Глава 8

Майор Боаз Толедано потянулся за лежавшей в кармане пиджака сигаретной пачкой, но одернул руку и нахмурился. За последние три месяца он несколько раз принимал решение бросить курить, но успехом это не увенчалось. Вероятно, потому, что Боаз не был уверен до конца в том, что он хочет это сделать.

Курил он давно, лет с шестнадцати, и много – пачку в день. Он не раз признавался себе в том, что бросать курить ему не хочется, но эта привычка не устраивала его жену, которая постоянно напоминала ему об обещаниях расстаться с сигаретами. Масла в огонь подливал и взрослый сын, спортсмен и борец за здоровый образ жизни. Но майор Толедано за долгие годы настолько свыкся с процессом курения, что без сигарет себя не представлял.

Дополнительный соблазн появился тогда, когда закурил сидевший напротив него капитан Землянских. Лейтенант Гордон, время от времени поглядывавший на экран небольшого портативного компьютера, тоже щелкнул зажигалкой. Боаз тяжело вздохнул и решил, что проиграл очередную схватку с никотином.

- Кажется, ты бросил курить? – отреагировал на действия коллеги Константин. Его способность задеть за живое в самый неподходящий момент была феноменальной.

- Да, но это было неделю назад, - резонно заметил Боаз.

- Вам надо курить трубку, майор. На мой взгляд, она отлично впишется в ваш образ.

Гилад по-прежнему изучал экран портативного компьютера.

- Есть что-нибудь новое, лейтенант? – осведомился Константин.

- Ничего, - покачал головой тот. – Ты думаешь, это нормально?

- Я думаю, тебе нужно расслабиться. Хотя, конечно, я могу тебя понять. Первая операция – это всегда волнительно. Может, выпьем?

- Было бы неплохо, - кивнул Боаз, протягивая руку к пепельнице. – Мне, пожалуйста, виски. А лейтенанту надо чего-нибудь покрепче. Для успокоения нервов.

Гилад удивленно ахнул.

- Выпить? Да вы что! Когда на нашей ответственности десять человеческих жизней?!

- Если после стакана виски ты будешь пьян настолько, что не сможешь следить за экраном, тебе мы наливать не будем.

- Полно, капитан, - сказал Боаз и поднялся. – Вам я тоже наливаю виски?

- Да. Итак, подытожим. Три стакана. И побыстрее, майор, а то ваши чаевые останутся у меня в кармане.

Гилад проводил Боаза взглядом и вздохнул.

- Это нормально – когда начальник штаба и главный стратег пьют… вот так? – спросил он.

- Нет, - ответил тот коротко. – И нервничать – это тоже ненормально. Но ты нервничаешь. И мы с Боазом нервничаем. Только мы нервничаем немного иначе. Пьем и отпускаем дурацкие шутки. На данный момент от нас ничего не зависит, а поэтому ты просто смотришь на экран. У тебя есть выбор – либо рвать на себе волосы и думать о том, что могло случиться самое плохое, либо выпить и расслабиться. Женщинам сюда нельзя, так что в полной мере мы расслабиться не сможем. Хотя можно пригласить Габриэль. У тебя, наверное, уже устали глаза. Что ты думаешь по этому поводу?

Гилад потушил сигарету в пепельнице и отогнал от лица струйки дыма.

- Я думаю, что у тебя идиотские шутки, - заявил он. – И они убивают меня каждый раз, хотя я уже давно должен был к ним привыкнуть. Такое впечатление, будто у тебя железные нервы.

- Тебе предстоит многое понять. Всему свой срок.

Консультант закивал, соглашаясь. Он знал, что в некоторых ситуациях спорить с руководителем бессмысленно.

С того момента, как нога лейтенанта Гилада Гордона впервые переступила порог офиса главного аналитика, прошло чуть больше года, но этот день он помнил хорошо. Холодный зимний день – с самого утра он не мог согреться и продолжал дрожать даже тогда, когда оказался в теплой приемной.

