Автор выпуска Иоанн Чудотворцев

О ВЕРЕ, ЖИЗНИ И ПУТИ

Не хочу показаться нескромным, но иногда у меня спрашивают про мою фамилию. До последнего времени я сам ничего о ней не знал. Два года назад тетя отца рассказала ему историю, которая была как-то упущена из виду в нашей семье...
Мой пра-пра-прадед был иконописцем. Многие из его икон прославили себя чудесами, и чтобы отметить это, (а была середина 19 века) указом Священного Синода ему было разрешено добавить к фамилии Соловьев вторую фамилию Чудотворцев. Так он и значился в документах – Соловьев-Чудотворцев…
Среди его детей было много священников, о них я ничего не знаю, только то, что они уже назывались просто Чудотворцевы.
Прадед был неверующим, он пропал где-то в Северных лагерях или на Беломорканале.
Я сам, повторяю, ничего об этом не знал до 27 лет.

В детстве я был неверующим.
Помню, в шесть лет впервые задумался о том, что со смертью все прекратится, меня больше не будет. Я задавал этот мучительный вопрос матери, но она ничего не могла предложить мне здесь, поскольку не верила тогда сама. Она советовала не думать об этом, но мысли возвращались вновь, и вновь, и пожалуй тогда впервые я познакомился с бессонницей, потому что когда ребенок в таком возрасте не может заснуть час или два, то это уже бессонница.

Впервые возможность существования Бога я допустил, когда мне было 15. В одной из сложных жизненных ситуаций я решил помолиться, и когда получил на эту молитву ответ, вопрос "есть ли Бог" для меня больше не существовал.
Но перейти от полного неверия к вере сразу сложно.

В те годы на нас обрушилось много новой информации – экстрасенсы, инопланетяне, привидения, Бермудский треугольник...
Помню одним из фильмов, которые как-то на меня повлияли, был фильм "Привидение". Тогда я и начал задумываться, какой может быть жизнь вне тела. Примерно тогда же прочитал отрывки из книги Дж. Моуди. Они произвели сильное впечатление.
Обрывочные сведения об иной жизни, об иных мирах постепенно складывались в некоторую картину. Где-то в это же время я прочитал "Новый завет", который раздавали протестанты. Забавно, что в тот день мы с мамой ходили на выступление одного из учеников Шри Чинмоя...

Но прошло еще два года, прежде чем внутренние поиски и некоторые личные обстоятельства заставили меня всерьез начать искать ответы на свои бесчисленные вопросы в религиях Востока.
Я читал книги о медитации, о карме и сансаре, узнавая новые для себя вещи об энергиях и чакрах, мирах страданиях и блаженства, восьмиступенчатой йоге и восьмеричном пути буддистов. Я прочитал множество книг, большинство из которых сейчас мало известны. Отмечу из них "Медитация – совершенствование в Боге" Шри Чинмоя, эта книга дала мне определенный вектор. Шри Чинмой говорил не о безличном Абсолюте, а о Всевышнем, "медитация и молитва – два крыла" - вот его знаменитые слова. Примерно в то же время я прочитал первую книгу Лазарева "Диагностика кармы".

С самого начала своих поисков я понимал, что необходимо искать на грани смешения Запада и Востока, идея объединения религий была мне близка едва ли не с самых первых шагов. Не знаю, откуда взялось это знание – возможно, уже тогда эта потребность открылась внутри меня.

Молитвы Христу и чтение Евангелий давало пищу душе и отвечало на какие-то внутренние потребности. Но они не отвечали ни на вопросы об устройстве мира, ни о закономерностях событий, происходящих с нами. Меня не устраивали ответы в стиле "такова воля Господня" и "пути Господни неисповедимы".
Поэтому уже в те годы я глубоко понимал, что религии Запада и Востока дополняют друг друга, что им плохо друг без друга, а от разделения религий страдают все. Что "перегородки между религиями не доходят до неба".

Я мечтал о белом здании на зеленых холмах задолго до того, как прочитал Розу мира. Это идея кружилась где-то рядом много лет, ища выражения. Но выражения не было. Я искал в оккультизме и астрологии, но сильно во все это не углубился, отчасти - из-за каких-то личных срывов, отчасти, думаю, теперь из-за того, что не дали мои невидимые хранители,
друзья сердца. От глубокой безысходности, а не от веры я принял крещение в Православии, когда мне было 21 год.

