Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Я буду делиться с вами хорошим

Подписаться Бесплатная «Серебряная» новостная рассылка Подписчиков 90 RSS
←   Ноябрь 2014   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30


За последние 60 дней 2 выпусков (1-2 раза в 2 месяца)


Сайт рассылки: http://leonchik.ucoz.ru/publ
Открыта: 14-01-2014

Автор
Ната Маха

Статистика

90 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Я буду делиться с вами хорошим Как я ломала буфер неприятия


В моей родительской семье было принято заботиться о детях следующим образом: дети всегда должны быть сытые, чистые, одетые и очень желательно чем-то занятые, а еще лучше не мешающие взрослым.

Собственно в заботе, чаще тревожной, проявлялось внимание.

Забота была связана с напряжением, преодолением себя. «Сделаю, ни смотря ни на что!» Через такую заботу дети становились напряжением. Когда они спят — идеальный вариант. Можно жить! Хорошо еще, когда в саду, школе, лагере, на даче у бабушки, где-то, где о них заботятся и вроде все в порядке.

Ребенок, как существо, с которым можно просто рядом находиться без тревожной заботы, не существует. Например, ребенок что-то рассказывает, а ему в ответ вопрос: «Ты поела?», «Уроки сделала?».

В общем ребенок — это ответственность и ничего больше. Такая пожизненная каторга, именно пожизненная, ведь «дети навсегда до самой смерти».

Я и не заметила, как превратилась в такую тревожную мамашу, постоянно следящую за своими детьми. Причем в заботе о детях, детей я своих не видела. Да это и не возможно. Тревога, напряжение — довольный сильный буфер.

Хочется же расслабиться! А рядом с детьми это не возможно!!!

Никакая теория не может это изменить.

Понять это можно лишь изнутри.

Мне в этом смысле сильно повезло.

Все началось с фразы из книги Жанны де Зальцман «Реальность бытия» : «безмолвное наблюдение порождает понимание».

Однажды мы остались с детьми одни.

Это было самое обычное утро, за исключением того, что я была морально вымотана конфликтом, случившимся накануне. У меня не было сил быть тревожной, следить, делать замечания.

Внутри - безразличие ко всему.

Я, как всегда, приготовила завтрак, зажгла свечи, позвала детей.

Они ели, общались, а я просто наблюдала, то за одной, то за другой. И вдруг без пелены напряжения я их увидела! Я видела каждую из них. Мое внимание было на их лицах, словах, а вернее интонации. Каждая, словно почувствовав мое внимание, раскрывалась в каждую минуту.

Появилось настоящее удовольствие от того, что мы сидим рядом, едим за одним столом, что они есть, и что я с ними.

Это было совершенно новое чувство. Когда ты не делаешь замечаний, не тревожишься, не заботишься, а просто делишь трапезу с двумя маленькими людьми.

Словно мне удалось зайти за неведомую дверь.

Я запомнила это ощущение.

И как только было достигнуто это понимание, вдруг дети начали болеть. И я столкнулась с новым буфером.

Я почти не принимаю факта, когда я, или мои дети болеют.

Как-то я дала себе установку: что жизнь слишком короткая и болеть мне некогда. Нужно все успеть.

Детям говорила, что если они хотят прогулять школу, или просто моего внимания, то мне об этом надо сообщить, что болеть для этого не обязательно.

И вот я смотрю на дочь, которая мучается от того, что чешутся пятки и понимаю, что между ее страданием и мной снова пелена, снова какой-то буфер. Я ее не вижу! Опять не вижу, хотя и рядом!

Я осознаю, не то, что тело ребенка кричит о внимании, а то, что я теперь не смогу какое-то время выйти из дома.

И вот я продолжаю лежать рядом, время от времени делая что-то с ее чешущимися пятками.

Она засыпает, а я лезу в этимологический словарь.

Там я нахожу, что слово забота произошло от древнерусского слова зобь, что означает еда. Потом зобь превратилось в зоботу. А затем, благодаря акающему произношению, в заботу.

Получается, что забота — это обеспечение пищей. А вовсе не тревожное: «Ты закрыла? Ты открыла?», и так далее.

Слово сострадание попало к нам из старославянского языка, куда в свою очередь оно попало из греческого от слова sympathia (симпатия). Греческое sympathia произошло от pathos — страдание, боль, чувство.

Получается, что когда мы сострадаем, то мы испытываем симпатию к болеющему человеку, мы понимаем его чувство, испытываем чувство вместе с ним.

А вовсе не потому, что обязаны, должны, надо.

На самом деле внимания к себе не хватает мне самой. И этот детский «болезненный призыв» так же напоминает мне про себя.

Я боюсь не успеть, и я не принимаю ситуацию.

Когда я заставляю себя торопиться, я теряю часть своего внимания.

Теряя часть своего внимания, я теряю часть себя.

Теряя часть себя, я теряю часть реальности.

Дети болеют — это факт. И это ни больше, и ни меньше — это просто - дети болеют.

На следующее утро пятки младшей дочери больше не чешутся. Она просыпается в хорошем настроении. Мы собираемся и идем вместе ловить случайно выпавший в ноябре солнечный теплый день.

Вечером от не проходящего насморка поднимается температура у старшей дочери.

Я больше не спешу. Дочка соглашается промыть нос. Я смотрю внимательно, восхищаюсь тому, как отважно она это делает. В этом месте между нами происходит контакт.

После промывания нос задышал.

Мне удалось видеть своих детей одно мгновение. Чтобы это стало постоянным, нужно много энергии, много внимания, много работы над собой.

И все же мгновение состоялось, и мне на время удалось разрушить между нами буфер неприятия...
В избранное