Олег Козырев: юмор, общество, жизнь
|
Кириллический ураган
КАК Я ДЕДОМ БЫЛ 1. Итак, как и обещал, немного подробностей об армейской жизни. В рассказах об ужасах армейской жизни, которые периодически цитируют мои неслужившие коллеги-демократы встречаются иногда такие страшные фразы как: «нас заставляли отжиматься» «нас заставляли приседать» «нас поднимали посреди ночи» и т.п. Хотелось бы отделить эти – мифические ужасы от ужасов реальных. 2. Меня призвали из Москвы в 1993 году. Служба прошла в учебке ВВС в Вышнем Волочке, где меня оставили сержантом. В этой роли вначале командовал взводом, а потом ротой. Моему призыву повезло, т.к. тогда служили полтора года. Деды в части были двухгодовалые и полуторагодовалые. Первые были немного злее вторых. Оно и понятно. На мой взгляд дедовщина у нас была средненькая, т.е. тех зверств, которые описываются в ряде докладов правозащитников, у нас не было. А как было – сейчас опишу. Следует отметить, что о военной прокураторе, ни тем более о солдатских матерях мы ничего не слышали. Тогда это было не так распространено, как сейчас. Немного атмосферы. Представьте себе учебную часть, в которой находится примерно 3-4 тысячи солдат. Несколько корпусов. На ночь в казарме офицеры не оставались. В части, конечно, оставалась пара дежурных офицеров. Пара на всю часть. Собственно в казармах новобранцев старослужащих, кроме сержантов не было. Плюс была отдельная рота, в которой учебка оставляла солдат ради собственных разного рода нужд. Там все были из старшего призыва. 3. Для гражданского человека вообще армия кажется каким-то сюром. Взрослые мужики зачем-то часами нарезают круги по стадиону, бесконечно чистят сапоги и бляхи, маршируют – короче занимаются непойми чем. Но это армия, дорогие мои, тут своя логика. И в эту и без того странную логику вкручивается еще логика неуставных отношений. Подобно павианам в обезьяньей стае тут всякий фрукт имеет свои отличительные особенности. Вот навстречу бредет некто с одной расстегнутой пуговицей на вороте, с согнутой больше обычного бляхой, с подвернутыми сапогами. Этот значит старше тебя на полгода. Если бредет, еле переставляя ноги, сыпет искрами от подков, шапка чудом держится на затылке, бляха прямая, этот уже более тебя год оттрубил. Это дед. Если новобранец не хочет получить «в душу», самые главные правила безопасности для него – быть одетым строго по уставу. По уставу, это значит застегнут на все пуговицы, сапоги не дай боже подвернуть, ремень должен быть затянут так, чтобы бляха не проворачивалась. Если дед сумеет бляху провернуть (т.е. если ремень все же ослаблен), то сколько раз он провернет, столько «душу» пробьет. Для тех, кто не в курсе – это удар в грудь кулаком. Зимой это больнее, чем летом. Ибо летом все ходили в «афганках», а там плоские пуговицы. А зимой нам давали теплую одежду с пуговицами советского образца – на медной петельке, которая очень больно врезалась, если попасть по пуговице. А по ней, разумеется, обычно и били. Но все же дедовщина у нас была по моему мнению средненькая. Издевательств целенаправленных не было. Деды ограничивались обычно тем, что стреляли деньги на водку или сигареты (мобильных тогда не было) плюс требовали к себе уважения (пуговицу застегни, почему ремень ослаб) – примерно так. С сержантами история была чуть другая. 