Но это была точка опоры в моих непростых отношениях с Богом.
Крещение помогло мне установить связи с Синклитом России, как я понимаю это теперь. Молитвы русским святым внесли в мою жизнь нечто новое и важное. Я почувствовал реальность слова "благословение". До этих пор я был человеком неудачливым почти во всем. Большинство своих дел я по внешним или внутренним причинам не мог довести до конца. С момента крещения это стало изменяться, моя жизнь обустраивалась.
Шли первые годы жизни в Воронеже...

Я старался не задумываться тогда о будущем, жить настоящим и ждать лучшего. Излишне говорить, что я был совершенно, абсолютно одинок.
Идеи, которые были для меня жизненно важны, не находили в Православии выражения, и я ждал, что что-то изменится, полагаясь на высшие силы, и продолжая искать.
Я ходил в Православную церковь и одновременно читал Кастанеду, стараясь выбрать от туда что-то для себя. Я мог это совмещать, не разрушаясь. Читал лиричные творения Ефрема Сирина, а потом вновь доставал Ошо и Шри Чинмоя...

Внутренние поиски не прекращались, была жажда прорыва, нового осмысления себя самого. И в какой-то момент произошел прорыв. Что-то изменилось в моем понимании религии раз и навсегда, она была теперь внутри.
Опущу часть событий и каких-то своих внутренней вещей, но в тот год я прочитал две книги - "Сын Человеческий" Александра Меня и "Розу мира" Даниила Андреева. Александра Меня я читал так, как пьют воду из родника, а "Розой" я был просто оглушен. Если бы кто-то другой мог подслушать мои сокровенные мысли, дополнить их, систематизировать, обогатить, то наверное и получилось то, что мы называем "Роза мира". Шокировало меня то, насколько близко мне оказалось то, что написал другой человек.

Я не могу сказать, что "Роза мира" изменила мою жизнь в том смысле, что после нее я задумался о каких-то вещах, о которых не задумывался раньше. Нет - ее появление в моей жизни рано или поздно было делом закономерным.
Два раза люди, с которыми я разговаривал, предполагали, что я читал Андреева, и даже слегка удивлялись, когда я говорил, что нет.

Как я открыл для себя "Розу"? Для меня это было непростое время, шел 1998 год.
Однажды днем я молился, прося дать мне спасение скорее, не откладывая (это было нетерпеливо, но это в моем стиле), я повторял простые фразы "Господи, помилуй" и "Господи, спаси", думал о своей жизни, и о том, что все еще ни в чем не уверен по-настоящему.
Я молился так же святому Тихону Задонскому, Сергию Радонежскому и другим святым, которым я молюсь чаще, чем остальным. Потом, немного успокоившись, я поехал - не помню точно, ехал ли я специально на вечернее богослужение, или у меня не было конкретной цели, когда я поехал в город. Перед тем, как пойти в храм, я зашел в книжный магазин, увидел на полке "Розу мира", полистал ее. Я не нашел ничего, что бы мне не понравилось или что бы меня раздражало. Так я часто выбираю книги, если они касаются религии.
После этого я поставил книгу на полку и спокойно пошел на богослужение. И только на следующий день я поехал в книжный магазин и купил "Розу". Одновременно я купил книжку "Христианство" Джона Янга - неплохое издание, довольно объективно обобщающее сведения о христианах разных конфессий. Такая вот история. Это был несомненный ответ на молитву, ответ яркий и красивый.

Я перечитывал ее 19 дней. Маленькими порциями, страниц по тридцать, чтобы не перегрузиться огромным объемом информации, все переварить, обдумать.

