На Западе в каждом оперном театре, от больших нью-йоркской «Метрополитен» и лондонского «Ковент Гардена» до какого-нибудь маленького театрика в немецкой провинции, поет очень много наших с вами соотечественников. По-разному складываются их судьбы. Не всем удается прорваться в элиту. Не многим суждено удержаться на вершине надолго. В последнее время одной из самых популярных и узнаваемых (не меньше, чем, например, русские гимнастки или теннисистки) стала русская певица, солистка Мариинского театра Анна Нетребко. После ее триумфов во всех крупнейших театрах Европы и Америки и счастливого боевого крещения Моцартом на Зальцбургском фестивале, имеющем репутацию короля среди равных, западная медийная сфера поспешила провозгласить рождение оперной дивы нового поколения – звезды в джинсах. Эротическая привлекательность новоявленного оперного секс-символа только подливала масла в огонь. Пресса мигом ухватилась за один интересный момент ее биографии, когда в консерваторские годы она подрабатывала в Мариинке уборщицей – история Золушки, ставшей принцессой, до сих пор и в любых вариантах трогает «дикий Запад». На разные голоса много пишут о том, что певица «кардинально меняет законы оперы, заставляя забыть толстых леди в доспехах викингов», и прочат ей судьбу великой Каллас, что, по нашему мнению, как минимум, рискованно, да и нет более разных женщин на свете, чем Мария Каллас и Анна Нетребко.

Оперный мир – это целая Вселенная, которая всегда жила по своим особым законам и всегда будет отличаться от обыденной жизни. Со стороны опера может показаться кому-то вечным праздником и воплощением красивой жизни, а кому-то – пыльной и непонятной условностью («зачем петь, когда легче говорить?»). Время идет, а спор так и не решен: оперные фанаты по-прежнему служат своей капризной музе, противники не устают развенчивать ее фальшь. Но есть в этом споре и третья сторона – реалисты. Эти утверждают, что опера измельчала, превратилась в бизнес, что у современного певца голос на шестом месте и все решают внешность, деньги, связи, и хорошо бы к этому хоть немного ума.

Как бы то ни было, наша героиня – не только «красавица, спортсменка, комсомолка», как выражается герой Владимира Этуша в кинокомедии «Кавказская пленница», но ко всем своим превосходным внешним данным и цветущей молодости она еще прекрасный, теплый и открытый человек, сама естественность и непосредственность. За ней стоят не только ее красота и всемогущество Валерия Гергиева, но и ее собственные талант и труд. Анна Нетребко – и это все-таки главное – человек с призванием, замечательная певица, чье серебристое лирико-колоратурное сопрано в 2002 году эксклюзивным контрактом заполучила известнейшая фирма «Дойче Граммофон». Дебютный альбом уже вышел, и Анна Нетребко в буквальном смысле слова стала «девушкой из витрины». Звукозапись с некоторых пор играет решающую роль в карьере оперных артистов – она не только увековечивает в виде компакт-дисков голос певца на разных этапах жизни, но хронологически подытоживает все его достижения на театральной сцене, делает их доступными всему человечеству в самых отдаленных точках, где нет оперных театров. Контракты с гигантами звукозаписи автоматически переводят солиста в ранг международной мега-звезды, делают его «лицом с обложки» и персонажем ток-шоу. Признаемся честно, без пластиночного бизнеса не было бы тех Джесси Норман, Анжелы Георгиу и Роберто Аланья, Дмитрия Хворостовского, Чечилии Бартоли, Андреа Бочелли и многих других певцов, имена которых мы сегодня хорошо знаем во многом благодаря раскрутке и огромным капиталам, которые были вложены в них звукозаписывающими фирмами. Конечно, девочке из Краснодара Ане Нетребко страшно повезло. Судьба щедро одарила ее подарками фей. Но для того, чтобы стать принцессой, Золушке пришлось изрядно потрудиться…

