3/ 15.11.06

 РАЗВЕДСВОДКА

 Интернет-реклама для субличностей: «Вас много, а я один…»

 «Как понравится и в то же время не испачкаться» - таков один из вопросов, который приходится разрешать рекламодателям, отваживающимся ступить на территорию социальных сетей. Возможности этого ресурса – блогов, форумов, виртуальных сообществ – соблазнительны; гигантский трафик наводит на мысль о столь же гигантских продажах. Но сама среда сообществ нередко вызывает недоумение и нередко отторжение. Рекламодатели никак не могут разобраться, с кем же имеют дело.

 Участники виртуальных сообществ – в большей степени «говорящие», нежели «слушающие». Проявить уникальность и высказать свою точку зрения для них важнее, чем получить достоверную информацию от авторитетного источника или заработать деньги (таких желающих всего 7 процентов). Участников привлекает аппеляция к их личному опыту и интересам; а такая множественная подстройка со стороны рекламодателей (попытка понравится) размывает рекламируемый брэнд. Второй момент – сомнения, связанные с невозможностью контролировать размещаемый участниками контент (страх испачкаться). По мнению Холлис Томасез, президента агентства WebAdvantage.net которое занимается интерактивным маркетингом и интернет-рекламой, для рекламодателей это достаточно пугающее обстоятельство.

 На самом деле вопрос о том, «с кем же мы все-таки имеем дело» волнует обе стороны. Пользователи социальных сетей зачастую относятся к виртуальному сообществу с изрядной долей скепсиса и одновременно, с большей терпимостью – как никак, они сами участвовали в формировании его неписаных правил.

 Конкуренция в самопродвижении

 Идея партизанского маркетинга пришлась по душе многим компаниям, которым показалось, что обычная реклама утратила былую эффективность. К несчастью для идеи, некогда модный «партизанский маркетинг» в Интернет-сообществах, призванный изображать из себя «сарафанное радио» или «глас народа», быстро опротивел пользователям сети, хотя по инерции его пока еще продолжают использовать.

 Ныне к репликам вроде «Купленный на прошлой неделе славянский шкаф превзошел все мои ожидания», «Какая же это гадость, эта ваша заливная рыба» относятся подозрительно. Вопрос «Кто подскажет, в каком ВУЗе мне лучше учиться – в этом дорогом или в том бесплатном?» скорей всего будет расценен как скрытая реклама или антиреклама, а не как «просто вопрос», не говоря уже об ответах. И мнимым, и подлинным интересантам приходится всячески изощряться в словесности, чтобы подобное сообщение не было удалено модератором.

 Мой друг, занимающийся оказанием профессиональных услуг, ведет блог по своей теме. На днях он от этой темы несколько отвлекся, разговорившись о саморазвитии и попросив поделиться ссылками. Первый же комментатор тотчас сделал подкоп под его мотивацию. Остальные, давая ссылки, каждый раз извинялись: мол, не реклама это, а ссылка в ответ на вашу просьбу.

 Еще один повод для ехидства в сообществах – ссылки на сайты компаний, интернет-журналы, публикации в сети. Порой вся дискуссия превращается в перекрестно-опыляющий ресурс для размещения ссылок авторов. Невозможно утверждать, что у собеседников полностью отсутствует интерес к обсуждаемой теме, но невозможно избавиться и от ощущения полной ангажированности происходящего, где каждая реплика – это реклама. Подлинного общения не возникает – нет той полезной дистанции между участниками, когда разница в мотивах участия делает их интересными друг для друга: кошка гоняется за своим хвостом.

 Последователи Овода

 Использовать свои «субличности» для того, чтобы устраивать между ними гипнотизирующие читателей яростные споры или витиеватые дискуссии – старый прием. Такую же игру по поручению Лилиан Войнич затеял когда-то Овод, используя местное СМИ. Он публиковался от имени человека, нападавшего на епископа, а потом от имени его защитника. Обе «стороны» были примерно в равных весовых категориях, отчего читатели и сам епископ наблюдали за дискуссией с затаенным дыханием.

