Информбюро Товарища У --- Параноики против шизофреников

Нагляднейшим образом иллюстрирует этот тезис статья, помещаемая мной ниже. Автор — доктор филологических наук, член СП России, принадлежит к лагерю «патриотов». Аргументировано и убедительно он показывает явную шизофреничность «демократов», кропотливо раскрывая приемы тотального оболванивания масс. «Демократический электорат — это армия психопатов», заключает Татьяна Миронова, и, положа руку на сердце, с этим трудно поспорить. Однако дальше — больше, и последняя глава замечательно демонстрирует параноидальность воззрений самого автора. Как, по его мнению, нужно бороться с тем самым оболваниванием, сущность которого прекрасно описывает статья? Оказывается, как только из телевизора высунется богомерзкая рожа Познера, следует про себя пропеть «Богородице, дево, радуйся», и негодник с позором исчезнет с глаз долой, ибо перед животворящим словом Божьим и Познер бессилен. Иже херувимо. Идею, заметим, можно развить. Например, окропить святой водой Чубайса, и, может статься, сгинет навек мучитель русского народа, с визгом провалится в тартарары, оставив после себя удушливый запах серы; или словить после сеанса вещания Киселева и Сванидзе и снять с них штаны, чтобы обследовать на наличие хвоста хитрые журналистские жопы; да мало ли чего полезного можно придумать!

Кстати, сведения о чудотворной силе молитвы «Богородице, дево, радуйся» автор почерпнул в «Молоте ведьм»… Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно. Кому желать победы в схватке шизофреников и параноиков? Похоже, страна находится в такой ситуации, когда медицина уже бессильна.

Татьяна МИРОНОВА ЧЕЛОВЕК ГОЛОСУЮЩИЙ – АНТИПОД ЧЕЛОВЕКА РАЗУМНОГО «Мир сошел с ума», — в последнее время эти слова мы повторяем все чаще, уставая от обилия нездоровых лиц в метро, нервных срывов близких, истерических выпадов со стороны сослуживцев, а, главное, от весьма далеких от здравого смысла рассуждений этих самых сослуживцев и ближних. Безрассудство на грани безумия свойственно сегодня сознанию многих наших соотечественников. Словно о нас сказано православным провидцем, что наступят времена, когда весь мир будет сведен с ума, а тех, кто сохранит здравый рассудок, объявят безумцами. Телевизионный транс: для одних – путь во власть, для других – в психушку Ощущение всеобщей эпидемии сумасшествия не иллюзия, это действительное состояние многих людей, которое можно назвать повальной шизофренией общества. Всего лишь несколько признаков шизофрении, как их описывают психоневрологи, убеждают нас, что это именно так, что эти симптомы в точности совпадают с психическими эффектами, что возникают у вполне нормальных людей в современном обществе, которое называют «информационным». Психически больным свойственны нарушения мышления, при котором человек обычно рассуждает так – «откуда я знаю, что я подумаю, пока не услышу, что я скажу». Нарушение способности думать проявляется у психбольных в наивно упрощенном восприятии мира вещей и событий. Причем у психически больного человека может сохраняться способность анализировать факты и делать собственные выводы, но связь события и суждения о нем – случайна, к примеру, о погоде будет сказано, что «идет дождь, потому что синоптики обещали плохую погоду». Психически нездоровый человек не критичен в своих размышлениях, Некритичность больного ума выдает рассуждения типа – «Лужков с Путиным пенсию народу повысили на шесть процентов, молодцы, о людях заботятся!». К тому же ум психически нездорового человека не способен регулировать его действия. Шизофреник и говорит без речевых ошибок, и предложения строит внешне правильные, но все это лишь пустая умственная жвачка. Но давайте вглядимся в нормального человека, сидящего перед экраном телевизора, вслушаемся в его размышления по поводу им увиденного и услышанного. И окажется, что большинство телезрителей мыслят как психически больные люди. Вот как это происходит при восприятии новостных передач. Теле- и радио новости сегодня – это калейдоскоп быстро сменяющих друг друга репортажей о событиях из разных концов мира. В одном блоке новостей могут с равной многозначительностью подавать 60-летнюю годовщину Сталинградской битвы, затопление поселка в Ростовской области, смерть от передозировки наркотиков какой-нибудь «звезды» из американской рок-группы, и впридачу слух о возможном разводе Аллы Пугачевой с Филиппом Киркоровым. Молниеносность сообщений не позволяет даже на миг представить себе ни величия подвига наших дедов в окопах Сталинграда, ни горя людей, лишившихся в одночасье и крова, и имущества, а уж уравнивание этих трагических событий со скорбью о неизвестном никому в России наркомане и с озабоченностью семейными дрязгами поп-дивы Пугачевой и вовсе обескураживает зрителя. Этот калейдоскоп новостей не оставляет времени для их обдумывания, оценки. Суждения зрителя о них в силу случайного сопоставления фактов будут лишены и логики, и критических выводов. Налицо симптомы шизофренического поражения мышления, которое тем более усугубляется, что зритель не может повлиять на события, о которых он только что узнал, егомысли вслух – всего лишь пустое резонерство. Изменение личности – тоже психиатрический диагноз шизофренику. Человек с изменением личности не распознает «иерархии мотивов своего поведения»: когда ему дано выбирать между чашкой кофе и визитом к больной матери, он выберет кофе и найдет своему выбору весомые оправдания, вроде того, что мать-де о нем мало и плохо заботилась. У больного с таким диагнозом сформированы патологические потребности, часто выступающие в виде навязчивых идей. Он может стремиться делать большие и дорогостоящие покупки или чрезмерно много есть, или навязчиво приставать к женщинам. Свои действия больной не в состоянии контролировать, его легко заразить новой манией. Но вернемся к нашему телезрителю, сосредоточено следящему за новостями и рекламой по телеящику. Разве услышанный рекламный «слоган» — «Кофе Чибо – это все, чтобы сделать вашу жизнь прекрасной!» не является шизофреническим нарушением иерархии мотивов. Услышав подобные слова от живого человека, вы непременно подумаете, что у того, что называется, «крыша съехала». Но ведь масса рекламных текстов, несущихся из теле- и радио- эфира, строится как раз по этой придурковатой схеме: «Сделай свою жизнь прекрасной – носи подтяжки фирмы «Мечта удавленника»». Усиленное поглощение подобной рекламы вызывает у внешне здорового человека патологические стремления. Вот шквалом обрушивается на нас с экрана пропаганда пива и заставляет миллионы мальчишек и девчонок шизофренически завороженно разгуливать по улицам с пивными бутылками в руках, в затяжку прикладываться к ним с истомленным жаждой видом. И если спросить, зачем они так много и озабоченно пьют пиво, ответом послужит шизофреническое, вдолбленное в их головы через экран - «чтобы не дать себе засохнуть». Нарушение мышления, изменение личности – это еще не все симптомы, которые сближают телезрителя с шизофреником. Шизофренической болезни свойственны галлюцинации – видения, к которым больной относится как к реальности, он по сути дела живет в параллельном действительности мире. По уверениям психиатров, эти галлюцинации настолько жизнеподобны, их образы так ярки и чувственны, что убедить больного в том, что перед ним лишь плод его воспаленного воображения, невозможно. Но галлюцинация шизофреника по своей психологической природе сходна с живой экранной картинкой, которую наблюдает по телеящику наш зритель. Ведь чувственность и достоверность образов, яркость впечатлений переживают и тот, и другой. Симптомы шизофрении — опасной психической болезни — читаются в извне навязанных нам как телезрителям и радиослушателям образцах мышления, рассуждения, мечтания. И когда мы с горечью вздыхаем о том, что мир сошел с ума, то всего-навсего интуитивно ставим этому миру правильный медицинский диагноз. Кто же и зачем проводит на нас преступные информационно-психологические эксперименты, с помощью информационных технологий цинично и расчетливо сводит общество с ума, как марионетками манипулирует людьми? Главная цель разработчиков информационных технологий манипулирования человеческими массами – власть, получаемая ими на всеобщих, прямых, равных и тайных выборах, которые еще в XIX в. называли в России «четыреххвосткой», наподобие той плетки, которой в Древнем Риме повелевали рабами. По заказу правителей, ухвативших сегодня власть и не желающих с ней расставаться, «человек разумный» при помощи техник словесного внушения переделывается в «человека голосующего», то есть в микроэлемент людской биомассы, которая действует, как послушная внешним импульсам-командам машина для голосования. Манипуляции человеческими душами ради криминальных потребностей властителей получили закамуфлировано ученое название нейролингвистического программирования. Существует множество определений нейролингвистического программирования, среди них есть и заумные, основанные на стремлении «пустить пыль в глаза», затушеватьпреступную суть этого явления, например: «НЛП – это создание многомерной модели структуры и функции человеческого опыта». Определения попроще более откровенны: «НЛП – это речевое воздействие человека на человека с целью создания у последнего новых программ поведения и действия». Еще нас убеждают, что НЛП – это всего-навсего «процесс ускоренного обучения и переучивания, избавления от нежелательных стереотипов поведения, создания новых программ поведения». Но во всех этих формулах четко вырисовывается, что некто посторонний для личности моделирует ей новый опыт, составляет ей новую программу поведения, избавляет ее от «стереотипов», не желательных этому чужому лицу! Отношение постороннего, вмешивающегося в жизнь и психику человека, к своему «подопытному» звучит на языке нейролингвистического программирования предельно цинично: «Карта – это не территория», (т.