Это сейчас она красуется на обложках таких модных и не связанных напрямую с музыкой журналов, как Vogue, Elle, Vanity Fair, W Magazine, Harpers & Queen, Inquire, это сейчас немецкий Opernwelt объявляет ее певицей года, а в 1971 году в самой обычной краснодарской семье (мама Лариса была инженером, папа Юра – геологом) родилась просто девочка Аня. Школьные годы, по ее собственному признанию, были жутко серые и скучные. Первые успехи она вкусила, занимаясь спортивной гимнастикой и пением в детском ансамбле, впрочем, на юге все с голосами и все поют. И если для того, чтобы стать топ-моделью (ею, кстати, стала Анина сестра, живущая замужем в Дании), не хватало, пожалуй, роста, то на карьеру успешной гимнастки она явно могла рассчитывать – звание кандидата в мастера спорта по акробатике и разряды по легкой атлетике говорят сами за себя. Еще в Краснодаре Аня ухитрилась выиграть региональный конкурс красоты и стать «Мисс Кубань». А в фантазиях мечтала быть хирургом или…художницей. Но любовь к пению, а точнее, к оперетте пересилила, и сразу после школы в 16 лет она отправляется на север, в далекий Петербург, поступает в музыкальное училище и грезит о перьях и карамболине. Но случайный визит в Мариинский (тогда еще Кировский) театр спутал все карты – она влюбилась в оперу. Дальше – знаменитая Петербургская консерватория имени Римского-Корсакова, славящаяся своей вокальной школой (достаточно имен нескольких выпускников, чтобы все стало ясно: Образцова, Богачева, Атлантов, Нестеренко, Бородина), но с четвертого курса… времени на занятия не остается. «Я не закончила консерваторию и не получила диплом, потому что оказалась слишком занятой на профессиональной сцене», - признается Анна в одном из своих западных интервью. Впрочем, отсутствие диплома беспокоило разве что маму, в те годы у Ани не было и свободной минутки на размышления: бесконечные конкурсы, концерты, спектакли, репетиции, разучивание новой музыки, подработка статисткой и уборщицей в Мариинском театре. И слава богу, что жизнь не всегда спрашивает диплом.

Все неожиданно перевернула победа на конкурсе имени Глинки, проходившем в 1993 году в Смоленске, на родине композитора, когда в свою армию лауреата Анну Нетребко приняла генералиссимус русского вокала Ирина Архипова. Тогда же Аню на концерте в Большом театре впервые услышала Москва – дебютантка так волновалась, что едва осилила колоратуры Царицы Ночи, но честь и хвала Архиповой, сумевшей разглядеть за внешностью модели недюжинный вокальный потенциал. Уже через несколько месяцев Нетребко начинает оправдывать авансы и первым делом дебютирует у Гергиева в Мариинке – ее Сюзанна в моцартовской «Свадьбе Фигаро» становится открытием сезона. На лазурную нимфу, всего лишь перешедшую через Театральную площадь из консерватории в театр, бегал смотреть весь Петербург, так она была хороша. Даже в скандальной книге-памфлете Кирилла Веселаго «Призрак оперы N-ска» она удостоилась фигурировать среди главных персонажей как главная красавица театра. Хотя строгие скептики и ревнители ворчали: «Да, хороша, но при чем тут внешность, поучиться петь еще не мешало бы». Попав в театр в самый пик мариинской эйфории, когда Гергиев только начинал мировую экспансию «лучшего русского оперного театра», увенчанная столь ранними лаврами и восторгами Нетребко (к ее чести) ни на минуту не останавливается на достигнутом, а продолжает грызть нелегкий гранит вокальной науки. «Нужно продолжать учиться, - говорит она, - и по-особенному готовиться к каждой партии, осваивать манеру пения французской, итальянской, немецкой школ. Стоит все это дорого, но я давно перестроила свои мозги – ничего не дается бесплатно». Пройдя в родной Kirov Opera (как по-прежнему пишут на Западе) школу мужества в сложнейших партиях, ее мастерство выросло и окрепло вместе с ней.

Анна Нетребко: Успех пришел оттого, что я пою в Мариинском. Но легче всего петь в Америке, им нравится практически все. А неимоверно трудно в Италии. Им, наоборот, все не нравится. Когда пел Бергонци, они кричали, что хотят Карузо, теперь всем тенорам они кричат: «Нам нужен Бергонци!» В Италии я петь особо и не жажду.


