Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Ольга Арефьева. Заповедник бумажного тигра.

Подписаться Бесплатная «Золотая» новостная рассылка . Подписчиков 2.408 RSS
←   Май 2004   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
31


За последние 60 дней ни разу не выходила


Сайт рассылки: http://www.ark.ru/ins/zapoved/index.html
Открыта: 18-03-2003
Адрес автора: culture.news.arefievatigr-owner@subscribe.ru

Автор
Ольга Арефьева

Статистика

2.408 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Ольга Арефьева. Заповедник бумажного тигра. Интересности. Шамиль Пею. Стихи Принцессы Атех. Часть 2


Информационный Канал Subscribe.Ru
Привет, привет!

 Узнали хорошую игру: взять какую-то не очень сложную фразу и
заменить в ней все слова, так чтобы смысл сохранился.
Самый шедевр:
Из тюрьмы живота моего пою
Из узилища чрева своего исторгаю мелодичные вопли.

Так вот, возлюбленные мои, новости такие: трёхлетняя эпопея с альбомом
"Кон-Тики" вышла в завершающую фазу. Диск получился потрясающий. В
него вложен большой кусок жизни. Наконец мне полностью нравится всё,
каждая нота. Наконец-то это круче чем Батакакумба.
Презентация состоится в ЦДХ 27 мая (четверг) в ЦДХ в 18.30
Готовим целое шоу.
Состав группы - новый, тот самый, что девять месяцев назад начал
запись этих звуков...


Вот, из чего состоит диск:

4'46" 1  Кон-Тики 
3'39" 2  Каждый шаг через больно 
4'16" 3  Курок 
5'44" 4  Скоро зима 
3'36" 5  Танец с полотенцем 
5'38" 6  Осень 
6'34" 7  Первый 
5'17" 8  Контролёры 
5'32" 9  Бом, колокол  
4'54" 10 Панихида по апрелю
5'11" 11 Флейта 
5'10" 12 Моление
3'17" 13 Мерседес-бенц 
0'33" 14 немного тишины
бонус-треки:
3'14"   15 "Офелия" (трибьют  Егора Летова)
3'15"   16 "Контрданс" (трибьют Бориса Гребенщикова)
2'46"   17 "Течёт большая река" (трибьют "Пикника")  
выставка фотографий Ольги Арефьевой
Общее время - 73'28"


Ольга Арефьева - голос, песни
Сергей Суворов - бас-гитара
Пётр Акимов - клавиши
Сергей Ватаву - гитара
Сергей Жариков - ударные, перкуссия
Всеволод Королюк - бэк-вокал (2, 9, 10, 12, 17)


Выражаем огромную благодарность 
за дополнительные звуки:

Библиотекам шумов и сэмплов
Ladysmit Blask Mambazo (1, 10)
Аграфене Глинкиной (2)
Линово (горюнское пение)(3)
Huun-huur-tuu (4)
Дживану Гаспаряну (6)
Sub Rosa (7)
Sofia Woman's Choir (11)
"Ritual songs of the nomadic taiga people" (12)
Choying Drolma "Cho" (12)

http://www.ark.ru/ins/zapoved

Шамиль Пею. Стихи Принцессы Атех. Часть 2

Дурманящие воспоминания мужчины
о жизни в женских телах.
Я бы хотела, чтобы эта книга была
издана очень красиво и дорого,
чтобы её дарили девственницы тем,
с кем хотят стать женщинами.
 
Ольга Арефьева

Шамиль Пею

Стихи Принцессы Атех

Часть 2

"Это открытая книга,
а когда её закроешь,
можно продолжать писать её..."
 
Милорад Павич
"Хазарский словарь"

Месяц Джумада-аль-авваль наклонился ко мне и смотрит в мои глаза, хоть они и закрыты... Сквозь меня скользят птицы... Стаи рыб ныряют в мою грудь, словно в прогретую солнцем воду, прослоенную иной водой: той, где омывал свои стопы Бог Соли... Люди вокруг меня - лепят свои слова и бросают их, точно хлебный мякиш, к моим ногам, только я - давно уже не питаюсь словами: моя пища - расшитый птицами ветер...

Моя жизнь течет, точно молоко: я старею ровно настолько, насколько синеве глаз нужна синева моря, насколько птице нужна земля: чтобы только оттолкнуться от нее!..

Моя жизнь течет, точно молоко: не завися от того, кто пролил его и какие мысли овевали его своими то высокими, то низкими крылами!..

По пути домой нельзя останавливаться дольше, чем на один взгляд под ноги, поэтому-то я стремлюсь, чтобы моя жизнь - продолжала течь, точно молоко, восхищенное и немое!..

Если я спрашиваю о чем-то - собеседник может мне не отвечать: ответы еще никому не облегчили ни сна, ни сердца! Лучше, если он подарит мне немного засохшего меда, или горсть быстрой, как гнев, воды, или - легкую птичью кость: в конце концов - ни один подарок не лучше другого...

