В начале было слово. Православные знакомства г. Орёл. Выпуск 28
Не прелюбодействуй.
Это значит, что... Любовь это божественное чувство. И
хоть оно не должно становиться кумиром для человека – преступление
против Любви это преступление против Бога.
Блуд, измены, случайные
связи, «невинные интрижки». Все это ломает человеческую жизнь и не только личную.
И снова Здравствуйте дорогие братья и сестры
В дни третьей седмицы Великого Поста сегодня вспомним
О том, к нам ли пришел Господь?
Прошли почти три недели Великого поста. Мы потрудились, получили в таинстве покаяния прощение грехов, приобщились Тела и Крови Христовых.
И только-только мы ощутили некоторый прилив духовного здоровья, как вдруг Господь говорит:
«Не здоровые имеют нужду во враче, но больные». «Я пришел призвать не
праведников, но грешников к покаянию». Тогда эти слова были обращены к
фарисеям, которые осудили Господа за то, что Он имел общение «с мытарями
и грешниками». После этих слов считавшие себя праведниками должны
были почувствовать, что этот уважаемый всеми Учитель не имеет к ним
никакого отношения.
Зато грешники должны воспрянуть духом. Раз Господь пришел к ним, то Он им непременно поможет.
Трудно оставить грех, тем более, если грехом зарабатываешь на жизнь, и ничего другого не умеешь. Порой ничего не остается, как только плакать. А от Господа не укроется ни одна слеза.
Вот
зашел мытарь между своими делами помолиться в храм, поплакал, а Господь
уже приводит его в пример, противопоставляет внешним праведникам. И
хотя этот мытарь еще не может оставить своего ремесла, но Господь уже
не забудет его слез. Может быть, будущий Апостол Матфей и был тем самым
мытарем, слезы которого увидел Господь и рассказал о них в притче (Лк.
18). Но все же Матфей продолжал сидеть «у сбора пошлин». Тогда Господь
Сам подошел к нему и сказал: «следуй за Мною. И он, встав, последовал за
Ним».
А мы — кем себя считаем: праведниками или грешниками?
Конечно, скажем: «грешниками», и даже «грешнейшими всех человек». Но
почему же мы вдруг остановились, стали оглядываться назад и по сторонам,
с тайным удовлетворением, что, вот, могу же и я! — Не так, как другие,
«прочие человецы». Только почувствуешь себя здоровым, самоуверенным,
как вдруг — словно Господь отвернулся, словно стал чужим: «Ты здоров,
значит, Я тебе не нужен. Ты не грешник, значит, Я не к тебе пришел». И
словно отнимается Его рука, и все начинает рушиться.
Слова
Господни о том, что Он пришел «призвать не праведников, но грешников к
покаянию», должны для каждого христианина всегда звучать радостной
вестью, словно Господь говорит тебе, как единственному: «Я пришел и пострадал только ради тебя. И только ради тебя Я еще раз приду на землю, во славе».
Ну
кто мог от лица всех грешников выразить такую дерзновенную надежду, что
когда «Сам Господь» «сойдет с неба», мы «восхищены будем на облаках, в
сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем»? Конечно
же, только тот, кто всю жизнь помнил и говорил, «что Христос Иисус
пришел в мир спасти грешников, из которых я первый» (1 Тим. 1, 15). О лежащем кресте
Напомнив, что Господь пришел призвать не праведников, но грешников к покаянию, церковь сегодня выносит перед нами святой крест.
Дважды
в году совершается торжественный вынос креста из алтаря на середину
храма: в день Воздвижения и сегодня, в крестопоклонную неделю. Но тогда он воздвигается над людьми, торжественно и победоносно. А сегодня он — «полагается» пред нами.
Преступника сначала клали на лежащий крест и прибивали гвоздями, а потом этот крест уже поднимали. Итак, крест лежит посреди храма. И из недр этого креста, как из неопалимой купины, звучит слово Божие: «Кто
хочет идти за Мною, отвергнись себя и возьми крест свой, и следуй за
Мною». Причем, всякого «себя»: не только плохого, но и «хорошего». И
своих грехов, и своей праведности, и своих страстей, и своих заслуг…
А
чтобы отвергнуться себя, надо сначала придти в себя, как пришел в себя
блудный сын (Лк. 15, 17). Вот он возвращается — грязный, все
промотавший. Он идет пользоваться тем, что за это время преумножено его
отцом и братом. Он идет положить к ногам отца свое сыновство, и
просить милости быть хотя бы наемником в его доме. Он распял не только
свои страсти и свои былые влечения, но и свое достоинство, свою
гордость. Но и чтобы простить, тоже надо себя распять. И отец тоже
это делает. Но не в ответ на самораспятие сына. Любовь отца еще раньше,
изначально распята, сердце его давно открыто, лишь бы сын вернулся.