4. Задача сержанта проста – ему должны подчиняться. С точки зрения армии и здравого смысла это понятно. На каждом этаже – комната с оружием, там хранятся боевые патроны. Да, на замке и под сигнализацией, но это оружие. Если рота расслабится, то сегодня они чуть медленнее выполняют твои приказы, а завтра сбегут в самоволку, а послезавтра придут оттуда пьяными. Какие законные инструменты есть у сержанта? Ну – дать наряд вне очереди. А если и тут работа будет спустя рукава? Остается – доложить офицеру. Но если доложишь офицеру – тебя перестанут уважать и твои сослуживцы, и сами солдаты. Тем не менее ладно, допустим доложим офицеру. Что может сделать он? Да тоже ничего. Наряд. Хорошо. Если совсем призывник ничего делать не хочет, что делать? Остается гауптвахта (она у нас была тогда). Но все же это крайнее наказание. Каждый раз его применять? В учебке был один инструмент, конечно, это отправить в «плохую» часть. У нас все боялись полигона в Тоцке и, конечно, Новой Земли. Но одной угрозой, к тому же будущей, сильно не воздействуешь. Поэтому инструмент сержанта – либо неуставные методы, либо работа с коллективом. Неподчинение или разгильдяйство одного несет наказание коллективное для всех. В принципе, это и есть один из самых действенных инструментов не допустить разброда. Вот почему с первых дней любой сержант старается задать такой ритм жизни в подразделении, при котором его приказы исполнялись бы беспрекословно. 5. К моменту призыва у меня уже были определенные убеждения, плюс я был старше почти всех на три года, плюс по жизни воспринимал некоторое армейское безумство с иронией, поэтому меру знал. Дедовщина сама как явление была для меня неприемлема, но солдатами управлять как-то было надо. Не без юмора вспоминаю, как один балбес вывел все же меня из себя. Это был единственный раз, когда я позволил себе нечто близкое к физическому воздействию. Никогда не забуду, как схватил его за шкирку, тряс и говорил «тебе очень повезло, что я христианин». Мда… В каждой части подозреваю, были свои способы муштры. У нас практиковались следующие. Классика – отжимание. Обычное, на «раз-два», иногда с вариантом «полтора». Отжиматься должны все вне зависимости от силовых качеств. До армии я не так чтобы много мог отжаться от пола. Но ради того, чтобы не подвести остальных, отжимаешься и сто раз и больше. Пробежка. Тут все просто. Стоишь в центре стадиона, а рота нарезает круги. Строевой шаг. Вот что реально трудно. Особенно если предлагать идти в замедленном темпе, на счет, высоко поднимая ногу. «Тяните носок!» - это важно. Если не тянут, не красиво вообще получается. Подъем-отбой. В нашей части были железные двухъярусные кровати, которые, конечно, отчаянно скрипели. Ритуальная часть отбоя в нашей части была «три скрипа – подъем». После команды «отбой» все должны быстренько разбежаться, раздеться, залечь в кровати и лежать, не шевелясь, некоторое время. Сержант считает скрипы. Три раза кто-то скрипнул – подъем за 40 секунд. Иногда можно было и за 30. Старички иногда показательно за 20 и за 10 могли успевать. Надо понимать, ты через все это прошел сам, ты чувствуешь меру, ты знаешь, что для них это нереально тяжело, но ты смог – смогут и они. Впрочем, нельзя забывать о здоровье. Если кто-то жаловался на него – отправлял в медчасть. 6. К сожалению, были и другие методы воздействия у сержантов. Но это я больше испытал на себе, когда был новобранцем. Например, вместе с командой «разойдись» в воздух могла взлететь армейская табуретка (кто видел – тот не забудет). И от того, как быстро все разойдутся, зависит, успеет ли она на кого-то упасть. Помимо почти стандартного «пробивания души», могли, конечно, и избить. Или потому, что сами пьяные, или потому, что пьян оказался солдат. Армия вообще довольно странное место для жизни здоровых лбов. Понятно, если у кого-то призвание такое и ему нравится, но зачем всем остальным мучиться? Следует понимать, что ценности действительно у многих, да почти у всех, там смещаются. Тот, кто поначалу клялся, что сам никогда не будет обижать новобранца, это он сам, когда станет дедом, будет отбирать у него деньги, или даже избивать. Один лишь пример. «Черпак» - это тот, кто отслужил полгода. В нашей части в черпаки «принимали» ударом ремня, бляхой по, пардон, мягкому месту. Думаете