16 августа, отмечает день рождения последняя звезда планетарного
масштаба. Неудивительно, что наш автор готовился к интервью, как к
полету в космос.
Rich Cohen, 16 августа 2011 г.
Фотографии: Steven Meisel
К интервью с Мадонной я готовился, как космонавт к полету. Сначала
прочел все очерки и статьи о ней, первые из которых появились на
страницах газет в начале 1980-х, а последние – несколько секунд назад.
Все эти исторические документы очень разнообразны, но повествуют
примерно об одном и том же: о малышке с окраины Детройта, о райском
детстве рядом с любимой мамочкой и о ране, не зажившей до сих пор –
когда Мадонне было шесть, ее мать умерла от рака груди.
– Чувствуешь себя и ограбленной, и виноватой, – призналась мне звезда.
– Детям всегда кажется, что они провинились, раз родители их бросили.
Что было дальше, вся планета знает назубок: второй брак отца, стирка и
уборка за семью младшими детьми, утешение перед зеркалом, школа, где ее
считали «красоткой с приветом»...
– Я никогда не относилась к большинству, – вспоминает Мадонна, – ни к
хиппи, ни к стоунерам. Мне нравились классическая музыка и балет. А
дети «белых ворон» не очень-то жалуют. Со мной обходились жестоко, но я
не позволяла вытирать об себя ноги и только подчеркивала свою
чужеродность. Ходила с небритыми ногами и волосатыми руками, не
красилась и не прихорашивалась. Нападки толпы лишь подтверждали мое
превосходство: что мне до этого быдла, которое даже Малера не знает!
Потом убежище в танцклассе, год на танцевальном курсе Мичиганского
университета, и наконец – Нью-Йорк. Там, после короткой черной полосы
произошел стремительный взлет в поднебесье. Когда? Историки расходятся
во мнениях: в 1982-м или в 1984-м, с появлением видеоклипов или после
Borderline, но вскоре все старшеклассницы уже подражали распутной
Мадонне с ее кружевными водительскими перчатками, блестками и голой
талией.
Сразу вспоминается «прозорливая» фраза, сказанная в 1985 году издателем
Billboard Джею Коксу в интервью для Time: «Вот Синди Лопер будет
звездой, а Мадонну через полгода все забудут».
Пройдя первый этап подготовки, я отправился в агентство САА,
представляющее интересы звезды. Там, в пустом просмотровом зале, мне
показали ее первый сценарный и продюсерский опыт – документальный фильм
«Я – это мы». Он воспевал Малави, маленькую страну на юго-востоке
Африки, страну бушующего СПИДа и голодных сирот, которая с некоторых
пор стала смыслом жизни Мадонны. По-моему, этой картиной она хотела не
только вызвать сострадание людей, но еще объяснить свою «афроманию».
«Меня все время спрашивают, почему я выбрала именно Малави, – звучит за
кадром ее голос. – А я и не выбирала, выбрали меня. Однажды мне
позвонила женщина по имени Виктория Килан, которая родилась и выросла в
Малави, и рассказала о стране, где под каждым мостом, на каждом углу, в
каждой заброшенной лачуге ютятся сироты, – их целый миллион! Я сначала
отмахнулась, мол, не знаю никаких малави. Но потом узнала много
нового. И про Малави, и про себя, и про человечество в целом».
Пока Мадонна усыновила только одного малавийского ребенка, да и то со
скандалом. Вдруг оказалось, что приемный сын покровительницы больных
СПИДом сирот вовсе не болен и даже не сирота. Пресса встала на дыбы,
особенно британская. Наконец объявился отец малыша, Йохан Банда, и
объявил, что временно сдал сына в приют, а потом власти заставили его
согласиться на усыновление. «Мне сказали, так нужно для страны, –
признался он в интервью. – Пускай там вырастет, выучится и вернется нам
помогать». Кто знает, вернется ли? Пока обаяшке Дэвиду всего два с
половиной, и он нежится в лондонских хоромах Мадонны вместе с ее
родными детьми, одиннадцатилетней Лурдес и семилетним Рокко.