Не смог себя распять лишь старший брат. Не смог отвергнуться себя, такого хорошего, преданного, никуда не уходившего и ни копейки не промотавшего. Он презирает и просящего прощения брата, и так легко прощающего отца. Он вполне человек мира, человек «рода сего».
В «роде сем» человек, это звучит гордо! Род сей говорит: как ты можешь
унизиться и просить прощения? Как ты можешь вот так легко прощать? И
даже просто носить на груди крест в «роде сем» стыдно: значит,
показываешь свою слабость, что сам на себя не надеешься. Да и
надеешься-то на кого? На того, кто сам себя не мог защитить. А Господь
говорит: «Кто постыдится Меня и Моих слов в роде сем прелюбодейном и
грешном, того постыдится и Сын Человеческий, когда приидет в славе Отца
Своего со святыми Ангелами».
Человек приходит в себя, когда осознает, что именно ему, и никому другому предназначен этот лежащий посреди храма крест. Казалось бы, как никогда приблизились страдания. Но на самом деле «ныне ближе к нам спасение». Казалось
бы, пришла ночь смерти, но на самом-то деле «ночь прошла, а день
приблизился», и «наступил уже час пробудиться нам от сна». (Рим. 13,
11—12). И не взяв креста,
невозможно «получить милость и обрести благодать для благовременной
помощи». Потому что лежащий перед нами крест, это одновременно и — тот
самый жертвенник, на котором Первосвященник великий прошел небеса с
приношением Своей безгрешной плоти. И слово Божие побуждает приступать
«с дерзновением» к этому «престолу благодати». Потому что этот
Первосвященник может и «сострадать нам в немощах наших», так как Он,
«подобно нам, искушен во всем, кроме греха».
о жизни
Святого великого Пророка ПРЕДТЕЧИ Иоанна КРЕСТИТЕЛЯ (часть 14
)
В то время вся Иудея
была наполнена шайками разбойников, и всякое скопище мятежников делало
себе предводителей, которые только наносили пагубу своему отечеству,
потому что всюду губили своих соотечественников, но не были в состоянии причинить сильного вреда римлянам. В
течении только двенадцать лет после
смерти Ирода, таких самозванцев насчитывалось до дюжины, принимавших на
себя роль Месии – Освободителя народа. Наиболее видным из них был Иуда
их Гималы, прозванный Галилеянином, восставший против римлян при
Квиринии во время сбора им подущной подати, давший начало религиозно –
политической секте галилеян. Положение иудейского народа год от года становилось всё несноснее...
Не отрадно было и религиозно – нравственное состояние народа иудейского пред призванием Предтечи Господня. Железная рука римского могущества ещё могла управиться с политическими беспорядками и волнениями иудейского народа. Но никакая сила человеческая не могла прекратить его религиозно – нравственных беспорядков. Причины таких беспорядков весьма сложны. Главнейшие из них – плен вавилонский и то политическое и религиозное положение иудейского народа, которое было его следствием. До плена вавилонского иудеи были склонны к идолопоклонству и преступным связям с идолопоклонниками. Но с наступлением горьких дней плена это уже не повторяется. Древние отеческие верования окрепли у пленённого народа. Он тогда вполне почувствовал и осознал, что почитание истинного Бога составляет источник жизни его народности. Возвратясь в землю своих отцов, иудеи уже не престают почитать любовь отечеству - нераздельною с преданности религии. Этим – то и объясняется удивительное религиозное обновление иудеев при Ездре и Неемии. Но в этом обновлении и перерождении иудейства крылась и опасность. Смешивая благочестие с патриотизмом, большинство народа с тех пор стало смотреть на свою веру скорее как на средство к сохранению своего преимущества, чем как на цель, которая высока сама по себе. Таким образом, в народном понятии
предписанное законами благочестие переходило в одну только внешнюю законность, в подчинении священной букве закона, без полного его влияния на сердце и совесть. Тесный союз религии с патриотизмом непомерно возбуждал политические страсти и национальную гордость иудейского народа. Верный истинному Богу, иудей осознавал своё превосходство над всеми другими народами – идолопоклонниками, а между тем постоянно и невольно должен был подчиняться господству тех, кого он глубоко презирал. Возможно ли, чтобы
это всегда живое положение не воспитало в его сердце ненависти к таким иноплеменникам и не вовлекало его в необузданные мероприятия, более опасные для его религиозного чувства, чем для его земных интересов? С другой стороны, многолетний плен в роскошной стране Вавилонской не остался без влияния на многих иудеев, если не прямо в религиозном, то в нравственном отношении. Многие из них, особенно родившиеся и воспитанные в Вавилонии, не понимавшие уже древнего еврейского языка и не знакомые с простотой родных