туда кого-то загоняли? Ничего подобного. В нужную ночь все как миленькие по собственной инициативе и желанию потянулись в каморку к дедам, где каждого «приняли в черпаки». И черпаки эти ходили потом довольные и счастливые, уж можете мне поверить. Сам я всего этого избежал наверно лишь из-за христианских убеждений своих. Если бы не они – не знаю. Но при этом, когда появилась возможность и я, конечно, расстегнул пуговицу ворота (дышать легче), и я загнул сапоги (так удобнее), и я набил себе подковы такие, что вечером приятно было любоваться исками, высекавшимися под ногами (красиво). 7. В армии трудно. Трудно не всегда потому, что там есть дедовщина. Трудно просто потому, что это армия. Просто уже потому, что там ты В ПОДЧИНЕНИИ. Хотя бы только поэтому. Тебе говорят, когда и что тебе есть, когда и где тебе спать, что тебе делать – ты не принадлежишь себе. Но, учитывая, что речь идет об армии, это понятно. Это даже разумно. Ибо случись война, все должно работать как единый механизм. При этом мне не довелось застать чеченской войны, когда вопрос дисциплины мог быть уже и вопросом жизни и смерти. 8. Был парень один у нас в роте, моего призыва. Его все затюкали. Причем терроризировали его ребята из его же призыва. Сложный был парень. Так получилось, что я один с ним разговаривал. Он просто ну никак, никак не был приспособлен к армии. Когда ребят отправляли в часть, чувствовал, что он долго не протянет. Он точно повесится. И даже не сбежит, т.к. не было характера у него даже на это. Правда. Я знал, что он наверняка повесится. И ничего, абсолютно ничего не мог с этим поделать. Некоторые говорят «в армии ты станешь мужчиной». Нет. Это не так. Мужчиной ты можешь стать везде. А в армии можешь превратиться в павиана, дикаря, носителя совершенно бредовых ритуалов, о которых на гражданке просто даже стыдно рассказать. Но можешь и остаться человеком. Каждый делает выбор сам.
и опять куршевельское Бойкот Куршевеля - редкий случай, когда и олигархи и народ были едины. В Куршевель планировали не ехать все.
странный народ. о любителях ежиков
накануне
о Москве
новенькое Пригласили на детективный сериал. Жанр для меня новый. Буду пробовать.
полит
френданонс
уменьшительно-ласкательное "Ах ты моя диалапочка"
...
техновинки В локальной интернет-сети запускают три телеканала на тестирование.
750
берегите покрышки, если собираетесь в Ливан!   REUTERS    bbc
убиваю девушку
правильный ответ Эстонии
Открытое письмо мигрантов: Арест Зиёдулло стал для нас последней каплей Мы объявляем России бойкот. Арест Зиёдулло стал для нас последней каплей. Многие мои друзья уже съехали с квартир, которые они ремонтируют, в которых планировали провести все рабочие дни и все выходные, а остальные отказались даже от мысли поездки в Россию. Мигрантов выживали из Москвы уже давно. В отделениях милиции нас плохо обслуживали, а некоторые жители открыто выражали недовольство нашим умением делать все то же самое, но дешевле. Понимаете, это местечковая зависть. Им, например, не нравилось, что мы не пьем, тихие, работаем с утра до ночи, переделываем все, что надо столько раз, сколько необходимо. Мы работали там, где даже роботы трудиться отказывались. Мы вычищали такие закоулки столицы, о которых даже мэр не слышал. Мы строим, возим, убираем, собираем, разбираем, чиним. И все это за копейки. Я сам видел, как дрожащими руками один москвич отсчитывал мне месячную зарплату, все время переспрашивая «это точно не оплата за день?». Задержание Зиёдулло стало местью за нашу работоспособность. Уж кто-то, а Зиёдулло на преступника не похож. И все бумажки у участкового он оформлял всегда исправно. Каждый месяц участковый собирал у нас все необходимые бумажки. По конверту с каждого. Конечно, это сильный удар по нашей репутации, но мы, как птица Гюргюль восстанем из пепла! Завтра не выйдут автобусы и троллейбусы. Некому будет подметать дворы и убирать мусор. Никто не подвезет вас на попутке. Никто не будет ремонтировать вашу квартиру. Стройки замрут. Закроются колхозы. Сельских врачей станет меньше. Рынки исчезнут. Студенты иностранные от вас уедут. Милиционерам будет не с кого брать и нечего есть. Чиновники умрут от скуки. ДПНИ развалится. Скинхеды зарастут. Пограничники и таможенники уволятся. И будете о нас грустить, но будет поздно. Прощай, Москва! Мы едем в Куршевель! мигранты 24.01.2007