е. «Твое восприятие мира, ничтожный, глупый человечек, – это еще не сам мир!»). И при необходимости нейролингвисты рекомендуют менять облик наших с вами душ, то есть «карт», делая их более точным отражением «территории» (окружающего мира). Выходит, носитель нейролингвистических технологий один владеет истинным знанием о мире и исповедует властный подход к остальному человечеству: «Человек – это текст, который можно и нужно править». Но прежде чем в наш мозг проник хищными щупальцами нейролингвист, намереваясь «переписать тексты нашего сознания», каждый из нас получил много чего для себя дорогого, с чем вряд ли расстанется добровольно. Это Высший замысел Божий о каждом человеке при его появлении на свет, это генетические программы, переданные ему от предков, это память детства (самые чистые впечатления души), это опыт, приобретенный в жизненных невзгодах, это убеждения, вынесенные из книг и споров. И вот в сознание личности бесцеремонно вмешивается некто, называет твои разум и душу «неправильным текстом», и уже готов одно стереть из памяти, другое – изменить на противоположное, да еще втемяшить в твою голову в качестве приятного то, что тебе до глубины души противно. Трудно поверить, что сегодня при всех провозглашенных на словах идеях гуманизма возможно такое откровенное и бесцеремонное вторжение в человеческую душу. Но это именно так, ведь методики нейролингвистического программирования по сути дела провозглашают идею порабощения человеческих душ: «Человек, общаясь с другим, представляет для последнего его территорию, которую он сам формирует сообразно его собственной карте». И на этой захваченной агрессивным чужаком «территории» осуществляется «побуждение к реакции, противоречащей, противоположной рефлекторному поведению организма, ведь нелепо внушать что-либо, что организм и без того стремится выполнить». Дадим же свое, честное определение нейролингвистическому программированию, открыто применяемому сегодня в выборных игрищах и ристалищах. Это психологический захват души, насилие над личностью, которая может почувствовать агрессивное вторжение (и тогда в ответ резко оттолкнет насильника – «не лезь в душу!»), а может и не почувствовать. И вот в этом-то и состоит дьявольское искусство технологов НЛП, которые еще называют себя «жрецами-лингвистами», чтобы жертва их насилия не почувствовала воздействия, чтобы психические перемены произошли в человеке незаметно для него самого, и только спустя какое-то время это могли бы заметить окружающие, в ужасе восклицая: «Вы с ума сошли!» Методы нейролингвистического программирования — это чужое вмешательство в подсознание человека с тем, чтобы управлять им незаметно для него самого. То, что «жрецы-лингвисты» или политтехнологи называют подсознанием, христиане именуют глубиной человеческой души, а всякое насильственное в нее вторжение соблазном и искушением. Вторжение в подсознание осуществляется прежде всего путем наведения гипнотического транса. Гипнотический транс – особое состояние человека, когда он способен легче всего воспринять и усвоить внушение, чужую программу, команду извне. Эта технология была открыта психиатром Эриксоном в конце XIX века и долго применялась с лечебными целями, но бурное развитие телевидения позволило политикам применить ее к совершенно здоровым людям. Наведение телевизионного транса абсолютно совпадает с технологией введения в лечебный гипнотический транс. Человек должен находиться в удобной позе (например, лежать на диване или сидеть в кресле, устав после рабочего дня). Его внимание должно быть сосредоточено на каком-либо предмете (и таким предметом как раз является телевизионный экран — яркое пятно с постоянно изменяющимися красками, само собой притягивающее взгляд). Человек ни о чем не должен думать и не иметь в эту минуту никаких забот (именно в таком состоянии опускается на свой диван телезритель, отрешившись от служебной и домашней суеты). Это отправная точка телевизионного транса, во всем подобного трансу профессионально-гипнотическому. Затем технологи «расщепляют» сознание и подсознание клиента, т. е. выключают разум, убедив человека ни о чем не думать. Но вечером перед телевизором это происходит само собой, в состояние легкой дремоты или медитации зрителя приводит цепь быстро сменяющихся изображений, на которых невозможно сосредоточиться, — сознание выключается само собой. Глубина такого транса может быть различной. Хорошо, если человека теребят дети, прося проверить уроки или почитать книжку, замечательно, когда недовольно ворчит жена, раздраженная тем, что муж не смотрит любимый ею сериал, просто отлично, если вдруг зазвонит телефон или сбежит молоко на кухне. Гипнотический транс не любит таких «вдруг», его спугивает внешняя суета, и тогда душа человека остается неприкосновенной. Но если всего этого нет, и вы завороженно сосредоточились взглядами на волшебно мерцающем экране, тогда ваша душа в чужой и очень опасной власти. Именно в такие мгновения происходит беспрепятственное «формирование программ поведения человека, его целеустановок». Три простые операции наведения гипнотического транса – присоединение вас к источнику внушения, ваше подчинение этому источнику, закрепление вас в состоянии гипнотического транса с выключенным сознанием, но открытым подсознанием, управление вами путем внушения новых для вашего жизненного опыта программ – такова азбука нейролингвистического программирования, и пускай бы этими методами лечили психиатрических больных, но НЛП применяют к людям здоровым, которые получив дозу внушения, начинают вести себя как психопаты. С отключенным сознанием, как бы в полусне, человек не фильтрует поступающие к нему информацию и команды, они беспрепятственно проникают в подсознание и оттуда затем неведомыми нам путями переправляются в сознание. В результате мотивы своих поступков жертва гипнотического транса не может объяснить сама себе, об этом знает только тот, кто записал команду человеку на «подкорку». Помнится, в июне 1996 года с нами на даче жила моя старая знакомая – пожилая пенсионерка, бывший бухгалтер, перебивавшаяся на скромную пенсию и имевшая на попечении взрослого сына-наркомана. За два дня до выборов она вдруг неожиданно для себя и для нас засобиралась домой в Москву. — Зачем? Ведь вы хотели пожить с нами до конца июня. — Голосовать! – не терпящим возражения тоном ответила мне старушка. –За Ельцина! — Но ведь он же всего вас лишил, даже болезнь сына – это его вина как правителя, это же он допустил разгул наркомании в стране! Мои увещевания были бесполезными. Старушка, подхватившая из телевизора импульс-команду голосовать за Ельцина, подобно тому, как промозглой осенью слабый здоровьем человек подхватывает тяжелый грипп, стала жертвой выборной президентской кампании. Таких запрограммированных на избрание «любимого кандидата» можно наблюдать во время любых выборов, когда на избирательный участок приходят растерянные, озабоченные, несколько подавленные избиратели, рассеяно берут бюллетень, долго и напряженно вглядываются в длинный список, будто силясь что-что вспомнить, и затем ставят галочку против какой-то им самим неведомой фамилии. Специалисты по выборным технологиям, рекламируя свои услуги, хвастают, что «по разным оценкам, посредством воздействия на подсознание избирателей можно привлечь от 2-3 до 10-15 процентов голосов от числа проголосовавших». Однако более пессимистичные оценки дают цифру в 35 процентов всех избирателей, воспользовавшихся своим правом выбора. И это число внушает доверие, именно такую цифру называли американские консультанты после победы Ельцина в 1996 году, когда говорили об эффективности своих избирательных технологий. Примерно такое же число дал опрос населения после президентских выборов в июне 1996 года («Коммерсант-Daily» 1996, 29 авг.): «Для 32 % из тех, кто голосовал за Б.Ельцина, его победа была безразлична и лишь 67 % были удовлетворены ею». Командный импульс голосовать за Ельцина был сильным, но кратковременным, и уже в сентябре 1996 года уровень доверия к только что избранному президенту составил, по данным ВЦИОМ, всего 12 %. Информационные «отмычки» для «взлома» наших душ Внедряясь в подсознание, специалисты по нейролингвистическому программированию преодолевают особые «фильры» души, которые процеживают поступающую информацию. Эти «фильтры» хранят рассудок от грубых повреждений, стараясь не допустить помрачения ума. Подсознание может выключать память, спасая от «перебора» сведений, заведомо не нужных ее хозяину. И если вы твердо убеждены, что не пойдете голосовать, так как выборы – это смесь махинаций и профанаций, то все кандидатские имена со всех углов и столбов будут скользить мимо вашей памяти. Подсознание работает как «фильтр», не воспринимая, отбрасывая от себя нежелательное для человека. И когда старому коммунисту пытаются объяснить, что компартия, которой он предан всю свою жизнь, запятнала себя на самом деле репрессиями и уничтожением православных священников, он «затворит свой слух». Человеческое подсознание готово в угоду хозяину оправдывать, прощать преступление. Получив настойчивое внушение – любить президента как родного отца, человек принимается оправдывать, как говорят, «на уровне подсознания», все его преступления перед нацией, находит виновных в президентском окружении, объясняет ошибки неопытностью, неинформированностью своего любимца, хоть пришельцами с Марса, хоть солнечной активностью, но оправдание любимому президенту, человек, спасающий свой рассудок, будьте уверены, найдет. Есть и прочные психологические «барьеры» подсознания, также спасающие человека от информационного вторжения в душу. Самый устойчивый из «барьеров» – это убеждения, заслон разума и души , не позволяющий