| ← Август 2017 → | ||||||
|
2
|
||||||
|
7
|
11
|
13
|
||||
|
16
|
20
|
|||||
|
21
|
27
|
|||||
|
31
|
||||||
За последние 60 дней 39 выпусков (4-5 раз в неделю)
Сайт рассылки:
http://metbash.ru/
Открыта:
22-10-2000
Адрес
автора: culture.music.rock.metallica-owner@subscribe.ru
Статистика
+1 за неделю
Napalm Death. Стражи галактики
|
Napalm Death. Стражи галактики 2017-08-12 17:35 Dimon
Начиная с альбома ‘Scum’ и до ‘Apex Predator’. История о том, как Napalm Death сохранили экстремальную музыку. «Не город делает людей, а люди – город!» (Платон) Во время командировок Марк «Барни» Гринуэй обязательно всё рассчитывает. Сколько ему понадобится пар штанов и нижнего белья на случай крайне редкой стирки? На 30 дней Марку нужно 15 пар нижнего белья, пять пар джинсов, пара ботинок и пара кроссовок. Всё это упаковано в большой чемодан с «этичными» продуктами: шампунь Faith In Nature, крем для бритья Lindisware и зубная паста Kingfisher. В состав средств личной гигиены входит пропилен-гликоль – активный компонент, присутствующий в героине/алкоголе – поэтому они запрещены. «Бля, да я на этом повёрнут. Всегда считаю, сколько дней буду в дороге и сколько пар нижнего белья мне понадобится, – говорит Гринуэй, – я налегке не путешествую, но и не перегибаю. У многих бомбит, что я, мол, много времени в душе провожу». Но на этом рутина не заканчивается. Гринуэй носит маленькие весы, с помощью которых взвешивает перед полётом свой чемодан, а его багаж забит прорезиненной секцией, чтобы остальные вещи не провоняли концертной одеждой. «Со мной реально непросто, вечно всё усложняю, – говорит он, – но если вонь пробьётся, можно будет ох*еть от этого ужасного запаха, поэтому я всегда присматриваю, где ближайшая прачечная». Шейн Эмбери, играющий в Napalm Death на басу со времён ‘From Enslavement To Obliteration’, то есть, всю свою взрослую осознанную жизнь, признаёт, что его скрупулёзный друг – самый собранный и организованный участник группы. Гринуэй также единственный, кто собирается в туры с религиозным энтузиазмом. «Мы на следующей неделе отправляемся в Японию, и я уверен, что Барни уже собрал чемодан, – смеясь, говорит Шейн, а его дочка делает свои первые шаги по дому, – я только вернулся с концертов с Hatebreed. Наверное, швырну все свои шмотки в стиралку за четыре часа до рейса, а потом затолкаю их обратно в чемодан да обязательно что-нибудь забуду. Начну переодеваться в туре, а потом до меня дойдёт, что некоторые шмотки я не постирал». Так выглядит рутина двух из четырёх супергероев экстремальной музыки, известных как Napalm Death. Все эти ритуалы, до автоматизма отработанные за долгие годы гастролей даже в самые отдалённые места экстремальной металлической галактики – лишь маленькая слабость, которую можно заметить, находясь с одними и теми же людьми долгое время под одной крышей. Почти четверть века этот состав Napalm Death – Гринуэй, Эмбери, гитарист Митч Харрис и барабанщик Дэнни Эррера – выдаёт свой уникальный и единственный в своём роде грайндкор. Они не только не испортили взаимоотношения, но и стали круче и сильнее, как группа. Несмотря на то, что в 90-е музыкальное направление Napalm Death сбило некоторых слушателей с толку, никто не ставит под сомнение их искренность или убеждения. Napalm Death – одни из старейших членов экстремальной музыкальной семьи. История их началась ещё до (попавшего в наш Зал Славы Decibel) альбома ‘Scum’ и ‘From Enslavement To Obliteration’ (который туда, вероятно, попадёт). Они – одна из очень немногих команд, чью дискографию можно слушать от начала и до конца. Они привыкли к трудной работе, а их пластинки славятся мастерски выверенным качеством. И это может быть выступление перед 10 подростками в восточной Европе, либо выпуск альбомов, которые и спустя десятилетия ничуть не портят лицо группы. Эти ребята вот уже многие годы показывают молодым подпольным музыкантам, как правильно и достойно выполнять эту работу. Napalm Death никогда не выезжали на прошлых заслугах. В 90-е они были одними из немногих металлических команд, которые не сдались и не подняли белый флаг – даже когда их армия поклонников разделилась на два лагеря из-за выпуска экспериментальных металлических альбомов вроде ‘Words From The Exit Wound’ и ‘Diatribes’. Даже в трудные «неурожайные» годы они смогли подписать контракт с лейблом на пару со своими выжившими в 90-е коллегами из Carcass (которые распались, а затем реформировались) и Morbid Angel (которые расстались с ключевыми участниками, реформировались и выпустили альбом ‘Illud Divinium Insanus’). Начиная с 2000 года, Napalm Death начали пятнадцатилетнюю продолжительную серию выпуском альбома ‘Enemy Of Music Business’, который удивляет целостностью и качеством. И им каким-то образом удалось добиться этого, ни разу не выпустив похожую по звучанию пластинку. В своих работах они всегда выдавали дикую мощь и напор. ‘The Code Is Red… Long Live the Code’ подверг критике бесконечные угрозы террористических актов после 11 сентября 2001 года. ‘Smear Campaign’ – считается одним из лучших альбомов группы. ‘Easy Meat’ – ещё одна атака в адрес корпораций – всё тех же международных корпораций и кампаний, о которых шла речь в открывающем треке альбома ‘Scum’ тридцать лет назад. «Они пережили не только возрождение своей популярности, но и вернулись с новыми творческими идеями, – говорит Скотт Карлсон из Repulsion, который знает Шона Эмбери с 1980-х по перепискам, – в 2000 году они пережили возрождение и второе пришествие. Они вернулись с новыми силами, но не забыли про старые хорошо знакомые элементы. Они стали применять эти идеи в своей музыке и вдохнули в неё новую жизнь. Благодаря Napalm Death появились такие команды как Godflesh, Carcass, Cathedral и даже Firebird. С ума можно сойти. Вот это талантище!» Карлсон помнит, как впервые услышал Napalm Death. Он работал в магазине музыкальных пластинок в родном городе Флинте, штат Мичиган. Был обычный спокойный пятничный вечер, и пришла доставка с новыми импортными дисками. Карлсон наклеивал ценники и расставлял винилы на полки, и один из его коллег достал пластинку ‘Scum’ и поставил в проигрыватель. «Он ставит её – не помню, какая эта песня на альбоме – и я услышал аккорды к песне [Repulsion] ‘The Stench Of Burning Death’, – говорит Карлсон, – сначала я подумал, что слишком странное совпадение. Неужели у кого-то есть точно такой же рифф? Потом я услышал саму песню, и это была чуть ли не копия ‘The Stench Of Burning Death’. Затем я посмотрел на буклет альбома и увидел парней в самодельных футболках Repulsion, да нас ещё и поблагодарили раза четыре».
