> ПРОРОЧЕСКАЯ ЛИТЕРАТУРА

> Книги пророков представляют собой один из самых своеобразных и самых важных жанров древнееврейской литературы; без нее весь облик этой литературы был бы иным. Книги пророков доносят до нас облик и дух пророческого движения — единственного в своем роде общественного феномена, стоявшего в центре духовной жизни евреев в кризисную эпоху VIII–VI вв. В чём уникальность этого движения? Каждый народ на заре своего развития знает фигуру шамана, ведуна, волхва, прорицателя, способного в состоянии транса «вещать» от имени духа или божества. Такие люди были в Древней Палестине; их сильно боялись, иногда слушались, но не очень уважали.

> Постепенно, однако, древняя стихия шаманского экстаза наполняется совершенно новым, нравственным смыслом. Ибо пророк стоит лицом к лицу уже не с темным природным демоном, но с единым, праведным и милосердным Богом Яхве, он обязан этому Богу личной верностью, во имя которой ему приходится вступать в столкновение с земными властями: «Божья воля», на которой основывает себя нравственный кодекс патриархального коллектива, должна быть непреклонно противопоставлена воле сильных мира сего. Даже Натан, придворный пророк и приближенный царя Давида, бесстрашно укоряет своего повелителя, когда тому случается злоупотреблять властью для черного дела, и бросает ему в лицо притчу о богаче и овечке бедняка, которую мы уже приводили выше. Новое представление о пророке как пламенном «ревнителе» попираемой чести бога, обличителе царей, готовом на любые гонения и до конца забывшем о себе ради своей миссии, воплощено в рассказе об Илии из «I Книги Царств». И вот, наконец, после рассказов о пророках мы слышим голоса самих пророков: с VIII в. до н. э. их проповедь начинает записываться, что, конечно, само по себе свидетельствовало о коренном перевороте в понимании самой сути пророчества. Предать записи можно было не темный бред умоисступленного шамана, а осмысленную весть, с которой обращается к людям их духовный вождь, в любом экстазе остающийся личностью. Такие участники пророческого движения, как Амос, Исаия, Иеремия, Иезекииль, отмечены яркой своеобычностью своего внутреннего облика: это первые творческие индивидуальности древнееврейской литературы. Стоит вспомнить, что они жили в то самое время, когда в Греции выступали Гомер и Гесиод, первые лирики и первые философы, а на восток от Палестины (в Иране — Заратуштра и в Индии — Вардхамана Махавира и Гаутама Будда) возникали новые религиозно-философские системы, знаменовавшие собой выход личности с ее духовными исканиями из архаической анонимности. Амос, пастух из Текоа, и его греческий современник Гесиод, пастух из Аскры, — это конкретные имена живых людей, уже вычленившихся из безличного предания.

> Каждое слово пророков произносится от имени Яхве, потребовавшего их в свою службу. Но Бог пророков — это совсем особый бог, какого еще не знали народы Ближнего Востока. Не жертв, не приношений, не святилищ, не празднеств требует он для себя. Напротив, пророки один за другим в самых беспощадных выражениях высмеивают попытки человека обрести мир с Богом ценой жертв и обрядов. От имени Яхве они говорят:

> ...Ненавижу, отвергаю ваши торжества,
> и при сходках ваших не обоняю жертв;
> если вознесете мне всесожжение и хлебы, не приму,
> не взгляну на заклание тучных ваших тельцов!
> Удали от меня шум песен твоих.
> Я не стану слушать звон твоих струн;
> но пусть льется правосудие, как вода,
> и правда — как обильный поток!.. (Амос, 5, 21—24)

> Вот пост, что угоден Мне:
> оковы неправды разрушь,
> развяжи узы ярма,
> угнетенных на волю отпусти
> и разбей всякое ярмо;
> раздели с голодным твой хлеб,
> и бедных скитальцев в дом введи;
> когда увидишь нагого, одень его,
> и не прячься от родича твоего!.. (<Ис.58>,5-7)

> Итак, голос пророков — это прежде всего голос нравственного сознания. Благочестие — это совестливая верность нормам патриархальной морали, которые оказывались в небрежении со стороны богатых и властных (вспомним, как Девтероисаия — Второисаия — учит не прятаться от сородича, попавшего в нужду). Все участники пророческого движения VIII—VI вв. до н. э. решительно укоряют богатых и властных; это уже не придворные прорицатели эпохи Давида, а народные проповедники. Недаром позднейшее (внебиблейское) предание утверждает, что многие пророки заплатили жизнью за свою верность правде (Исаия будто бы был распилен по приказу царя Манассе деревянной пилой, Иеремия — побит камнями, Амос и Иезекииль — убиты теми, кого они обличали).

