Этот текст – восьмой и последний в моем теологическом цикле. Я начал его с рассуждений о Едином Божественном – величайшем из величайших, вмещающем в себя всё, что ест ;ь, чего нет, и что могло бы быть, потом поговорил о Боге и Богине – предельных образах божественности доступных ограниченным разумом, затем поделился своими мысли о мн ;ожестве л&#! 1080;ков божественности в ее конкретных и более близких воплощениях. Теперь же мне осталось сказать о последнем из сущих, о мельчайшем из мельчайших, о точке, замыкающей
050;руг Мироздания – о живом человеке.

И приступить к этому повествованию мне следует с того же, с чего мой цикл и начался: с системы Звезды. Многолучевая (если бы было такое слово, я бы сказал – «бесконечнол&# 1091;чевая») звезда – моя метафора, визуальный образ, в виде которого я представляю себе Всё: всё Мироздание, и всё, что вне его. Центр Звезды – Единое Божественное, источник 80; итог всяк! ;ого бытия, первое семя и всё из него произросшее одновременно. На острие же каждого из лучей Звезды я помещаю конкретного человека, любого из живущих, живших или будущ ;их жить.

Духовная жизнь, духовная работа, общение с сакральным и приобщение к нему – бесконечное движения с острия луча – к центру Звезды. Устремление это есть путь от предел ьно конкретного – «этот человек в этот момент времени», «я здесь и сейчас» — ко всё более и более универсальному, общему и вневременному. Каждый новый образ, встречаем ый на пути &! ndash; дух, бог или Бог – есть нечто более масштабное и глубокое, пока наконец в краткий миг предельной экзальтации мы не получаем возможность прикоснуться к Тому, больше к& #1086;торого нет ничего.

Но что главное нужно знать о Звезде – на самом деле она монолитна. Каждая ее точка, и не важно, как далеко она отстоит от центра, есть часть целого и в какой-то степени тож ;дественна любой другой точке. Абсолютное Единое творит Вселенную проявляя себя во всё более и более конкретной и локальной форме, потому что как еще может она может & #1073;ыть сотв ! 86;рена, если кроме Единого нет и не будет ничего? И каждая из означенных форм, насколько бы меньше она не была в сравнении с изначальным Абсолютом, есть всё то же Единое.

Справедливо и обратное: живущий человек – предельная конкретность, начиная познавать себя во все более и более универсальном и обобщенном виде, сначала вместе с с
072;мим собой до и после конкретного момента, потом со всеми остальными людьми, а потом и со всей вселенной разом, находит в себе всё большую глубину и в каком-то смысле пов торяет пр
! 086;цесс творения в обратном порядке, от частного – к общему.

В четвертом тексте цикла я уже касался идеи, что каждый из нас в какой-то степени бог, и, более того, все боги сразу, потому что каждый содержит в себе универсальные обра& #1079;ы – архетипы, если угодно, которыми и являются боги (можно сказать и иначе: боги в нас проявляются как архетипы). Каждый человек так же может в определенный момент времk 7;ни актуал&! #1080;зировать в себе один из содержащихся в нем архетипов и в каком-то смысле стать «более» богом, одним из богов. Найдя и осознав в себе все эти образы, что, конечно, задача н&# 1077;имоверно трудная, но принципиально исполнимая, можно перейти на «следующий уровень» и уподобиться Богу и Богине во всем их величии, став их воплощенной манифестац ией – приме ! 88;но это, в идеале, должно происходить в рамках ритуала со жрецом. Но тут важно понять следующий момент: «стать» в данном контексте, не «превратиться» и уж тем более не «з& #1072;нять место», «стать» следует читать как «проявить», «позволить воплотиться в себе».

По сути все, что нужно сделать для этого – на время преодолеть свою конкретность и локальность, осознав и приняв себя как часть и проявление чего-то более общего, сдеl 3;ать шаг от своего «Я» к «Высшему Я». И тогда оно сделает шаг навстречу.

Один в четырех

Рассуждая о таких сложных и спорных вещах как единоприродность человека и Божественного я вынужден в который уже раз напомнить об очевидной парадоксальности вс ей своей метафизической картины мира. Применительно к предмету разговора необходимо указать на некоторое допускаемое мной противоречие в вопросе о границах меж&# 1076;у «Я» и «н
! 077;-Я»: хотя границы эти в известной степени иллюзорны и обусловлены ограниченностью нашего восприятия, в то же время, очень важно четко понимать, где оные границы прол 77;гают. И, коль скоро сейчас я говорю о человеке, следовало бы сказать о таких иллюзорных, но от того не менее важных границах внутри самого человека.

Я склонен полагать, что очень многие совершенно неправильно проводят границу между физическим телом человека и его душой, отдавая на откуп последней абсолютно вl 9;ё в рамках сферы ментального, эмоционального и прочего «внутреннего». Мне картина видится несколько более сложной.