лицензия-пиратское
микросправка нужна
земляка читаю И в том Джуннаре хан отобрал у меня жеребца, когда узнал, что я не бесерменин, а русин. И он сказал: "И жеребца верну, и тысячу золотых впридачу дам, только перейди в веру нашу - в Мухаммеддини. А не перейдешь в веру нашу, в Мухаммеддини, и жеребца возьму, и тысячу золотых с твоей головы возьму". И срок назначил - четыре дня, на Спасов день, на Успенский пост. Да Господь Бог сжалился на свой честной праздник, не оставил меня, грешного, милостью своей, не дал погибнуть в Джуннаре среди неверных. Накануне Спасова дня приехал казначей Мухаммед, хорасанец, и я бил ему челом, чтобы он за меня хлопотал. И он ездил в город к Асад-хану и просил обо мне, чтобы меня в их веру не обращали, да и жеребца моего взял у хана обратно. Таково Господне чудо на Спасов день. А так, братья русские христиане, захочет кто идти в Индийскую землю - оставь веру свою на Руси, да, призвав Мухаммеда, иди в Гундустанскую землю. Афанасий Никитин, "Хождение за три моря"
сайт самых отвратительных звуков
ну зачем?
сын нарисовал
из френдленты
горизонтальный снегопад Интересно. Оказывается, снег в Москве падает горизонтально.
служба спасения "Служба спасения города Москвы завалена звонками встревоженных горожан. |
Кириллический ураган
КАК Я ДЕДОМ БЫЛ 1. Итак, как и обещал, немного подробностей об армейской жизни. В рассказах об ужасах армейской жизни, которые периодически цитируют мои неслужившие коллеги-демократы встречаются иногда такие страшные фразы как: «нас заставляли отжиматься» «нас заставляли приседать» «нас поднимали посреди ночи» и т.п. Хотелось бы отделить эти – мифические ужасы от ужасов реальных. 2. Меня призвали из Москвы в 1993 году. Служба прошла в учебке ВВС в Вышнем Волочке, где меня оставили сержантом. В этой роли вначале командовал взводом, а потом ротой. Моему призыву повезло, т.к. тогда служили полтора года. Деды в части были двухгодовалые и полуторагодовалые. Первые были немного злее вторых. Оно и понятно. На мой взгляд дедовщина у нас была средненькая, т.е. тех зверств, которые описываются в ряде докладов правозащитников, у нас не было. А как было – сейчас опишу. Следует отметить, что о военной прокураторе, ни тем более о солдатских матерях мы ничего не слышали. Тогда это было не так распространено, как сейчас. Немного атмосферы. Представьте себе учебную часть, в которой находится примерно 3-4 тысячи солдат. Несколько корпусов. На ночь в казарме офицеры не оставались. В части, конечно, оставалась пара дежурных офицеров. Пара на всю часть. Собственно в казармах новобранцев старослужащих, кроме сержантов не было. Плюс была отдельная рота, в которой учебка оставляла солдат ради собственных разного рода нужд. Там все были из старшего призыва. 