> Первый по времени из авторов пророческих книг — Амос, пастух из северной Иудеи, выступивший в Израиле в середине VIII в. до н. э. Время его жизни — эпоха расцвета Израильского царства. Но расцвет этот в глазах Амоса построен на неправде, он благоприятен для угнетателей, но бедствен для угнетаемых — и поэтому обречен.

> ...Вы, что суд превращаете в яд
> и правду повергаете во прах!..
> За то, что вы гнетете бедняка
> и поборы хлебом берете с него, —
> вы построите каменные дома,
> но вам не придется в них жить;
> разведете отменный виноград,
> но не отведаете из него вина!.. (5,7-11)

> Младшими современниками Амоса были другие пророки: Осия (Хошеа), описывающий отношение Яхве к своему народу в глубоко человечных образах любви мужа к неверной жене, и один из трех «великих пророков» — Исаия. «Книга пророка Исаии» в библейском каноне имеет объем 66 глав; из них только 35 глав принадлежат историческому Исаии, впервые выступившему с проповедью около 740 г. до н. э. Оглядываясь вокруг себя, Исаия видит кровавые войны — всюду вражда, убийство, страх.

> Раму бросило в дрожь,
> и Саулова Гибеа бежит.
> Дочь Галима, в голос вопи!
> Услышь, Лайша, ответь, Анатот! <(10,29-30)>

> Но среди этих картин возникает другая картина — образ вечного мира на земле, мира между всеми людьми:

> Перекуют мечи свои на орала,
> и копья свои — на серпы;
> племя на племя не поднимет меч,
> больше не станут учиться воевать! <(2,4)>

> Может быть, сам Исаия, может быть, его безвестный продолжатель и подражатель развил тему всечеловеческого примирения в красочных символах басенной аллегории:

> Тогда волк будет вместе с ягненком жить,
> и рядом с козленком ляжет барс;
> будут вместе теленок, лев и вол,
> и малое дитя их поведет.
> С медведицей корова станет пастись,
> бок о бок лягут детеныши их,
> и лев будет есть солому, как вол;
> над норой ехидны дитя
> будет играть,
> и младенец руку прострет
> в пещеру змеи.  (11, 6-9)

> У провозвестника мира нашлись ученики по крайней мере двумя веками позже; они переняли и специфический для Исаии способ выражаться, и его идеи. Поэтому их пророчества со временем вошли в «Книгу пророка Исаии». Автор глав 40–55 жил во времена Кира II, т. е. в середине 6 в. до н. э.; в науке его принято называть Девтероисаией. Благословляя терпимое правление Кира, он не удовлетворяется настоящим, а набрасывает образы будущего, когда придет кроткий мессианский владыка, чуждый всякому насилию — «слуга Яхве».

> Вот слуга Мой, за руку Мною ведом,
> Мой избранник, любезный душе Моей.
> Я возложил на него дух Мой:
> правду народам он принесет!
> Не возвысит он голоса своего,
> не даст на стогнах слышать себя,
> не преломит надломленную трость,
> не погасит потухающий лен;
> по истине будет он совершать суд. (42,1-3)

> Автора, или авторов, написавших в VI или V вв. до н. э. последние главы «Книги пророка Исаии» (56–66), принято обозначать как Тритоисаию. Как замечает гебраист А. Вейзер, «то обстоятельство, что именно „Книга Исаии“ столь богата вставками из различных эпох, доказывает, что книгу эту вновь и вновь брали в руки».

> Второй из великих пророков, Иеремия (Йиремйаху бен-Хилкийаху), начал свою проповедь в 626 г. до н. э., дожил до падения Иерусалима в 587 г. до н. э. и был принужден шедшими в Египет иудейскими беженцами присоединиться к ним. Мрачное предчувствие гибели иудейского царства внушает ему страстные жалобы:

> Миновала жатва, и лето прошло,
> а нам спасения нет!
> Сокрушение дщери народа моего
> сокрушает меня;
> мрачен хожу,
> ужас объял меня!..
> Стала бы глава моя водой,
> и глаза мои — родником слез!
> Я оплакивал бы ночью и днем
> Убитых из народа моего.  (8,20-23)

> Будущим поколениям Иеремия запомнился именно как пророк и поэт скорби; поэтому ему были впоследствии приписаны не принадлежащие ему «Песни плача» на падение Иерусалима, имитирующие форму погребального причитания («кина»).

> Третий из великих пророков — Иезекииль (Йехэзкель); время его проповеднической и писательской деятельности простирается от 593 до 571 г. до н. э. Его слушатели — иудеи в месопотамском плену. Иеремия жил в ожидании народной беды; Иезекииль видит вокруг себя наступившую беду и борется за веру в будущее, за веру в возрождение.