После фильма я уже надеялся попасть на прием к Мадонне, но не тут-то
было. Меня отвели в другую комнату и дали прослушать ее последний
альбом Hard Candy. В работе над ним принимали участие Фаррелл Уильямс,
продюсер Тимбаленд и Джастин Тимберлейк, который написал пять песен и
четыре спел сам.
– Я абсолютно не представляла себе, какая у нас получится музыка, –
призналась Мадонна. – Просто думала: с кем бы мне поработать? В
результате я выбрала тех, чью музыку люблю, – Фаррелла и Джастина. И
осталась очень довольна.
Среди песен много гибридов, где традиционный поп Мадонны замешан на
белом хип-хопе, на рифмованных водопадах Тимберлейка. Фанатам, конечно,
понравится, эти песни будут звучать на каждом углу, но у меня после
двенадцати треков потекли мозги. Особенно после призыва секс-бомбы
полакомиться ее шершавым, твердым и сладким леденцом...
Оказалось, это была маленькая передышка. Теперь мне предстояло
рукоплескать режиссерскому дебюту певицы – полнометражному
художественному фильму «Порок и мудрость». Смелый шаг, если не сказать
– отчаянный. Впервые он был показан на Берлинском кинофестивале, где
получил самые разные рецензии. Одни потешались над пресс-релизом, где
имена кумиров Мадонны, Годара и Пазолини, были написаны с ошибками.
Другие утверждали, что в режиссуре она превзошла своего мужа Гая Ричи,
и сравнивали ее чуть ли не с Робертом Олтманом.
– Всегда рвалась в кино, – рассказывает дебютантка. – Быть может,
поэтому я и вышла замуж за режиссера, но долгие годы не решалась
сказать сама себе: «Хочу снять фильм». Вот, решилась наконец. Только
мне не хотелось идти голливудским путем, поэтому я сама написала
сценарий. Такая вот у меня была киношкола.
В картине играет украинец Евгений Гудзь, лидер нью-йоркской
джипси-панк-группы Gogol Bordello, – нечто среднее между Джо Страммером
и Боратом. Из полудюжины героев, прочесывающих Лондон в поисках правды,
он самый яркий, с его усами и невероятной харизмой.
– Меня вдохновлял Годар, – сказала Мадонна. – Вообще все мои любимые
режиссеры – европейцы. За год в Мичиганском университете я посмотрела
кучу фильмов, открыла для себя и Феллини, и Висконти, и Пазолини, и Де
Сику, и Бунюэля.
Фильм основан на философских убеждениях Мадонны, почерпнутых, вероятно,
из каббалы, которой она увлеклась не меньше, чем Африкой. По словам
звезды, эта модная в Лос-Анджелесе религия лишь убедила ее в том, о чем
она догадывалась и раньше: что не существует ни добра, ни зла, ни
правых, ни виноватых.
– В итоге все есть благо, – проповедует Мадонна. – Даже зло, которому
ты вынужден противостоять. Оглянись на свою жизнь, вспомни все уроки,
что ты из нее вынес, все повороты судьбы. Тогда ты видел в них
несчастья, но они пошли тебе на пользу.
Когда все стадии предполетной подготовки были позади, а впереди меня
ждал космос одной звезды, я вдруг задумался: в чем же заключается гений
Мадонны? Ее нельзя назвать ни великой певицей, ни великим режиссером, и
уж тем более – великой актрисой. Правда, в 1994 году Норман Мейлер
объявил ее лучшей артисткой в жанре музыкального видео – новой форме
актуального американского искусства. Но сдается мне, что Мадонна
останется в веках как мастер образа. При звуках ее имени мы вспоминаем
не песни и не фильмы, а прежде всего яркие картинки: уличная девка в
блестках, вторая Мэрилин в глянце, бывшая девственница в свадебном
платье, святой Франциск Ассизский в иконах, и наконец, Мадонна на
кресте, как Иисус... даже лучше, ведь Спаситель не мог слезть с
распятия, чтобы спеть и сплясать.