3. Для гражданского человека вообще армия кажется каким-то сюром. Взрослые мужики зачем-то часами нарезают круги по стадиону, бесконечно чистят сапоги и бляхи, маршируют – короче занимаются непойми чем. Но это армия, дорогие мои, тут своя логика. И в эту и без того странную логику вкручивается еще логика неуставных отношений. Подобно павианам в обезьяньей стае тут всякий фрукт имеет свои отличительные особенности. Вот навстречу бредет некто с одной расстегнутой пуговицей на вороте, с согнутой больше обычного бляхой, с подвернутыми сапогами. Этот значит старше тебя на полгода. Если бредет, еле переставляя ноги, сыпет искрами от подков, шапка чудом держится на затылке, бляха прямая, этот уже более тебя год оттрубил. Это дед. Если новобранец не хочет получить «в душу», самые главные правила безопасности для него – быть одетым строго по уставу. По уставу, это значит застегнут на все пуговицы, сапоги не дай боже подвернуть, ремень должен быть затянут так, чтобы бляха не проворачивалась. Если дед сумеет бляху провернуть (т.е. если ремень все же ослаблен), то сколько раз он провернет, столько «душу» пробьет. Для тех, кто не в курсе – это удар в грудь кулаком. Зимой это больнее, чем летом. Ибо летом все ходили в «афганках», а там плоские пуговицы. А зимой нам давали теплую одежду с пуговицами советского образца – на медной петельке, которая очень больно врезалась, если попасть по пуговице. А по ней, разумеется, обычно и били. Но все же дедовщина у нас была по моему мнению средненькая. Издевательств целенаправленных не было. Деды ограничивались обычно тем, что стреляли деньги на водку или сигареты (мобильных тогда не было) плюс требовали к себе уважения (пуговицу застегни, почему ремень ослаб) – примерно так. С сержантами история была чуть другая. 4. Задача сержанта проста – ему должны подчиняться. С точки зрения армии и здравого смысла это понятно. На каждом этаже – комната с оружием, там хранятся боевые патроны. Да, на замке и под сигнализацией, но это оружие. Если рота расслабится, то сегодня они чуть медленнее выполняют твои приказы, а завтра сбегут в самоволку, а послезавтра придут оттуда пьяными. Какие законные инструменты есть у сержанта? Ну – дать наряд вне очереди. А если и тут работа будет спустя рукава? Остается – доложить офицеру. Но если доложишь офицеру – тебя перестанут уважать и твои сослуживцы, и сами солдаты. Тем не менее ладно, допустим доложим офицеру. Что может сделать он? Да тоже ничего. Наряд. Хорошо. Если совсем призывник ничего делать не хочет, что делать? Остается гауптвахта (она у нас была тогда). Но все же это крайнее наказание. Каждый раз его применять? В учебке был один инструмент, конечно, это отправить в «плохую» часть. У нас все боялись полигона в Тоцке и, конечно, Новой Земли. Но одной угрозой, к тому же будущей, сильно не воздействуешь. Поэтому инструмент сержанта – либо неуставные методы, либо работа с коллективом. Неподчинение или разгильдяйство одного несет наказание коллективное для всех. В принципе, это и есть один из самых действенных инструментов не допустить разброда. Вот почему с первых дней любой сержант старается задать такой ритм жизни в подразделении, при котором его приказы исполнялись бы беспрекословно. 5. К моменту призыва у меня уже были определенные убеждения, плюс я был старше почти всех на три года, плюс по жизни воспринимал некоторое армейское безумство с иронией, поэтому меру знал. Дедовщина сама как явление была для меня неприемлема, но солдатами управлять как-то было надо. Не без юмора вспоминаю, как один балбес вывел все же меня из себя. Это был единственный раз, когда я позволил себе нечто близкое к физическому воздействию. Никогда не забуду, как схватил его за шкирку, тряс и говорил «тебе очень повезло, что я христианин». Мда… В каждой части подозреваю, были свои способы муштры. У нас практиковались следующие. Классика – отжимание. Обычное, на «раз-два», иногда с вариантом «полтора». Отжиматься должны все вне зависимости от силовых качеств. До армии я не так чтобы много мог отжаться от пола. Но ради того, чтобы не подвести остальных, отжимаешься и сто раз и больше. Пробежка. Тут все просто. Стоишь в центре стадиона, а рота нарезает круги. Строевой шаг. Вот что реально трудно. Особенно если предлагать идти в замедленном темпе, на счет, высоко поднимая