Один из престарелых (но еще резво пишущих… ни очем) ветеранов «комунестичегокуда», только лишь увидел на газетной бумаге заглавие моей статьи,
пришел встрашное возбуждение: «Это – про Великую Отечественную»?! Что ж, удивляться не приходится. Помнится, имоя первая реакция на «это» была похожей. Но! Прочитав затем «то» ивсе последующее, даже нормально-дементный ветеран просто не мог бы продолжaть иступленно креститься на фальшивую икону! Иначе – что ж разумного он может сообщить своим престарелым же (по)читателям? …Ну, да бог сним – до 120! «Нам, — пишет Александр Подрабинек, — пережившим советский коммунизм, пересидевшим его, перемучившимся им, отрадно сегодня, снова услышать правду
ототалитаризме. Мы рады каждому судебному возмездию, которое хоть иредко, но все же настигает палачей коммунистического режима. Мы готовы сделать все, чтобы прошлое не повторилось. Ни вкаком виде. Даже под предлогом защиты демократии от исторического кощунства. В ответ на слово — только слово. Да не уподобимся мы тем, кого осуждаем».(Публикация
икомментарий д-ра Юрия Ляховицкого).
Парламент Словакии ввел уголовную ответственность за публичное отрицание преступлений фашистских икоммунистических режимов против человечества, против прав исвобод граждан. Еще одна страна уравняла преступления коммунизма ифашизма.
Не увидеть прямого родства между коммунизмом ифашизмом может только слепой или один из родственников, обуреваемый завистью, ревностью или мечтой онаследстве. Советский коммунизм инемецкий нацизм как самые яркие представители тоталитарного семейства были настолько схожи по своей сути, что, казалось, сама история
обрекла их быть заклятыми друзьями.
Они то дружили против всего мира до потери пульса, то воевали друг сдругом до смертельного конца. Вместе делили Европу, вместе принимали военный парад вБресте впервые дни Второй мировой войны, вместе проклинали американский ианглийский империализм. Каждый строил свой социализм: Гитлер — национальный, Сталин — интернациональный.
В соответствии сэтими различиями, нацисты уничтожали восновном другие народы; коммунисты, по большей части, свой собственный. Жертвами строительства этих социализмов стали десятки миллионы людей.
Общность идей проявлялась всхожести инструментов. Практически одновременно они изобрели концлагеря итотальную пропаганду, сделали орудием внутренних репрессий
тайную полицию игосбезопасность. В обеих странах ведущей политической силой стали социалистические партии: вСССР — Российская коммунистическая партия большевиков (урожденная Российская социал-демократическая рабочая партия), вГермании — Национал-социалистическая немецкая рабочая партия.
Каждый из режимов преуспел вчем-то больше, вчем-то меньше. Национал-социалисты, одержимые манией преследования, построили влагерях смерти конвейер по уничтожению своих расовых врагов. Коммунисты, одержимые манией величия, использовали труд своих классовых врагов на «великих сталинских стройках».Случались иошибки. Сталин, вотличие от Гитлера, не смог предотвратить массовой измены — сотни тысяч бывших советских военнослужащих встали под нацистские знамена иповернули оружие против коммунистического режима. Гитлер, вотличие от Сталина, не подвергал профилактическим «чисткам» свою армию игосударственный аппарат, вследствие
чего на него было совершено около 40 покушений. Впрочем, тактические ошибки компенсировались во всех остальных случаях лютой жестокостью имассовым выжиганием всего свободного иживого.
Нечего иговорить, что дружба братских режимов не могла продолжаться долго. Внутривидовая борьба, как известно, самая острая. Первые два года мировой войны СССР иГермания были военными союзниками, затем четыре года — военными противниками, азакончилось все дело разгромом нацизма ипролонгацией
коммунистического режима еще на 46 лет.
Сегодня вЕвропе нацизм икоммунизм проклинаемы вравной мере. И это справедливо. Однако проклятия не остаются только предметом общественных дискуссий итемой школьных уроков. Преобразуясь внормы закона, они перекочевали вуголовные кодексы некоторых демократических стран.