И вот я у Мадонны. Она сидит посреди комнаты в белом платье. Светлые
волосы обрамляют прекрасное фарфоровое лицо, как у Грейс Келли в «Окне
во двор». Луч света в темном царстве. Я включил магнитофон и начал
спрашивать.
Спросил об Африке.
– Если в вас осталась хоть капля жалости, вы не пройдете мимо, –
ответила она. – Мы должны работать и найти выход из этого кошмара.
Тогда я спросил о Нью-Йорке.
– Когда-то он был великолепен, и до сих пор этот город обладает немалой
энергией. Но жизни здесь уже нет. Той веселой жизни восьмидесятых,
когда искусство, шоу-бизнес и мода слились воедино. Многих мы потеряли.
Тогда я спросил о шоу-бизнесе.
– Ничто не сравнится с живым представлением, – ответила она. – Я знаю,
как поставить шоу, как завести людей, это мой конек.
Тогда я спросил о карьере.
– Не то чтобы я много об этом думала, – ответила она. – Мол, каков мой
образ и сколько мне осталось... Я стараюсь все время узнавать что-то
новое и при этом пою. Пишу детские книжки и снова пою. Снимаю фильмы и
опять пою.
Тогда я спросил о Гае Ричи.
– Мы делаем разное кино, – ответила она. – В техническом плане мне до
него, конечно, далеко. Он снимает очень взрывные, тестостероновые
фильмы. А у меня женская точка зрения. Все, что я делаю, – это в
некотором роде автобиография.
Тогда мы заговорили о детях. Я спросил, что ее дети читают, она назвала
«Винни Пуха», «Пеппи Длинныйчулок» и «Противного Генри». А я признался,
что «Пеппи» не читал.
Мадонна: А у вас есть дочь?
Я: Нет, у меня три сына (она смотрит на меня с осуждением). Я не
виноват, так вышло.
Мадонна: Вы так полагаете? Думаете, помимо нашей воли что-то выходит?
Я: Ну, в этом случае – да.
Мадонна: Хм.
Я: А кто, по-вашему, это решает?
Мадонна: Вы решаете. Вы и жена.
Я: Значит, мы можем выбирать себе детей?
Мадонна: Конечно, можете. Ваша душа выбирает.
Я: Вы серьезно? Получается, в душе я хотел только мальчиков?
Мадонна: Да, подсознательно.
Я: Может, вы и правы. Три сына – это вроде как своя маленькая армия.
Мадонна: Вот-вот, армия помощников. Сперва вы их научите плотничать, а
когда-нибудь они вам отстроят дом в Олд-Гринвиче или где вы там
живете...
Тогда я спросил о каббале. Мадонна некоторое время сверлила меня
взглядом, словно пыталась понять, что кроется за моими расспросами.
Потом заговорила:
– Многие приходят к этому, сами не зная почему. Меня воспитывали в
католической вере, и никто не горел желанием объяснять мне мистические
импликации Нового Завета. О том, что Иисус был евреем, вообще старались
не упоминать. И я ушла от католицизма, не хотела всю жизнь выполнять
никому не понятные предписания. А каббалу начала изучать просто из
любопытства: мне сказали, что она раскрывает тайны Ветхого Завета. И
лишь позднее поняла эту философию, начала извлекать уроки.
Я спросил, какие именно.
– Самое главное – серьезно относиться ко всему, что мы говорим и
делаем, отвечать за каждое слово. Я стала хозяйкой своей судьбы. Беру
только нужное, лишнее отбрасываю, – ответила Мадонна, глядя в окно на
купавшийся в солнечных лучах холмистый Лос-Анджелес. – Приходит момент,
когда уже не хочется крутить задницей перед журналистами и купаться в
дерьме им на потеху. Надо просто заниматься любимым делом, верить и
молиться тому, кто настроен на твою частоту.