Многие знают, что, к примеру, египтяне выделяли в человеке не одну, но несколько душ. В то же время различные течения в индуизме говорят о нескольких телах разной степ 77;ни материальности. Мне же ближе всего четерехчастная «схема деления человека», каждый элемент которой можно в равной степени назвать и одним из тел, и одной из душ, п 88;инципиал&! #1100;но это картину не изменит.

Первый элемент – «физическое Я», то, что мы воспринимаем в качестве своего физического тела, материального аспекта нашего существования, данное нам для комфортно 75;о взаимодействия с физическим миром.

Второй – «ментальное Я», наша личность во всей совокупности ее проявлений – мыслей, представлений, эмоций, чувств и памяти обо всем перечисленном. Всё то, что мы сами 85;азываем собой, но лишь в пределах доступного нам каждодневного осознания. «Я здесь и сейчас» — это «метальное Я», и как физическое тело существует для взаимодействи я с физиче&#! 1089;ким миром, ментальное мы используем для операций с миром идей и образов. Грубо говоря, «физическое Я» — вилка для твердой пищи, а «метальное Я» — ложка для жидкой.

Третий элемент – «теневое Я» — «темное» и разрушительное начало нашего существа, титаническая часть нашей природы, если обратиться к образам орфиков. Я писал уже о & #1090;еневых аспектах Бога и Богини в соответствующем тексте, но у каждого из нас есть точно такая же тень – свои собственные Темная Мать и Великий Дракон. Как правило, эта ч ;асть наше&#! 1075;о существа не осознается нами постоянно, но проявляется спорадически, принося с собой хаос и разрушение. В этом свете очень велик соблазн описать «теневое Я» в обра 79;ах христианской «испорченной грехопадением» человеческой природы, но, конечно же, все иначе: наша тень занимает в нас законное и оправданное место и служит источни& #1082;ом нашей сl! 0;лы в те моменты, когда нам нужна сила. Она – своего рода оружие, которое должно использовать для защиты, но трудно справиться с искушением использовать ее и для нападе 85;ия.

И наконец, четвертый элемент – то самое «Высшее Я», наша божественная часть, проявление Единого в нас, бессмертный эйдос, не умирающий, но многократно рождающийся. Ка ;к и тень, «Высшее Я» не осознается и не чувствуется нами постоянно, но становится доступным в моменты прикосновения к сакральному, ведь оно есть именно то, чем мы к оно 84;у сакраль! ному и прикасаемся. Наше «Высшее Я» — бог в каждом из нас, и оно знает язык богов и с богами же и говорит.

Соединение всех четырех элементов являют нам живого человека. Все четыре строго необходимы, нет никого, не обладающего хоть одним из «Я», но в каждом из нас они прояв ;лены по-разному. У большинства доминирует «ментальное Я», и это, в общем-то, правильно и логично, до тех пор, пока мы не начинаем приписывать ему функции остальных трех.

Ни от одного из них нам не следует отказываться (да это и невозможно), или как-то «подавить», во всяком случае, до тех пор, пока мы живы. Но каждое из четырех следовало бы о 89;ознать, понять и принять, и научиться ими правильно пользоваться, не пытаясь «хлебать суп вилкой». Все четыре слиты неразрывно в нашем существе, и, по сути, границы меж&# 1076;у ними эф ! 77;мерны и неважны в большинстве случаев. Но всё же, нужно знать, где они пролегают.

И каждое из «Я» есть проявление того или иного аспекта Мироздания и является его частью: физическое – материального мира данного нам в ощущениях рецепторов, метал
100;ное – мира идей и абстрактных образов, теневое – сферы диалектических противоречий и конфликтов, а высшее – божественной сути Вселенной. Подобно тому, как физическо ;е и метафи&! #1079;ическое, темное и светлое, верх и низ сливаются в Единый Абсолют, четыре наших Я сливаются в единого человека.

В этом смысле, каждый из нас – Вселенная, модель Вселенной и часть Вселенной одновременно.

О смертном и бессмертном

И как бы тавтологично это не звучало, в завершении логично было бы сказать о конце. Неоднократно в своих текстах я использовал определение «живой человек», «живущи&# 1081; человек» и прочие, но что будет после того, как он перестанет быть «живущим»? Применимы ли все мои концепции к человеку умершему, и что вообще значит «умереть» в данно й парадиг
! 084;е?

Вопросы посмертного существования – краеугольный момент любой религии. И викка, делающая такой сильный акцент на земной жизни, от этих вопросов также несвободна.
054;говорюсь стразу: конечно же, я не знаю, что будет после смерти. Открою секрет: никто из живых не знает. Все, что я могу, это попытаться логически вывести этот момент из вс
077;го уже скk! 2;занного.