После этого наступил период переоценки. Я глубже понял Православие, стал читать жития святых, осознал (а может быть, вспомнил) их мистическую глубину. Стал больше и чаще молиться, моя молитва стала более осознанной и глубокой.
Одновременно я открыл для себя русских религиозных философов, и первой прочитанной мной после «Розы мира» была книга "Бог и мировое зло" Н.О. Лосского. За ним последовали Павел Флоренский, Владимир Соловьев. С интересом читал я книги протоиерея Стефана Ляшевского о древней истории.
У меня все больше создавалось впечатление, что их усилиями создавалась некая целостная система, которая ищет выражения в историческом мире, и что Даниил Андреев и я не одиноки в этом мечтании.

Но "Роза мира" была для меня не только мощным импульсом в изучении новых и новых пластов того, чего я раньше не знал...
Нельзя прочитать "Розу" и не замереть в немом восторге, с встревоженным сердцем. Хочется сделать что-то немедленно, сделать практически.
И до этого я мечтал стать вегетарианцем, но не находил в себе сил осуществить это на практике. Кроме того, мне, как и многим, казалось тогда, что требование вегетарианства – надуманное. Христианская религия никогда не ставила этих требований, да и в других мировых религиях оно не было жестким. А Даниил помог взглянуть мне на ситуацию с другой стороны – не с той, как это выглядит из нашего мира, а с той, как это выглядит извне. И эта его точка зрения, сама способность представить ситуацию такой, как она может выглядеть из высших миров, потрясли меня настолько, что уже через месяц после "Розы" я полностью отказался от мяса. Еще через некоторое время я перестал есть и рыбу, и с тех пор придерживаюсь этой диеты около шести лет. Я не только не считаю себя в чем-то обделенным, но и наоборот вижу, что я от этого выигрываю. Вегетарианство делает человека ближе к природе, к Земле, к стихиалям, делает нас чище и здоровее. Вегетарианство помогает нам раскрыть те способности, которые дремлют в глубине нашей души.

После "Розы" еще в течение пяти лет я оставался почти одинок в своих духовных поисках. Невидимые друзья поддерживали меня все это время, их присутствие все отчетливее проявлялось в моей обычной жизни. Иногда они поддерживали меня, появляясь в моих снах, особенно накануне важных событий жизни.

Мои сны не были обменом информацией о слоях и метаисторических событиях. Это были просто добрые встречи. Особенно яркой была первая встреча с Даниилом. Тогда я благодарил Андреева за его книгу и за то, что многие люди ее читают сегодня. Я поздравлял его с этим, слов не хватало, но общаться было легко. Кажется, что во сне мы даже перешли на "ты", и это произошло как-то легко и естественно. Там во сне были еще какие-то его знакомые и кто-то из моих, но последняя часть нашего разговора проходила как бы наедине, то есть остальные были по-прежнему рядом, но не слушали и общались между собой. Это был яркий, запоминающийся предутренний сон.

Несколько раз видел во сне Александра Меня, и это были яркие опыты, насколько я понял, связанные с Олирной.
Мень - это человек действия, и то, что он не успел сделать на Земле, он продолжает сейчас. Когда я увидел его в первый раз, мне показалось так, будто он не умер, а ушел в какое-то подполье, потому что я видел его живым. Я во сне решил, что просто произошла какая-то ошибка, что люди напутали, будто он умер, а на самом деле он жив. Это было через некоторое время после того, как я прочитал "Сын человеческий", по стечению обстоятельств за полгода до Розы мира.

Кто для меня теперь эти люди, как я их воспринимаю? Как своих близких друзей. Прочность отношений не измеряется какими-то частными делами или взаимной выгодой. Наши хранители помогают нам абсолютно бескорыстно, не ища ничего взамен, независимо от того, будем ли мы помогать им, когда сможем, будем ли хотя бы благодарить их. И даже - поймем ли мы то, что нам помогают, или припишем себе все заслуги. В числе тех, кто помогает мне вот так, почти постоянно, и всегда, когда мне трудно, есть и Даниил.

Иногда трудно взять и предоставить события своей жизни на их светлый Промысел. Душа тревожится и рвется, стремясь заглянуть за очередной поворот в течение реки, по которой плывет наш маленький кораблик, белая лодочка нашей души.
Но все-таки меня не покидает вера, что за поворотом откроется светлая и прекрасная долина, что та эпоха, о которой писал Андреев, наступит. И что мы сами станем свидетелями этому.

Иоанн

ioann@box.vsi.ru