кому ни попадя замусоривать их заведомыми глупостями (в терминологии политтехнологов – это «барьер мифов»). Для ломки этого барьера политтехнологами разработаны особые хитрые «отмычки». Так, убежденно верующего православного человека может подвигнуть идти голосовать только православный священник и только за православного, чем пиарщики очень активно пользуются, выпуская на арену агитации лукавых людей, ряженых в рясы и убеждающих голосовать «по воле Божьей». Кроме того пиарщики любят включать своих кандидатов в пейзажи с церквами и крестами. Подсознание верующего без сопротивления принимает подобный сигнал: «Этот – свой, православный!». Крепким барьером подсознания является частокол профессиональных знаний, К примеру, люди, профессионально занимающиеся словом, — писатели, журналисты, филологи, артисты, психологи,, политики, только посмеются над дешевым выборным шантажом — «голосуй, или проиграешь», не поверят актеру, с восторгом уверяющего нас, что книга Ельцина «Записки президента» — это как «Война и мир» Толстого, масштаб, яркость мысли, художественное мастерство те же. Серьезным препятствием для проникновения чужаков в подсознание является и так называемый межличностный барьер, это волна неприязни, что вздымается в душе, когда слышишь о ненавистных нам по опыту жизни людях. Разве возможно было расположить избирателя к Ельцину, собравшемуся на новый срок во власть, если он успел дотла разрушить страну, распродал жуликам народную собственность, развязал гражданскую войну? Но этот кажущийся непреодолимым барьер подсознания сумели-таки взломать хитроумные политтехнологи. Они не стали придумывать Ельцину новый «имидж», а словно забыв о своем подопечном, взялись менять «имидж» его соперников-коммунистов. Переименовали их в «красно-коричневых», раскрутили навязанное политическим противникам Ельцина новое имя, внушили, что при «красно-коричневых» в России будут голод и гражданская война, и тем самым изменили к ним отношение населения. Благодаря такой вот ювелирной работе «взломщиков» подсознания скоро и ненавистное народу имя Чубайса будет восприниматься с благожелательным добродушием. Итак, барьеры подсознания охраняют человека от непрошенного вторжения в его душу, недаром специалисты по гипнотическому трансу, владеющие «отмычками» подсознания, передавая технологии наведения транса своим ученикам, заклинают – не спугнуть «клиента», не нарушить его безмятежного доверия к гипнологу, иначе вмиг между гипнологом и «клиентом» воздвигается несокрушимая стена, заграждающая вход в душу жертвы, и все пропало! Но телевизионная ситуация такова, что безмятежного доверия политтехнологи должны добиваться сразу от миллионов «клиентов», а каждый человек строит свои собственные заборы из верований, знаний, предубеждений и ими заграждается от чужих непрошеных вторжений, и, следовательно, искателям наших душ нужно находить «ключики» для миллионов людей одновременно. Есть ли такие универсальные ключи-«отмычки»? Да, они есть. Доверие и расположение зрителя при телевоздействии завоевываются усиленным насаждением идиотических предрассудков о свободе получения информации в современном обществе. Эти предрассудки рекламируются как демократические законы подачи информации. Первый такой закон гласит, что информационное общество в силу свободы любой информации гарантирует тем самым свободу личности в отборе ее для себя. Но это не так, все теле- и радио- каналы строго контролируются или властью или их хозяевами и сведения поступают к зрителю и слушателю в «упаковке» комментария или с «биркой» оценки их журналистом. Военная хроника из Чечни в 1995-96 годах могла даже не содержать никаких рассуждений репортера, но, рассказывая о противоборствующих сторонах, он русских солдат называл «федералами», а чеченских бандитов – «полевыми командирами», и зритель интуитивно сочувствовал партизанским командирам, героически сражавшимся с непонятными «федералами». Даже интонация репортера формирует угол зрения телезрителя, вот свидетельство В.Шендерович, большого мастера подобных эффектов: «Передо мной – две кассеты. Два репортажа, сделанные одним и тем же журналистом. Оба посвящены встречам Лукашенко и Путина. Между ними – всего полгода, но как изменился автор репортажей! Тонкое, нескрываемое ехидство (осень 1999-го НТВ) и граничащее с восторгом уважение к лидерам союзного государства (весна 2000-го РТР)». Другой лже-закон свободы информации утверждает, что средства массовой информации абсолютно нейтральны в выборе фактов для зрителя, что они руководствуются исключительно идеей всеобщего блага. Но сегодня в результате бешеной конкуренции между владельцами телеканалов «кухня» приготовления информационного варева приоткрылась, и из нее вырываются зловонные пары от тех продуктов, которыми нас потчуют теле-технологи. Тот же Шендерович описывает свое столкновение по поводу акцентов в освещении войн в Чечне и Югославии с тогдашним директором НТВ Добродеевым вот в каких словах: «Армия это не моя, и война не моя» (это о Чеченской кампании), «Олег, тебе нужны Балканы? (это о войне в Югославии). Третий лже-закон свободы информации втолковывает наивным гражданам, что средства массовой информации в демократическом обществе показывают то, что хочет видеть большинство телезрителей, что это-де «народный заказ». А показывают они, как мы убедились за последнее десятилетие стремительного развития «свободных СМИ», насилие, секс, лицемерие, подлость всех и вся в обществе. Если какой-нибудь космический пришелец, ничего не зная о нашей цивилизации, судил бы о ней только по тем фильмам, которые вышли на экраны за минувшие три года, то вынес бы твердое убеждение, что Россия — это государство убийц, проституток и наркоманов, которые только и делают, что гоняются друг за другом, делят деньги, убивают себе подобных и время от времени с кем-нибудь «спят». Нас убеждают, что мы именно таковы, какими нас показывают, нам внушают, что наши люди агрессивны и злы по своей природе, и СМИ объективно, прямо-таки зеркально отражают лицо современного «среднего человека», всегда по натуре бывшего зверем-хищником. И последний из внушаемых предрассудков, выставляемых как законы свободы информации и позволяющих усыпить бдительность зрителя, что средства массовой информации несут плюрализм мнений, и тогда голоса, которые доносятся с экрана, не кажутся зрителю опасно навязчивыми, так как эти голоса, как внушается простакам, рассуждают всегда по-разному, а, следовательно, не может быть опасности психологического на нас давления. Вот так нас убеждают, что «черный ящик» с углу комнаты – наш друг, ваше окно в мир, ваше око, следящее за самым интересным в мире. Это подкупает нас доверять экрану, как собственным глазам, что вкупе с раскрытыми при помощи телевизионного транса вратами нашего подсознания и делает зрителя послушной игрушкой в руках политтехнологов. Покажем, как телеманипуляторы играют с нами в игры, в эти своего рода «кошки-мышки», где зрители всегда выполняют роль «мышек». Обыватель приходит с работы, ложится на свой диван, включает телевизор и расслабленно поглядывает на мелькание рекламных картинок. И если среди этого мелькания внезапно на 2-3 секунды застынет яркий во весь экран глаз, наш зритель непременно встрепенется и уткнется взглядом в мерцающий экран, потому что у человека веками выработан рефлекс общения – глаза в глаза: чужой, упавший на тебя взгляд ты обязательно встречаешь ответным взглядом. Но у манипуляторов, поместивших глаз на экран, свой замысел, — зритель должен сосредоточить внимание на одной точке, тогда эффективное введение его в телевизионный гипнотический транс обеспечено. Теперь, когда зритель и расслаблен, и сосредоточился, на экране вновь мелькают рекламные сюжеты на очень высокой скорости. Запомнить их невозможно, никому не под силу даже успеть понять, о чем эти сюжеты, столь коротки секунды их появления. Зато сверхкороткие запоминаются нашим подсознанием, которое потом, когда-нибудь заставит человека действовать: покупать ненужный ему товар или голосовать за незнакомого ему кандидата в депутаты. Мельтешня сюжетов к тому же «расщепляет» сознание зрителя, выключает его как неспособное считывать информацию с телеэкрана, и потому вслед за мельканием обывателю кажут пространные сюжеты.. Их телезритель на диване, пребывающий в телевизионном полусне, воспринимает безропотно и запоминает надолго. «Расщепление» сознания может достигаться самыми хитроумными способами. На экране возникает известное всем с детства по репродукциям в учебниках живописное полотно «Охотники на привале», на котором с удовольствием останавливается наш взгляд, интуитивно возрадовавшись образам детства и школьных лет, вдруг изображение начинает оживать, охотники встают, собаки вскакивают, а зритель, естественно, вздрагивает, на миг поверив, что ему все это «чудится», и что он сходит с ума. Эта мгновенная потеря ощущения реальности сама собой расщепляет сознание и вводит человека в гипнотический транс. Когда доза информации попала на подсознание теле-жертвы, ее немедленно выводят из состояния полузабытья. Чаще всего это происходит при помощи серии ярких вспышек, на которые реагирует глаз и мозг, как бы пробуждаясь от усыпления. На это пробужденное сознание снова воздействуют еще более усиленной дозой информации, которая проникает в человеческий ум и память в состоянии постгипнотического внушения , тоже очень благоприятном при управлении человеком извне. Такова схема активного воздействия на подсознание человека техническими приемами телерекламы. А теперь представьте, что все эти приемы бьют в одну и ту же точку, преследуют одну и ту же цель: заставить народ голосовать за нужного властям кандидата в президенты или депутаты, за угодный правителям выборный думский блок. Да получив сверхдозу такого внушения, человек, все