Ричард «Отец Грайнда» Джонсон из Drugs Of Faith и Agoraphobic Nosebleed, открыл для себя Napalm Death, когда получил копию для рецензии альбома ‘Utopia Banished’ для своего зина ‘Disposable Underground’. Он говорит, что искренность, упорство и преданность Napalm Death своим убеждениям не имеет равных в тяжёлой музыке. «Я хотел сочинять музыку с политическим уклоном, потому что на меня оказали влияние Napalm Death, – говорит он, – и на меня огромное влияние оказали риффы Митча [бывшего гитариста], Джесси [Пинтадо] и Шейна. Они пытались смешать все свои влияния, но это всегда был экстремальный материал. Они стали одной из моих любимых команд и являются ей до сих пор». Тодд Джонс из Nails впервые услышал о Napalm Death от старшего брата, который в 1994 году принёс домой пластинку ‘Fear, Emptiness, Despair’. Он считал, что это «психическая» пластинка, но позже послушал ‘Scum’ и все встало на свои места. На группу Nails очень сильное влияние оказали ска-риффы Napalm Death – и их безвременность. «Когда я думаю о Napalm Death, я никогда не думаю о прошлом. Я думаю о настоящем, – говорит Джонс, – с 80-х осталось лишь несколько команд, сумевших не растерять эту страсть и желание продолжать заниматься любимым делом, оставаясь при этом востребованными и актуальными. Разве ‘Apex Predator’ их 15-ый по счёту альбом? Ох*еть можно. Песня ‘Cesspits’ очень вдохновляет – сразу хочется кому-нибудь череп проломить. Сегодня многие команды не способны на былые подвиги, но глядя на Napalm Death, я вижу, что можно более 20 лет исполнять эту агрессивную музыку и по-прежнему служить вдохновением для остальных. ЛИДЕРЫ. НЕ ПОСЛЕДОВАТЕЛИДжеймс такой не один. За последние годы Napalm Death выступили перед одними из самых огромных аудиторий за свою долгую историю. Гринуэй первым заметил этот приятный прогресс в туре с Municipal Waste в 2012 году, во время которого с творчеством группы познакомилась более юная аудитория. Когда Napalm Death гастролировали с Cannibal Corpse в рамках Decibel Tour в 2013, Барни смотрел на море лиц. «Всё началось в туре с Municipal Waste, – говорит Гринуэй, – но я, как и все, был поражён. Помню, мы с Шейном и остальными участниками группы разговаривали перед туром и не знали, чего ожидать. Я стараюсь не мыслить пессимистично, но я реально охренел – не только от количества людей, но и от их энтузиазма». Несмотря на более радостные и весёлые туры в последние годы, музыка Napalm Death остаётся серьёзной, а тексты повествует об экономической реальности. Гринуэй говорит, что идеи для альбома ‘Apex Predator – Easy Meat’ – вышедшего после ‘Utilitarian’ (2012) и одобренного критиками диска ‘Time Waits For No Slave’ (2009) – «преподнесли себя на блюдечке». Вдохновением для заглавного трека послужила катастрофа в Бангладеш. В апреле 2013 года произошёл обвал швейных мастерских «Рана Плаза» в округе Дакка, в результате погибло множество человек. Рухнуло восьмиэтажное здание. Верхние четыре этажа были надстроены незаконно. В здании располагались несколько предприятий по пошиву одежды (работали круглосуточно, магазины и банк, в общей сложности там работали около пяти тысяч человек). «Владельцы надстроили дополнительные этажи и 1500 человек погибло в мгновение ока, – говорит Гринуэй, – эти бизнесмены хотели срубить побольше бабла и никак не могли успокоиться». Катастрофы можно было избежать. Трещины появились в здании за несколько дней до того, как оно рухнуло и об этом упоминалось на местных радиостанциях. Но владельцы здания и бригадир настояли на том, чтобы рабочие вернулись в мастерские. «Ужасная ирония этой ситуации в следующем: все эти западные компании только и говорят, что всё это делается для граждан, хотя, безусловно, там крутятся огромные бабки» – говорит Гринуэй. Он говорит, реакция была ужасающей, что лишний раз показывает человеческую природу. Бизнесмены и представители корпораций, украшающие обложку ‘Scum’, никуда не исчезли; они нашли более удобные способы замести свои следы или использовали общественные связи и трюки, чтобы общество думало, что они старались во благо общества. Всё было предсказуемо. «Потом только начинаешь осознавать, что жизнь некоторых людей стоит дешевле остальных, – говорит Гринуэй, – цена одних меньше других. Ведь все знали про теракт 11 сентября 2001 года в башнях-близнецах. И о ситуации в Ране-Плазе мог не знать лишь тот, кто ни черта не следит за новостями. Я бы назвал это корпоративным убийством. Получается, что жизнь некоторых людей в отдалённых частях света не стоит и гроша. Многие закрывают на это глаза – таков их менталитет. Все думают, что мы триумфальным маршем идём к новым технологиям и прогрессу. Но рабство было всегда и везде, и мало что изменилось с тех времён». ‘Apex Predator – Easy Meat’ был записан за пять студийных сессий – обычно группа сочиняет альбомы в один присест. Эксперименты последних трёх альбомов продолжаются – особенно на заглавном треке. Началось все с идеи Эмбери «замутить прикольную тему» с различными инструментами, найденными в студии во время ремонта: канистры для масла, радиаторы и кухонные раковины. Искажённый голос Барни придаёт песне атмосферу Винстона Смита в романе «1984». «Там нет гитар – лишь немного звуков и шумов, и большинство из них сделаны вручную, – говорит Эмбери, добавляя, что в треке присутствует бас и виолончель, но большая часть песни была «выкована молотком». Эмбери с Харрисом экспериментировали с новыми аккордами на протяжении всей записи альбома, особенно в песнях ‘Cesspits’ и ‘How The Years Condemn’. Ещё они мудрили с педалями эффектов, пытаясь добиться дисгармонии. «Мы с Митчем пытаемся взять самые странные и нелепые аккорды, – говорит Эмбери, – да, есть шаблон, но мне нравится, что репетиции проходят довольно спонтанно и без напряга. Мы записываем и говорим: «Хм, кажется, смахивает на песню». До записи альбома мы не слышим вокальные партии и фразировки Барни, поэтому наша музыка – это постоянный сюрприз. Иногда это нервирует, потому что никогда не знаешь наверняка, что получится». Несмотря на то, что Napalm Death уникальны в своём роде, можно поспорить, что траектория их напоминает ту, по которой шли Майкл Джира и Swans, оказавшие на Napalm Death огромное влияние, что слышно в работах бирмингемцев после 2000 года. Джира отметился в альбомах Swans ‘Filth’ (1983) и ‘Cop’ (1984). Он никогда не прекращал сочинять музыку, но с альбомами ‘The Steer’ (2002) и ‘To Be Kind’ (2014) нашёл более широкую – и молодую – аудиторию.
Одно значительное изменение для Napalm Death – это отсутствие Харриса, который осенью прошлого года покинул группу на неопределённый срок по семейным обстоятельствам. На Википедии его ошибочно убрали его состава группы, а некоторые решили, что он смертельно болен. Всё это чушь. «Нет ничего странного, – говорит Гринуэй, – мы не можем сказать, когда он вернётся. Я бы хотел, чтобы он решил свои проблемы и всё начал с чистого листа. Ситуация может в какой-то момент измениться, но мы разрешили ему поступать, как он считает нужным, потому что это тяжело. Мы стараемся обходиться без негатива и пессимизма». Гринуэй устал от обсуждений и предположений. «Люди думают, Митч смертельно болен, но это не так. Либо они думают, что он ушёл из группы по непонятным причинам, но это не так. Нужно быть более снисходительными. То же самое было и с Шейном, когда у него возникли проблемы. Мы не давили на него, а наоборот поддерживали». Фронтмен надеется, что Харрис вернётся к началу американского тура в компании Voivod, но гарантий не даёт. Даже если придётся подстраховаться, группа намерена двигаться дальше. «Вы никогда не увидите, как я отбываю номер на сцене и выступаю спустя рукава, потому что я бы перестал себя уважать, – говорит Барни, – отчасти именно поэтому мы впервые в этом туре едем в Штаты: мы увидели, как здорово и тепло нас принимали. Это мотивирует. Европа немного