Гилад чувствовал себя неуверенно, но старался держаться как можно достойнее. Рыжеволосая Габриэль (тогда она еще была рыжеволосой – оттенок ее волос менялся раз в три месяца) попросила гостя подождать и пригласила его сесть рядом. Некоторое время гость не мог решить, куда ему смотреть: на декольте секретаря, которое противоречило всем правилам дресс-кода, на практически не прикрытые юбкой делового костюма ноги или же в глаза, выражение которых вполне соответствовало внешнему виду Габриэль. После мучительных раздумий он решил сосредоточить внимание на фотографии, которая висела на стене под дипломом (степень бакалавра по психологии и руководству, Иерусалимский еврейский университет). На фотографии были запечатлены двое – мужчина в военной форме и Габриэль. Мужчина держал ее под руку и смотрел в камеру, а Габриэль смотрела на него. Улыбалась она так лучезарно, что Гилад решил, что это ее муж.

- Это капитан, - развеяла его сомнения Габриэль.

За пять минут, которые Гилад  провел в приемной, он успел выслушать целую лекцию о своем будущем руководителе. Если хотя бы малая часть из этого была правдой, иметь такого начальника он не пожелал бы никому. Гилад осведомился, откуда у Габриэль  такая информация. В ответ на это она тряхнула головой и спросила:

- Мальчик мой, ты знаешь, сколько я тут работаю?

Глянув на часы, она подняла трубку служебного телефона и нажала одну из кнопок.

- Да, сэр, - сказала она. – Хорошо, я скажу ему, что он может войти.

Кабинет капитана Землянских был просторным и светлым, а воздух в нем - хоть и теплым (работавший кондиционер старался, как мог), но свежим. Все условия для плодотворной интеллектуальной работы были соблюдены.

Гилад ожидал увидеть хозяина кабинета за столом, но кресло пустовало. Главный аналитик стоял у окна, сложив руки за спиной. Позже Гилад  узнал, что он любит кабинеты с большими окнами: изучение «пейзажа» помогало ему упорядочить мысли, восстановить энергию или принять какое-то  решение. Не решаясь войти и помешать, Гилад замер на пороге.

На главном аналитике был деловой костюм, который не только не скрывал, но и подчеркивал осанку офицера – в период армейской службы Гилад не раз замечал, что так преподносит себя именно офицерский состав. Капитан Землянских стоял без движения, не считая нужным повернуться к гостю. Гилад подумал, что он напоминает ему статую древнегреческого бога.

Наконец хозяин кабинета повернулся к нему и окинул практически не заинтересованным взглядом. Только спустя несколько месяцев Гилад заметил, что такой взгляд позволяет главному аналитику сделать много выводов о новых знакомых. Он изучал гостя спокойно и уверенно, но не высокомерно и не свысока. Взгляд этот напоминал взгляд ученого, который узнал что-то новое, но еще не понял, научный феномен ли это или пустая трата времени. После этого капитан Землянских кивнул – скорее, самому себе, чем Гиладу – и жестом указал ему на свободный стул. Гилад так же молчаливо поблагодарил его и присел.

Главный аналитик сел в свое кресло.

- Доброе утро, Гилад, - сказал он. – Надеюсь, вы не простудились? Меня знобит уже второй день.

Оказалось, что у капитана Землянских низкий и немного хрипловатый голос – голос человека, который любит  говорить на повышенных тонах.

- Не простудился, но промок, сэр, - честно ответил Гилад.

- «Капитан Землянских», «главный аналитик», «господин Землянских», «Константин» – но только не «сэр». Давайте сойдемся на «капитане Землянских». Или же говорите просто «капитан». Я знаю, чт мою фамилию сложно произнести с первого раза. – Он достал из кармана очки, но не надел их, а бегло просмотрел через них лежавшее на столе резюме Гилада – так, будто очки были увеличительным стеклом. – Итак, лейтенант Гилад Гордон. С отличием окончили университет, факультет стратегии и аналитики. Боевой офицер, принимали участие во второй ливанской войне. По причине того, что армия не дала вам возможность в полной мере раскрыть свой потенциал, вы решили оставить службу. Женаты. Как давно произошло это душераздирающее... прошу прощения, знаменательное событие?