Путь к вершинам мировой оперы был для нашей героини хотя и стремительным, но все-таки последовательным и шел поэтапно. Сначала ее узнали благодаря гастролям Мариинки на Западе и записям из так называемой «голубой» (по цвету здания Мариинского театра) серии фирмы «Филипс», которая записывала все русские постановки театра. Именно русский репертуар, начиная с Людмила в опере Глинки и Марфы в «Царской невесте» Римского-Корсакова, входил в первые самостоятельные контракты Нетребко в Опере Сан-Франциско (хотя и под управлением Гергиева). Именно этот театр с 1995-го на долгие годы становится вторым домом певицы. В житейском смысле в Америке поначалу пришлось трудно – плохо знала язык, боялась всего чужого, не нравилась еда, но потом не то, чтобы привыкла, а скорее перестроилась. Появились друзья, и теперь Анне вполне нравится даже американская еда, даже «Макдональдс», в который проголодавшиеся под утро ночные компании идут заказывать гамбургеры. В профессиональном отношении Америка дала Нетребко все, о чем можно было только мечтать – она получила возможность плавно перейти от русских партий, которые сама не очень любит, к операм Моцарта и итальянскому репертуару. В Сан-Франциско она впервые спела Адину в «Любовном напитке» Доницетти, в Вашингтоне – Джильду в вердиевском «Риголетто» у Пласидо Доминго (он художественный руководитель театра). Только после этого ее стали приглашать на итальянские партии в Европе. Высшей планкой любой оперной карьеры считается выступление в «Метрополитен Опера» - она дебютировала там в 2002-м Наташей Ростовой в «Войне и мире» Прокофьева (ее Андреем был Дмитрий Хворостовский), но и после этого ей приходилось петь прослушивания, чтобы доказывать театрам свое право на французскую, итальянскую, немецкую музыку. «Мне много пришлось пройти, прежде чем меня приравняли к европейским певцам, - подтверждает Анна, - долго и настойчиво предлагали только русский репертуар. Если бы я была из Европы, такого наверняка не произошло бы. Это не только настороженность, это ревность, боязнь пустить нас на вокальный рынок». И все-таки в новое тысячелетие Анна Нетребко вошла уже как свободно конвертируемая звезда и стала неотъемлемой частью международного оперного рынка. Сегодня перед нами более зрелая певица, чем вчера. Она серьезнее относится к профессии и бережнее – к голосу, который в ответ открывает все новые и новые возможности. Характер делает судьбу.

Анна Нетребко: Моцартовская музыка - это как будто моя правая нога, на которой я буду прочно стоять всю мою карьеру.


В Зальцбурге не принято, чтобы русские пели Моцарта – считается, что не умеют. До Нетребко в моцартовских операх там удалось мелькнуть только Любови Казарновской и менее известной Виктории Лукьянец. Но Нетребко мелькнула так, что заметил весь мир – Зальцбург стал ее звездным часом и своеобразным пропуском в рай. На фестивале 2002 года она блистала в роли моцартовской примадонны, исполняя на родине солнечного гения музыки свою тезку Донну Анну в «Дон Жуане» под управлением главного дирижера-аутентиста наших дней Николауса Арнонкура. Неожиданность крупная, так как от певицы ее амплуа можно было ожидать чего угодно, Церлины, например, но никак не скорбной и величественной Донны Анны, которую поют обычно внушительные драматические сопрано – впрочем, в ультрасовременной, не без элементов экстремизма постановке героиня была решена совсем иначе, представ совсем юной и хрупкой и демонстрируя по ходу дела элитное нижнее белье от фирмы, спонсирующей спектакль. «Перед премьерой я старалась не думать, где я, - вспоминает Нетребко, - иначе было бы очень страшно». Арнонкур, сменивший гнев на милость, дирижировал в Зальцбурге после долгого перерыва. Аня рассказала, как он пять лет безуспешно искал Донну Анну, такую, чтобы подходила к его новому замыслу: «Я приехала к нему на прослушивание больная и спела две фразы. Этого было достаточно. Надо мной все смеялись, и никто кроме Арнонкура не верил в то, что я смогу спеть Донну Анну».

На сегодняшний день певица (пожалуй, единственная из русских) может похвастаться солидной коллекцией моцартовских героинь на главных мировых сценах: кроме Донны Анны, уже спеты Царица Ночи и Памина в «Волшебной флейте», Сюзанна, Сервилия в «Милосердии Тита», Илия в «Идоменее» и Церлина в «Дон Жуане». В области итальянской ею покорены такие белькантовые вершины, как печальная беллиниевская Джульетта и безумная Лючия в опере Доницетти, а также Розина в «Севильском цирюльнике» и Амина в «Сомнамбуле» Беллини. Своеобразным автопортретом певицы выглядят шаловливая Нанетта в «Фальстафе» Верди и эксцентричная Мюзета в «Богеме» Пуччини. Из французских опер в ее репертуаре пока что Микаэла в «Кармен», Антония в «Сказках Гофмана» и Тереза в «Бенвенуто Челлини» Берлиоза, но можно представить, какой замечательной она может стать Манон в опере Массне или Луизой в одноименной опере Шарпантье. Любимые композиторы для слушания – Вагнер, Бриттен и Прокофьев, но она не отказалась бы спеть Шёнберга или Берга, например, его «Лулу». Единственной ролью Нетребко, о которой спорили и с которой не соглашались, остается пока Виолетта в «Травиате» Верди – некоторые считают, что только лишь точного озвучивания нот маловато, чтобы наполнить жизнью пространство харизматического образа Дамы с камелиями. Возможно, наверстать удастся в фильме-опере, который намерен с ее участием снимать «Дойче Граммофон». Всему свое время.