защитные барьеры подсознания которого взломаны, все фильтры души уничтожены, просто заболевает манией любви и преданности, становится сам не свой, в нем отчетливо проступают симптомы психического изменения личности. И запретить делать из граждан России психопатов правители никогда не пожелают, других способов удержаться у власти у них просто нет. Только обман, манипулирование и телевизионное внушение. Технологии внушения: как нас заставляют любить врагов Отечества Реклама и новости, ток-шоу и интервью, сериалы и реалити-шоу, — все жанры телевидения служат выборам, и их воздействие на нас, зрителей, особенно агрессино в самые горячие два предвыборных месяца. Тогда число жертв выборных информационных технологий многократно увеличивается, некоторые впадают в депрессию, растет число самоубийств, люди становятся беспричинно злобны, мучаются страхами или, наоборот, заболевают апатией. И это не удивительно, ведь в нас, без спроса, даже без нашего ведома закладывают информацию, запускают командные импульсы, вырабатывают симпатии и антипатии, которые разрушают психику, не свойственные нам по природе, они вызывают мучительное чувство раздвоения личности. Рассмотрим, как делаются диверсионные «закладки» информации в наше подсознание. Технология 25-го кадра – вмонтированный в видеопленку кадр, не виден глазом, но хорошо улавливается подсознанием. Классический пример ее использования в рекламе поп-корна во время проката кинофильмов в США всегда сопровождается лживым заверением, что ныне такая наглая манипуляции людьми просто невозможна, поскольку 25-й кадр запрещен как преступный беспрепятственный вход в подсознание, при этом монтаж якобы легко обнаружить и, дескать, рекламодатели и теле-технологи боятся неприятностей. Такие утешения лишь усыпляют наше внимание к тому, что мы получаем с экрана. Выявить 25-й кадр на телевидении практически невозможно, для этого необходима специальная компьютерная программа, в России появившаяся только в 2002-м году!, но в эксперименте показавшая очень низкую продуктивность из-за перегруженности 25-ми кадрами всех телепередач на всех каналах. Как проговорилось министерство печати и информации России летом 2002 года, когда эту компьютерную программу по чьей-то оплошности начали рекламировать, 25-й кадр используется сейчас практически в каждой телепередаче и в каждой рекламе. И что внедряется в наши головы через 25-й кадр – неукротимое желание пить пепси, навязчивая идея поклоняться будде или кришне, а, может, мания исступленно любить Жириновского, – нам не ведомо, любой преступный помысел можно беспрепятственно внушить этим способом. Можно, к примеру, заставить толпу разгоряченных болельщиков бить витрины и поджигать машины на улицах, через 25-й кадр на огромных уличных телеэкранах передав им сигнал лютой злобы. А потом в ответ на спровоцированную бойню срочно принять в Думе закон о противодействии экстремистской деятельности, карающей репрессиями всех неугодных власти. Есть и иные пути влезть в души и головы без ведома их хозяев, подкинуть в наши гнезда «кукушачьи яйца». Это так называемая «свертка» информации в легко усваиваемый образ и «развертка» ее в сознании зрителя в виде твердого убеждения. В 1996 году накануне очередных президентских выборов придворный режиссер Эльдар Рязанов снял документальный фильм о своем визите в семью Ельцина. Его принимали запросто на кухне, суетливая Наина мелькала на экране с капустным пирогом, что-то нечленораздельное мямлил президент, но главным событием фильма стал … стул, на который как бы случайно опустился Рязанов и как бы нечаянно порвал свои брюки. Какая замечательно выигрышная сцена! Зритель огорошен: у Ельцина из стульев гвозди торчат! Простой, скромный человек, совсем как мы, грешные! Гвоздь и порванные штаны Рязанова – вот образ, в который была свернута пространная информация о том, что Ельцин-де не вор и злодей, обесчестивший великое государство, а скромный, простой, наш, свойский. «Свой» плохим быть не может. Или вот еще известный своими нетрадиционными сексуальными похождениями Жириновский предстает перед зрителями то с женой в церковном таинстве венчания, то в окружении сына и внучат. Ну, чем не идиллия? Трогательные внучатки-близняшки в коляске или морщинистая жена в ослепительно белом подвенечном платье – картинки семейного счастья, милые сердцу любого доброго обывателя. Умиление, вызванное ими, полностью вытравливает из человеческой души предубежденное отношение к Жириновскому как к развратнику и извращенцу. Технология «свертки информации» на широкую ногу была поставлена в передаче «Без галстука» на НТВ, где регулярно нам представляли «одомашненных» политиков – на кухнях и дачах, с женами и детьми, собаками и кошками, попадались и субъекты с верблюдами. Чего они только с идиотским видом ни вытворяли под одобрительные понукания ведущей. Премьер-министр Черномырдин бацал в два притопа — три прихлопа на гармошке, саратовский губернатор Аяцков демонстрировал искусство верховой езды на верблюде, секретарь Совета безопасности Лебедь пыхтя отжимался и наяривал утюгом пододеяльники, премьер-министр Кириенко с подростковым энтузиазмом пырял японским кухонным ножом воображаемого противника. Разыгрывание из себя полных идиотов делалось этими людьми ради одного — показать избирателю, что они свои, простые, доступные, такие, как все. Посмотрит обыватель и его благоверная, как Черномырдин живет, и вроде у Черномырдина в гостях побывал, рядом с ним на стуле посидел, гармошку его хрипатую послушал, супругой его полюбовался, приметил, где что на полках стоит, на чем премьер-министры хлеб-соль едят. А если ты у человека в доме был, он же своим становится, родной совсем, почти что брат. И поет не лучше пьяного соседа, и баба его еще толще моей Нюрки, и пес его шелудивый, такие и в нашем дворе бегают. Ну как есть свой! А за своего, знакомого, родного, за его Нюрку, гармошку и пса – как тут не проголосовать, рука сама бюллетень нашаривает! Один мой знакомый, очень недовольный деятельностью Лужкова, после такой вот передачи, где показали жену московского мэра, сочувственно произнес: «Я ему все простил, мученику!» Так, через мимолетный образ, как бы нечаянную деталь, вроде бы случайное действие вкрадывается в душу человека продуманная информация и растекается, заполняя сознание убежденным мнением – о скромном и честном труженике Ельцине, о свойском мужике Черномырдине, о добропорядочном семьянине Жириновском. В выборных компанияхэту технологию считают важнейшей. Если политика показывают потеющим в тяжелом физическом труде, скажем, рубит дрова на даче, — значит, нас хотят убедить, что трудолюбив наш будущий избранник, хозяйственный — все для людей. Если же демонстрируют политика гладящим лошадь или собаку, треплющим за уши кота, насторожитесь, вас хотят убедить, что он добрый и отзывчивый человек. Кот, собака и лошадь очень часто не имеют к герою ни малейшего отношения. Старая Маргарет Тэтчер ради имиджа выгуливала перед телекамерами на пляже совершенно незнакомую ей собаку. Предвыборные пудели господина Путина, если бы не были его собственными, тоже могли бы быть взяты напрокат из какого-нибудь собачьего клуба, причем именно пудели – глупые, добродушные существа, кидающиеся лизать в нос всякого встречного-поперечного и вызывающие умиление избирательниц. Демонстрировать в роли путинского любимца кровожадного бультерьера теле-технологи вряд ли решились бы. А вот показывать кандидата в депутаты или президенты гладящим экзотическую бородавчатую жабу или миниатюрного домашнего крокодила, такие семейные любимцы есть у некоторых оригиналов, пиарщики вообще наотрез откажутся, равно как не предложат «клиенту» прогуляться по пляжу с черным каракумским тарантулом на плече или с парой породистых белых крыс на изящной витой цепочке. Особенно критично отнеситесь к идиллическим репортажам о встречах политиков с детьми, и своими, и с чужими. Маленькая дочка забралась к папе на руки и прижалась к нему румяной щечкой. В душе зрителя мед и патока – этот человек никому не сделает зла, ведь он так любит детей! Он и о наших детях позаботится не хуже, чем о родных! И сколько таких идиллических картинок из «детского альбома» припасли политтехнологи для доверчивого избирателя: тут тебе и посещение «клиентом» детского дома с подарками, и его визит в детскую больницу с лекарствами, Обездоленные дети, исстрадавшиеся личики, с трогательным ожиданием глядящие искренние глаза – тот вазелин, с помощью которого цинично пролезают в души избирателей депутаты и президенты. Вот почему постоянный сюжет предвыборных новостей – жена президента со слащавой улыбкой гладит по головке детдомовского сироту, Лужков собственноручно привозят мед в детский приют и торжественно проводит там публичное чаепитие, Путин чуть не каждый день бывает на уроках в школах, самолично объясняя второклассникам свою предвыборную программу… Для здравого ума – это бездарнейшее времяпровождение Люди при столь важных должностях, обремененные кучей государственных дел, занимаются сущими пустяками. Смешно мэру работать раздатчиком меда, а президенту учить второклассников конституции, но с точки зрения выборных технологий – это самые что ни на есть мудрые шаги – избиратель уронит скупую слезу и до самого до заветного дня выборов будет неотвязно помнить – наш избранник – необыкновенно, исключительно, замечательно добрый человек! Заметьте, не все стороны жизни своих обожаемых вождей видят избиратели в этих «электоральных пасторалях». Вот никто никогда еще не показал, как какой-нибудь кандидат в депутаты или президенты с аппетитом поглощает черную икру, да даже простую свиную отбивную еще никто из них на экране прилюдно не скушал. А почему? Да потому что это интуитивно не по нутру обывателю, который поглазев на жующего, непременно решит: «Ох, и прожорлив! Такого к власти нельзя – нас всех сожрет!» Точно также никто из пиарщиков не советовал своим «клиентам» показать себя моющимся, причесывающимся, одевающимся (а вот в бане на экране успели покрасоваться многие – ведь это образная информация о русскости и здоровости человека). Но моющийся под душем, вооруженный мочалкой и мылом кандидат в депутаты непременно даст зрителю повод подумать: «Видать, шибко грязный, если нужда прилюдно мыться». А поскольку подсознание человеческое метафор не приемлет, то и образ грязного во всех отношениях человека закрепится за «клиентом» навеки. Важной технологией внушения, проникновения в наши мозги и души без спроса оказываются авторские программы на политические темы. Их воздействие основано на особой роли монолога в воздействии на человека. Вопросы, ответы, споры возражения, то есть привычный в нашей повседневности диалог дает возможность каждому анализировать, сомневаться, думать. Монолог же, - когда один говорит, а другие его только слушают, в обычной жизни возможен, когда говорит старший – начальник, учитель, руководитель, родитель, хозяин, словом, авторитет, которого принято не перебивать, которому будет лучше не возражать, с которым себе дороже спорить. Но монолог из телевизора в авторских программах создает ситуацию, когда мы, зрители, не можем возразить Сванидзе или Познеру, Радзиховскому или Шустеру, глаголющим нам с экрана, мы принуждены только слушать их, как будто они нам отцы родные или учителя, начальники или хозяева. Благодаря телемонологу у большинства зрителей, вопреки из собственной воле, вырабатывается привычка, даже потребность соглашаться с тем, что вещает им с экрана «говорящая голова». Слова «говорящей головы» с экрана кажутся им весомее и значительнее слова рядом живущих людей, будь они стократ умнее познеров и шустеров. Ведь с умным соседом можно поспорить, можно даже в ухо ему дать, чтоб шибко не умничал, а с экранной головой, пусть даже наипустейшей в мире, не поспоришь, в ухо не заедешь. Вот психологическая причина высоты экранного пьедестала, создающего культ из любой серости. Ну, заметили бы вы Хакамаду на улице? Если бы и заметили, то исключительно благодаря ее внешней безобразности на фоне привычно красивых славянских женских лиц. Нагловатая дамочка с навязчивой одесской манерой умничать, самоуверенная мастерица торгово-спекулянтского «бизнеса» местечкового масштаба. Сидела бы она в своем кооперативе и доныне считала бы дебет и кредит приватизированных народных богатств, в перерыве обедая пакетом обезжиренного йогурта, .. но вот взобралась на экранный пьедестал, не сама, конечно, единоплеменники подсадили, и крикливая кооператорша «с привозу» превратилась в глубокомысленного политика, в думского вице-спикера, почти что в нашу родную мать и строгую учительницу жизни. Увеличительная теле-линза, наведенная на исполнителя монологов – телекомментатора, депутата, президента, банкира, удивительным образом умножает объем мозгов и значимость слов всякого, на кого умело наведена. Вспомним, как подавали с экрана речи больного и пьяного Ельцина в бытность его президентом России: вырезали нетрезвые детали, несуразицы и глупости, произнесенные им «не в себе». И эти отредактированные монологи выдавались за тронные слова, которые представьте, многих брали за душу! А как его осудить, если он говорит, а ты молчишь, ты же подсознательно оказываешься в роли провинившегося сына пред очами строгого отца. А разве отца выбирают, разве отца можно осудить? Вот так волшебная линза телеэкрана из визгливо тявкающей моськи делает многозначительно трубящего слона, из лилипута – гулливера. И мелкотравчатые грызловы, слиски, райковы, лужковы и лукины с такими же мелкотравчатыми, под стать себе, невзрачными мыслишками и блеклыми речишками, косноязычные и заики, картавые и шепелявые с помощью волшебной линзы предстают на телеэкране могутными, авторитетными, неукротимыми златоустами. Безропотное послушание «говорящей голове», конечно, оказывают не все. Замечено, что эти самые «головы» эффективно воздействуют на людей довольно высокого интеллекта, которые, как говорят, «легко обучаемы», потому что выдрессированы жизнью и работой перенимать опыт у любого авторитета. Но на многих людей, по натуре своей непокорных и неподатливых, а также на несообразительных, не любящих учиться и слушать умные речи, убедительные монологи «говорящих голов» не действуют. Такие неслухи и в детстве отца-матери не почитают, на работе перечат начальству, сутяжничают по пустякам. Ловушкой для неготовых участвовать в заклинательных «сеансах» говорящих голов является другая виртуозная технология внушения, отработанная в телевизионных техниках «ток-шоу». Ток-шоу представляет собой диалог – ведущий или ведущие расспрашивают приглашенного на передачу гостя или гостей. Зритель, наблюдающий беседу на экране, – это третья, созерцающая действо сторона. Кажется, столкновение мнений, горячие споры, резкие возражения делают наблюдающего вольным выбирать, с кем согласиться и кого поддержать сначала душою и сердцем, а потом головой. Спорщик и неслух наверняка уловит в гвалте полемики мнение по душе. Но свобода выбора одного из двух или нескольких мнений здесь также иллюзорна, и вот почему. Вы, наверное, обращали внимание, что в ток-шоу обязательно присутствуют зрители, плотным кольцом окружающие собеседников. Аудитория эта по большей части молодежная (набрана из студентов) или женская (где добывают такое количество праздных домохозяек, неведомо. Скорее всего они вообще являются штатными единицами телеканалов). Вот с этой аудиторией, с ее мнением, ее чувствами, ее впечатлением и сливается душой, сердцем и головой зритель. Не каждый, конечно, но психологи установили, что треть человечества непременно хочет быть как все, не отстать от других, подпевать общему хору. На солидарности во мнениях, на автоматическом присоединении теле-зрителя к зрительской аудитории ток-шоу и строится расчет программирующих нас политтехнологов. Ведь мнение зрительской аудитории ток-шоу абсолютно управляемо. К примеру, на передаче В. Познера «Времена» существует негласная договоренность ведущего со зрителями на трибунах, окольцовывающих ток-шоу: рядом с видеооператором стоит человек-суфлер, на которого время от времени взглядывают трибуны, и этот человек хмурится, возмущается, подсмеивается. А главное, первым начинает аплодировать в нужных по сценарию местах. И трибуны вслед за ним и хмурятся, и возмущенно протестуют, и хохочут, всплескивая руками, и прежде всего, дружно подхватывают аплодисменты, давая звучащему на арене мнению нужную манипуляторам эмоциональную оценку. И мы, продавливая свои диваны у телевизоров, не по своей воле, а исключительно по диктату суфлера ток-шоу хмуримся и возмущаемся, хихикаем и аплодируем. Один мой знакомый, будучи приглашенным на «Времена» к Познеру, заметил манипуляции суфлера. Убедившись, что трибуны кидаются хлопать в ладоши по звуку его первого хлопка, он принялся хлопать в «неурочный час», и «увел» за собой трибуны, они азартно аплодировали словам, в ответ на которые, по замыслу Познера, должны были топать ногами. Конфуз в программе «Времена» был полный, а результат манипуляции зрительским мнением практически нулевой. Заметьте, что ток-шоу на телевидении представлены в широчайшем ассортименте, охватывая все социальные группы не любящих думать и учиться людей, на которых логика факта не действует. Это большей частью женщины (а они весьма добросовестные избирательницы), при отсутствии телевизора они бы дни напролет проводили бы у домов на лавочках, пересуживая соседей, родню, начальство и всякого встречного-поперечного, но там, на лавочках управлять их мнением невозможно, и для выборов эти люди были бы потеряны. А вот управлять ими, слившимися в одну коллективную душу с трибунами ток-шоу, очень удобно. И политтехнологи умело управляют, играя на любопытстве телезрителей к «грязным темам» извращенной любви, супружеских измен, к тайнам черной магии и вредительского колдовства, к каббале и гаданиям, да мало ли житейской грязи, на которую глупое женское любопытство клюет, пересиливая стыд, отвращение, осторожность и брезгливость. Одна только передача «Жди меня», занимающаяся поиском беглых мужей, скрывающихся от алиментов, и блудных сыновей, забывших о родителях, так прикует зрительницу к экрану, что и плач родного дитяти не оторвет от мерцающей голубой линзы ее зачарованного взгляда. Эта почти маниакальная привязанность к ток-шоу делает бедных женщин послушным стадом любимого пастуха – ведущего передачи. И этот манипулятор в заветный час произносит заветное слово, по которому сотни тысяч его поклонниц выполняют порученное им от ведущего как главную задачу своей жизни. Еще одна технология внушения – это художественные сериалы, приковывающие население к экранам изо дня в день, так что старый и малый забывают про сон и питье, ждут не дождутся узнать, кто кого победит в бандитской разборке, выйдет ли Роза-Мария-Изабелла замуж за Дона Диаболиса, чьим сыном является ребенок Лючии… Лет десять назад сериалы уже сослужили худую службу: они воспитали особый тип зрителя-телемана, приучив большую часть населения страны, включая отнюдь не сентиментальных мужчин регулярно усаживаться у телевизора, сживаться с телевизором, не отходить от телевизора, мыслить телевизором. Из жизни большинства людей стали уходить другие источники информации – книги и газеты, с которыми человек чувствует себя гораздо более свободным в суждениях. На этом роль «Рабыни Изауры» и «богатых, которые плачут» и закончилась. Сегодня они украшают одиночество пенсионеров, которые вместо воспитания родных внуков и церковной молитвы, естественного состояния старого человека, пережившего время страстей и думающего о спасении души, пребывают в наркотическом