 Присутствие в социальных сетях в нескольких лицах, которые подчас вступают в общение друг с другом – для пользователей сети занятие все более обычное. Нередко можно встретить и разоблачения многоликих пользователей или, как их еще называют в сети, «клонов» (на втором месте после разоблачений, касающихся передранного контента), которыми занимаются как любители, так и профессионалы.

 Любопытный «профессиональный» разговор о способах идентификации клонов встретился мне на сайте «Технологии разведки для бизнеса». Изначально участники делились своими соображениями о том, как определять идентичность авторства текстов, не задействуя IP-адреса. Один участник предложил использовать сравнительный анализ текстов, где учитываются количество и качество используемых знаков препинания, построение фраз, характерные ошибки и слова-паразиты, наличие штампов и т.д. Его тут же опровергли, рассказав, что это все для поимки бездарей. Что существует немало людей, способных перевоплотиться, войти в образ и писать не своим языком. Которые позаботятся о том, чтобы, входя на форум под неузнаваемым ником, изменить стиль, орфографию, пунктуацию и опечатки. Правда, в образе трудно удерживаться на протяжении длительного времени («для этого нужно быть либо высококлассным профи, либо шизиком»), так что терпеливый наблюдатель все равно раскусит…

 К сожалению, подняв интересную, на мой взгляд, тему о множественных личностях в сети, они долго в ней не удержались, принявшись за ловлю собственных блох – взялись разоблачать клонов (друг друга) на своем же форуме…

 Кто из нас более настоящий

 Насколько мне помнится, это Карл Юнг предсказал, прочитав попавшее ему в руки творение «сумасшедшего» Джойса, что в будущем (то есть в наше время) «множественная личность», включающая в себя свойства разных людей, станет обыденным явлением – нормой, а не патологией. В определенном отношении «клоны», даже если они решают разбросать в сети выдуманных персонажей, разбрасывают самих себя, реалии своего внутреннего мира, свои «субличности». В социальных сетях в первую очередь представлены эти самые субличности, не нашедшие выражения в «настоящем» мире. А потому не факт, что рекламодателям надо исходить из потребностей «субличностей», активно участвующих в сети – скорее всего они уже они уже удовлетворяются этим самым участием.

 По ходу того, как «множественная личность» становилась нормой, а не патологией, с ней перестали бороться. И, напротив, принялись всячески способствовать ее становлению, в том числе и в контексте профессионального развития. Некогда модные «внутренние дети» успели подрасти, и теперь из них предлагают собрать «внутреннюю команду». Уделяют внимание субличностям и авторы деловой литературы, и профессиональные ведущие бизнес-тренингов. Вполне вероятно, что узнанные, принятые и накормленные на таком тренинге «субличности» уже не будут испытывать ненасытной потребности искать признания в социальных сетях.

 Маятник уже качнулся

 Когда-то человек считался проходимцем и аферистом, если предъявлял себя в «не своей» роли или в разных ролях. Теперь ситуация иная. Ролевое разнообразие несомненно способствует профессиональному и личностному развитию, включая творческое развитие; вот только почему-то социальным сетям часто достаются не самые социально привлекательные «субличности», что наносит ущерб их репутации и вводит в заблуждение тех, кто размышляет, стоит с ними сотрудничать или нет.

 Порталы пытаются побороть этот негатив. Как пишет Холлис Томасез, «Руководство MySpace провело настоящую «чистку» среди зарегистрированных пользователей и ужесточило требования к безопасности общения, а владельцы Facebook так вообще объявили, что каждый пользователь портала обязан будет раскрыть свои персональные данные, и никто не сможет этого избежать или «спрятаться за фальшивой личиной».

 Многие сообщества изначально были открыты только для «реальных» людей, которые могут подтвердить свою «реальность». Их явное преимущество – чистота жанров. Реклама и самореклама почти полностью «уходит» в интересные публикации; оттого в обсуждениях чувствуется искреннее, без задней рекламной мысли, присутствие участников.