Что же касается дебютного альбома избранных арий на «Дойче Граммофон», то он превосходит все ожидания, даже у недоброжелателей. А таких, в том числе и среди коллег, будет тем больше, чем выше будет подниматься карьера певицы, чем лучше она будет петь. Безусловно, массированная раскрутка вселяет в сердце меломана некое предубеждение и разрекламированный компакт он берет в руки с известным сомнением (дескать, хорошее не нуждается в навязывании), но с первыми звуками свежего и теплого голоса, все сомнения отступают прочь. Конечно, далеко до Сазерленд, царившей в этом репертуаре прежде, но когда Нетребко не хватает технического префекционизма в сложнейших колоратурных местах у Беллини или Доницетти, на выручку приходят женственность и обаяние, которых не было у Сазерленд. Каждому – свое.

Анна Нетребко: Чем дальше я живу, тем меньше мне хочется связывать себя какими-то узами. Это, может быть, пройдет. Годам к сорока. Там посмотрим. Бой-френда я вижу раз в месяц - где-то встречаемся на гастролях. И нормально. Никто никому не мешает. Детей в принципе хочу иметь, но не сейчас. Мне сейчас так интересно жить самой, что ребенок просто помешает. И прервет весь мой калейдоскоп.


Частная жизнь артиста всегда предмет повышенного интереса со стороны зрителя. Некоторые звезды прячут свою личную жизнь, некоторые, наоборот, афишируют ее в подробностях для поднятия рейтингов популярности. Анна Нетребко никогда не делала тайны из своей частной жизни – она просто жила, поэтому, наверное, вокруг ее имени никогда не было каких-то скандалов или сплетен. Она не замужем, любит свободу, но у нее есть сердечный друг –моложе ее, тоже оперный певец, достаточно известный в оперной тусовке бас моцартовско-россиниевского направления Симоне Альбергини, типичный итальянец по происхождению и внешности. С ним Аня познакомилась в Вашингтоне, где они вместе пели в «Свадьбе Фигаро» и «Риголетто». Считает, что ей очень повезло с другом – он абсолютно не ревнует к успеху в профессии, ревнует только к другим мужчинам. Когда они появляются вместе, все ахают: какая красивая парочка!

Анна Нетребко: У меня в голове две извилины. Та, которая побольше, - «магазинная». А вы думаете, что я такая романтическая, возвышенная натура? Ничего подобного. Романтика давно улетучилась. До семнадцати лет я много читала, это был период накопления. А теперь уже времени нет. Только какие-нибудь журналы листаю.

Она большой эпикуреец и гедонист, наша героиня. Любит жизнь и умеет жить весело. Обожает шопинг, и когда нет денег, то просто сидит дома, чтобы не расстраиваться, проходя мимо витрин. Ее маленький бзик – одежда и аксессуары, всякие прикольные босоножки и сумочки. В общем, стильная штучка. Странно, но при этом ненавидит драгоценности, надевает их только на сцене и только в виде бижутерии. Также с трудом переносит долгие авиаперелеты, гольф и разговоры о бизнесе. Еще любит поесть, одно из последних гастрономических увлечений – суши. Из спиртного предпочитает красное вино и шампанское (Veuve Clicquot). Если позволяет режим, то заглядывает в дискотеки и ночные клубы: в одном таком американском заведении, где коллекционируют предметы туалета знаменитостей, остался ее лифчик, о чем она весело рассказывала всем на свете, а совсем недавно выиграла мини-турнир по канкану в одном из питерских увеселительных клубов. Мечтала нынче поехать с друзьями на Бразильский карнавал в Нью-Йорке, но помешала запись второго диска с Клаудио Аббадо в Италии. Для того, чтобы развеяться, включает MTV, среди ее фаворитов – Джастин Тимберлейк, Робби Вильямс и Кристина Агилера. Любимые актеры – Брэд Питт и Вивьен Ли, а любимый фильм – «Дракула» Брэма Стокера. А вы что думали, оперные звезды не люди?

Анна Нетребко (2006) - Russian Album

---

Если вам знакомо чувство, когда слух ласкает классическая музыка, а сознание при этом удивляется и восхищается...  приглашаю посетить проект http://classic-music.ws