Гилад посмотрел на руки капитана Землянских, но обручального кольца не заметил.

- Три с половиной года назад, - ответил он поспешно, решив, что пауза затянулась.

- Вы счастливы в браке?

- Очень счастлив.

- Это хорошо, - глубокомысленно произнес главный аналитик, взял со стола карандаш и повертел его в пальцах. – Не хочу вас расстраивать, Гилад, но я приношу своим консультантам несчастья. Они разводятся один за другим. Все началось с меня.

- Я… даже не знаю, что и сказать, капитан, - натянуто улыбнулся Гилад. – Думаю, это суеверие...

- Женатый человек может позволить себе так рассуждать, вы не находите?

Капитан Землянских сделал паузу и  рассмеялся.

- У меня своеобразное чувство юмора. На самом деле, я просто не хотел, чтобы наше общение начиналось с серьезных вопросов и ответов. Тем более что Габриэль, разумеется, уже рассказала вам о том, что я за человек. Она сидит там не только для того, чтобы отвечать на звонки и готовить мне кофе, но и для того, чтобы развлекать гостей. А что может быть лучше, чем рассказ о злом начальнике? Простите за неудачную шутку. В будущем я постараюсь шутить более достойно. Хотя, зная себя, могу сказать, что мне лучше вообще воздерживаться от шуток. Итак, лейтенант Гилад Гордон, вы пришли ко мне в офис в девять утра. Вы отвлекаете меня от работы, которой у меня предостаточно. Я могу оказать вам какую-нибудь особую услугу?

Гилад  поднял брови, заподозрив, что этот вопрос является очередной шуткой.

- Я... был бы рад получить место вашего консультанта, - ответил он.

- Вы были бы рады получить место моего консультанта, - повторил капитан Землянских. – Да, я изучил ваше резюме. К слову сказать, оно отлично составлено. Грамотно, информативно, лаконично. – Хозяин кабинета достал сигареты и предложил их собеседнику. – Угощайтесь.

Гилад благодарно кивнул, но от предложенных сигарет отказался, выложив на стол свои.

- Вы курите довольно давно, - снова заговорил главный аналитик. – Ваша жена ничего не говорит по этому поводу?

- Разве что просит курить вне дома, - улыбнулся Гилад.

- Женщины любят фразу «кури вне дома». Популярнее этой только фраза «мне нечего надеть». - Капитан Землянских взял со стола лист для заметок и принялся на нем что-то набрасывать. - Знаете, Гилад, я ненавижу собеседования. Не понимаю, зачем их придумали. Я уже сейчас вижу, что вы – тот человек, которого я давно ищу. Но кто-то  решил, что я должен тратить свое и ваше время и задавать глупые вопросы. Вы ответственны, не боитесь работы, вы профессионал. Кроме того, вы скромны и сдержанны, что тоже можно отнести к вашим плюсам. А вот легкую форму социофобии я к вашим плюсам не отношу. Кроме того, вы боитесь красивых женщин. Да?

Гилад некоторое время молчал, вспоминая, что из вышесказанного написано в резюме, а что - нет. Теперь он начал понимать, почему при упоминании о капитане Землянских сотрудники его отдела меняются в лице и начинают говорить тише, даже если его нет рядом.

- У меня действительно социофобия, - наконец, заговорил он, - а... красивых женщин я на самом деле побаиваюсь.

- Я могу позволить себе рассказать о вас что-нибудь еще?

Гилад развел руками. Главный аналитик воспринял это как согласие.

- Вы эстет, вы вегетарианец, пьете слишком много кофе и курите как минимум пачку сигарет в день. Иногда больше. У вас врожденные актерские способности, которыми вы так и не воспользовались. Вы любите спокойную и размеренную жизнь, вы нерешительны, иногда даже застенчивы… Чем вы занимаетесь в свободное время, Гилад?