полусне, нашептанном виртуальными страстями мексиканских мыльных опер. Место же «Тропиканки» и всяческих «Рабынь» теперь заступили отечественные сериалы про «нашу жизнь». Их задача: привязав к себе взрослое население страны, неспешно перевоспитывать его в соответствии с задачами, поставленными властью. Все герои сериалов черно-белые, не смотря на яркость цветных кинолент: добрые и отважные борются, воюют, противостоят негодяям и злодеями. Усложнения не допускается, и вовсе не потому, что того не желает телезритель – потребитель многочасовых ежедневных порций двуцветного кино. Уж наш-то любитель кино умел разобраться в сложных натурах Гамлета-Смоктуновского и Андрея Рублева – Солоницына. Но черно-белые герои сериалов служат совсем другому, они программируют зрителя, навязывая ему новые представления о жизни, предельно ярко обозначенных в черно-белых символах-героях, они ненавязчиво, но настойчиво формируют наши новые симпатии и антипатии. К примеру, сериал «Кодекс чести», показанный в начале 2003 года по НТВ, - один из воспитывающих в преддверии выборов декабря 2003 года именно национальные симпатии и антипатии. В нескольких фильмах по нескольку серий каждый показаны бывшие спецназовцы, честные и смелые , душой радеющие за державу., среди них пятеро русских и два еврея. Враги же, с которыми воюют российские командос, — это чеченцы, собирающиеся взорвать атомную станцию, это русский продажный генерал, торгующий химическим оружием с арабами, это бандит-эстонец, контролирующий калининградский порт. А вот друзья и верные помощники кто? Не трудно догадаться: еврей Аарон, бывший советский разведчик, сбежавший некогда заграницу и ныне тоскующий по России, смелая еврейская девушка-агент Моссада, спасающая ценой своей жизни Россию от чеченского атомного взрыва… Следующие фильмы этого сериала продолжат список национальных симпатий-антипатий, без сомнения, в том же направлении. Кавказцы, эстонцы, русские, арабы заведомо будут противостоять спецназовцам, а евреи будут верными товарищами по оружию, причем во славу России. И так вот, ненавязчиво, не в лоб, а исподволь, через сюжет, через образ доброго старого Аарона и отважной героини-моссадовки, через храброго лейтенанта Семена, павшего смертью храбрых, у зрителей формируется чувство, да, пока только чувство глубокой симпатии к любому Аарону, который затем предложит себя нам в депутаты, в губернаторы, в мэры и президенты. А все наше негодование о бедах Отечества мы изольем на головы ловко подсунутых нам виновников наших бед – кавказцев, арабов, эстонцев… Технологии внушения угрожают психическому здоровью человека. Наша справедливая неприязнь, понятная всем ненависть, праведный гнев к врагам Отечества, а таковыми, безусловно, являются и Ельцин, и Черномардин, и Путин, и Жириновский, и Хакамада, и прочие подобные им «аганты Моссада», это здоровое чувство справедливого возмущения политтехнологи перепрограммируют на … любовь. Представьте, вы терпеть не можете Чубайса, знаете, что это беспощадный грабитель страны, убийца, ведь при отключении, по его команде, электросетей в больницах на операционных столах гибли люди, новорожденные умирали в роддомах! Но вдруг вы обнаруживаете в своей душе упрямо ворохающуюся там симпатию к Чубайсу, к этому, как вы его называли?, «омерзительному рыжему таракану»! Откуда вам знать, что вкрадчивые 25-е кадры, базарные ток-шоу, нахрапистые авторские программы, разудалые «герои дня», наглые «свободы слова» дружно и разом навалились на вас и «обработали» вашу душу так, что теперь ее не только родная мама не узнает, но и сами себя вы узнать не можете, и мучаясь от раздвоения личности, приходите в отчаянье. Выход из этого омута один: не смотреть их, не слушать их, а если это невозможно, то уж во всяком случае не верить ни одному их слову! Демократический электорат – это армии психопатов Здоровое чувство отвращения к завораживающему душу экрану знакомо многим. Об этом прекрасно знают манипуляторы-политтехнологи. И для того, чтобы люди не могли осознать себя жертвами технологий внушения, чтобы они не сумели изжить в себе ненормальную симпатию к врагам Отечества, нагло пожирающим нашу Родину при всенародном молчании, для этого через средства массовой информации народ обрабатывают словесным «дустом», отравляя сознание людей, создавая из них целые армии психопатов. Во-первых, это вживление в человеческое сознание словесных матриц, определяющих мироощущение человека, его понимание сегодняшнего устройства жизни. Власть имущим в России будет спокойнее оттого, что ее народы не имеют никаких претензий на лучшую жизнь. Вот почему взгляд человека на происходящее в России программируют набором таких нехитрых понятий: Наша жизнь плоха, потому, что во всем мире плохо. Чтобы не стало хуже, надо больше и лучше работать. Чтобы не стало хуже, нельзя допустить войны и крови. Как на деле осуществляют подобное программирование? «Во всем мире живется плохо», — эта мысль навязывается теле-технологами через упорное нагнетание катастрофизма, когда первые строки всех новостей занимают убийства, взрывы, землетрясения, аварии, самоубийства, покушения. Зрителей погружают в омут отчаянья и безволия, соблазняют примером уйти из этой постылой, бессмысленной, жестокой жизни. Три девочки в Подмосковье выбросились из окна. Три дня телеящик назойливо показывал распростертые детские тела, называл имена, обсасывал подробности детской жизни, находил все новых родных, знакомых, свидетелей. И следом пошла волна подобных же самоубийств – другие несчастные девочки тоже захотели быть знаменитыми. Как в земной ад, погружает телевидение человека в бедствия всего мира, а для чего? Чтобы внушить зрителям: если другому несладко живется, то и тебе вроде не так обидно терпеть. Именно ради этого варят и потчуют нас телевизионным хлебовом из аварийных, самоубийственных, катастрофических новостей, внушают русскому человеку: главное, чтобы не стало хуже! И в подспорье, чтобы такой взгляд прирос к обывателю, ему объясняют, как сделать, чтобы не стало хуже. «Чтобы не стало хуже, нельзя допустить войны и крови в России». Привычное нам, со всех эфиров проникающие в уши ежедневное заклинание – «лишь бы не было войны»! Убийственная, вредоносная, сокрушающая дух человека и народа программа поведения. Ведь и следа бы не осталось от России, дозволь она своим вождям вооружиться этим лозунгом. Вы только представьте себе Владимира Мономаха, Александра Невского, Иоанна Грозного или Петра Первого, Суворова или Ушакова, Жукова или Сталина с этими словами на устах. Иноземцы давно бы стерли нас в пыль, а землю нашу растащили по своим огородам. Но в наши головы упорно вживляют программу терпимости и покорности: бедствуй, недоедай, мерзни, умирай, но терпи, русский человек, лишь бы не было войны. На наших глазах вживление в души этой вредоносной программы изничтожило национальное мышление и национальный тип поведения русских – народа воинственного, хотя и добродушного, многодетного и многозаботного. Колдовское заклинание «Чтобы не стало хуже, нельзя допустить войны и крови» сделало людей как бы слепыми. Война – вот она, вовсю хозяйничает. Кроит страну на куски, режет по живому, пожирает людей по два с лишком миллиона в год, а люди, эти самые приготовленные к закланию на этой самой войне, все одно талдычат – накрепко уже усвоенное – лишь бы не было войны. Ни зарплаты, ни пенсии, народ как в блокаду, голодный, от истощения падает в обмороки, детей беспризорных более четырех с половиной миллионов, зато жиреют воры, жируют бандиты, — где закон, справедливость, порядок? Перетерпим, — слышится в ответ, — лишь бы не было войны. Молодежь спивается, гибнет в наркотическом угаре, — где суровое возмездие развратителям? А нам в ответ о мире и согласии – лишь бы не было войны! Другой речевой импульс, объясняющий нам, что делать, чтобы не стало хуже, — «надо больше и лучше работать, надо много работать, надо работать без сна и отдыха». И вроде русские ленностью никогда не отличались, а ведь как ловко на них самих же их все беды и списать: «Плохо работаете, товарищи, вот и живете худо». Когда подобная программа «осеняет» человеческий разум, он оказывается в тупике. Типичному русскому, трудолюбивому и честному, привыкшему кормить себя и семью собственным трудом и своими руками и головой, ему настойчиво внушают …работать лучше и больше. Если такой трудяга, вкалывая по-черному, при этом естественно мало получает, а живет, конечно, плохо, а в таком положении находятся сегодня шестьдесят процентов населения России, он принимается искать еще и еще приработки, и получается, как в анекдоте про учителей и врачей, которых все время спрашивают, почему они всегда трудятся на полторы ставки: «Да потому что на одну – есть нечего, а на две –некогда». Но берут и две, и три в навязанной извне боязни, что станет жить еще хуже. И тогда, как вы понимаете, ни учителю, ни врачу, ни строителю, ни милиционеру не только есть некогда, но прежде всего думать некогда, детей растить и учить некогда, некогда остановиться и задуматься – для чего устроена вся эта гонка? Человек становится тупой машиной по лихорадочному добыванию денег – заработать, потратить, снова заработать, и опять потратить, да еще с испуганной оглядкой, чтобы курс доллара и рубля не упал, съев заработанное. Смысл самого труда, его качества, цели человеческой жизни – все отходит на задний план. В мозгу тяжело ворочается единственная запрограммированная мысль – надо больше, больше, больше работать… Как проникают в наши головы эти вредоносные программы поведения? Идея «лишь бы не было войны» подается в упаковке военных сводок из Чечни, в устрашающих репортажах о бессмысленной гибели там русских солдат, в репортажах о захватах заложников, ввергающих зрителей в информационный шок, эти шоу телевидение разыгрывает регулярно. Одна