 Вероятно, готовность пользователей объединить свои «субличности» под одним именем и выступать в сообществах от одного лица, в ближайшее время возрастет. Британское исследование двухлетней давности показало, что к анонимности тяготеют люди старше 35 лет, в то время как более младшие поколения не волнуются из-за доступности их личной информации, включая разнообразные мнения, высказанные ими в социальных сетях от собственного, а не вымышленного имени.

 Если и вытеснение анонимности из социальных сетей быстро наберет силу (в том числе из-за того, что этические проблемы «клонов» в сети приведут к ужесточению правил участия в сообществах), тогда настрой на длительные рекламные компании, подразумевающие длительную притирку к аудитории сетей, может оказаться ошибочным. Рекламная аудитория изменится еще до того, как рекламодатели поймут, что же она собой представляет.

Лола Райкова

 НОВОСТИ МХШ

 Открытый тренинг «Мата Хари против Штирлица»

Тренинг (22-24 ноября, начало в 19 часов) будет проходить в новом формате: ролевая игра в шпионском антураже с опорой на конкретный сюжет и задания. От весеннего он отличается не только большей «игривостью». В ИГИСПе в выходные нет ни одного свободного зала, потому пришлось разбить тренинг на три вечерние части – на «три акта шпионской драмы», так сказать.

Желающие должны заранее выбрать себе роль (варианты на сайте). Тренинг будет проходить в новом формате: ролевая игра (в шпионском антураже) с опорой на конкретный сюжет и задания. В ходе тренинга участникам создаются ситуации, задействующие их деловые навыки и личностные качества: это серия переговорных задач, творческие задания, взаимодействие и принятие решений в сложных обстоятельствах. Каждый цикл игры подытоживается обсуждением и обратными связями участников и ведущего …

Подробнее

 «Шпионская вечеринка»

29 ноября «разведчики», «контрразведчики» и прочих «шпионы» соберутся небольшом секретном кафе в центре Москвы, сразу у м. Третьяковская (на Ордынке). Помимо танцев и развлечений участников ждут скрытые ловушки, щекотливые ситуации, опасные разговоры – конкурирующие разведслужбы продолжают свою игру…

Подробнее

«ШЕПОТ ПАПОРОТНИКА»*

 Главы из романа

 3 

Воскресенье

Раннее апрельское утро

 Сегодня я проснулся чуть ли не на рассвете и больше не смог уснуть. Досадно, когда такое случается в выходной. А быть может, досадно мне оттого, что бессонница моя проходит впустую – никаких просветлений и озарений. Раза четыре я вставал посреди ночи и тупо шлялся по закоулкам своей квартиры. Ситуация – ее исходные условия, взаимосвязи, предпринимаемые нами действия – воспринимается чересчур плоско и однозначно, и переломить эту однозначность никак не получается. Однозначная ситуация словно владеет тобой, ты едва поспеваешь совершать обусловленные ею шаги. В то время как неоднозначность и многоплановость парадоксальным образом позволяют работать на опережение, и если и не овладевать ситуацией, то хотя бы шагать с ней в ногу, взаимодействовать с происходящим.

 Поворочавшись минут пять с боку на бок и не добившись результата, я смиряюсь с судьбой – по крайней мере, на сегодняшнее утро. Выбираюсь из-под одеяла и плетусь на кухню. Обычно мой первый утренний маршрут пролегает, как это принято у большинства людей, в ванную комнату; но сейчас настроение у меня никакое, и я надеюсь, что пребывание на кухне поможет мне обрести душевное равновесие. Увы, первое, что я делаю – сажусь за кухонный стол и закрываю лицо руками. Полная деморализация личного состава. И ведь никакой пьянки накануне, никакого провала операции – просто усталость и творческий ступор. Не отнимая ладоней от висков, открываю глаза; мой взгляд упирается в большое кофейное пятно на бежевой льняной скатерти.