- Я фотограф.

- Это был ваш сознательный выбор – отказаться от мяса?

- Не думал, что собеседование окажется сеансом чтения мыслей, - рассмеялся Гилад.

- Ну что вы, друг мой. Я не умею читать мысли, хотя не отказался бы от такого дара. Или, если выразиться точнее, навыка. Просто физиогномика – одно из моих многочисленных хобби. Может быть, вам рассказать что-нибудь обо мне? Мне кажется, что это невежливо – говорить только о вас. Правда, я даже не знаю, что могу рассказать. По происхождению я иранец, исповедую, если так можно выразиться, зороастризм... Что там еще нужно для того, чтобы охарактеризовать себя?  Давайте поговорим о вас. У меня это лучше получается.

После этой фразы Гилад окончательно убедился в том, что ему достался исключительный начальник во всех смыслах этого слова.

Потом его ожидали другие сюрпризы. Он узнал, что определение «многочисленные» для количества хобби капитана Землянских не подходит – оно не  охватывает и десятой доли этих хобби. Гиладу казалось, что главного аналитика интересует все. То, как его начальник успевал работать по двенадцать часов в сутки (а иногда и больше), рисовать, заниматься музыкой, самостоятельно изучать психиатрию, серьезно заниматься биржевыми расчетами, читать по три книги на разных языках в неделю и изучать еще один язык, оставалось загадкой.

Окружение главного аналитика делилось на три группы. В первой группе были влюбленные в него женщины. Во второй группе были те сотрудники, которых капитан Землянских подавлял одним только фактом своего присутствия. А в третьей группе, состоявшей из особо приближенных к нему людей, находились те, кого его пример вдохновлял. За время работы Гилад незаметно для себя переместился из второй группы в третью.

Когда Боаз принес «заказ», капитан Землянских посмотрел на часы и зевнул.

- Еще шесть часов, - сказал он.

- Ты опять не спал всю ночь? – спросил майор Толедано, вглядевшись в лицо коллеги. – Что за глупая привычка – не спать в ночь перед операцией?

- Это традиция.

- А если тебе станет плохо, как прикажешь себя вести? Делать тебе искусственное дыхание?

- Приказываю делать все, что в ваших силах, кроме искусственного дыхания изо рта в рот, майор. К этому я не готов психологически.

Боаз поднял стакан.

- Ладно. Читать тебе нотации – это дурное дело. Ваше здоровье, джентльмены.

Гилад пару секунд разглядывал содержимое стакана, сделал пару глотков и поморщился.

- Я не могу поверить в то, что пью на работе.

- Но ведь я уже все тебе объяснил, - произнес Константин, возвращая стакан на стол. – И если уж на то пошло, нервничать должен я, а не ты. Потому что если в очередной раз что-то пойдет не так, мне придется плохо.

- В очередной раз? – переспросил Гилад. – Но я думал, что… мы почти год собирали информацию об этой группировке, и я решил что мы ничего о ней не знаем.

- Я завидую людям, которые мало знают. Они спят глубоко и без кошмаров. Что скажете, майор?

Боаз глубокомысленно кивнул, подумывая, не закурить ли еще.

- Мы долго наблюдаем за ними, - сказал он, обращаясь к Гиладу. – Это началось еще до смерти Ицхака.

- Кто такой Ицхак? – задал очередной вопрос Гилад.

- Об этом тебе расскажет твой начальник, - проговорил Боаз с улыбкой человека, который счастливо избежал неприятных объяснений. – Он отличился в этой истории так, что долго этого не забудет.

Константин, судя по всему, не был в восторге от предоставленной ему роли рассказчика, но отступать было некуда.

- Майор Ицхак Бен Шаббат руководил отделом по ведению допросов. Или, как любят говорить у нас, был «комиссаром».