телепанорама после битвы с террористами на Дубровке в Москве с точки зрения политтехнологов дорогого стоит – кровь, много крови, мертвые женские тела в опустевшем зрительном зале, расстрелянные боевики почему-то с водочными бутылками в руках, ими отбивались от нападающих, что ли? Панорама смерти, особенно мертвые молодые женщины, шокирует обывателя и укрепляют в нем одну единственную мысль: лишь бы не было войны, любой ценой, любыми жертвами, готовностью тысячекратно терпеть и молчать. Программа «надо больше и лучше работать» тоже по-разному внедряется в подсознание по-разному, — от демонстрации идеально счастливого и обеспеченного человека – чаще всего это актер, политик, предприниматель и банкир – всегда под одним лозунгом – «он добился этого, потому что всегда много работал» — до новогодних празднично-шутливых поздравлений, гремящих в эфире: «Так будьте здоровы, живите богато, если позволит ваша зарплата, а если зарплата вам не позволит, то не живите, никто не неволит». Впитывание таких программ поведения приводит человека в ненормальное психическое состояние одержимости многочисленными фобиями – беспричинным страхом перед собственным будущим и перед будущим своей страны. Другие словесные матрицы, внушаемые обывателю, нацелены на то, чтобы управлять духовно-нравственным состоянием человека. И здесь нас буквально «переписывают» заново, ведь если вы помните, исходная позиция манипуляторов-нейролингвистов – «человек – это текст, его можно и нужно править». Задача авторов «новых текстов» наших душ – воспитание человека в духе служения своему чреву. Эгоист живет только ради своего удовольствия, и потому наиболее управляем, мотивы его поступков всегда ясны, поведение предсказуемо, и убедить его в целесообразности любых шагов, предпринятых властью, — вплоть до сдачи государства Российского в аренду Соединенным Штатам Америки сроком на тысячу лет – не составляет труда, главное, вовремя сказать эгоисту – ты-де от этого только выиграешь. Но сначала надо так «переписать» тексты человеческих душ, чтобы возникли целые армии эгоистов, чтобы «жить для себя» стала принципом существования миллионов. И это делается весьма успешно вживлением в наше подсознание словесных матриц «удовольствия» и «наслаждения»: Надо жить для своего удовольствия и наслаждения. Удовольствие и наслаждение приносят еда, секс, веселые зрелища. Все, что мешает удовольствию и наслаждению, гони от себя. Перевоспитание населения в духе исполнения собственных прихотей и служения собственному чреву уже давно осуществляется в России. Оно основывается на мощном человеческом инстинкте собственности. Словесным стимулированием этот инфстинкт в человеке обостряют до навязчивого желания проглотить весь мир. Удовольствие от обладания – едой, здоровьем, женщиной или мужчиной, красотой, имуществом – вот смысл и цель жизни субъекта с «переписанным текстом» души. Яркие рекламы заклинают нас, сидящих в своих темных убогих кухнях: «Жизнь – это наслаждение, наслаждение вкусом!», «Живите с удовольствием – попробуйте шоколад «Дав», «Детское питание Бле-вота (bleu water – это не шутка) – это все, что нужно вашему малышу», «Ты достойна самого лучшего купи шампунь «Вши-вота»»… Особенно опасны эти программы поведения, когда их впитывает молодежь. Не имеющие опыта собственной жизни, не наученные послушанию родителям, их души представляют для захватчиков-политтехнологов не занятую ничем и не освоенную никем территорию, которую те и перекраивают по своему вкусу, внушая через рекламу, эстраду, кино все поглощающую мысль – «Ваша цель – наслаждение!». Законы словесного воздействия срабатывают здесь помимо воли молодого человека, и он с тупым упорством начинает стремиться к наслаждению – в еде, в любви, в любом своем поступке ища только этого и интуитивно избегая всего, что может помешать наслаждению – избегая жертвенного служения Отечеству, нарушая сыновний долг, скрываясь от армии, пренебрегая родительскими обязанностями, никогда не рискуя перед лицом опасности жизнью, ведь ею велено наслаждаться. Словесные матрицы удовольствия внушаются также через бесчисленные «развлекаловки» и «хохмы» — юмористические программы, предводительствуемые петросянами и винокурами. Люди, собирающиеся у экранов на эти зрелища, жаждут, как правило, только одного – «поржать». Не посмеяться, не улыбнуться тонкой шутке, игре слов, а именно «поржать», «погоготать», «повизжать», какие еще животные термины приложить к этим звукам, которые издают зрители, схватываясь за животы, икая, обливаясь слезами и фыркая, не знаю, но то, что состояние такого смеха – ненормально, что не плоские и пошлые шутки его вызывают, а эпидемическая искра, передающаяся от одного зрителя к другому, это ясно, как божий день. Состояние, в которое впадают пришедшие за удовольствием люди на «сеансах» смеха, сродни психически болезненному состоянию эйфории, когда «деятельность больных расторможена, наблюдается дурашливое поведение и расстройства критического мышления». И представьте весь ужас результата юмористических программ – создавать у зрителя потребность и удовольствие от впадение в психически болезненное состояние эйфории. И сама жизненная программа, которая –навязывается людям, склонным к удовольствиям, сродни психозу эйфории, при котором больной не может воспринимать и здраво оценивать происходящее. Особое внимание политтехнологи уделяют словесным внушениям, формирующим рефлекс равнодушия к судьбам своей страны и своего народа. Для того, чтобы этот рефлекс был стойким у огромных народных масс, требуется кропотливая предварительная обработка человеческого сознания. Такая обработка идет по трем основным направлениям. Во-первых, это уничтожение памяти – цепкого удержания в уме событий и лиц, которые влияли и влияют на судьбы страны. В борьбе с народной памятью очень важна передозировка информации. Человеческая память не безгранична, она веками приучена вбирать в себя только необходимое – в быту, в работе, в духовном становлении. И когда в человека впихивают, вбивают, грузят тонны информации, ему не нужной, праздной, глупой (в Самаре чуть не взорвали дом, Немцов не хочет быть президентом, нет, хочет, ах, опять не хочет, Лолита собирается замуж, а может, и не собирается…), вот тогда память рушится под непосильной ношей вестей, отказывается служить человеку в разумном осознании настоящей жизни, в понимании вихря настоящих и мнимых событий. Лужков в 93-м призывал стрелять в народ? – не помню, пусть он снова будет мэром. Зюганов в 96-м выиграл президентские выборы и сдал победу Ельцину? – И знать не хочу! Пускай теперь с Путиным соревнуется! Так уходит осмысление, размышление, миросозерцание, жизнь превращается в одни рефлексы удовольствия, которые культивируют теле- скотоводы, одновременно рекламируя объедающихся, упивающихся, наслаждающихся «звездных» идиотов. Второе направление в обработке человеческого сознания – это лживое изображение истории нашей Родины. Радзинские и парфеновы делают это умело и расчетливо, возводя камень за камнем кособокое и шаткое здание виртуального прошлого Великой Российской Империи. И выдают изолганные исторические факты не в виде собственной выделки гипотез или предположений, они программируют наши мозги абсолютной уверенностью — «так это было!» В этой виртуальной истории национальные герои, вожди, правители России – непременно злодеи и сумасшедшие, особенно ненавистны им Иоанн Грозный и Иосиф Сталин. Царь великой воли и мужества Николай Второй, больше двух десятилетий сохранявший Россию от великих потрясений, с неистовой злобой именуется у виртуальных летописцев кровавым и слабовольным, а измена и заговор против него величают великой бескровной Февральской революцией. Победы Отечества выставляют поражениями, и Куликовская битва, мол, татарского владычества не уничтожила, и на Бородинском поле еще неизвестно, кто кого побил, и в Великую Отечественную столько людей положили, какая, мол, после этого победа… Достижения и открытия русских людей в виртуальной теле-истории оборачиваются лишь рабским подражанием, а то и вовсе воровством западных технологий, именно об этом разглагольствовали имитаторы нашей истории в канун 50-летия отечественной атомной бомбы, удержавшей Америку от ядерной агрессии. А главное, в этой лже-истории разрушен идеал национального вождя, кого ни возьми сегодня – царя ли русского, полководца, героя войны – все имена изолганы, истоптаны, и только маячат на пустынном горизонте российского прошлого зловещие фигуры еврейских «гениев» Троцкого, Сахарова, Михоэлса… Но не только виртуальное прошлое состряпано для потребления русским народом, чтобы не мечтать ему больше ни о новом Петре Великом или Александре Третьем, о Сталине или Жукове, ведь кого ни возьми – убийцы, диктаторы, параноики – твердят нам радзинские, уполномоченные кагалом программировать нас. Современная Россия тоже предстает с экранов в виртуальном изображении – это придуманный образ нищей страны, не способной себя ни прокормить, ни защитить, и такой же лживый образ народа – пропойного, неумелого, неразумного, вороватого, спасти который может лишь иноземная опека. Наглядевшись войны и терактов в художественных сериалах, человек и настоящую войну, гибель соотечественников, взрывы домов, слезы идущих за гробами матерей и жен начинает воспринимать как художественное кино – отстраненно и равнодушно. То есть пока показывают – сердце стучит, кровь приливает к вискам, душа болит, а убрали с экрана картинку – и вроде ничего не произошло, кино да и только! А следом, в подсознание человека в хорошо унавоженную почву беспамятности, исторического космополитизма, отстраненности от боли и бед родной страны проникают словесные матрицы апатии и безразличия: Судьбу страны решают без меня, поэтому надо думать только о себе (в вариантах – о семье, о детях, о