И тут рождается смутное подозрение — а не усваивает ли уголовное законодательство этих стран те принципы, которыми руководствовались сами человеконенавистнические идеологии?
Дальше последуют не очень политкорректные рассуждения. Рафинированных европейцев прошу отложить дальнейшее чтение до лучших времен. Однако судите сами. Новый словацкий закон предусматривает для граждан, публично выражающих симпатии ккоммунистическим или фашистским режимам, наказание ввиде лишения свободы на срок от шести месяцев до трех
лет. Аналогичный закон вПольше за пропаганду нацизма, фашизма икоммунизма, атакже за участие ворганизациях, исповедующих эти идеи, обещает до двух лет тюрьмы. В Венгрии за то же самое, аеще иотрицание Холокоста, можно получить три года. В Чехии поклонников тоталитаризма ждет от трех до восьми лет лишения свободы. Только за сомнения втом, что преступления нацизма или коммунизма вообще совершались, можно схлопотать до шести лет.
«Дело заключается втом, чтобы гарантировать, что никому не сойдет срук отрицание зверств, совершенных коммунистами ифашистами», — пояснил лидер Словацкой консервативной партии Петер Заяц после принятия нового закона. Обратим внимание: речь идет не осамих
зверствах, а окомментариях по их поводу. Эти совсем не слабые тюремные сроки предусмотрены не за насилие, воровство или шпионаж, а за публично высказанное мнение. Точно так же за «идеологически неправильные» высказывания при Сталине могли приговорить по 58-й статье УК к 10 годам лагерей или расстрелу, а внацистской Германии, где для вынесения приговора ивовсе не всегда пользовались уголовным кодексом, — также расстрелять или
отправить вконцлагерь. Позже вСоветском Союзе за отрицание успехов социализма давали до трех или до семи лет лишения свободы.
Парадоксально, но факт: восвободившихся от коммунизма восточно-европейских странах воспроизводятся нормы тоталитарного законодательства, правда, спротивоположным идеологическим знаком. Но разве дело взнаке? Ограничение свободы слова — это уже иесть идеология, и, пожалуй, весьма
далекая от демократии илиберализма. Как далеко можно зайти на этом пути? Не до образца ли Москвы или Берлина 30-х годов?
Здоровое общество осуждает фашизм икоммунизм. Но только больное или мечтающее заболеть посылает своих оппонентов на нары. Только нездоровое общество отказывается от дискуссии, запрещает ее иоформляет этот запрет законодательно. Сколько лет должен получить человек, заявивший, например, что ему нравится «улучшение условий жизни населения,
ликвидация безработицы, массовое распространение здорового образа жизни, развитие туризма, физкультуры испорта»? Это из программы НСДАП. И вместо того, чтобы убедить оппонента втом, что решение социальных проблем вовсе не гарантирует свободу ипроцветание, ему вынесут приговор иотправят втюрьму?
В основе таких мер лежит глубокое
недоверие законодателя кобывателю, который якобы не способен самостоятельно разобраться, что хорошо, ачто плохо. Недоверие ксобственным гражданам — один из столпов тоталитарной системы. Навязывание государственного мнения силой — фирменный знак тоталитаризма.
Возможно, обыватель действительно слишком легко усваивает идеи ксенофобии инационального превосходства.
Ну так вступите вдискуссию идокажите свою правоту! Неважно, касается это истории или сегодняшней жизни. А коли правоту доказать не сумели, отступитесь от несогласных. Если 99 человек из ста высказывают правильную точку зрения, значит ли это, что один оставшийся не имеет права высказать свою точку зрения, ошибочную? Да еще под страхом тюремного наказания!
Нам, пережившим советский коммунизм, пересидевшим его, перемучившимся им, отрадно сегодня слышать правду ототалитаризме. Мы рады судебному возмездию, которое хоть иредко, но все же настигает палачей коммунистического режима. Мы готовы сделать все, чтобы прошлое не повторилось. Ни вкаком виде. Даже под предлогом
защиты демократии от исторического кощунства. В ответ на слово — только слово.