Определенно, я полагаю, что смерть – это не конец. В глобальном смысле. Но все же это конец для чего-то, иначе бы ее не назвали смертью, и она не была бы так важна. Я сторонни&# 1082; концепции многократной реинкарнации, но как ее понимаю, следовало бы сказать подробнее.

Актором многократных перерождений я считаю «Высшее Я» и только его. Смерть – это прежде всего смерть нашего физического тела, тот момент, после которого оно перест&# 1072;ет быть собственно «нашим» и возвращается в природу как совокупность веществ, каждое из которых ждет какой-то особый путь, от наших желаний уже никак не зависящий.

Однако это также и смерть нашего «метального Я», поскольку с физическим оно связано неразрывно. Нейроны нашего мозга перестают предавать сигналы, и на этом наше мы&# 1096;ление – в том виде, в котором мы к нему привыкли – заканчивается. Смерть – это конец нашей личности такой, какой мы осознаем ее сейчас.

Я затрудняюсь сказать, что происходит в этот момент с нашей тенью, но, вероятно, она также растворяется в мире теней, как физическое тело растворяется в природе.

Но наше «высшее Я» — бессмертно, как бессмертно всё божественное. Момент гибели для него – всего лишь переход в иное состояние. И тут важно понять одну вещь: «высшее Я&raq uo; — это не наша личность, личность – это «метальное Я». Наша бессмертная часть – это не тот человек, которым он себя ощущает и осознает при жизни, ведь при жизни он четыре &laqu o;Я» вместе,! а после смерти останется лишь одно.

Одно, но, в сущности, оно-то как раз все еще будет нашим, в отличие от первых трех. Да, это опять парадокс: ты умрёшь и исчезнешь, но ты не умрешь и не исчезнешь. «Высшее Я» зап омнит и примет в себя всё, частью чего оно было при жизни человека, иначе, зачем оно вообще воплощалось? А потом оно родится еще раз, и это будет уже совсем другой человек, на 75%, да про ! 97;ен мне будет этот формализм, состоящий из других «Я», но где-то в глубинах его божественной сути останется скрыта и твоя жизнь, и все предыдущие, подобно тому, как в кажд ом боге-архетипе содержатся и все люди-носители архетипа (и наоборот), а в Боге содержатся все боги (и, опять же, наоборот).

Возможно, новое рождение произойдет не сразу. Может быть, «высшему Я» потребуется некий период покоя, чтобы усвоить и понять весь полученный опыт, и интегрировать е& #1075;о в совокупность опыта, полученного до этой жизни. Потенциально, это процесс не менее увлекательный, чем сама жизнь, и тут как нельзя кстати вспоминаются концепции н&# 1077;кого посl! 4;ертного места – в викке это место называется «Страна Вечного Лета» — где «высшее Я» могло бы подготовиться к возвращению в мир.

И, в общем-то, картина вырисовывается не такая уж и печальная: твое тело продолжит существовать как часть природы и часть других тел, твоя личность – как идея и образ в &# 1075;оловах тех, кто тебя помнит, а твоя божественная суть вообще никуда не денется, и останется навеки причастной тебе (хотя, и не только тебе), а ты, через нее, причастным Еди&# 1085;ому Божеl! 9;твенному.

Но всё равно, конечно же, смерть это страшно, тут нельзя юлить. Та форма, в которой мы продолжим существовать, не имеет почти ничего общего с тем, как мы существуем сейча& #1089;, и переход будет болезненным, как болезненно любое изменение чего-то устоявшегося и привычного к чему-то принципиально новому. Полагаю, сравнить это переход можно
090;олько с пk! 7;реходом рождения.

И существует также способ облегчить эту боль: готовиться к смерти разумно уже при жизни. Для этого нужно уже сейчас пытаться сместить вектор восприятия с «менталь
085;о Я» на «Я» высшее. Осознать себя не как смертное существо с бессмертной частью, но противоположным образом, как бессмертное со смертной. Наверно, это прозвучит сейч 72;с странно! , но, я думаю, бессмертию можно научиться.

Как? Учиться у бессмертных, конечно. Общаясь с богами и Богами, мы каждый раз как бы напоминаем себе, что есть что-то еще, кроме той жизни, к которой мы привыкли. Что можно 89;уществовать еще и как-то иначе, не имея своего тела, но используя весь мир как тело, не бучи заключенным в рамки своей личности, но осознавая себя как Всё, и Всё – как себя.

И если мы все поймем правильно, и начнем движение от периферии Звезды-Вселенной к её центру, с каждым новым шагом всё полнее и глубже осознавая и принимая свою причас ;тность Божественному, открывая Его в себе, а себя в Нём, в какой-то момент, нас будет уже не остановить.

И даже смерть не остановит нас, но лишь ускорит.

Предыдущий текст