родителях). Что я могу сделать один, когда вокруг одни негодяи и провокаторы. Если буду сопротивляться в одиночку, могут убить ( в вариантах – выгнать с работы, расправиться с детьми). Страх перед жупелом насильственной смерти, трепет перед мнимой опасностью для семьи и фантом вездесущего провокаторства, парализующие волю совестливого человека (бессовестные граждане давно сагитированы призывами жить ради удовольствия и наслаждения), — все это воспитывается исподволь через ряд хитроумных словесных трюков. Нас запугивают, внушают шарахаться от малейшей опасности для себя и близких, проводя через шквал сюжетов криминальной хроники. И не столько потому что это лакомо обывательскому любопытству, а именно потому, что обыватель, наблюдая на экране преступный разгул и беспредел, становится пугливым как мышь, которая трусливо поводит усами, выглядывая из своей норки бусинками настороженных глаз, готовая при любой опасности уйти в глубокое подполье, залечь, притаиться, замереть в смертельном страхе. А теперь вспомним реакцию Москвы на захват заложников-зрителей мюзикла «Норд-Ост». Дело было ночью, на следующее утро в вагонах метро вмиг стало пустынно, жители микрорайонов, осторожно озираясь, выходили из своих подъездов, под каждым кустом высматривая притаившегося чеченца с гранатой. Москвичи жаловались друг другу, что боятся зайти в гастроном, могут взорвать… Именно запугивание является причиной того, что нынешние правители России навязчиво употребляют в речи «блатную феню», криминальный жаргон, преступную терминологию и черную матерщину. Здесь четко срабатывают законы словесного воздействия: приученный экраном и газетами бояться крутых бандитов и жестоких насильников, крепких тренированных «качков», обыватель неосознанно уже страшится и говорящих на преступной фене пухлых и дряблых смуглолицых господ в жилетках и смокингах, он покоряется их воле безропотно, как отдал бы на большой дороге кошелек грабителю, безотчетливо оправдывая свою трусость и непротивление злу подсказанными ему теле-технологами мыслями: «Все равно все решат без меня, и что я могу сделать один, еще и убьют». Вот так по одиночке выбивают из строя хоть сколько-нибудь честных и совестливых людей, приучая их жить в постоянном страхе за себя и за жизнь своих детей. А страх глушит совесть, возмущение, протест, вместо этого мы приучаемся внимать событиям равнодушно, инертно: «делайте что хотите, мне все равно». Эта программа поведения погружает человека в омут апатии, которая сродни болезненному состоянию апатии, свойственному шизофреникам. Оно, по определению психиатров, «характеризуется тем, что деятельность больных лишена произвольности, целенаправленности, они не могут самостоятельно делать выбор, принимать решения по собственной воле». Фактически программа «что я могу сделать один» формирует массы психопатов с ярко выраженным синдромом «окамененного нечувствия», равнодушия к судьбам своей страны и своего народа. Как защитить себя от выборных технологий Различные психопатические фобии, шизофреническая эйфория и столь же болезненная апатия, — так переписывают «тексты наших душ» политтехнологи. Всем этим состояниям сопутствуют нарушения памяти, дезориентировка во времени и в пространстве, а главное, невозможность трезво и здраво, согласуясь с рассудком, принимать решения, делать самостоятельный выбор. Три программы поведения – «лишь бы не стало хуже», «жизнь – это наслаждение», «что я могу сделать один» закладывают в людей зачатки психических расстройств, превращая их из разумных человеков человеческие стада, которые легко направить в заранее уготованные стойла – кабинки для голосования: пошли, родимые, безмозглые, безвольные, беспамятные, равнодушные, сохранившие лишь одни животные инстинкты удовольствия – вперед, голосовать! Человек голосующий, прежде обработанный спецпрограммати психопатического поведения, теперь с готовностью воспримет сигнал голосовать «за»: «голосуй за…, а то станет хуже (это для людей с прочной жизненной программой страха перед будущим), «голосуй за…, а то проиграешь» (это для людей с устойчивой жизненной программой получения удовольствий), «голосуй за…, потому что из двух зол лучше выбрать меньшее» (это для людей со сформулированной жизненной программой равнодушия к судьбам страны). Опыт думских и президентских выборов последнего десятилетия показал, что психопатические программы поведения зловещим вирусом поражают людей, которые затем выполняют команды голосовать «за». Особенно интенсивно насилие над душами совершалось в две последние президентские кампании, которые ни в коем случае нельзя назвать свободным волеизъявлением нации. Напротив, уже дважды был достигнут полный паралич воли народа, к концу избирательной гонки доведенного до исступленного беспамятства и безрассудства. Есть ли спасение от психопатического программирования поведения, от информационного заражения, или оно достанет нас везде, где есть средства связи, книги, газеты, телевидение? Можно ли противостоять тем, кто захватывает наши души, порабощает их незаметно для нас самих? Да, есть и противоядие, и оборона, и возможность повоевать с властями, сегодня возомнившими себя безраздельными повелителями человеков, которых они держат за скотов. Противоядие заражающему наши головы через техники внушения вирусу безумия найдено тысячелетия назад. Это, как ни покажется странным современному человеку, молитва к Богу, для русского это молитва церковная, в нашей православной церкви звучащая на церковнославянском языке. Об этой очищающей сознание силе молитвенного слова знают не только православные верующие, давно привыкшие, что спасительный девяностый псалом, прозванный в народе «Живые помощи», удивительным образом просветляет разум человека даже ни слова в нем не понимающего. Есть свидетельства о том, как в тюрьме люди, читавшие про себя эту молитву на допросах, умели устоять перед внушением профессионального гипнотизера подписать самооговор и ложные показания на других узников. Воистину, живая помощь Божия нисходит на человека по слову этого псалма. В руководстве святой инквизиции «Молоте ведьм» инквизиторы Шпренгер и Инститорис утверждали, что молитва «Богородице, Дево, радуйся» — проверенный опытом способ освобождения людей от одержимости и бесноватости, то есть от помутнения рассудка, вызванного колдовством. Но для нас главное, что о молитве как о противоядии внушению говорят не только в Русской Православной Церкви и в Церкви католической. Об этом же свидетельствуют современные нейролингвисты, которые, во-первых, не скрывают, что «в своих истоках нейролингвистическое программирование развивалось на базе изучения деятельности магов, колдунов, шаманов», а, во-вторых, с великим сожалением признают, что «молитвы осуществляют контрсуггестию», то есть препятствуют внушению! Так что первым средством спастись от напасти программирования является слово молитвы, с которой мы прибегаем к Богу, к Высшей Силе, от Него получая ограждение и вразумление, ибо сказано в псалме девяностом: «Оружием оградит тебя Истина Его, и не убоишься…» Есть еще одно оборонительное оружие, делающее человека не восприимчивым к техникам внушения, «переписывающим тексты» людских душ. Это генетическая память человека, отрицать существование которой наука сегодня уже не решается. Да и как отрицать эту таинственную кладовую, где хранится информация о нашем прошлом, не о собственном, а именно историческом прошлом, если самое парадоксальное явление – то, что ребенок в течение трех первых лет жизни в совершенстве овладевает родным языком и только благодаря включению его генетической памяти, — это удивительное явление каждому известно по себе и по собственным детям. Какова глубина генетической памяти, каков объем хранящейся в этой памяти информации, какова широта охвата генетической памятью истории рода у каждого конкретного человека – на эти вопросы пока нет ответа. Но главное известно, и оно очень смущает нейролингвистов: такая память есть, она хранит информацию о далеких предках людей и именно благодаря стойкости этой памяти некоторые люди абсолютно не восприимчивы внушению, то есть «тексты их душ» невозможно переписать, их «установки» никто не в силах поменять, и такие именно личности способны в грозную годину всколыхнуть души своих соплеменников, пробудив их на решительное сопротивление узурпаторам и заставив их услышать зов предков, строивших наше великое государство. Так что «голос предков», «зов крови» — не только поэтические метафоры, это сокровище нашей генетической памяти, не раз спасавшее русских от порабощения. Оружие генетической памяти в отличие от оружия молитвы дано не каждому, но зато каждому из нас дан еще один шанс волею побороться против психопатического заражения — это умение распознать технику внушения, это понимание того, что вы, именно вы являетесь объектом словесного насилия. Ведь не всякая кошка дается в зубы разъяренному псу, есть отчаюги, которые вздыбив шерсть и выгнув спину, начинают наступать, глядя прямо в глаза врагу. В нашем случае – вызов политтехнологам и возможность им противостоять – это изучение их техник для самообороны, так саперы изучают виды минирования, танкисты и летчики – броневую и крылатую вражескую технику, и чем мы отличаемся от них? Ведь надо осознать, что против нас в России идет война. Эта война, выражаясь военным языком, нацелена на подавление опорных точек человека – его рассудка, памяти и воли. Эта война нацелена на полное порабощение нации, она, создавая иллюзию свободы волеизъявления народа, ведет к захвату власти людьми, возомнившими себя повелителями рабов. И потому, осознав, что против нас ведется война, мы должны принять вызов, и по праву обороняющейся стороны, не желающей окончательно погибнуть, осознать для себя необходимость ответного удара. Татьяна МИРОНОВА