- Хорошо, - кивнул Гилад. – Но при чем тут террористическая группировка? С каких пор этим занимается отдел допросов?

- Когда я получил пост главного аналитика, отдел собирал информацию о группировке. А Ицхак, который, как известно, не мог пройти мимо…

Боаз недовольно постучал ладонью по столу.

- Капитан, я не думаю, что следует добавлять подробности. Может, мы оставим ваши с «комиссаром» конфликты за кадром? Это не имеет отношения к истории.

- Еще как имеет, - упрямо заявил Константин, и Боаз сник, тяжело вздохнув. – Ицхак на правах бывшего аналитика помогал нам, как мог. В конце концов, он нашел какой-то сверхсекретный материал, о котором не хотел говорить, но был уверен в том, что держит в руках нечто очень важное. Майор Толедано решил, что представился хороший момент добраться до руководства группировки. «Комиссар» вызвался участвовать в операции. Он должен был встретиться с одним из руководителей группировки и получить от него информацию, о которой никто толком ничего не знал.

Гилад снова взял свой стакан и задумчиво покрутил его в руках.

- Вы просто взяли и поверили ему на слово? – спросил он.

- Доступ к этим данным имел ограниченный круг людей, и майор Толедано в этот круг не входил, так что пришлось поверить. Мы отговаривали Ицхака от этой затеи, но он стоял на своем, так как был упрямым ослом. В конце концов, майор Толедано на свой страх и риск согласился и занялся планированием операции. Шансы на успех мы оценивали как пятьдесят на пятьдесят, но «комиссар» упрямился до сих пор. В назначенный день он полетел в Дамаск, а мы принялись ждать утра следующего дня для того, чтобы начать операцию. Вечером того же дня мне позвонил человек, назвавшийся Мустафой. Он представился как независимое, но заинтересованное лицо, и сообщил мне об имеющейся у «комиссара» информации. После чего сказал, что Ицхаку следует вернуться обратно, потому что, находясь в Дамаске, он подвергает опасности человеческие жизни. Разумеется, я не поверил «независимому, но заинтересованному лицу». Но Мустафа назвал мне несколько имен, которые заставили меня засомневаться. Я попросил четверть часа и сказал, что должен проверить информацию. Добытый «комиссаром» материал оказался бомбой, которая могла взорваться от любого неверного движения. Но поделиться информацией с майором Толедано я не мог, так как это повлекло бы за собой неприятные последствия – в лучшем случае я распрощался бы со своим допуском и, соответственно, с должностью. Наладить связь с «комиссаром» я не смог. А поэтому единственное, что я мог сделать – это отправиться в Дамаск и предупредить его лично.

- И ты полетел в Дамаск? Просто сорвался – и полетел? На ночь глядя?!

Константин кивнул.

- Ицхак, разумеется, не принял меня с распростертыми объятиями. Он посоветовал мне возвращаться и еще раз уверил в том, что все будет хорошо. Никакие уговоры на него не действовали. Я говорил, что знаю, какой информацией он располагает, предупреждал, что любое действие повлечет за собой катастрофу. Но все было напрасно. Я злился, угрожал, говорил, что если он сейчас же не соберет вещи и не поедет со мной, то ему придется расстаться с жизнью. Но «комиссар» только качал головой. По возвращении я узнал, что Ицхака застрелили в номере отеля. Застрелили из пистолета, модель которого совпадает с моделью моего табельного оружия. И, что еще хуже – застрелили через час после того, как мы расстались. Никаких следов, никаких отпечатков пальцев – все было сработано очень чисто. Командование решило не отменять операцию, но противник уже был настороже. Думаю, о том, что было дальше, говорить не стоит.

- Да, невесело, - резюмировал Гилад. – Тебе повезло, что ты остался при погонах и на свободе...

