| ← Апрель 2003 → | ||||||
|
1
|
2
|
3
|
4
|
5
|
6
|
|
|---|---|---|---|---|---|---|
|
8
|
9
|
10
|
11
|
12
|
||
|
14
|
15
|
16
|
17
|
18
|
20
|
|
|
21
|
23
|
24
|
26
|
27
|
||
|
29
|
30
|
|||||
За последние 60 дней ни разу не выходила
Сайт рассылки:
http://www.tov.lenin.ru
Открыта:
16-03-2001
Адрес
автора: culture.people.war2001-owner@subscribe.ru
Статистика
0 за неделю
Информбюро Товарища У --- Собаки
| Информационный Канал Subscribe.Ru |
|
Большая поджарая собака с добрыми глазами выбежала на середину лужайки и присев сгорбленно, с секретарским выражением лица, сотворила небольшую кучу; поднялась, сделала вокруг кучи несколько задумчивых кругов, виляя хвостом, а потом съела ее дочиста. Тогда мне было восемь лет. Я играл во дворе, когда ко мне подошел маленький и очень симпатичный щенок. «Ты чья, дурашка?» — спросил я. Как видите, я знал, как принято разговаривать с собаками. Щенок завилял хвостом. «Хороший», сказал я, присел и погладил его за ухом. Погладил еще и еще, встал, а он как вцепится мне в ногу [С этой поры, наверное, я и взбесился]. Хорошего понемногу, решил я, обиженный и напуганный немного, пнул его хорошенько и ретировался. Эта сволочь бежала за мной, виляя хвостом. С этой поры меня часто предают, и не только собаки. Утомившийся на солнцепеке, растопленный, похожий на кусок вонючего воска, бомж присел на лавку у подъезда жилого дома. Из кармана, наверняка дырявого, он вынул грязный кусок хлеба и воткнул было в него обломки зубов, да не тут-то было. Из подъезда выскочила овчарка, увидела бомжа, злобно залаяла и бросилась на него. — Пшла! — испуганно захрипел бомж, вскакивая с лавки и роняя хлеб на землю, — вон! Рыча, овчарка подступала. Схватив валявшийся неподалеку обломок доски, бомж взмахнул им в воздухе. — Ты что это делаешь?! — завопила овчаркина хозяйка, средних лет medame, вышедшая вслед за своей подопечной из подъезда (на поводке она, как это ни парадоксально, вела куда меньшую собачку, совсем крошку — medame любила самых разных собак), — а ну пошел вон отсюда, скотина такая! — Да она! Меня! — хрипел бомж, порываясь поднять свой хлеб, — уйми… — Вон пошел, скотина! — заорала medame, багровея. Овчарка лаяла и рычала, малютка на поводке визгливо голосила. — Ты что думаешь, я бомж какой нибудь? — в отчаянии хрипел бомж, — я не бомж тебе… Ну конечно, он был бомж. И он не отважился поднять свой кусок, и ретировался. Овчарка, так и не покусавшая его толком, решила дать волю чувствам и вцепилась в горло своей маленькой коллеге на поводке. Medame заохала и принялась их растаскивать. Потом все разошлись, а хлеб так и валялся. В послевоенное время собаку, гуляющую по улице без намордника и (или) без ошейника, патруль расстреливал на месте вне зависимости от того, с хозяином гуляла она или без. Конечно, куда более справедливым было бы расстреливать хозяина. Что делать — гуманизм и справедливость несовместимы.
Чем больше я узнаю людей, тем больше мне нравятся собаки.
В тебе есть, я замечаю, человеческое. Нечто человеческое есть также у собак.
Глаз собаки производит впечатление, как будто собака что-то потеряла: в нем светится (как, впрочем, и во всем существе собаки) какая-то загадочная связь с прошедшим. То, что она потеряла, есть «я», самоценность, свобода.