 Пятно придает мне решимости: я рывком поднимаюсь со стула, сдираю скатерть и швыряю ее в стиральную машину. Добавив в придачу несколько рубашек, полотенец и предметов туалета, засыпаю порошок, выставляю режим стирки, и машина принимается за чревовращение. Тем временем я готовлю себе шоколад и разогреваю в духовке (терпеть не могу микроволновки) две чудесные ароматные и очень белые булочки, предварительно надрезав их и намазав маслом. Прежде чем достать из холодильника кусок семги и шведского сыра, отправляюсь в спальню, где в старинном резном комоде у меня аккуратно разложено постельное белье и многочисленные полотенца, салфетки и скатерти. Поразмыслив, выбираю розовую из хлопка. Вернувшись на кухню, поспешно открываю духовку. Булочки подрумянились, впитав золотистое масло. Предвкушая наслаждение, наливаю шоколад в большую чашку и посыпаю семгу черным перцем. Завтрак готов.

 Устроившись за столом, я как обычно сбросил тапочки и с удовольствием поставил босые ступни на жестковатый мех – под столом лежит белая овечья шкура. Будь моя воля, я бы раскидал такие шкурки по всей квартире и расхаживал бы по ним, подзаряжаясь природным электричеством.

 Несмотря на внешнюю деловитость, пятница прошла бестолково. Судя по смятому выражению Костиного лица, они с Глебом пили пиво значительно больше и дольше обычного. А чувство вины, независимо от степени его праведности, отнюдь не способствует открытым и доверительным речам. Получить адекватную информацию от существа, которое дарит свой хмурый взгляд не вам, а своим ногтям и ботинкам, и то и дело напоминает, как у него много работы – это как доить депрессивную корову.

 Похоже, я ошибся, понадеявшись, что после вечеринки Константин впадет в прекраснодушие. Обычно утренние «допросы», следующие за удачно проведенным вечером, когда объекту удалось-таки расслабиться и заполучить дозу положительных эмоций – одни из самых эффективных. Объект соглашается откровенничать, словно в благодарность за то, к чему вы вроде и отношения не имеете. Что ж, посмотрим, что могло испортить ему настроение…

 - Ты чего такой мрачный, - спрашиваю я. – Надеюсь, ваша команда больше не пыталась по ошибке отправить отчеты в научный центр?

 - Все нормально, - угрюмо бубнит Константин. – Все четко, никакой утечки информации. Я все организовал.

 Произносит он это без тени самодовольства, что вовсе не подобает карьеристу-профессионалу.

 - Твои ребята по-прежнему цапаются друг с другом, или уже перестали?

 - Уже перестали, - продолжает бубнить Костя. – Мне надо бежать, - тут же бросает он, - и не дожидаясь моей реакции, встает и уходит. Тем самым дает мне понять, в каком направлении следует работать.

 Через двадцать минут за чашкой чая с клубничным пирогом в нашем явочном кафе я узнаю от Глеба, что Марина, с которой у Константина был самый, что ни на есть, душевный контакт, с некоторых пор предпочитает контактировать с Игорем, и не только душевно. Забавное известие. Судя по всему, Марина относится к тем девушкам, что наделены особым талантом – быть опорой женатым мужчинам на их нелегком жизненном пути. «Игорь хочет развестись со своей женой», - добавляет Глеб, и в его глазах, задумчиво устремленных куда-то в сторону, мелькает отблеск вселенского мужского заговора. «С Мариной ему намного комфортнее – ведь она ему партнер во всех отношениях. Она его вдохновляет».