обычаев своих предков, вошли в тесный контакт с иноплеменниками, невольно поддались соблазнам жизни окружавшего их языческого общества. По мере того, как увеличивалось богатство и сила таких людей, проникала в сердца их гордость, привычка к роскоши и чувственной жизни. Многие из иудеев - людей богатых, знатных и учёных, по окончании плена не захотели возвращаться в неприветливые горные пустыни Палестины; другие – насильно были высланы Киром отстраивать Иерусалим. Прибыв в страну,
которая некогда составляло иудейское и Израильское царства, принеся с собой новые обычаи, новый язык и отчасти новый образ мыслей, такие переселенцы встретили здесь народ , предъявляющий права на одинаковое с ними происхождение, признававший тот же закон Моисеев, но обладавший большим, чем они, образованием. С греческих островов, из Малой Азии и Египта, где рассеявшиеся во времена пленения иудеи обосновали колонии, начала проникать в Палестину греческая образованность. Влияние её было ощутимо не только
в приморских городах Тире и Сидоне, Яффе и Газе, но и в горных частях страны, в том числе и в Иерусалиме. Среди иудеев тех времён мало – помалу начала проявляться привязанность к эллинизму, а с нею и стремление побороть исключительную особенность своего народа, лишающую его выгод общения с образованными народами. Образовалась партия приверженцев к иноплеменному… Блюстители и ревнители народного благочестия не могли не заметить такого настроения умов и принимали против этого свои
меры. Ещё Ездра видел, что ему предстоит дать новое воспитание возвратившемуся из плена народу, почти забывшему свой древний язык и не свободному от различного рода заблуждений. Для этого он основал в Иерусалиме школу, назначение которой было воспитывать молодых людей в истинном познании закона Божия. Для этой же цели начали умножать синагоги или народные собрания, в которые стекались иудеи слушать чтение книг Моисеевых и пророческих. Отсюда открылась настоятельная потребность в людях, знающих закон, которые
могли бы руководить народом в понимании откровенного учения. Вызванное потребностью времени. Сословие законоведцев умножилось, усилилось в своём влиянии на народ и как бы заступило для него место пророков. Раввины явились вначале ревностными поборниками древнего учения и откровения, заключённого в писаниях прежних пророков и занимались исследованием и разъяснением их и приспособлением к настоящему. Но это религиозное учительство, вначале так благотворное, незаметно перешло в мёртвое книжничество.
В ревности против всякого вольного толкования закона и против всякого иноземного влияния на дух и жизнь народа, раввины поставили главным образом своей деятельности охранять национальные учреждения строгим преданием древности и обучать этому преданию в школах. Раввины утверждали, что Моисей на Синае слышал от Бога устное объяснение данного ему писанного закона. Переданного потом старейшинами народа, а от них перешедшее к раввинам. Таким образом, "предание старцев" в религиозной жизни иудеев
постепенно сделалось господствующим. К нему начали рабски привязываться, сохранять, как нерушимое установление. Сделали его ревнивым стражем народной веры в жизни. Всё это не могло, однако подавить стремление к греческой цивилизации, особенно в иудеях образованных, богатых, коммерческие отношения которых развивались всё более и более. Влияние эллинизма на религиозные, политические и общественные воззрения иудеев особенно усилилось под греческим владычеством. При преемниках Александра Македонского
иудеи участвовали во всех переворотах, потрясавших Азию. Преграды, отделявшие иудеев от других народов, постоянно и невольно ослабевали. Партия приверженцев к иноземному увеличивалась в числе и силе. В самых строгих ревнителях древнего иудейства появилось недовольство крепкой привязанностью к буквальному исполнению древних преданий и заповедей. Некоторые из них стремились оживить дух законной иудейской нравственности. Таков был, например, знаменитый раввин Антиох. Он учил, что надобно приносить Богу служение
чистое и бескорыстное; в исполнении закона Божия не довольствоваться одним только внушением страха будущего наказания или обетования небесных наград, но побуждениями чистой любви и благоговения к Богу. Но для плотских, привязанных к одной внешности иудеев подобное учение было слишком высоко духовно. Они или не принимали его, или стали истолковывать его превратно. Один из учеников Антиоха, Садок, стал объяснять, что мысль о наградах и наказаниях в будущей жизни недостойна мужей мудрых, что ею могут увлекаться
только люди простые и необразованные… Естественным следствием такого толкования было отрицание загробной жизни, бессмертия души, воскресения тела, и потом постепенно всего, что было известно под именем древнего предания. Последователи этого учения образовали секту саддукеев.