Всем привет и вам Мария.
Вот попался любопытный рассказ.
Может он подскажет вам, что надо делать.
Срок годности любви
Художник Dianne Dengel
Ну, да.
Двадцать лет вместе.
Дочь и сын.
Ему шестнадцать и прыщи.
Ей девятнадцать и противозачаточные в сумке.
Муж любит и его свитер с ромбиком на верхней полке.
Но не могу так больше.
Не могу.
И родители, которые думают, что всё можно. И звонки в ночь, и ноги в комнату
без стука.
Не могу так больше.
Не могу.
Когда сорок два и вбитые морщины на лице, складки на спине, и потухший
взгляд
и в правом, и в левом. Клетчатая торба в руке, из неё торчат листья салата,
салями, багет, а на дне её масло, рис и яйца. За плечами родной двор,
детский
сад, школа, институт, муж, дети, летом на озёра и палатки. Тунец, бычки в
томате, каши и костёр. И ты уверенна, так будет не всегда, пройдёт время и
будет
лучше. Время прошло и оказалось, что тунец был не самым плохим вариантом.
Переполненный автобус, красная полоска на запястье от торбы, опухшие ноги и
бретелька
синего сарафана спала вниз и не собирается обратно, - она легла и
отдыхает.
Софья Павловна устала.
Бежать бы, бежать.
Куда угодно.
Пусть даже в монастырь.
Каждый вечер надеться на следующее утро. Каждое утро ждать утра следующего.
Вот муж с работы, корзина с грязным свитером в ромбик, в его руках газета, -
читает. Пятнадцать минут и уснёт. Ни поцелует, ни порежет петрушки в салат.
Уснёт. Ему важнее, что на другом материке. Что в душе человека спящего
рядом,
ему всё равно.
Софья Павловна перестала красить губы. А когда её бабушка и дедушка
собирались
на вечернюю прогулку, бабушка обязательно красила губы в свой любимый
морковный
цвет. Дедушка каждый раз говорил ей: <<Зачем ты красишься? Темно! Тебя никто
не увидит>>.. В ответ бабушка махала рукой или бормотала: <<Ай, Яша, иди к
чёрту!>>
А потом они шли к морю и, держась за руки, гуляли по набережной. В свои
восемьдесят
они не доживали... Жили. Они так же спали на одной простыне, под одной
периной. Обнявшись и взявшись за руки. Её голова на его плече, его голова на
её. Каша с утра, чёрный чай и хлеб с отрубями, с облепиховым вареньем
сверху.
За локоток, когда она спускается по ступенькам, свежие заварки чая на глаза,
когда они у него устали. Размеренно, тихо. Вот Лея сшила ему новую рубашку,
вот Яша приготовил мясо и лечо для неё.
Две тарелки на столе, две вилки, салфетки, вино, свечи две. Друг напротив
друга
уже шестьдесят лет. Не надоели, не устали. Яше важно, что в душе человека
спящего рядом, - ему не всё равно. Лея может проснуться ночью, чтобы
поправить
одеяло с его стороны и поцеловать в губы.
Лондон.
Чёлка мокрая.
Носки обуви в песке.
Белый порошок на зеркале.
Прачечная на углу.
Куртка с second hand, очки поцарапанные.
Бело-зелёный автобус, твёрдое сидение, её ноги на сидении напротив, стрелка
на
чулке, на коленях Shakespeare. Ну, чертяка! Умел же писать. Сбоку пожилая
пара. Держатся за руки. Разве можно держаться за руки в восемьдесят, -
думала
она. Да и любить уже нельзя.
Каждая девочка в семнадцать мечтает о запахах сосновой ели в саду, об
одеялах
в лоскутках, о доме в котором лестница, о дубовом столе, на котором
скатерть,
о двадцати чайных золотых ложечках и о вечерних посиделках в саду, - с
детьми,
с любимым, с жареными сосисками на деревянных палочках и сочными овощами.
Детей ещё не было, и ель посадили только давеча.
Лея проснулась, натянула его растянутый свитер на голое тело и сбежала вниз,
Яша уже делал её любимую творожную запеканку и хрустящий хлеб. Позвонили с
работы, он обманул, сказал, что в пробке, а сам ещё не одет и руку её не
хочет
выпускать из своей руки.
Она любила фотографировать, сдирать засохший клей с рук и его. Он любил её,
забивать
гвозди и гольф по вторникам.
Вчера он надел на её безымянный палец кольцо, она сбежала и вернётся лишь
через
месяц. Яша зайдёт в свой кабинет, а на столе будут стоять цветы, в цветах
фотография, на которой она держит квадратную картонку со словом Да.
И спустя много лет, она проснётся ночью для того, чтобы поправить одеяло с
его
стороны, и вспомнит девочку семнадцати лет в бело-зелёном лондонском
автобусе,
которая была уверенна, что держаться за руки, а уж тем более любить в
восемьдесят
нельзя, и улыбнётся. Поцелует его в губы, он проснётся, поправит её
непослушную
чёлку, и они уснут, держась за руки.
А когда придёт утро...
Яша проснётся и скажет: <<Я за тобой соскучился>>.
<<Ты же спал>>, - скажет Лея.
<<Как же я за тобой соскучился...>>, - повторит Яша.
Не всем же так, Софья Павловна. Идите-ка лучше в монастырь..