подождёт, ничего с ней не случится. «Я умею подстраиваться под ситуации и делать всё зависящее, – добавляет Гринуэй, – я стараюсь не терять энтузиазм. Знаю, что это звучит омерзительно громко, но я никогда не выходил на сцену в подавленном настроении. Даже когда мы выступали перед 20 подростками в Европе – они пришли на концерт и заслужили увидеть настоящее шоу. Мы не имеем права играть вполсилы. В этом и разница между Napalm Death и другими группами – мы всегда будем на позитиве и выполнять свою работу на сто процентов. Именно поэтому мы и не остановились в 90-е. Многие команды сошли с дистанции, а мы наряду с двумя-тремя коллективами выжили». ИНСТИНКТ ВЫЖИВАНИЯЭта часть истории Napalm Death начинается не с самых первых пластинок, состав на которых постоянно менялся. Начинается она с ‘Harmony Corruption’ (1990), альбома, вышедшего четверть века назад. Это был дебют Гринуэя и Харриса, а тяжелая музыка переживала кардинальное изменение. Музыкальный климат, приведший к непривычному появлению Napalm Death в радиоэфире Джона Пила на BBC, менялся. В Скандинавии появилась вторая волна блэка, а в Англии заявили о себе готические команды вроде Paradise Lost. В Штатах тяжёлая музыка была практически убрана на полку за исключением коммерчески успешных мейнстримовых команд вроде Pantera. Napalm Death так и не поняли, что происходит и продолжали гастролировать. В 90-х концерты и туры были зачастую сложными и не без разочарования: второй состав Napalm Death подвергся испытаниям с самого начала. «Те изменения являются причиной того, почему сегодня у нас настолько разнообразная музыкальная сцена, но в 90-х было страшновато разобраться, что же, собственно, происходит, – говорит Гринуэй, – в Штатах нас ждал откровенный провал, но это может послужить хорошим испытанием и полезным уроком. Однако мы донесли до людей свою музыку и моральные убеждения». Джонсон, который помог основать влиятельную грайндовую команду Enemy Soil, был одним из поклонников, с которым Napalm Death познакомились в начале 90-х. Он сразу же был впечатлён этикой группы и невероятной связью с публикой. Впервые он увидел Napalm Death в старом клубе 9:30 на F Street в Вашингтоне во время тура 1992 года Campaign For Music Destruction. Группа раздавала открытки, предупреждая о том, что деньги за продажу атрибутики получит клуб. Ребята из Napalm Death оставили фэнам свои контакты, чтобы те могли купить футболки и мерч по более выгодной цене. «Они сказали, фэны могут купить вещи без наценок, и я подумал, что это очень круто, – говорит Джонсон, – меня шокировал такой поступок, потому что ничего подобного от группы их статуса я ещё не видел». Кёрран Рейнолдс, игравший на барабанах в группе Today Is The Day и Wetnurse, а потом работавший музыкальным журналистом, впервые услышал о Napalm Death в 1990 году, когда друг дал ему послушать сборник Earache. Они использовали песню ‘Suffer The Children’ для видео-проекта. «Мне тогда дико нравились команды вроде Jane’s Addiction и Red Hot Chili Peppers, – говорит Рейнольдс, – Napalm Death звучали для меня как карикатура, и я не воспринимал их музыку всерьёз. Некоторое время перестал за ними следить, потом вновь открыл их где-то году в 1997, когда они выпустили «сплит» с командой Coalesce». 90-е были сложными не только из-за ужасных гастролей; в музыкальном направлении также были разногласия. Сегодня Гринуэй говорит, что ему нравится материал 90-х, но когда он впервые вышел, Барни был «заметно расстроен» звучанием тех альбомов. «Спустя годы всё встало на свои места, и понимаю, почему получилось именно так, – говорит Гринуэй, – я никогда не был против экспериментов, но это должно быть экстремально. А если экстрима нет, ничего не получится. Всё должно быть экспериментально, экстремально, резко и противоречиво». Эмбери говорит, что есть простая причина этой неочевидной проблемы: группа играла не настолько слаженно и дружно, как в последние десять с половиной лет. Гринуэй перебрался в Лондон, и за исключением европейских стран, в туры ребята ездили крайне редко.
Эта напряжённая ситуация привела к тому, что Гринуэй на короткий срок покинул группу; он временно стал участником Extreme Noise Terror и записал с ними альбом ‘Damage 381’. Но Napalm Death всегда текли в его крови. Гринуэй говорит, всё изменилось после одного искреннего телефонного разговора с Эмбери ближе к концу 20-го века. «Я сказал, что больше не хочу заниматься херней, – вспоминает вокалист, – я хочу сочинять неудержимый и безумный материал. Это не значит, что я хочу, чтобы мы копировали ‘Scum’ или ‘From Enslavement To Obliteration’, потому что мы могли бы это сделать с завязанными за спиной руками. Я не принижаю достоинства этих альбомов, потому что это веха и классика. Но думаю, мы можем сочинить 25 быстрых, безумных и неумолимых песен, и зачем что-либо копировать? Какой в этом смысл? Мы по-прежнему можем быть отвратительными и ужасными, писать о том же и делать что-то другое». Прошло уже больше десяти лет. Гринуэй давно успокоился и рад, что группа решила этот вопрос. «У нас, как и любой другой команды, были свои проблемы, – говорит он, – группа для нас слишком ценна и важна, чтобы взять и всё проср*ть. Многие ли могут сказать, что играли в группе, являющейся пионером жанра? Конечно же, нет. Но мы не позволяем себе встать на пьедестал и сказать, что наше дерьмо пахнет розами. Сделай мы что-нибудь глупое, запросто бы оказались вчерашней и никому не нужной группой. Но между нами существует определённая связь. И я всегда говорил, если мы перестанем выпускать качественные альбомы и скатимся в унылое говно, я уйду завтра же. Если бы я делал это для галочки, я бы остался дома, потому что не раз видел группы, которые отбывают на сцене номер и думают о чём-то своём». ВОСПИТАТЕЛИ ЮНОГО ПОКОЛЕНИЯГринуэй, Эмбери, Харрис и Эррера не называют себя учителями. Но если делаешь что-то долгое время, при этом успешно, скорее всего, тебя в любом случае будут считать наставником и вдохновителем. Эмбери говорит, когда Napalm Death выступают в Европе с более молодыми грайндовыми командами, он всегда даст пару полезных советов по ведению музыкального бизнеса, если его спросят. А Гринуэй просвещает аудиторию, цитируя политиков и музыкантов, рассказывая о проблемах Третьего Мира или философах вроде Джереми Бентама (смотреть: Utilitarian’). Многие интервью Гринуэя связаны со всем, но только не с музыкой. Мик Кенни из группы Anaal Nathrakh впервые услышал Napalm Death на шоу Джона Пила в 12 лет в Бирмингеме. «Я сразу же врубился в этих ребят, и они стали одной из моих любимых команд» – говорит Кенни, находясь в своём доме в южной Калифорнии. Через шесть лет Кенни работал в репетиционной студии Robannas в Бирмингеме, и ему разрешили присутствовать на репетициях Napalm Death. Он чувствовал, будто находится в раздевалке любимой бейсбольной команды. «Я и не знал, что они из того же города, и меня накрывало, – говорит он, – но они разрешали мне смотреть, как они репетируют, и Шейн был очень добр ко мне». Услышав демо-запись Anaal Nathrakh, Эмбери взял молодого Кенни под своё крыло. «Я подумал, это дико круто, что моя музыка понравилась моему кумиру, и мы сразу же стали друзьями, – говорит Кенни, – полагаю, он стал мне как старший брат и всегда помогал». В последующие годы Эмбери множество раз давал Кенни советы по ведению музыкального бизнеса. Они даже сыграли вместе – Эмбери появился на альбоме ‘Hell Is Empty And All The Devils Are Here’ (2007) – и основали свой лейбл. «Если я хочу узнать подробные детали контракта, Шейн всегда приходит на помощь и даёт совет, – говорит Кенни, – странно, что один из моих кумиров стал моим лучшим другом, но спустя некоторое время к этому привыкаешь. Думаю, сегодня многие подростки не осознают, насколько влиятельны Napalm Death, но они также являются одной из самых влиятельных команд в жанре». Эмбери