Театр на Таганке Юрия Любимова

ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ

25 января – день рождения Владимира Высоцкого. В этот день в Театре на Таганке
пройдет спектакль "Владимир Высоцкий " -  поэтическое представление, задуманное
Юрием Любимовым как диалог актеров на сцене и голоса Высоцкого в роли Гамлета,
которая принесла ему славу настоящего актера и ошеломляющий успех. Премьера состоялась
в годовщину смерти поэта и артиста 25 июля 1981 года.  В постановке были заняты
актеры, которым посчастливилось работать на одной сцене с Высоцким, а также молодое
поколение, воспитанное на его поэзии. В этом же году спектакль был запрещен и
появился в репертуаре театра только 25 января 1988 года. 

И снова, теперь уже 25 января 2004 года, в Театре на Таганке – “Владимир Высоцкий”.
Перед началом спектакля в фойе театра будут выставлены костюмы Высоцкого из спектаклей:
“Пугачев”, ”Гамлет”, ”10 дней, которые потрясли мир ”, ”Послушайте” и ”Жизнь
Галилея”.  


КРАТКАЯ БИОГРАФИЧЕСКАЯ СПРАВКА

Владимир Высоцкий родился 25 января 1938 г. 
1956 -1960 гг. - студент школы-студии МХАТ; 
1960-1961 гг. - актер театра им Пушкина;
1961-1964 гг. - актер по договорам на киностудиях страны, Москва, Ленинград;
1964-1980 гг. - актер московского театра на Таганке.


РОЛИ В ТЕАТРЕ НА ТАГАНКЕ

“Добрый человек из Сезуана” (Бертольт Брехт). 1964, режиссер Ю. Любимов. Три
роли: Второй бог, муж, Янг Сун. 

”Герой нашего времени” (Михаил Лермонтов). 1964, режиссер Ю. Любимов. Драгунский
капитан, отец Бэлы. 

”Антимиры” (Андрей Вознесенский). 1965, режиссеры Ю. Любимов, Н. Фоменко. 

”10 дней, которые потрясли мир” (Джон Рид). 1965, режиссер Ю. Любимов. Керенский,
артист, анархист, солдат революции, часовой и другие. 

”Павшие и живые” (Композиция Д. Самойлова, Ю. Грибанова, Ю. Любимова по стихам
фронтовых поэтов). 1965, режиссеры Ю. Любимов, Н. Фоменко. Кульчицкий, Гитлер,
Чаплин, Гудзенко. 

”Жизнь Галилея” (Бертольт Брехт). 1966, режиссер Ю. Любимов. Галилей.
“...Спектакль этот сделан очень своеобразно. У нас в этом спектакле, например,
два финала. Первый финал: вот Галилей, который абсолютно не интересуется тем,
что произошло, ему совершенно не важно, как в связи с его отречением упала наука.

А второй финал - это Галилей, который прекрасно понимает, что сделал огромную
ошибку: он отрекся от своего учения и это отбросило назад науку. Последний монолог
я говорю от имени человека зрелого, но абсолютно здорового, который в полном
здравии и рассудке и прекрасно понимает, что он натворил”. 
В.В.
 

”Послушайте!” (Владимир Маяковский). 1967, режиссер Ю. Любимов. Маяковский. 

”Пугачев” (Сергей Есенин). 1967, режиссеры Ю. Любимов, В. Раевский. Хлопуша.
“Мы все искали определенную поэтическую тональность, способную раскрыть поэзию
Есенина на сцене. Я во многом шел от есенинского авторского чтения Хлопуши, запись
которого сохранилась. Известно, что Есенин сам прекрасно читал свои стихи. Вот
эту есенинскую образную стихию мне и хотелось передать... Образ самого Есенина
очень близок мне, я ощущаю много общего...” 
В.В. 

”Мать” (Максим Горький). 1969. Власов - отец. 

”Берегите ваши лица!” (Андрей Вознесенский). 1970, режиссеры Ю. Любимов, Б. Глаголин.
Спектакль прошел всего несколько раз и не был показан широкому зрителю.
В этом спектакле Владимир Высоцкий в первый раз спел свою знаменитую «Охоту на
волков». 