 Да, задора у Марины хоть отбавляй. Вдохновить на измену ей ничего не стоит. Вы не подумайте, это я не о супружеской жизни – я все про то же наше предприятие по отлавливанию вербовщика. Отчего бы Марине не подговорить Игоря на «карьерный рост» и «профессиональное развитие» за пределами нашей компании? Впрочем, Костю тоже из песни не выкинешь – если он станет чувствовать себя выкинутым из команды, эдаким отверженным положительным героем, ему может захотеться преувеличить свою отверженность до пределов, вполне оправдывающих перебежку к «конкурентам»…

Завтрак удался на славу. Заметно повеселев, я принял душ и стал одеваться для вылазки в город. Сегодняшним утром я вознамерился немного поразвлечься – сходить посмотреть на женщину-священника, о которой мне сообщил тощий психолог в свитере. Тем более, что погода расчудесная, а местечко это недалеко от парка.

 Вытащив из шкафа легкую куртку, я на пару минут впал в размышления о том, во что бы мне обрядиться для подобного похода. На нижней полке я отыскал купленный осенью рыжий джемпер из хлопка – похолодало, и я так ни разу его и не одевал. Зашнуровав ботинки и сунув бумажник в карман куртки, я взглянул на себя в зеркало. Вид у меня был бледноватый, но веснушек заметно прибавилось. Поправив рукой взлохматившиеся волосы, я вышел из квартиры.

 Вообще-то выгляжу я весьма недурно. На вид мне лет тридцать – тридцать пять, в зависимости от того, как я одет, как себя веду, и как складываются обстоятельства; истина же, как обычно, находится посередине – в октябре мне исполнится тридцать три. Если, конечно, мне до этого октября удастся дожить. Я так шучу, должно быть, потому, что дважды пережил клиническую смерть – один раз меня отравили, и еще как-то раз я умудрился утонуть в Индийском океане. Звучит нелепо, впрочем, таковыми и бывают нежданные напасти. Фигура худощавая – очень удобная для ношения костюмов – но не долговязая, благо рост чуть выше среднего. У меня длинные пальцы, отличные белые зубы, правильные черты лица, синие глаза и темно-каштановые волосы. Женщинам это очень нравится, особенно в сочетании с моим именем – меня зовут Йорг Андерсен. Думаю, оно вызывает у них букет ассоциаций, пробуждая воспоминания о раннем сексуальном опыте, когда, будучи маленькими девочками, они влюблялись в сказочных героев, включая своих отцов, юношей из соседних подъездов и любимых персонажей телефильмов, напрочь игнорируя своих недоразвитых ровесников. А затем раз за разом воспроизводили свой ранний сексуальный опыт во взрослой жизни. «Романтичный циник», - вздыхают они обо мне. Друзья и коллеги, пребывающие в более близкой мне реальности, называют меня Штирлицем – это имя для «внутреннего применения».

 Я не циник. Я – любопытствующий скептик. Самое странное, что Штирлицем иногда называла меня и моя мать. Поводом для подобных инсинуаций послужили мои «шпионские игры» в младшем школьном возрасте. Я увлекался сочинением шифровок, вербовкой, одноклассников (и, разумеется, одноклассниц), младшей сестры, то и дело принимался выслеживать соседа по лестничной площадке, учительницу нашего класса, а также свою подружку-ровесницу по воскресной школе. Пытался вести наблюдение за родителями, но быстро заскучал и бросил это занятие. Как позднее оказалось, я напрочь все перепутал – среди всей публики, что оказалась у меня «под колпаком» только мои родители были профессиональными разведчиками. В то время они оба работали в Москве: мама в ирландском посольстве, а отец – корреспондентом датского журнала. Помню непередаваемое из-за тонкости нюансов выражение его лица, когда он застыл в дверях, поспешив в комнату на громкие звуки распеваемого мной «Гимна Советского Союза», слова которого я нашел на обороте русской тетрадки.