научился на своих ошибках: проверяй свой контракт, не спеши рваться работать за единогласие в группе. Особенно он жалеет, когда в начале карьеры подписал контракт с Earache на выпуск 7-8 альбомов. «Несмотря на то, что в первые годы отношения были очень продуктивными, после ухода Билла Стира, мы подписали контракт на выпуск семи-восьми альбомов. [Бывший барабанщик] Мик Харрис был непреклонен, он хотел, чтобы мы подписали, и мы так и сделали. Первые годы нам действительно сопутствовал огромный успех, но длился он недолго». Теперь Эмбери является ветераном сцены и говорит, что многие группы наивны и очень хотят зарабатывать музыкой на жизнь, поэтому готовы подписать практически всё, что угодно. «Мы знаем, чего нужно избегать, и мы стали сильнее и умнее как группа, – говорит он, – но здорово время от времени давать совет. С годами становишься более самоуверенным и знающим музыкантом. Я говорю остальным, да, вы горите желанием, но индустрия знает об этом и сыграет с вами злую шутку. Они знают, что вы любите музыку и готовы ради неё на все – тут-то они вас и поймают на крючок. Не гоните лошадей. На самом деле не всё так сладко и идеально, как может показаться». Возможно, лейблы сегодня уже не такие мощные, какими были в 80-е и 90-е в эру компании Bandcamp, однако по словам Эмбери это не означает, что действуют они из наилучших побуждений. «Если чувствуешь, что лейбл делает недостаточно, и ты долгое время топчешься на месте, тогда отношения могут испортиться, – говорит Шейн, – поэтому я просто советую быть аккуратнее, осторожнее, читать между строк и прислушиваться. Лучше не тратить на это годы, чтобы понять. Мы не первые, кого обдирали или кто сбивался с пути». Тем временем, Гринуэй говорит, что не возражает побыть «рупором» – даже если иногда он говорит на тему политики больше, чем о музыке группы. «Хотелось бы верить, что я – разносторонний, – говорит он, – то же самое можно ответить на вопрос: «А не кажется ли тебе, что люди просто хотят прийти на концерт и послушать музыку?». Все люди разные. Одни могут наслаждаться музыкой, но если кому-то что-то не нравится – я никого ни к чему не принуждаю. Не покупайте наши альбомы и не ходите на концерты». Совет Гринуэя своим музыкальным юным последователям более прямой: не воспринимайте это как работу. «Я никогда не смотрел на это как на карьеру, пусть даже о нас знают большинство налоговых управлений, – говорит он, – я никогда не смотрел на альбом как на возможность оплатить счета. Я всегда хотел выдать самый экстремальный альбом. Я ни в коем случае не хочу сказать, что у нас был успех, поэтому следующую пластинку мы решили сделать спустя рукава. И я не хочу, чтобы люди говорили, что мы существуем уже целую вечность, и теперь выпускаем однообразные слабые альбомы. Я стараюсь относиться ко всему с юмором и получать удовольствие – это для меня отличная возможность поорать и покричать. Когда проще ко всему относишься – получается более искренне. Не забывай про страсть и огонь в глазах, которые были во время первого альбома». И МЕХАНИЗМ НЕ СТОИТ НА МЕСТЕ…Обычно музыканты не признаются, что слушают свои собственные записи. Но если они это делают, то говорят, что слышат только косяки и недочёты. Однако Эмбери с удовольствием слушает пластинки Napalm Death. Он, конечно, не заслушивает их до дыр, но ему нравится осознавать, что работа выполнена хорошо. «Я послушал альбом ‘Apex Predator’, и чуть ли не как ребёнок кайфанул от некоторых песен, – говорит он, – в конечном итоге ты прекращаешь слушать, но мне нравится. В каждом альбоме Napalm Death присутствует фактор внезапности». Может быть, именно это и притягивает к Napalm Death целые поколения: участники группы любят своё дело настолько, что им это совсем не в тягость. В конце концов, упорная работа и творческое видение не имеют смысла без веселья. И музыка Napalm Death – чья лирика зачастую о том, насколько уродлив мир и как нас душит зависть, ограничивая наилучшие побуждения – исполняется с исключительным весельем и почти детской радостью и энтузиазмом, и лучший пример этого – безумные вальсы Барни на сцене. «Многое заключается в упорстве и преданности, но ещё мне кажется, есть в этом доля безумия, что хорошо, – говорит Карлсон, – было сложное время, когда они приезжали в Америку и разогревали команды, которые не достойны были даже слизывать подошву с их ботинок». Иногда Гринуэй размышляет о жизни после Napalm Death. Может быть, будет изучать историю СССР или эволюционную биологию. Но кто бы тогда колесил по миру и откатал 26-дневный тур по Канаде? Кто бы устраивал 15-16 концертов по России, а не просто прилетел бы в Санкт-Петербург или Москву? И кто бы отвечал за моральный дух коллектива, как на первых двух альбомах Napalm Death с участием Ли Дорриана и Ника Буллена? «Мне много чем хотелось бы заниматься, но было бы сложно играть в другой группе, поскольку Napalm Death – пионеры жанра и движения, – говорит Гринуэй, – сложно было бы найти нечто похожее». Рейнлольдс говорит, его по-прежнему вдохновляет долголетие группы. «Они по-прежнему востребованы и актуальны, год за годом. Сложно стареть изящно и достойно, но у этих ребят это получилось. Такое ощущение, что внутри группы всегда сплошной позитив, любовь к различной музыке и интерес к новым командам. Они продолжают развиваться: они не строят из себя измученных стариков. Но в то же время, они сочиняют именно ту музыку, которую хотят, и не пытаются ни у кого идти на поводу. А это достойно уважения». Эмбери знает, чем бы он занялся, не будь завтра без Napalm Death: писал бы больше музыки. Иногда он любит помечтать, будто выиграл лотерею и может создать бесчисленное количество музыкальных проектов с друзьями и случайными людьми, которых встречает по дороге – и сочинял бы только то, что привлекало бы эклектических слушателей. Он уже занят в группах Venomous Concept и Lock Up, и без проблем сколотил бы ещё парочку. «Ребята берегитесь, если бы у меня были финансы для записи любой безумной музыки, – говорит он, – я бы где-нибудь открыл студию. Каждый месяц штамповал бы безумные психоделические альбомы. Мне просто дико в кайф сочинять музыку с другими». Тем временем, Гринуэй ждёт, пока ему вернут потерянный багаж после поездки в Германию. Он переживает, что органическое пиво, которое он упаковал, может при перевозке взорваться. Ещё он подумывает о том, чтобы во время тура по Северной Америке посетить компании по производству органического кофе вроде Blue Bottle и зайти в вегетарианский ресторан, где можно поесть соевый жаренный стейк и листовую капусту. Этот страж металлической вселенной всегда готов собрать свой чемодан и отправиться в тур. «Эгоизма во мне нет, но после такой значимой и культовой команды как Napalm Death сложно было бы играть где-то ещё, – говорит он, – я бы не смог. Мне было бы сложно без Napalm Death». Материал и перевод: Станислав “ThRaSheR” Ткачук
DimonCopyright © Metbash.ru. Копирование материалов ленты разрешается только в случае указания на "Metbash.ru", как на источник получения данных, при этом во всех ссылках обязательно явное указание адреса сайта Metbash.ru Ларс Ульрих: «К счастью, когда в 90-х тяжёлая музыка начала загибаться, о нас уже знала каждая дворовая собака» 2017-08-12 18:37 Dimon