Я бачу шэрага сабаку, Собаки делятся на сук и кобелей. На главной улице города (какой позор), в разгар тотального всеобщего движения, пытались совершить прелюбодеяние две собаки. Но он был слишком мал для нее, маленький суетливый сучковатый кобелек для высокой и вальяжной суки. Он все пытался вскочить на нее, высовывая ярко-красный язычок и не-только-язычок, подпрыгивал и повизгивал в весеннем жару. Она стояла равнодушно, полуобернувшись, полузабывшись, размышляя, может быть, о своем, о женском. Наконец сжалилась и полуприсела на задние лапы, а он напрыгивал, но все равно не мог достать. Проходя мимо, я так и не узнал, получилось ли у них там что-нибудь. Боюсь, не получилось. А было бы очень неплохо, чтобы получилось. Представляю, какой замечательный гибрид бы у них родился. А вот случай, когда лучше было бы, чтоб не получилось. Под деревом у автобусной остановки, свернувшись, лежала она, средних размеров косматая сучка. Он, поменьше, с почти бульдожьей мордой, все подбирался к ней сзади, приседал, совершая в воздухе непристойные телодвижения, и язык его был не красен, а фиолетов (описание не-только-языка опустим здесь, вспомнив вдруг о дамах). А может, просто было уже темно, и потому мне так показалось. «Врош, нэ вазмош», — повторил фразу Чапаева из одноименного кинофильма толстый восточный человек, с интересом наблюдавший сцену, стоя на остановке. Действительно, сучке явно хотелось спать. Глаза ее закрывались, зевала она широко, и наверняка было ей вовсе не до этих похотливых посягательств. Кобель же все дергался и наседал, махая в воздухе елдой (почему то вспомнил сейчас, что на дуэли с Мартыновым Лермонтов тоже стрелял в воздух). Но она, как вы уже поняли, спать хотела сама по себе и срать хотела на этого тяжко дышащего прилипалу. Он было попытался ее приподнять, и не то чтобы совсем грубо, но она так рявкнула на него, и так бескомпромиссно зарычала, что он в испуге отскочил. Она же улеглась под другим деревом, все так же свернувшись, но открыв уже очи. «Маладэц», прокомментировал Толстый Восточный Человек, неплохой, видно, мужик (Лермонтов и Мартынов стрелялись на Кавказе, снова не к месту вспомнил я сейчас). Вожделеющий кобелина осторожно подполз на задних лапах к ней и продолжил свое безрезультатное rein-raus. Это продолжалось с полминуты, а потом она вдруг вскочила, и залаяла, и завыла так призывно и безысходно: дохловатый дядинька проводил мимо на поводке огромного, как же это будет в мужском роде, короче, кобеля овчарки, настоящего сучьего прынца. «Иди же ко мне и возьми меня прямо здесь, забудем, забудем обо всех условностях и приличиях, ради тебя я готова пожертвовать гордостью и честью», вот что звучало в этих ужасающих своим отчаянием звуках, господа. Зачем вы, девушки, красивых любите? Прынц тоже тявкнул, и потянулся к женщине, но дохловатый с виду дядинька оказался не так уж и дохл, поводок удержал, и потащил своего пса долой. Поруганная собачья особа стояла застыв, провожая его взглядом, а давнишний похотливый кобель робко полизывал ей кое-чего, не осмеливаясь пока приступить. Что происходило дальше, я не знаю, подошел мой автобус, и я уехал, с интересом вглядываясь в окно. Победы вожделеющего кобеля не хотелось. Сучку жалко, сказал бы Шурик из старого советского фильма. Когда остановка скрылась из виду, я обернулся и поймал на себе недоброжелательные взгляды двух пожилых женщин, сидящих напротив. Вот еще собачья история с той же примерно географией. Хотя какая тут история — так, наблюдение. Автобусы задолбали, и я решил идти домой пешком. Времени хватало, погода была хорошая, я шел себе, поборматывая, — сочинялся стих. Стихи всегда выборматываются, об этом еще Маяковский писал. И Винни-Пух, помнится, это подтверждал. Как там было у него? Песенки-пыхтелки, песенки-сопелки… Так вот, вскорости я почувствовал, что за мной кто-то следует. Спиной ли, жопой, ушами ли, но почувствовал, обернулся и увидел маленького щенка, семенящего за мной. Я остановился. Он остановился. Я пошел дальше. Он пошел дальше. Ситуация повторилась несколько раз. На n-ом шаге, остановившись, я обратился к нему. — Если ты думаешь, что я возьму тебя к себе, то глубоко ошибаешься, — сказал я. — Делать мне, что ли, больше нечего? Иди себе подобру-поздорову и ищи кого подобрее и поздоровее. Сказавши это, я зашагал дальше, стараясь не оглядываться. Через пару минут оглянулся все-таки. Щенок бежал за мной. — Нет, я не возьму тебя к себе, — сказал я. — Не хватало еще, чтобы ты линял на ковер и какал на пол. Выгуливать тебя каждое утро. С какой радости? Щенок поднял ухо и попытался лизнуть мне ботинок. Присев, я рассказал ему историю, случившуюся со мной много лет назад (см. выше), полагая, что на этом инцидент будет исчерпан. — Наверняка ты из таких, — подытожил я. — К тому же вы, собаки, я видел сам, пожираете собственное говно! Какая гадость. Не возьму, даже не проси. И дальше пошел. Как вы думаете, куда пошел он? — Ну, знаешь, это уж слишком, — возмутился я. — Русского языка, что ли, не знаешь? Сидеть! Он вроде остался сидеть, когда я пошел прочь, но… короче, я не выдержал, дошел до ближайшей остановки, дождался автобуса и уехал, а он остался там, недоуменно поднявший ухо… Эта картина частенько вспоминается мне. Много лет назад собака предала меня. Теперь счет 1:1. |
Готовый всегда к услугам Вашим, Товарищ У
http://www.tov.lenin.ru
comrade_u@tut.by
| http://subscribe.ru/
E-mail: ask@subscribe.ru |
Отписаться
Убрать рекламу |
| В избранное | ||