 Спонтанные попытки вести разведывательную деятельность ускорили процесс моего избавления от невинности. Однажды, переполненный самыми, что ни на есть, возвышенными чувствами, которые так свойственны восьмилетним мальчикам – кажется, это было в мае, потому что цвела сирень, - я подкарауливал у подъезда один из своих «объектов» - рыжую кокетливую особу, с которой мы всегда сидели рядом на воскресных мессах, и которая поклялась мне в любви до гроба, подарив на день рожденья желтого медведя. «Объект» я заприметил еще издалека – она величественно приближалась к месту жительства вместе с моим другом-одноклассником. Одной рукой он волевым усилием удерживал два портфеля, а другой удерживал руку своей спутницы. Так мне довелось на практике узнать, сколь «изменчиво сердце человека».

 Нет так давно я вспомнил о своей детской подружке, увидев у нашего системного администратора распечатанный лозунг «ПРЕВЕД МЕДВЕД» - на популярном в его кругах сербском языке. Впрочем, кто знает, может, она все еще любит меня, как обещала? Через пару месяцев я застукал и учительницу, на перемене притаившись в углу за зеленой шториной, чтобы посмотреть, что она делает, когда ее никто не видит. Любимая учительница зачем-то принялась шарить по нашим портфелям – причина так и осталась для меня загадкой. Увидев меня, она резко дернулась, выпрямилась, покраснела и поспешно вышла из класса.

 Интерес к разведке во мне подогревали «Семнадцать мгновений весны». Вы представить себе не можете, насколько по-иному я воспринимал происходящие в нем события, додумывая суть за недостатком естественных для российских зрителей знаний. Фильм привел меня в восхищение; я искренне полагал, что Шелленберг – близкий друг и наставник Штирлица. К моим шпионским увлечениям прибавилось регулярное перепрятывание «рации» в нашей квартире. В результате рация была обнаружена моей мамой, когда она вдруг решила испечь пирог и стала разогревать духовку, предварительно не проверив ее на наличие рации, и очень удивилась, обнаружив внутри обуглившуюся картонную коробку…

 Припарковав машину за квартал от пункта назначения, я еще раз взглянул на адрес. Самый приятный путь пролегал через парк. В такую рань людей на улице было немного – в основном попадались бегуны с сосредоточенными лицами и те, кого вывели погулять их собаки.

 Я с удовольствием вдыхал свежий воздух и таращился по сторонам, созерцая весенний пейзаж. Прогулка заняла минут пятнадцать – на другом конце парка, на втором этаже симпатичного старого здания располагалось кафе «Шепот папоротника», куда, по словам несостоявшегося кандидата в мои помощники, мне и следовало направить свои стопы, дабы узреть обещанное им чудо из чудес.

 Дверь внизу была не заперта; какой-то долговязый парень прошмыгнул в нее у меня перед носом столь быстро, что, войдя за ним, я лишь услышал, как хлопнула дверь этажом выше. Парень был абсолютно прав – было без минуты девять, вот-вот должна была начаться служба. Я поспешил вслед за ним по лестнице с литыми чугунными перилами, украшенными розочками, похожими на савойскую капусту…

 Судя по всему, эти люди в самом деле собрались здесь на мессу – один из столиков был выставлен на всеобщее обозрение в центре зала, накрыт белой скатертью и заставлен свойственными богослужению предметами – Библия, свечи, чаша и все такое прочее. Переступив порог кафе, я для начала быстренько шмыгнул в угол, показавшийся мне наиболее укромным, чтобы оценить обстановку. Справа от входа – ряд окон, слева – барная стойка, далее кухня и, надо догадываться, туалет.

 Двенадцать женщин, восемь мужчин, средний возраст около тридцати лет – отмечая это обстоятельство, я испытал приступ адресованной себе иронии. Одна, вероятно, супружеская пара с двумя детьми. Большинство пришельцев были знакомы друг с другом и переговаривались в полголоса, по-утреннему лениво – видать, еще не проснулись как следует. Для сектантов вид у них был слишком благодушный; никто даже и не подумал приблизиться и заговорить со мной или хотя бы завлекающе улыбнуться.