О «доминировании» на хард-роковой и металлической сцене в конце 80-х и начале 90-х:Ну, во-первых, когда мы смотрим на этот мир через окна, слово «доминирование» здесь лишнее. Но, конечно же… мы в курсе, что Metallica значит для многих людей и нам, безусловно, приятно. Нам невероятно повезло, что до того, как тяжелая музыка начала загибаться, мы успели выпустить 5-6 альбомов. У нас было десять лет, чтобы набрать форму и заявить о себе. Каждые два года мы выпускали по альбому. Сначала вышел ‘Kill ‘Em All’, потом ‘Ride The Lightning’, он стал успешнее, потом ‘Master Of Puppets’, затем ‘… And Justice For All’ – группу начали открывать для себя всё больше и больше людей, а «Чёрный Альбом» всем окончательно снёс крышу. Но для многих команд… не знаю… к примеру, Guns N’ Roses или взять команды из Сиэтла вроде Pearl Jam… когда выпускаешь первый альбом и он продаётся тиражом 800 000 000 копий, это хороший задел на следующие пару лет. Вот и нам повезло, что у нас к безумным 90-м уже был приличный задел, и о группе знала каждая дворовая собака. Нам было гораздо проще, чем остальным. О доступности участников Metallica для фэнов:Мы всегда старались… Я думаю, ещё с первых дней ты принимаешь решение – осознанное оно или нет – о том, хочешь ли ты быть ни для кого недоступным, либо быть ближе к народу. И мы в Metallica всегда считали так: «Ребята, двери широко раскрыты. Заходите, кто хочет! Мы всем рады!». И мы всегда старались быть доступными, насколько это возможно. Будь то фильм «Какой-то Монстр» или открытые репетиции. Перед каждым концертом мы приходим в репетиционную комнату и играем полчаса. И эфир можно увидеть на YouTube. Можно открыть интернет и увидеть, как мы разогреваемся. Поэтому мы всегда были открыты для своих поклонников. Знаешь, ведь главное для меня в Metallica – это связь – с людьми, друг с другом, связь людей с музыкой и фэнов друг с другом, нас с ними и наоборот… и мы стараемся… в общем, дверь открыта. Заходите! Перевод: Станислав «ThRaSheR» ТкачукDimonCopyright © Metbash.ru. Копирование материалов ленты разрешается только в случае указания на "Metbash.ru", как на источник получения данных, при этом во всех ссылках обязательно явное указание адреса сайта Metbash.ru |
Napalm Death. Стражи галактики 2017-08-12 17:35 Dimon
Начиная с альбома ‘Scum’ и до ‘Apex Predator’. История о том, как Napalm Death сохранили экстремальную музыку. «Не город делает людей, а люди – город!» (Платон) Во время командировок Марк «Барни» Гринуэй обязательно всё рассчитывает. Сколько ему понадобится пар штанов и нижнего белья на случай крайне редкой стирки? На 30 дней Марку нужно 15 пар нижнего белья, пять пар джинсов, пара ботинок и пара кроссовок. Всё это упаковано в большой чемодан с «этичными» продуктами: шампунь Faith In Nature, крем для бритья Lindisware и зубная паста Kingfisher. В состав средств личной гигиены входит пропилен-гликоль – активный компонент, присутствующий в героине/алкоголе – поэтому они запрещены. «Бля, да я на этом повёрнут. Всегда считаю, сколько дней буду в дороге и сколько пар нижнего белья мне понадобится, – говорит Гринуэй, – я налегке не путешествую, но и не перегибаю. У многих бомбит, что я, мол, много времени в душе провожу». Но на этом рутина не заканчивается. Гринуэй носит маленькие весы, с помощью которых взвешивает перед полётом свой чемодан, а его багаж забит прорезиненной секцией, чтобы остальные вещи не провоняли концертной одеждой. «Со мной реально непросто, вечно всё усложняю, – говорит он, – но если вонь пробьётся, можно будет ох*еть от этого ужасного запаха, поэтому я всегда присматриваю, где ближайшая прачечная». Шейн Эмбери, играющий в Napalm Death на басу со времён ‘From Enslavement To Obliteration’, то есть, всю свою взрослую осознанную жизнь, признаёт, что его скрупулёзный друг – самый собранный и организованный участник группы. Гринуэй также единственный, кто собирается в туры с религиозным энтузиазмом. «Мы на следующей неделе отправляемся в Японию, и я уверен, что Барни уже собрал чемодан, – смеясь, говорит Шейн, а его дочка делает свои первые шаги по дому, – я только вернулся с концертов с Hatebreed. Наверное, швырну все свои шмотки в стиралку за четыре часа до рейса, а потом затолкаю их обратно в чемодан да обязательно что-нибудь забуду. Начну переодеваться в туре, а потом до меня дойдёт, что некоторые шмотки я не постирал». Так выглядит рутина двух из четырёх супергероев экстремальной музыки, известных как Napalm Death. Все эти ритуалы, до автоматизма отработанные за долгие годы гастролей даже в самые отдалённые места экстремальной металлической галактики – лишь маленькая слабость, которую можно заметить, находясь с одними и теми же людьми долгое время под одной крышей. Почти четверть века этот состав Napalm Death – Гринуэй, Эмбери, гитарист Митч Харрис и барабанщик Дэнни Эррера – выдаёт свой уникальный и единственный в своём роде грайндкор. Они не только не испортили взаимоотношения, но и стали круче и сильнее, как группа. Несмотря на то, что в 90-е музыкальное направление Napalm Death сбило некоторых слушателей с толку, никто не ставит под сомнение их искренность или убеждения. Napalm Death – одни из старейших членов экстремальной музыкальной семьи. История их началась ещё до (попавшего в наш Зал Славы Decibel) альбома ‘Scum’ и ‘From Enslavement To Obliteration’ (который туда, вероятно, попадёт). Они – одна из очень немногих команд, чью дискографию можно слушать от начала и до конца. Они привыкли к трудной работе, а их пластинки славятся мастерски выверенным качеством. И это может быть выступление перед 10 подростками в восточной Европе, либо выпуск альбомов, которые и спустя десятилетия ничуть не портят лицо группы. Эти ребята вот уже многие годы показывают молодым подпольным музыкантам, как правильно и достойно выполнять эту работу. Napalm Death никогда не выезжали на прошлых заслугах. В 90-е они были одними из немногих металлических команд, которые не сдались и не подняли белый флаг – даже когда их армия поклонников разделилась на два лагеря из-за выпуска экспериментальных металлических альбомов вроде ‘Words From The Exit Wound’ и ‘Diatribes’. Даже в трудные «неурожайные» годы они смогли подписать контракт с лейблом на пару со своими выжившими в 90-е коллегами из Carcass (которые распались, а затем реформировались) и Morbid Angel (которые расстались с ключевыми участниками, реформировались и выпустили альбом ‘Illud Divinium Insanus’). Начиная с 2000 года, Napalm Death начали пятнадцатилетнюю продолжительную серию выпуском альбома ‘Enemy Of Music Business’, который удивляет целостностью и качеством. И им каким-то образом удалось добиться этого, ни разу не выпустив похожую по звучанию пластинку. В своих работах они всегда выдавали дикую мощь и напор. ‘The Code Is Red… Long Live the Code’ подверг критике бесконечные угрозы террористических актов после 11 сентября 2001 года. ‘Smear Campaign’ – считается одним из лучших альбомов группы. ‘Easy Meat’ – ещё одна атака в адрес корпораций – всё тех же международных корпораций и кампаний, о которых шла речь в открывающем треке альбома ‘Scum’ тридцать лет назад. «Они пережили не только возрождение своей популярности, но и вернулись с новыми творческими идеями, – говорит Скотт Карлсон из Repulsion, который знает Шона Эмбери с 1980-х по перепискам, – в 2000 году они пережили возрождение и второе пришествие. Они вернулись с новыми силами, но не забыли про старые хорошо знакомые элементы. Они стали применять эти идеи в своей музыке и вдохнули в неё новую жизнь. Благодаря Napalm Death появились такие команды как Godflesh, Carcass, Cathedral и даже Firebird. С ума можно сойти. Вот это талантище!» Карлсон помнит, как впервые услышал Napalm Death. Он работал в магазине музыкальных пластинок в родном городе Флинте, штат Мичиган. Был обычный спокойный пятничный вечер, и пришла доставка с новыми импортными дисками. Карлсон наклеивал ценники и расставлял винилы на полки, и один из его коллег достал пластинку ‘Scum’ и поставил в проигрыватель. «Он ставит её – не помню, какая эта песня на альбоме – и я услышал аккорды к песне [Repulsion] ‘The Stench Of Burning Death’, – говорит Карлсон, – сначала я подумал, что слишком странное совпадение. Неужели у кого-то есть точно такой же рифф? Потом я услышал саму песню, и это была чуть ли не копия ‘The Stench Of Burning Death’. Затем я посмотрел на буклет альбома и увидел парней в самодельных футболках Repulsion, да нас ещё и поблагодарили раза четыре».
