В основе пластической пьесы, предложенной хореографом, лежит одноименная повесть легендарного сценариста и писателя Тонино Гуэрра. Это история взаимоотношений мужчины и женщины, построенная на скрытых внутренних метафорах. Герои существуют в пространстве встреч и расставаний, потерь и поисков друг друга. Сама сюжетная композиция повести напоминает лирические дуэты, сменяющиеся пронзительными сольными партиями об одиночестве,
утрате, разочаровании.
Краснова, которая не в первый раз берется переплавлять литературное слово в слово пластическое (она ставила танцевальную версию «Балаганчика» Блока и «Амстердама» Соколова), умеет прочитывать текст изнутри. И сложно сплетенные образы Гуэрра находят в спектакле живое звучание, становятся направляющими в пластическом рисунке танцоров.
Спектакль открывается темнотой, через мгновение разорванной вспышкой молнии и звуками проливного дождя. Бьющийся ливень – ничто иное, как резкое шуршание полиэтилена, а молния – на секунду включенный прожектор. И в этой простоте есть волшебное обаяние театра, которое редко можно найти в танцевальных спектаклях, часто замыкающихся только на хореографии.
Они, муж и жена, появляются закутанные в теплые пальто и шарфы, закрывающиеся от всего, что есть вокруг, друг от друга и от себя. Так и будут герои весь спектакль стараться убежать, скрыться, забыть, а потом встречаться, вглядываться друг в друга, обвивать руками-лианами, кататься клубком по полу. Он будет бросать ее, чтобы протянуть сильную гибкую руку, на которой повиснет ее усталое тело.
Анастасия Безгодкова и Павел Жуков танцуют людей молодых, остро чувствующих реальность. Неслучайно, профессия мужа - собиратель шумов. Он слишком чуток ко всем звукам. А она сомневается, что будет когда-то спокойна с ним. Есть еще один персонаж в спектакле. Его исполняет Евгения Андрианова. Это существо без пола и возраста, закутанное в лохмотья из полиэтилена и жатой бумаги. Оно - воплощенный страх и тревога, болезнь и потерянная память. Ни он, ни она не могут не замечать этого существа. Оно появляется
помимо их воли, шурша своим скарбом, движется по периметру сцены. Правда присутствие этого героя скорее мешает почувствовать общий стремительный тон спектакля, отвлекает зрителей, так же как и персонажей и не дает сосредоточиться на главном.
Название очень точно передает то, что выражает спектакль. Это действительно стая птиц взмывающих, и падающих, кружащих в безвременном пространстве, несмотря на то, что таких птиц всего только две, а третьей могло бы и не быть. the end