”Гамлет” (Вильям Шекспир). 1971, режиссер Ю. Любимов. Гамлет.
“Мне кажется, он один из первых людей на земле, которые так всерьез задумывались
о смысле жизни... Поэтому трактовка его роли состояла из этих, пожалуй, двух
основных компонентов. Одно - что касается его жизни, его воспитания, крови его,
зова крови, характера. И другое - что касается его как человека, который уже
давно перешел этот рубикон. Он думает не как они, ненавидит все, что делают вокруг
в этом Эльсиноре все придворные, как живет его дядя король, как живет его мать,
как живут его бывшие друзья. А как с этим поступать, он не знает.” 
В.В.
 
”Пристегните ремни” (Г. Бакланов, Ю. Любимов). 1975, режиссер Ю. Любимов. Солдат.


”Вишневый сад” (А.П.Чехов). 1976, режиссер А. Эфрос. Лопахин.
“...Спекталь "Вишневый сад" - это была такая короткая работа. Я приехал откуда-то
из поездки, репетировали спектакль уже другие актеры. Потом я вышел на сцену
и попал в момент, когда Эфрос ходил с актерами. У Эфроса есть такой момент, когда
он ходит по сцене вместе с актерами, о чем-то с ними разговаривает. Он не объясняет,
что ты должен делать. Он просто наговаривает текст этого персонажа, и в результате
что-то получается. Ты за ним смотришь, это очень заразительно в самом деле. Потом
он сядет в зале и больше уже ничего не говорит. Может, он так только с нами работал,
но вот смешение его режиссуры с работой артистов нашего театра имело удивительный
эффект. Ведь этот спектакль у себя в Театре на Малой Бронной со своими актерами
он не мог бы поставить. Все актеры привыкли играть Чехова в театре с четвертой
стеной, они произносят свой текст или себе, либо партнерам. А в нашем театре
есть такой прием - отчуждение, обращение в зал. И в этом спектакле очень многие
чеховские монологи мы говорим прямо зрителям, не стесняясь, выходя из образа,
разговариваем со зрителем, как и в других наших спектаклях. 

И это возымело удивительное действие, получился колоссальный эффект от эфросовской
постановки Чехова с вот такими приемами любимовского театра. Мешанина очень интересная
была”. 
В.В.
 
”В поисках жанра” Концертное представление. 1978. 

”Преступление и наказание” (Ф.Достоевский). 1979, режиссеры Ю. Любимов, Ю. Погребничко.
Свидригайлов. 