Ричард «Отец Грайнда» Джонсон из Drugs Of Faith и Agoraphobic Nosebleed, открыл для себя Napalm Death, когда получил копию для рецензии альбома ‘Utopia Banished’ для своего зина ‘Disposable Underground’. Он говорит, что искренность, упорство и преданность Napalm Death своим убеждениям не имеет равных в тяжёлой музыке. «Я хотел сочинять музыку с политическим уклоном, потому что на меня оказали влияние Napalm Death, – говорит он, – и на меня огромное влияние оказали риффы Митча [бывшего гитариста], Джесси [Пинтадо] и Шейна. Они пытались смешать все свои влияния, но это всегда был экстремальный материал. Они стали одной из моих любимых команд и являются ей до сих пор». Тодд Джонс из Nails впервые услышал о Napalm Death от старшего брата, который в 1994 году принёс домой пластинку ‘Fear, Emptiness, Despair’. Он считал, что это «психическая» пластинка, но позже послушал ‘Scum’ и все встало на свои места. На группу Nails очень сильное влияние оказали ска-риффы Napalm Death – и их безвременность. «Когда я думаю о Napalm Death, я никогда не думаю о прошлом. Я думаю о настоящем, – говорит Джонс, – с 80-х осталось лишь несколько команд, сумевших не растерять эту страсть и желание продолжать заниматься любимым делом, оставаясь при этом востребованными и актуальными. Разве ‘Apex Predator’ их 15-ый по счёту альбом? Ох*еть можно. Песня ‘Cesspits’ очень вдохновляет – сразу хочется кому-нибудь череп проломить. Сегодня многие команды не способны на былые подвиги, но глядя на Napalm Death, я вижу, что можно более 20 лет исполнять эту агрессивную музыку и по-прежнему служить вдохновением для остальных. ЛИДЕРЫ. НЕ ПОСЛЕДОВАТЕЛИДжеймс такой не один. За последние годы Napalm Death выступили перед одними из самых огромных аудиторий за свою долгую историю. Гринуэй первым заметил этот приятный прогресс в туре с Municipal Waste в 2012 году, во время которого с творчеством группы познакомилась более юная аудитория. Когда Napalm Death гастролировали с Cannibal Corpse в рамках Decibel Tour в 2013, Барни смотрел на море лиц. «Всё началось в туре с Municipal Waste, – говорит Гринуэй, – но я, как и все, был поражён. Помню, мы с Шейном и остальными участниками группы разговаривали перед туром и не знали, чего ожидать. Я стараюсь не мыслить пессимистично, но я реально охренел – не только от количества людей, но и от их энтузиазма». Несмотря на более радостные и весёлые туры в последние годы, музыка Napalm Death остаётся серьёзной, а тексты повествует об экономической реальности. Гринуэй говорит, что идеи для альбома ‘Apex Predator – Easy Meat’ – вышедшего после ‘Utilitarian’ (2012) и одобренного критиками диска ‘Time Waits For No Slave’ (2009) – «преподнесли себя на блюдечке». Вдохновением для заглавного трека послужила катастрофа в Бангладеш. В апреле 2013 года произошёл обвал швейных мастерских «Рана Плаза» в округе Дакка, в результате погибло множество человек. Рухнуло восьмиэтажное здание. Верхние четыре этажа были надстроены незаконно. В здании располагались несколько предприятий по пошиву одежды (работали круглосуточно, магазины и банк, в общей сложности там работали около пяти тысяч человек). «Владельцы надстроили дополнительные этажи и 1500 человек погибло в мгновение ока, – говорит Гринуэй, – эти бизнесмены хотели срубить побольше бабла и никак не могли успокоиться». Катастрофы можно было избежать. Трещины появились в здании за несколько дней до того, как оно рухнуло и об этом упоминалось на местных радиостанциях. Но владельцы здания и бригадир настояли на том, чтобы рабочие вернулись в мастерские. «Ужасная ирония этой ситуации в следующем: все эти западные компании только и говорят, что всё это делается для граждан, хотя, безусловно, там крутятся огромные бабки» – говорит Гринуэй. Он говорит, реакция была ужасающей, что лишний раз показывает человеческую природу. Бизнесмены и представители корпораций, украшающие обложку ‘Scum’, никуда не исчезли; они нашли более удобные способы замести свои следы или использовали общественные связи и трюки, чтобы общество думало, что они старались во благо общества. Всё было предсказуемо. «Потом только начинаешь осознавать, что жизнь некоторых людей стоит дешевле остальных, – говорит Гринуэй, – цена одних меньше других. Ведь все знали про теракт 11 сентября 2001 года в башнях-близнецах. И о ситуации в Ране-Плазе мог не знать лишь тот, кто ни черта не следит за новостями. Я бы назвал это корпоративным убийством. Получается, что жизнь некоторых людей в отдалённых частях света не стоит и гроша. Многие закрывают на это глаза – таков их менталитет. Все думают, что мы триумфальным маршем идём к новым технологиям и прогрессу. Но рабство было всегда и везде, и мало что изменилось с тех времён». ‘Apex Predator – Easy Meat’ был записан за пять студийных сессий – обычно группа сочиняет альбомы в один присест. Эксперименты последних трёх альбомов продолжаются – особенно на заглавном треке. Началось все с идеи Эмбери «замутить прикольную тему» с различными инструментами, найденными в студии во время ремонта: канистры для масла, радиаторы и кухонные раковины. Искажённый голос Барни придаёт песне атмосферу Винстона Смита в романе «1984». «Там нет гитар – лишь немного звуков и шумов, и большинство из них сделаны вручную, – говорит Эмбери, добавляя, что в треке присутствует бас и виолончель, но большая часть песни была «выкована молотком». Эмбери с Харрисом экспериментировали с новыми аккордами на протяжении всей записи альбома, особенно в песнях ‘Cesspits’ и ‘How The Years Condemn’. Ещё они мудрили с педалями эффектов, пытаясь добиться дисгармонии. «Мы с Митчем пытаемся взять самые странные и нелепые аккорды, – говорит Эмбери, – да, есть шаблон, но мне нравится, что репетиции проходят довольно спонтанно и без напряга. Мы записываем и говорим: «Хм, кажется, смахивает на песню». До записи альбома мы не слышим вокальные партии и фразировки Барни, поэтому наша музыка – это постоянный сюрприз. Иногда это нервирует, потому что никогда не знаешь наверняка, что получится». Несмотря на то, что Napalm Death уникальны в своём роде, можно поспорить, что траектория их напоминает ту, по которой шли Майкл Джира и Swans, оказавшие на Napalm Death огромное влияние, что слышно в работах бирмингемцев после 2000 года. Джира отметился в альбомах Swans ‘Filth’ (1983) и ‘Cop’ (1984). Он никогда не прекращал сочинять музыку, но с альбомами ‘The Steer’ (2002) и ‘To Be Kind’ (2014) нашёл более широкую – и молодую – аудиторию.
Одно значительное изменение для Napalm Death – это отсутствие Харриса, который осенью прошлого года покинул группу на неопределённый срок по семейным обстоятельствам. На Википедии его ошибочно убрали его состава группы, а некоторые решили, что он смертельно болен. Всё это чушь. «Нет ничего странного, – говорит Гринуэй, – мы не можем сказать, когда он вернётся. Я бы хотел, чтобы он решил свои проблемы и всё начал с чистого листа. Ситуация может в какой-то момент измениться, но мы разрешили ему поступать, как он считает нужным, потому что это тяжело. Мы стараемся обходиться без негатива и пессимизма». Гринуэй устал от обсуждений и предположений. «Люди думают, Митч смертельно болен, но это не так. Либо они думают, что он ушёл из группы по непонятным причинам, но это не так. Нужно быть более снисходительными. То же самое было и с Шейном, когда у него возникли проблемы. Мы не давили на него, а наоборот поддерживали». Фронтмен надеется, что Харрис вернётся к началу американского тура в компании Voivod, но гарантий не даёт. Даже если придётся подстраховаться, группа намерена двигаться дальше. «Вы никогда не увидите, как я отбываю номер на сцене и выступаю спустя рукава, потому что я бы перестал себя уважать, – говорит Барни, – отчасти именно поэтому мы впервые в этом туре едем в Штаты: мы увидели, как здорово и тепло нас принимали. Это мотивирует. Европа немного подождёт, ничего с ней не случится. «Я умею подстраиваться под ситуации и делать всё зависящее, – добавляет Гринуэй, – я стараюсь не терять энтузиазм. Знаю, что это звучит омерзительно громко, но я никогда не выходил на сцену в подавленном настроении. Даже когда мы выступали перед 20 подростками в Европе – они пришли на концерт и заслужили увидеть настоящее шоу. Мы не имеем права играть вполсилы. В этом и разница между Napalm Death и другими группами – мы всегда будем на позитиве и выполнять свою работу на сто процентов. Именно поэтому мы и не остановились в 90-е. Многие команды сошли с дистанции, а мы наряду с двумя-тремя коллективами выжили». ИНСТИНКТ ВЫЖИВАНИЯЭта часть истории Napalm Death начинается не с самых первых пластинок, состав на которых постоянно менялся. Начинается она с ‘Harmony Corruption’ (1990), альбома, вышедшего четверть века назад. Это был дебют Гринуэя и Харриса, а тяжелая музыка переживала кардинальное изменение. Музыкальный климат, приведший к непривычному появлению Napalm Death в радиоэфире Джона Пила на BBC, менялся. В Скандинавии появилась вторая волна блэка, а в Англии заявили о себе готические команды вроде Paradise Lost. В Штатах тяжёлая музыка была практически убрана на полку за исключением коммерчески успешных мейнстримовых команд вроде Pantera. Napalm Death так и не поняли, что происходит и продолжали гастролировать. В 90-х концерты и туры были зачастую сложными и не без разочарования: второй состав Napalm Death подвергся испытаниям с самого начала. «Те изменения являются причиной того, почему сегодня у нас настолько разнообразная музыкальная сцена, но в 90-х было страшновато разобраться, что же, собственно, происходит, – говорит Гринуэй, – в Штатах нас ждал откровенный провал, но это может послужить хорошим испытанием и полезным уроком. Однако мы донесли до людей свою музыку и моральные убеждения». Джонсон, который помог основать влиятельную грайндовую команду Enemy Soil, был одним из поклонников, с которым Napalm Death познакомились в начале 90-х. Он сразу же был впечатлён этикой группы и невероятной связью с публикой. Впервые он увидел Napalm Death в старом клубе 9:30 на F Street в Вашингтоне во время тура 1992 года Campaign For Music Destruction. Группа раздавала открытки, предупреждая о том, что деньги за продажу атрибутики получит клуб. Ребята из Napalm Death оставили фэнам свои контакты, чтобы те могли купить футболки и мерч по более выгодной цене. «Они сказали, фэны могут купить вещи без наценок, и я подумал, что это очень круто, – говорит Джонсон, – меня шокировал такой поступок, потому что ничего подобного от группы их статуса я ещё не видел». Кёрран Рейнолдс, игравший на барабанах в группе Today Is The Day и Wetnurse, а потом работавший музыкальным журналистом, впервые услышал о Napalm Death в 1990 году, когда друг дал ему послушать сборник Earache. Они использовали песню ‘Suffer The Children’ для видео-проекта. «Мне тогда дико нравились команды вроде Jane’s Addiction и Red Hot Chili Peppers, – говорит Рейнольдс, – Napalm Death звучали для меня как карикатура, и я не воспринимал их музыку всерьёз. Некоторое время перестал за ними следить, потом вновь открыл их где-то году в 1997, когда они выпустили «сплит» с командой Coalesce». 90-е были сложными не только из-за ужасных гастролей; в музыкальном направлении также были разногласия. Сегодня Гринуэй говорит, что ему нравится материал 90-х, но когда он впервые вышел, Барни был «заметно расстроен» звучанием тех альбомов. «Спустя годы всё встало на свои места, и понимаю, почему получилось именно так, – говорит Гринуэй, – я никогда не был против экспериментов, но это должно быть экстремально. А если экстрима нет, ничего не получится. Всё должно быть экспериментально, экстремально, резко и противоречиво». Эмбери говорит, что есть простая причина этой неочевидной проблемы: группа играла не настолько слаженно и дружно, как в последние десять с половиной лет. Гринуэй перебрался в Лондон, и за исключением европейских стран, в туры ребята ездили крайне редко.