Самое первое молоко - пролилось на самую первую скатерть, и мне уже не нужно стало тратить силы на то, чтобы держать свои тяжелые от удивления глаза открытыми: я начала видеть сквозь опущенные веки! Случилось даже большее: мои опущенные веки и стали тем сладковатым знанием, которое пропитало мою душу и тело мое, как пропитало пролитое молоко самую первую скатерть!..

Вот я и уснула, и еще одно мое сердце начало движение к ладоням Великой Темной Матери... Тысячи их уплыли и не вернулись... Когда-нибудь, когда у меня уже не останется сердец, - мне придется самой отправиться в плавание... Когда это случится - где-то родится новый Голод с глазами медленными от Любви!

Я всегда хожу в длинных, целующих землю платьях... Когда иду - не смотрю под ноги... Платье - снимаю только в темноте, в страхе закрыв глаза... Всю ночь я борюсь сама с собой: мне хочется встать, возжечь огни и - увидеть свои стопы! Но я знаю - сделай я так - моя мука разрастется, как разрастается ветер в сухой степи!..

Мой последний возлюбленный умер, случайно взглянув на мои стопы, потому что их очертания заставляют возжелать той упорной, яростной красоты, которой на земле нет. Но... нет ее и на небе!.. Когда он понял это - его сердце отказалось биться: ведь сердца, подобно птицам, могут жить или на небе, или на земле...

Когда-нибудь я принесу плоды и стану синим вином, от которого затанцует чье-то новорожденное сердце, и оно будет танцевать чуть дольше самого себя...

Если ты одолжишь мне до вечера утреннюю звезду - я никак не смогу вернуть ее тебе вечером... (Одолжи ее мне - до утра...)

Однажды мне предложили стать бабочкой, но я отказалась, сославшись на то, что если время жизни бабочки настолько коротко, - время ее смерти должно быть сшито сразу из нескольких смертей... Но я не хотела бы быть и чем-то таким, чья смерть слишком коротка: дорогие вина не выпивают залпом...

Как-то раз, в середине зимы, в полдень, я пошла на многолюдный базар Семендера, выбрала свой самый красивый вдох и, завернув его в кусок голубого шелка, - поменяла на первый попавшийся выдох у одного грека-торговца, хорошо помня, что у женщин - вдохов в два раза больше, чем выдохов, но что эти вдохи - принадлежат не им...

Торговец же, решив, что из двух "да" лучшее то, которое забываешь последним, - завернул мне, в подарок, и тот промежуток между вдохом и выдохом, через который можно разглядеть, словно в щель между ставнями, как на деревце тишины, растущее в самой середине души человека, садится птица. Если встретиться с ней взглядами - сердце тут же научится любить, не испытывая муки и не причиняя ее другому сердцу!.. Даже не взглянув на птицу - я вернула подарок торговцу и, через миг, - была уже далеко, на расстоянии своей жажды! (Тот, кто целовал меня, - знает - как это далеко!..)

Однажды меня полюбили двое... Дав им по одному из своих сердец и по две из своих самых длинных ночей впридачу - я сильно удивилась, увидев, что их глаза сочатся несчастьем, словно в них навсегда поселился ноябрь... Я сказала им: "Неужели ваш полдень ничего не слышал о вашей полночи?!" И они ответили: "Когда переправляются через реку - с собой не берут запаса еды на несколько дней пути. И совсем иное дело, когда ты спускаешься вниз по реке!.. Наша провизия кончилась, едва мы достигли твоей первой ночи!.."

"Мне жаль... Поднимитесь вверх по реке и выйдите из моей любви! Это должно быть не сложнее, чем выйти из лодки," - ответила я им, а про себя подумала: "Какой странный совет тем, кто оказался далеко в открытом море!.."

Как судно навалившееся грудью на подвижную ночь оснащено хищным парусом - мы оснащены всем необходимым для того, чтобы быть несчастными!.. Зачатые во мраке, влюбленные в мрак - мы изменяем ему, протягивая к Солнцу свои удивленные болью сердца, как будто не было сказано: "Излечиваясь от болезни - излечиваешься от сна, но не от пробуждения!.."

Я живу, наклоняя свою ночь к твоему утру, одновременно прислоняясь своим утром к чьему-то полудню: ведь все мы - похожи в одном: наша любовь - старше нас, поэтому умирает - первой...

Я иду по тропе своего тела уже много сотен лет, ночуя на постоялых дворах чьей-то любви, расправляя примятую ночью траву, стараясь не оставлять в завитках чужих ушей пыльцы своих слов, а в чужих ноздрях - запаха своего имени. Я вытираю свои поцелуи с губ, которые еще недавно касались меня: ведь оставлять следы может лишь тот, кто уверен в своем вчерашнем дне... Я в нем - не уверена...