ногу. «Тяните носок!» - это важно. Если не тянут, не красиво вообще получается. Подъем-отбой. В нашей части были железные двухъярусные кровати, которые, конечно, отчаянно скрипели. Ритуальная часть отбоя в нашей части была «три скрипа – подъем». После команды «отбой» все должны быстренько разбежаться, раздеться, залечь в кровати и лежать, не шевелясь, некоторое время. Сержант считает скрипы. Три раза кто-то скрипнул – подъем за 40 секунд. Иногда можно было и за 30. Старички иногда показательно за 20 и за 10 могли успевать. Надо понимать, ты через все это прошел сам, ты чувствуешь меру, ты знаешь, что для них это нереально тяжело, но ты смог – смогут и они. Впрочем, нельзя забывать о здоровье. Если кто-то жаловался на него – отправлял в медчасть. 6. К сожалению, были и другие методы воздействия у сержантов. Но это я больше испытал на себе, когда был новобранцем. Например, вместе с командой «разойдись» в воздух могла взлететь армейская табуретка (кто видел – тот не забудет). И от того, как быстро все разойдутся, зависит, успеет ли она на кого-то упасть. Помимо почти стандартного «пробивания души», могли, конечно, и избить. Или потому, что сами пьяные, или потому, что пьян оказался солдат. Армия вообще довольно странное место для жизни здоровых лбов. Понятно, если у кого-то призвание такое и ему нравится, но зачем всем остальным мучиться? Следует понимать, что ценности действительно у многих, да почти у всех, там смещаются. Тот, кто поначалу клялся, что сам никогда не будет обижать новобранца, это он сам, когда станет дедом, будет отбирать у него деньги, или даже избивать. Один лишь пример. «Черпак» - это тот, кто отслужил полгода. В нашей части в черпаки «принимали» ударом ремня, бляхой по, пардон, мягкому месту. Думаете туда кого-то загоняли? Ничего подобного. В нужную ночь все как миленькие по собственной инициативе и желанию потянулись в каморку к дедам, где каждого «приняли в черпаки». И черпаки эти ходили потом довольные и счастливые, уж можете мне поверить. Сам я всего этого избежал наверно лишь из-за христианских убеждений своих. Если бы не они – не знаю. Но при этом, когда появилась возможность и я, конечно, расстегнул пуговицу ворота (дышать легче), и я загнул сапоги (так удобнее), и я набил себе подковы такие, что вечером приятно было любоваться исками, высекавшимися под ногами (красиво). 7. В армии трудно. Трудно не всегда потому, что там есть дедовщина. Трудно просто потому, что это армия. Просто уже потому, что там ты В ПОДЧИНЕНИИ. Хотя бы только поэтому. Тебе говорят, когда и что тебе есть, когда и где тебе спать, что тебе делать – ты не принадлежишь себе. Но, учитывая, что речь идет об армии, это понятно. Это даже разумно. Ибо случись война, все должно работать как единый механизм. При этом мне не довелось застать чеченской войны, когда вопрос дисциплины мог быть уже и вопросом жизни и смерти. 8. Был парень один у нас в роте, моего призыва. Его все затюкали. Причем терроризировали его ребята из его же призыва. Сложный был парень. Так получилось, что я один с ним разговаривал. Он просто ну никак, никак не был приспособлен к армии. Когда ребят отправляли в часть, чувствовал, что он долго не протянет. Он точно повесится. И даже не сбежит, т.к. не было характера у него даже на это. Правда. Я знал, что он наверняка повесится. И ничего, абсолютно ничего не мог с этим поделать. Некоторые говорят «в армии ты станешь мужчиной». Нет. Это не так. Мужчиной ты можешь стать везде. А в армии можешь превратиться в павиана, дикаря, носителя совершенно бредовых ритуалов, о которых на гражданке просто даже стыдно рассказать. Но можешь и остаться человеком. Каждый делает выбор сам.
и опять куршевельское Бойкот Куршевеля - редкий случай, когда и олигархи и народ были едины. В Куршевель планировали не ехать все.