 Будь это настоящая церковная служба, я бы наверняка пришел либо раньше, либо позже. Раньше, чтобы занять удобную позицию для наблюдения, а позже, чтобы войти незаметно, скрыться за людскими спинами, и столь же незаметно уйти. Прихожане редко позволяют себе вертеть головой по сторонам во время мессы – в отличие от моей младшей сестры, которая любила наблюдать за опаздывающими и громко комментировать их появление. Когда мы с ней были детьми, католический храм святого Людовика на Лубянке охотно использовался разведчиками для встреч и передачи материалов, наряду с Центральным Домом Художника, Третьяковской галереей и Большим театром – местами, где иностранное присутствие являлось давней сложившейся традицией.

 Покончив с параноидальными формальностями, я направился к ближайшему стулу, благо кто-то расставил их по всему залу в произвольном порядке. Столы были сдвинуты к стене; посетители забросали их своими сумками, плащами и куртками; я же предпочел оставить свою одежду на себе.

 - Подожди таскать конфеты, - произнес голос слева от меня. – Вот мы закончим, тогда будем пить чай.

 Девочка лет шести неохотно отвела руку от маминой сумки, застыла на пару секунд, а затем, слегка взвизгнув, побежала на другой конец зала, к папе. «А когда мы закончим?» - мысленно поинтересовался я. С момента, когда меня угораздило присоединиться к этой компании, прошло четыре минуты. Одна из «присутствующих здесь дам» отделилась от стайки беседовавших возле кухни и подошла к столу. Вслед за ней потянулись остальные, двигая стулья и забавно откашливаясь, словно им предстояло произносить речи. Рассевшись, они образовали некое подобие круга; но были и отщепенцы, которые предпочли устроиться подальше у окна или возле барной стойки, так что я не чувствовал себя выкинутым из тарелки и мог спокойно разглядывать интерьер, не опасаясь привлечь излишнее внимание.

 Частью интерьера, несомненно, была дама, что привела в движение стулья. Не дожидаясь тишины и спокойствия, священница объявила, что «рада всех видеть и надеется, они хорошо проведут это время», и тотчас приступила к делу. У нее был приятный голос с живыми, немного колкими интонациями. Услышав привычные слова литургии, я окончательно расслабился и принялся вертеть головой по сторонам. Кафе показалось мне уютным – витиеватые витражи в окнах, много дерева и металла, все сделано под старину – то ли модерн, то ли средневековье – признаться, я не очень-то в этом разбираюсь.

 Один из мужчин внезапно отделился от стены, которую подпирал чуть впереди от меня, и прошагал куда-то за моей спиной. Я медленно обернулся – он запирал на ключ входную дверь. По воскресеньям кафе работало с двенадцати – так утверждала табличка возле входа на первом этаже; я успел ее заметить, проникая в здание. Стражник вернулся к своей стене, и, провожая его взглядом, я обратил внимание на невероятно красивую пришелицу. Девушка демонстрировала мне свой безупречный профиль, изящно облокотившись рукой на спинку стула и вытянув вперед длинные ноги в колготках цвета загара – мой любимый цвет. И тут моему взору открылось нечто, слабо укладывающееся в моей голове: ее ладонь покоилась на бедре моего несостоявшегося помощника. Сам же психолог восседал подле своей спутницы, горделиво выпятив острый подбородок и скрестив на груди тощие ручонки.

 Ну и компания. Я вздохнул и закрыл глаза. В воздухе определенно пахло кофе с пирожными, кардамоном и корицей. И еще весной. Симпатичные прихожанки. Почему они не поют? Люблю церковные хоры и не люблю внимать пастырской отсебятине. Впрочем, эта предводительница заговора скучать не дает: высказывается нетривиально и много иронизирует. Последнее не в ее пользу – если помимо увеселения публики у нее есть и иные цели в жизни, более женственные. Как говорила моя сестра своей подруге: «Ирония убивает у мужчин сперматозоиды».

 Почувствовав, что на меня кто-то смотрит, я открыл глаза. Священница произносила завершающие слова литургии. Я не сомневался, что ее лукавая улыбка адресована лично мне. Уж не подумала ли она, что я заснул?