Эта напряжённая ситуация привела к тому, что Гринуэй на короткий срок покинул группу; он временно стал участником Extreme Noise Terror и записал с ними альбом ‘Damage 381’. Но Napalm Death всегда текли в его крови. Гринуэй говорит, всё изменилось после одного искреннего телефонного разговора с Эмбери ближе к концу 20-го века. «Я сказал, что больше не хочу заниматься херней, – вспоминает вокалист, – я хочу сочинять неудержимый и безумный материал. Это не значит, что я хочу, чтобы мы копировали ‘Scum’ или ‘From Enslavement To Obliteration’, потому что мы могли бы это сделать с завязанными за спиной руками. Я не принижаю достоинства этих альбомов, потому что это веха и классика. Но думаю, мы можем сочинить 25 быстрых, безумных и неумолимых песен, и зачем что-либо копировать? Какой в этом смысл? Мы по-прежнему можем быть отвратительными и ужасными, писать о том же и делать что-то другое». Прошло уже больше десяти лет. Гринуэй давно успокоился и рад, что группа решила этот вопрос. «У нас, как и любой другой команды, были свои проблемы, – говорит он, – группа для нас слишком ценна и важна, чтобы взять и всё проср*ть. Многие ли могут сказать, что играли в группе, являющейся пионером жанра? Конечно же, нет. Но мы не позволяем себе встать на пьедестал и сказать, что наше дерьмо пахнет розами. Сделай мы что-нибудь глупое, запросто бы оказались вчерашней и никому не нужной группой. Но между нами существует определённая связь. И я всегда говорил, если мы перестанем выпускать качественные альбомы и скатимся в унылое говно, я уйду завтра же. Если бы я делал это для галочки, я бы остался дома, потому что не раз видел группы, которые отбывают на сцене номер и думают о чём-то своём». ВОСПИТАТЕЛИ ЮНОГО ПОКОЛЕНИЯГринуэй, Эмбери, Харрис и Эррера не называют себя учителями. Но если делаешь что-то долгое время, при этом успешно, скорее всего, тебя в любом случае будут считать наставником и вдохновителем. Эмбери говорит, когда Napalm Death выступают в Европе с более молодыми грайндовыми командами, он всегда даст пару полезных советов по ведению музыкального бизнеса, если его спросят. А Гринуэй просвещает аудиторию, цитируя политиков и музыкантов, рассказывая о проблемах Третьего Мира или философах вроде Джереми Бентама (смотреть: Utilitarian’). Многие интервью Гринуэя связаны со всем, но только не с музыкой. Мик Кенни из группы Anaal Nathrakh впервые услышал Napalm Death на шоу Джона Пила в 12 лет в Бирмингеме. «Я сразу же врубился в этих ребят, и они стали одной из моих любимых команд» – говорит Кенни, находясь в своём доме в южной Калифорнии. Через шесть лет Кенни работал в репетиционной студии Robannas в Бирмингеме, и ему разрешили присутствовать на репетициях Napalm Death. Он чувствовал, будто находится в раздевалке любимой бейсбольной команды. «Я и не знал, что они из того же города, и меня накрывало, – говорит он, – но они разрешали мне смотреть, как они репетируют, и Шейн был очень добр ко мне». Услышав демо-запись Anaal Nathrakh, Эмбери взял молодого Кенни под своё крыло. «Я подумал, это дико круто, что моя музыка понравилась моему кумиру, и мы сразу же стали друзьями, – говорит Кенни, – полагаю, он стал мне как старший брат и всегда помогал». В последующие годы Эмбери множество раз давал Кенни советы по ведению музыкального бизнеса. Они даже сыграли вместе – Эмбери появился на альбоме ‘Hell Is Empty And All The Devils Are Here’ (2007) – и основали свой лейбл. «Если я хочу узнать подробные детали контракта, Шейн всегда приходит на помощь и даёт совет, – говорит Кенни, – странно, что один из моих кумиров стал моим лучшим другом, но спустя некоторое время к этому привыкаешь. Думаю, сегодня многие подростки не осознают, насколько влиятельны Napalm Death, но они также являются одной из самых влиятельных команд в жанре». Эмбери научился на своих ошибках: проверяй свой контракт, не спеши рваться работать за единогласие в группе. Особенно он жалеет, когда в начале карьеры подписал контракт с Earache на выпуск 7-8 альбомов. «Несмотря на то, что в первые годы отношения были очень продуктивными, после ухода Билла Стира, мы подписали контракт на выпуск семи-восьми альбомов. [Бывший барабанщик] Мик Харрис был непреклонен, он хотел, чтобы мы подписали, и мы так и сделали. Первые годы нам действительно сопутствовал огромный успех, но длился он недолго». Теперь Эмбери является ветераном сцены и говорит, что многие группы наивны и очень хотят зарабатывать музыкой на жизнь, поэтому готовы подписать практически всё, что угодно. «Мы знаем, чего нужно избегать, и мы стали сильнее и умнее как группа, – говорит он, – но здорово время от времени давать совет. С годами становишься более самоуверенным и знающим музыкантом. Я говорю остальным, да, вы горите желанием, но индустрия знает об этом и сыграет с вами злую шутку. Они знают, что вы любите музыку и готовы ради неё на все – тут-то они вас и поймают на крючок. Не гоните лошадей. На самом деле не всё так сладко и идеально, как может показаться». Возможно, лейблы сегодня уже не такие мощные, какими были в 80-е и 90-е в эру компании Bandcamp, однако по словам Эмбери это не означает, что действуют они из наилучших побуждений. «Если чувствуешь, что лейбл делает недостаточно, и ты долгое время топчешься на месте, тогда отношения могут испортиться, – говорит Шейн, – поэтому я просто советую быть аккуратнее, осторожнее, читать между строк и прислушиваться. Лучше не тратить на это годы, чтобы понять. Мы не первые, кого обдирали или кто сбивался с пути». Тем временем, Гринуэй говорит, что не возражает побыть «рупором» – даже если иногда он говорит на тему политики больше, чем о музыке группы. «Хотелось бы верить, что я – разносторонний, – говорит он, – то же самое можно ответить на вопрос: «А не кажется ли тебе, что люди просто хотят прийти на концерт и послушать музыку?». Все люди разные. Одни могут наслаждаться музыкой, но если кому-то что-то не нравится – я никого ни к чему не принуждаю. Не покупайте наши альбомы и не ходите на концерты». Совет Гринуэя своим музыкальным юным последователям более прямой: не воспринимайте это как работу. «Я никогда не смотрел на это как на карьеру, пусть даже о нас знают большинство налоговых управлений, – говорит он, – я никогда не смотрел на альбом как на возможность оплатить счета. Я всегда хотел выдать самый экстремальный альбом. Я ни в коем случае не хочу сказать, что у нас был успех, поэтому следующую пластинку мы решили сделать спустя рукава. И я не хочу, чтобы люди говорили, что мы существуем уже целую вечность, и теперь выпускаем однообразные слабые альбомы. Я стараюсь относиться ко всему с юмором и получать удовольствие – это для меня отличная возможность поорать и покричать. Когда проще ко всему относишься – получается более искренне. Не забывай про страсть и огонь в глазах, которые были во время первого альбома». И МЕХАНИЗМ НЕ СТОИТ НА МЕСТЕ…Обычно музыканты не признаются, что слушают свои собственные записи. Но если они это делают, то говорят, что слышат только косяки и недочёты. Однако Эмбери с удовольствием слушает пластинки Napalm Death. Он, конечно, не заслушивает их до дыр, но ему нравится осознавать, что работа выполнена хорошо. «Я послушал альбом ‘Apex Predator’, и чуть ли не как ребёнок кайфанул от некоторых песен, – говорит он, – в конечном