странный народ. о любителях ежиков
накануне
о Москве
новенькое Пригласили на детективный сериал. Жанр для меня новый. Буду пробовать.
полит
френданонс
уменьшительно-ласкательное "Ах ты моя диалапочка"
...
техновинки В локальной интернет-сети запускают три телеканала на тестирование.
750
берегите покрышки, если собираетесь в Ливан! REUTERS bbc
убиваю девушку
правильный ответ Эстонии
Открытое письмо мигрантов: Арест Зиёдулло стал для нас последней каплей Мы объявляем России бойкот. Арест Зиёдулло стал для нас последней каплей. Многие мои друзья уже съехали с квартир, которые они ремонтируют, в которых планировали провести все рабочие дни и все выходные, а остальные отказались даже от мысли поездки в Россию. Мигрантов выживали из Москвы уже давно. В отделениях милиции нас плохо обслуживали, а некоторые жители открыто выражали недовольство нашим умением делать все то же самое, но дешевле. Понимаете, это местечковая зависть. Им, например, не нравилось, что мы не пьем, тихие, работаем с утра до ночи, переделываем все, что надо столько раз, сколько необходимо. Мы работали там, где даже роботы трудиться отказывались. Мы вычищали такие закоулки столицы, о которых даже мэр не слышал. Мы строим, возим, убираем, собираем, разбираем, чиним. И все это за копейки. Я сам видел, как дрожащими руками один москвич отсчитывал мне месячную зарплату, все время переспрашивая «это точно не оплата за день?». Задержание Зиёдулло стало местью за нашу работоспособность. Уж кто-то, а Зиёдулло на преступника не похож. И все бумажки у участкового он оформлял всегда исправно. Каждый месяц участковый собирал у нас все необходимые бумажки. По конверту с каждого. Конечно, это сильный удар по нашей репутации, но мы, как птица Гюргюль восстанем из пепла! Завтра не выйдут автобусы и троллейбусы. Некому будет подметать дворы и убирать мусор. Никто не подвезет вас на попутке. Никто не будет ремонтировать вашу квартиру. Стройки замрут. Закроются колхозы. Сельских врачей станет меньше. Рынки исчезнут. Студенты иностранные от вас уедут. Милиционерам будет не с кого брать и нечего есть. Чиновники умрут от скуки. ДПНИ развалится. Скинхеды зарастут. Пограничники и таможенники уволятся. И будете о нас грустить, но будет поздно. Прощай, Москва! Мы едем в Куршевель! мигранты 24.01.2007
лицензия-пиратское
микросправка нужна
земляка читаю И в том Джуннаре хан отобрал у меня жеребца, когда узнал, что я не бесерменин, а русин. И он сказал: "И жеребца верну, и тысячу золотых впридачу дам, только перейди в веру нашу - в Мухаммеддини. А не перейдешь в веру нашу, в Мухаммеддини, и жеребца возьму, и тысячу золотых с твоей головы возьму". И срок назначил - четыре дня, на Спасов день, на Успенский пост. Да Господь Бог сжалился на свой честной праздник, не оставил меня, грешного, милостью своей, не дал погибнуть в Джуннаре среди неверных. Накануне Спасова дня приехал казначей Мухаммед, хорасанец, и я бил ему челом, чтобы он за меня хлопотал. И он ездил в город к Асад-хану и просил обо мне, чтобы меня в их веру не обращали, да и жеребца моего взял у хана обратно. Таково Господне чудо на Спасов день. А так, братья русские христиане, захочет кто идти в Индийскую землю - оставь веру свою на Руси, да, призвав Мухаммеда, иди в Гундустанскую землю. Афанасий Никитин, "Хождение за три моря"
сайт самых отвратительных звуков
ну зачем?
сын нарисовал
из френдленты
горизонтальный снегопад Интересно. Оказывается, снег в Москве падает горизонтально.
служба спасения "Служба спасения города Москвы завалена звонками встревоженных горожан. |
![[info]](http://stat.livejournal.sup.com/img/userinfo.gif){kind=small}
| В избранное | ||