 Богослужение закончилось. Опять начали двигать стулья, а вдобавок, еще и столы, возвращая помещению его кондитерский облик. Похоже, пришельцы намеревались перейти от мессы к совместной трапезе. Подавав в себе желание разузнать, какие пирожные им предстоит отведать, я выскользнул из зала – стражник уже отпер дверь. В мой план не входило подвергнуться раскрутке за чашечкой кофе.

 К машине я вернулся той же дорогой – через парк. Занятное место. Очевидная нелегальность происходящего, очевидная «христианская компетентность» участников процесса, и совершенно неочевидные цели.

 Войдя в квартиру, я прямиком направился в спальню, к блокноту на ночном столике. Утро прошло не зря. Я открыл блокнот, и вычеркнул в нем две строчки из четырех, оставив в живых тренинг по командообразованию и веревочный курс. Не спрашивайте меня, почему…

 Продолжение следует

ИГРА

Перестрелка

(Разогрев) 

Состав участников: группа от 10 до 25 человек

 Ведущий выходит в середину зала:

Сейчас я попрошу вас образовать ровный круг, повернувшись ко мне спиной и встав не очень плотно друг к другу. Ситуация следующая: во время выполнения задания в здании химического завода между агентами одной стороны и агентами другой стороны завязалась перестрелка. «Первые» - так я буду называть агентов одной стороны; и «вторые» - это их противники. Произнося «первые» я буду как можно незаметнее касаться двух из вас, и точно так же обозначать «вторых». Если кто-то попытается подглядывать или подсказывать, он тотчас будет исключен из игры как «случайно убитый во время перестрелки». Затем я скажу «огонь», и при этом осаленные мной участники должны будут сделать шаг вперед, выступив из круга, и постараться как можно быстрее занять место, освобожденное «агентом» противника. То есть «первые» должны занять места «вторых», а «вторые» - места первых. Если кто-то совершит ошибку, заняв место своего «напарника», он будет считаться убитым.

 Эту игру можно использовать и как разогрев, и как упражнение на развитие интуиции и считывания невербальных сигналов.

 ПОРТСИГАР. Оружие опытного агента

 Придумать обоснования для деловых предложений

 Если вы устали продумывать обоснования для деловых предложений, финансовых расходов, проектов, и у вас нет свежих идей, можно прибегнуть к следующему способу получения недостающей для обоснованности информации:

 1. Найдите в вашей шпионской организации либо за ее пределами человека, который заинтересован в данном предложении, проекте, расходе и пр. Либо может этим заинтересоваться (порой весьма), если узнает о его существовании и своей возможной причастности.

 2. Намекните этому человеку, что такой проект, вероятно, будет иметь место. Более того, есть шансы, что именно вашему собеседнику поручат его развивать или же он будет всячески участвовать, и наверняка на хороших условиях – финансовых, позиционных или творческих – в этом проекте.

 3. Поговорите с ним об этом проекте некоторое время, чтобы эмоционально привязать его к предмету вашего разговора.

 4. Внезапно перемените настрой вашей беседы – спустившись с вершин энтузиазма и вдохновения в долину сомнений, тягостных вздохов и жалоб на некомпетентность окружающих и непонимание принимающих решения лиц. Важно, чтобы у вашего собеседника возникло ощущение, что «его» предложение, который уже почти что приняли, назначив его ответственным за реализацию, вдруг ни с того ни с сего «зарубили». И, соответственно, желание отстоять «свой» проект, приведя массу сильных и свежих аргументов в его защиту и поддержку.

 5. Покивайте головой, выразите свое согласие и восхищение (ни в коем случае не благодарите его – ведь это он вроде как делает «для себя», а не для вас), а затем переведите разговор на нейтральную тему, чтобы собеседнику не казалось, будто вы, поговорив с ним, ушли «проталкивать его предложение». Оставьте ему ощущение приятной возможности, которая дала о себе знать, да и только.