ЮРИЙ ПЕТРОВИЧ ЛЮБИМОВ О ВЛАДИМИРЕ ВЫСОЦКОМ: Ноябрь 1982 
Сейчас я вместе с вами слушал песню Володи, с которой начинается наш спектакль.
Он пел своим странным тембром. Вы знаете, что тембр голоса менялся у Владимира.
Сейчас он пел очень ясным голосом. Прекрасные слова отобрал для этой песни. 
Что о нем самое существенное хотелось бы сказать? Что это явление, конечно, удивительное.
И при жизни многими, к сожалению, непонятое,— многими его товарищами, коллегами
и поэтами. Он рожден был поэтом. Имел дар божий — поэта. Это был замечательный
русский поэт. И это было во Владимире самое ценное.
У Володи была необыкновенная любознательность и необыкновенное умение притягивать
к себе людей. Это редкий дар. Он часто сам говорил: «Я сочинял песни для своих
друзей и пел их в очень интимной компании...» А потом они стали расходиться кругами
бесконечными и охватывать всю нашу огромную и необъятную страну. И эта интонация
дружеская, расположение необыкновенное, с которым он пел своим друзьям, она у
него осталась до конца. У него был дар удивительный, он умел любить человека.
Поэтому к нему так тянулись люди.
А если брать его блатной цикл, его ведь тоже не понимают... Про него ведь такие
небылицы плетут... Но это связано с тем, что он уже при жизни был какой-то легендой.
К нему, вы знаете, шли тысячи писем... «Вы, как бывший уголовник, так прекрасно
написали... Поняли сердцем... Я перековался...» А ведь он писал эти песни пародийно,
стилизуя, проходя через все слои людей. У него необъятная палитра песенная. Ведь
у него восемьсот с лишним песен. Это же надо успеть написать! А сколько у него
осталось стихов! Ну меньше, конечно, но ведь архив не весь еще разобран. Хотя
я знаю, что и проза у него есть. Такого обилия не ожидал даже я, близко его знавший...
Я не думал, что у него столько осталось стихов, на которые он не писал музыки.
Владимир говорил очень часто, что последнее время он больше работал с бумагой
и карандашом, а не с магнитофоном и гитарой. И одна из целей нашего спектакля
(речь идет о спектакле В.С.Высоцкий - М.Ш.) была даже полемической — показать
и поэтам и людям, которые считают его только песенником, что его стихи — это
высокая поэзия. Я-то убежден, что это — высокая поэзия. И это доказывает любовь
к нему миллионов людей. Это же все-таки удивительное явление, что в любой день
со всей страны к нему на Ваганьково приезжают люди, просто постоять. Зачем? Вот
хочется задать вопрос: зачем? Значит, они с духовной какой-то жаждой приезжают?
Значит, он умеет утолять духовную жажду людей. Они приезжают к нему — к легендарному,
к бесстрашному человеку, который спел все, что хотел. Он открыл необъятные новые
темы, которые часто многие поэты боялись и затрагивать. Почему его песни так
пошли в народ? Сейчас же говорят его словами. Муж хочет утихомирить жену и говорит
ей сурово: «Ты, Зин, на грубость нарываешься!» Если иронически кто-то хочет сказать,
то говорит: «Жираф большой, ему видней». То есть он, как Грибоедов, входит в
пословицы, его песни становятся истинно народным достоянием. Это же тоже удивительное
явление.
Едут двое военных, проездом через Москву. «Сколько у нас в Москве времени? Сорок
минут? Значит, куда податься?» А второй говорит: «То есть как это — куда податься!
Сразу на могилу к Володе!» Они сорок минут в Москве, они проездом, но идут на
Ваганьковское. Значит, чувствуют потребность прийти к нему на могилу.
Я был с ним в войсках, в суровой такой обстановке, и очень крупный военачальник
говорил, что он просто завидует дару этого человека влиять на людей. «Какая у
него сила, какая у него огромная энергия — взять людей и заставить их слушать
затаив дыхание! Это качество хорошо иметь полководцу». С совершенно разных сторон
об этом человеке говорят удивительные вещи, просто удивительные.
Володя был азартный человек, очень любил бывать всюду, бывать в разных компаниях,
жадно слушал людей. Он не читал наставления и не учительствовал, а именно слушал.
Вдруг исчезнет: то пойдет в подводное плавание, и моряки рисковали, брали его
с собой, то летчики брали его в самолеты, альпинисты брали в горы. А он им давал
силу. Все они говорили, что лучше себя чувствуют, когда с ними Высоцкий, как-то
спокойней, уверенней.
Для меня Володя — прежде всего поэт. Прежде всего. Он был прекрасный актер, потому
что он был личностью. Он всегда со сцены нес какое-то свое ощущение мира. Я уже
не говорю о том, что всегда у него поразительно звучал текст. Потому что Володя
понимал, что такое слово и как трудно слово отбирать. У него удивительные стихи,
по форме безукоризненные, и кажется, что это давалось ему легко. На самом деле,
когда смотришь внимательно его стихи, то поражаешься их законченности, их гармонии.
А сколько у него набросков бесконечных! Он очень много работал над словом.
Еще — Володя был очень добрый человек, всегда старался помогать, всегда. Если
он знал, что человеку плохо, он обязательно находил возможность помочь. Грустно
об этом говорить, но могилу ему не случайно вырыли не как всем. Очень глубоко
могильщики вырыли. Говорят: «Пусть сохранится». И место достали сразу, очень