- Это еще не конец, - продолжил Константин. – После того, как я стал главным подозреваемым, проходящим по этому делу, к нам попала кассета с записью нашего с «комиссаром» разговора. Никто до сих пор и понятия не имеет, откуда взялась эта кассета, но важен сам факт – на ней были доказательства моей вины. Можно было сказать, что такое оружие есть не только у меня, а то, что я был у «комиссара» тем вечером – это совпадение. Но вряд ли можно было отрицать тот факт, что один из собеседников угрожал другому. Контекст происходящего был известен только мне и Ицхаку, а вне контекста все выглядело как угроза. Что ни говори, а фраза вроде «собирай вещи, или живым ты отсюда не уедешь» звучит не двусмысленно. Узнай я, кто принес эту кассету, я бы перерезал ему горло, но «доброжелатель» решил остаться неизвестным. Я провел семь незабываемых суток в тюремной камере и отправился под трибунал. Трибунал решил освободить меня и передать мне работу с группировкой. Мне предстояло выяснить и то, как с ней связано убийство «комиссара», и кто это сделал, и зачем. Вот поэтому-то мы и собирали информацию почти год, лейтенант. Для того чтобы не ошибиться во второй раз.

Гилад потрепал волосы, еще раз глянув на экран компьютера, и посмотрел сначала на Константина, а потом на майора Толедано.

- Интересно, кто же этот «доброжелатель», - сказал он. – Держу пари, главного аналитика он не любил.

- Я долго думал над этим вопросом, но к конкретным выводам не пришел, - ответил Константин. – Если честно, не представляю, откуда в комнате могло взяться подслушивающее устройство. «Комиссар» всегда тщательно проверял номера отелей. У него была паранойя на этой почве.

Молчавший до этого Боаз сделал предостерегающий жест и приложил палец к уху, поправляя наушник.

- Слушаю, - сказал он. – Что? Как?! Ведь мы знали, где будет охрана! – Он опустил голову. – Я включаю громкую связь. Капитан здесь. Опишите ситуацию.

Константин подсел к телефонному аппарату, выкладывая на стол уже ненужный наушник.

- Докладывайте, сержант.

- У меня плохие новости, сэр, - отозвался на том конце провода женский голос. – Я бы даже сказала, очень плохие. Мы потеряли Мустафу. Он ушел с охраной. Вероятно, вышел через одну из дверей, о которой нам не было известно.

- Вы представляете, куда он мог направиться?

- Нет, сэр. Он пересел в другую машину, его личный автомобиль на стоянке отеля. Охранники клянутся, что никого не видели. Какие будут указания?

Константин поднял голову и посмотрел на майора Толедано.

- У нас слишком мало людей, - сказал тот, - рисковать нельзя. Отбой. Ума не приложу, как такое могло получиться! Мы оцепили все выходы! Он ведь не мог испариться?!

Капитан Землянских устало вздохнул и потер виски.

- Сержант, - обратился он к собеседнице, - красный код. Возвращайтесь.

- Так точно, сэр.

- Ну и дела, - сказал Боаз, глядя на то, как Гилад выключает компьютер. – Черт возьми, я был уверен в том, что на этот  раз все пройдет хорошо! Я уже высказывал предположение, что кто-то регулярно докладывает Мустафе о происходящем тут. Таких совпадений не бывает.

- Хватит, майор, - ответил Константин. – Мы прекрасно поняли, что вы недовольны. – Он приложил руку к груди. – Своими причитаниями вы действуете мне на нервы, и у меня болит сердце.

- Никакого сердца! – то ли возмутился, то ли испугался Боаз. – Я ведь тебя предупреждал – надо спать по ночам! Где твои волшебные капли?

Константин ослабил узел галстука и расстегнул верхнюю пуговицу рубашки.

- Не надо капель, - сказал он. – Позови доктора Мейер. Она знает, что делать.

- С такими пациентами, - пробурчал Боаз, направляясь к двери, - она откроет здесь лазарет!

---

Анастасия Эльберг

anastasia.elberg@gmail.com

Skype: elberg.anastasia

ЖЖ

Страница на Самиздате

Творческая страница на Facebook