Я спустилась с холма и увидела, что есть две смерти: та, к которой идут сами, и та, которая идет навстречу. У первой, неподвижной смерти, - взгляд прямой и ясный. У второй - глаза всегда скошены в сторону. У одной - лицо любящей сестры. Лицо другой - точно колодец, наполненный песком... Эта, вторая, - забирает тело человека, тогда душа, в ужасе, - кидается под защиту первой смерти и та - забирает оставшееся: душу. А когда нет ни тела, ни души - уже ничто не отвлекает от Жизни...

Если долго смотреть на орнамент ковра - он начинает кружиться и вырастать из своей земли в свое небо, точно так, как если долго смотреть в глаза своего возлюбленного, ведь небо орнамента и небо глаз - это твой сон об орнаменте и о глазах...

Если долго смотреть на свой сон об орнаменте ковра - он начинает кружиться...

На этой земле имеет цену только обмолвка: лишь в ее праздничной тени можно укрыться от зноя взглядов тех, кто привык, закрывая глаза, верить в то, что он их снова откроет и, открыв их, - узрит тот же самый день, то же зной и кого-то неясного, скрывающегося в тени, того, о ком ничего нельзя сказать наверное...

Мое сердце - рождено ветром... Я из тех, что растят волосы - по ночам...

Как-то раз я прочитала в старой рукописи, чьи буквы плывут, подобно облакам, о том, что человек - всегда не равен самому себе. Эти слова стали моим домом...

Я забыла о том, что в любовь входят лишь однажды, и постучалась в твое сердце еще один раз. Ты не узнал меня и спросил, как мое имя. Но я не из тех, кто ртом тянется к небу, а пальцами ног - ищет речное дно. И я... сказала тебе свое имя...

Разве есть на свете что-либо несвоевременнее счастья, когда, распластавшись на нем, точно это - вышитая степными цветами накидка, лежащая посреди цветущей степи, - я забываю о своем будущем любовнике?!. (Смерть - женщина лишь для мужчин: так они вожделеют ее, для меня же Смерть - мужчина с пригоршней тишины в руке, с глазами, умеющими обнимать и сердцем, умеющим процеживать любовь, словно оно - мелкое сито...) Я уже не помню своего первого любовника: важен - последний...

Иногда, в кровеносном русле старой рукописи, - я нахожу пригоршню своей крови. Это может означать лишь одно: то, что дым - не всегда моложе огня, и что я зажата между моим первым и моим последним Мраком, точно виноградина в клюве птицы... Я давно обронила себя где-то в степи... Я похожа на недостроенную мечеть, но и в еще не написанных рукописях - уже дышат пригоршни моей крови!..

Когда я приезжаю в новое место - то первым делом - велю прислуживающим мне посадить вокруг моего походного шатра сто восемнадцать саженцев яблонь (по числу снов в одной моей ночи), и сама поливаю их розовой водой, смешанной с поздним молоком женщин...

Если же случается покидать это место - слуги выкапывают деревца, заворачивают их в белые полотна, кладут на повозки, и мы отправляемся дальше...

(И ты, зная об этом и проведя со мной ночь под сенью моих ста восемнадцати снов, ждешь, что я буду помнить шорох твоего имени дольше, чем длится удивление мотылька, попавшего в огонь?!)

Чем старше моя Сила - тем цепче мое Одиночество... Я гляжу из собственных глаз, точно из незнакомых окон, и те, кто хотел сделать из них глоток - отводили взгляд, точно отпили вина, разбавленного морской водой... Когда ранней весной начинает гореть сухая степь - я хожу с выпростанной наружу улыбкой, темной на вид и на вкус: горелые пустоши напоминают мне счастье, ведь и то, и другое рано или поздно зарастает жилистой, стремящейся к звездам травой... Но, ведь и звезды тянутся к траве, становясь все ближе и ближе, делая мою улыбку темной на вид и на вкус... Только вот - я не из тех, кто ищет счастья: я та - что глядит из собственных глаз, точно из незнакомых окон!..

После публикации первой части "Стихов принцессы Атех" было много откликов, особенно от девушек. Что ж, для тех, кто влюбился заочно, расскажу: автор сих эротических стихов в прозе - мой хорошй знакомый, чайный мастер и массажист, эстетично сложенный человек с иероглифически красивым почерком, бритым черепом и тихим голосом. Боготворит женщин, перемещается, не задевая предметов, любит музыку и литературу, фотографирует двери в разных городах и женские ступни. Впрочем, татарская кровь в нём порой взыгрывает опасным образом. Сейчас он работает чайным матером в клубе "Инби" (на Новослободской). Одно время он также преподавал в так называемой "Школе гейш" искусство прикосновения.
Оля

P.S. А ещё у меня есть домашняя рассылка: юмор, иногда
фото и разные забавные мелочи. Чтобы подписаться, надо
послать на адрес majordomo@ark.ru письмо с любым subject
и текстом в письме subscribe homelist
Чтобы отписаться, надо послать на адрес majordomo@ark.ru
письмо с текстом unsubscribe homelist

http://subscribe.ru/
E-mail: ask@subscribe.ru 		Отписаться
Убрать рекламу

В избранное