итоге ты прекращаешь слушать, но мне нравится. В каждом альбоме Napalm Death присутствует фактор внезапности». Может быть, именно это и притягивает к Napalm Death целые поколения: участники группы любят своё дело настолько, что им это совсем не в тягость. В конце концов, упорная работа и творческое видение не имеют смысла без веселья. И музыка Napalm Death – чья лирика зачастую о том, насколько уродлив мир и как нас душит зависть, ограничивая наилучшие побуждения – исполняется с исключительным весельем и почти детской радостью и энтузиазмом, и лучший пример этого – безумные вальсы Барни на сцене. «Многое заключается в упорстве и преданности, но ещё мне кажется, есть в этом доля безумия, что хорошо, – говорит Карлсон, – было сложное время, когда они приезжали в Америку и разогревали команды, которые не достойны были даже слизывать подошву с их ботинок». Иногда Гринуэй размышляет о жизни после Napalm Death. Может быть, будет изучать историю СССР или эволюционную биологию. Но кто бы тогда колесил по миру и откатал 26-дневный тур по Канаде? Кто бы устраивал 15-16 концертов по России, а не просто прилетел бы в Санкт-Петербург или Москву? И кто бы отвечал за моральный дух коллектива, как на первых двух альбомах Napalm Death с участием Ли Дорриана и Ника Буллена? «Мне много чем хотелось бы заниматься, но было бы сложно играть в другой группе, поскольку Napalm Death – пионеры жанра и движения, – говорит Гринуэй, – сложно было бы найти нечто похожее». Рейнлольдс говорит, его по-прежнему вдохновляет долголетие группы. «Они по-прежнему востребованы и актуальны, год за годом. Сложно стареть изящно и достойно, но у этих ребят это получилось. Такое ощущение, что внутри группы всегда сплошной позитив, любовь к различной музыке и интерес к новым командам. Они продолжают развиваться: они не строят из себя измученных стариков. Но в то же время, они сочиняют именно ту музыку, которую хотят, и не пытаются ни у кого идти на поводу. А это достойно уважения». Эмбери знает, чем бы он занялся, не будь завтра без Napalm Death: писал бы больше музыки. Иногда он любит помечтать, будто выиграл лотерею и может создать бесчисленное количество музыкальных проектов с друзьями и случайными людьми, которых встречает по дороге – и сочинял бы только то, что привлекало бы эклектических слушателей. Он уже занят в группах Venomous Concept и Lock Up, и без проблем сколотил бы ещё парочку. «Ребята берегитесь, если бы у меня были финансы для записи любой безумной музыки, – говорит он, – я бы где-нибудь открыл студию. Каждый месяц штамповал бы безумные психоделические альбомы. Мне просто дико в кайф сочинять музыку с другими». Тем временем, Гринуэй ждёт, пока ему вернут потерянный багаж после поездки в Германию. Он переживает, что органическое пиво, которое он упаковал, может при перевозке взорваться. Ещё он подумывает о том, чтобы во время тура по Северной Америке посетить компании по производству органического кофе вроде Blue Bottle и зайти в вегетарианский ресторан, где можно поесть соевый жаренный стейк и листовую капусту. Этот страж металлической вселенной всегда готов собрать свой чемодан и отправиться в тур. «Эгоизма во мне нет, но после такой значимой и культовой команды как Napalm Death сложно было бы играть где-то ещё, – говорит он, – я бы не смог. Мне было бы сложно без Napalm Death». Материал и перевод: Станислав “ThRaSheR” Ткачук
DimonCopyright © Metbash.ru. Копирование материалов ленты разрешается только в случае указания на "Metbash.ru", как на источник получения данных, при этом во всех ссылках обязательно явное указание адреса сайта Metbash.ru Ларс Ульрих: «К счастью, когда в 90-х тяжёлая музыка начала загибаться, о нас уже знала каждая дворовая собака» 2017-08-12 18:37 Dimon
О «доминировании» на хард-роковой и металлической сцене в конце 80-х и начале 90-х:Ну, во-первых, когда мы смотрим на этот мир через окна, слово «доминирование» здесь лишнее. Но, конечно же… мы в курсе, что Metallica значит для многих людей и нам, безусловно, приятно. Нам невероятно повезло, что до того, как тяжелая музыка начала загибаться, мы успели выпустить 5-6 альбомов. У нас было десять лет, чтобы набрать форму и заявить о себе. Каждые два года мы выпускали по альбому. Сначала вышел ‘Kill ‘Em All’, потом ‘Ride The Lightning’, он стал успешнее, потом ‘Master Of Puppets’, затем ‘… And Justice For All’ – группу начали открывать для себя всё больше и больше людей, а «Чёрный Альбом» всем окончательно снёс крышу. Но для многих команд… не знаю… к примеру, Guns N’ Roses или взять команды из Сиэтла вроде Pearl Jam… когда выпускаешь первый альбом и он продаётся тиражом 800 000 000 копий, это хороший задел на следующие пару лет. Вот и нам повезло, что у нас к безумным 90-м уже был приличный задел, и о группе знала каждая дворовая собака. Нам было гораздо проще, чем остальным. О доступности участников Metallica для фэнов:Мы всегда старались… Я думаю, ещё с первых дней ты принимаешь решение – осознанное оно или нет – о том, хочешь ли ты быть ни для кого недоступным, либо быть ближе к народу. И мы в Metallica всегда считали так: «Ребята, двери широко раскрыты. Заходите, кто хочет! Мы всем рады!». И мы всегда старались быть доступными, насколько это возможно. Будь то фильм «Какой-то Монстр» или открытые репетиции. Перед каждым концертом мы приходим в репетиционную комнату и играем полчаса. И эфир можно увидеть на YouTube. Можно открыть интернет и увидеть, как мы разогреваемся. Поэтому мы всегда были открыты для своих поклонников. Знаешь, ведь главное для меня в Metallica – это связь – с людьми, друг с другом, связь людей с музыкой и фэнов друг с другом, нас с ними и наоборот… и мы стараемся… в общем, дверь открыта. Заходите! Перевод: Станислав «ThRaSheR» ТкачукDimonCopyright © Metbash.ru. Копирование материалов ленты разрешается только в случае указания на "Metbash.ru", как на источник получения данных, при этом во всех ссылках обязательно явное указание адреса сайта Metbash.ru |
Позже Карлсон вспомнил, что получал письма от Эмбери ещё до того, как тот пришёл в Napalm Death, и они «очаровывали своим искренним» желанием копировать Repulsion. «Я поверить не мог, что мы оказали влияние на группу, у которой вышел альбом на физическом носителе, – смеясь, говорит Карлсон, – именно благодаря Napalm Death, Repulsion не превратились в группу, о которой только и упоминали вскользь. «Напалмы» также помогли возродить культовый статус альбома ‘Horrified’. Меня всегда впечатляло, как они себя вели. Они всегда были честными и настоящими, даже когда возникла дерьмовая ситуация с крупным лейблом».
Swans – это также одна из немногих команд, которые могут устроить «напалмам» головную боль. Гринуэй видел их живьём в конце 2014 года и был ошеломлён. «У меня после их концерта ещё неделю в ушах звенело», – говорит он. Есть ли связь между группами? – «Джира решил двигаться в другом направлении, – говорит Гринуэй, – можно проследить определённую траекторию и увидеть, как менялась наша музыка с ранних работ до альбомов, выпущенных в середине 90-х, хотя некоторые с этим бы поспорили».
«Когда мы сочиняли те альбомы, Барни мы видели крайне редко, – говорит Эмбери, – может быть, из-за этого у него к тем альбомам неоднозначное отношение – мы были не так близки, как сейчас».
| В избранное | ||