красивое место. Как войдете, прямо под деревом. И угодил Володя вместе со своим
братом рядом, они как два золотника — Есенин и Высоцкий. Это истинные народные
таланты, которых недаром народ любит.
Похороны... Какой-то день был в Москве необыкновенный. Все поняли, что умер поэт.
Я еще больше зауважал москвичей — как достойно они похоронили своего поэта! И
все было чинно. Сколько было цветов! Жара была дикая, а люди не себя от жары
берегли, а цветы укрывали под зонтиками, чтобы они не завяли. А в театр целый
месяц спустя шли люди и просили просто пройти по театру... Говорят: «Ну пустите
в театр. Мы пройдем мимо портрета и уйдем...»
Меня всегда поражала его легкая походка. Удивительная. Даже какая-то необыкновенная.
Володя даж вроде бы не ходил, а что-то его носило. Он так носился: то тут, то
там! Он был человек спортивный, энергичный. Тратил он себя без остатка на любом
выступлении. Было впечатление, что у него тут и сердце разорвется. Он удивительно
играл, с огромной самоотдачей — всегда. Он хотел сняться в кино, мечтал, чтобы
вышла его пластинка. Очень переживал, когда его собратья по перу мило похлопывали
его свысока по плечу: «Ну, Володя, спой! Чего ты там сочинил?..» А жизнь-то показала:
неизвестно, кто кого должен похлопывать по плечу. Вот в чем дело.
Каким он пришел? Смешным. Таким же хриплым, в кепочке. Кепочку снял вежливо.
С гитарой. В пиджачишке-букле. Без всякого фасона, не такой, как говорили,— стильный
молодой человек, нет. Пришел очень просто. Парень очень крепкий, сыграл чего-то.
Сыграл, и не поймешь, собственно, брать или не брать. А потом я говорю: «У вас
гитара? Может, вы хотите что-то исполнить?» — «Хочу».— «Ну, пожалуйста». Он спел.
Я говорю: «Еще хотите исполнить?» Он еще спел. Я говорю: «И что же вы исполняете?»
— «Ну,— говорит,— свое!» — «Свое?» Я его сразу взял. Вот и все. Вот история его
прихода.
Можно ли было его сберечь? Это вы обратитесь куда-нибудь... не ко мне... Судьба
у каждого своя. Но мы старались, наверное, недостаточно, но старались как-то
оберегать его. Талант крупный! А огромный талант — всегда явление сложное, и
с ним трудно бывает, с крупным талантом. А сберечь?.. Не знаю, по-моему, ответить-то
на это нельзя. Наверно, нет. Он так жил и так тратил себя, что, наверно, сберечь
его было нельзя. Поэты истинные долго живут редко, а в России — особенно.
О Гамлете что я могу сказать... Володя все время ходил, говорил, что он хочет
сыграть Гамлета. Когда мы стали репетировать, репетиции шли тяжело и трудно.
Оказалось, что он вообще хотел, а конкретно... не очень был готов. Потом, когда
был такой тупик в работе, он даже исчез на некоторое время. Потом вернулся, стал
очень хорошо работать. Роль свою он совершенствовал до самой смерти. И играл
он даже перед смертью. Когда он сыграл последний раз? 18 июля играл и должен
был играть 27-го, когда мы отменили спектакль и никто не вернул билеты. Ни один
человек. И по-моему, даже деньги никто не потребовал. А над ролью он этой думал,
часто мы с ним говорили, потому, что такая же уникальная, как он сам. Были случаи,
когда он играл ее совершенно необыкновенно. Один раз, с моей точки зрения, он
играл ее гениально — в Марселе. Он пропал. Волею судеб я его ночью нашел. Врачи
сказали, что ему играть нельзя. Он сказал, что он будет играть. Дежурил врач.
Ведь никто не заставлял. Он сказал: «Я своим долгом считаю — играть». А врач
боялся, что у него не выдержит сердце. Во время спектакля я актеров предупредил,
что если что-нибудь случится и надо будет укол сделать, то они скажут: «Где Гамлет?
Гамлет там. Сейчас он будет к вам доставлен». То есть мы придумали какую-то схему
на случай, если нужно будет сделать укол за кулисами... Играл непередаваемо.
Совершенно...
Спектакль о Володе?.. Со спектаклем сложности были большие, и сейчас они есть.
Но я всегда надеюсь, что здравый смысл восторжествует и спектакль пойдет. Спектакль
так сделан: «Гамлет» без Гамлета. Когда Гертруда обращается к Гамлету и говорит:
«Что ты задумал?!» — то Владимир отвечает песней, что он задумал. А его нет!
К нему обращаются, а его нет уже. Но мне кажется, что в спектакле получится эффект,
что он с нами, вместе с ребятами. Мне кажется, что спектакль будет достойным
памяти Владимира.
Я от многих наших крупных поэтов слышал... и даже видел, что они были немного
растеряны. Они говорили: «Вы знаете, не ожидали, что он такой необыкновенный
поэт». Значит, в какой-то мере нам удалось показать Володю как замечательного
поэта! Доказать, что в нашей среде двадцать лет жил необыкновенный человек.
Я должен сказать, что это нужно не Володе. Он имеет сейчас такую славу, что ему
вообще ничего не надо. Это надо нам! Нам. Чтобы стать лучше. Потому что этот
спектакль, я уверен, облагораживает. В этом я совершенно уверен. Спектакль чрезвычайно
благотворно влияет на людей. Я видел лица, просветленные лица. Люди испытали
подъем духа, они утолили душевный голод. Утолили душевную жажду, которую так
гениально утолял Владимир, и поэтому он завоевал низкий поклон миллионов людей
всей нашей России.