| ← Июль 2011 → | ||||||
|
1
|
2
|
3
|
||||
|---|---|---|---|---|---|---|
|
4
|
6
|
8
|
9
|
10
|
||
|
11
|
13
|
15
|
16
|
17
|
||
|
18
|
20
|
21
|
22
|
24
|
||
|
25
|
27
|
28
|
29
|
30
|
31
|
|
За последние 60 дней ни разу не выходила
Сайт рассылки:
http://prochita.la
Открыта:
24-10-2010
Адрес
автора: culture.lit.book4you-owner@subscribe.ru
Статистика
+1 за неделю
Интересные рецензии на интересные книги
Владимир Набоков "Другие берега"
 Так
сложились обстоятельства, что одни зимние каникулы я провела у
родственников, где из книг было только собрание сочинений Сент-Экзюпери,
Агата Кристи и порядочное количество Набокова. Именно тогда я
познакомилась с ним и как-то очень легко проглотила все имеющиеся там
произведения, - а потом долго недоумевала, натыкаясь на критические
статьи, где особо отмечался язык писателя как некоторая самостоятельная
ценность. Язык и язык, думала я. читается хорошо, но почему обязательно
так подчеркивать это качество? Только вернувшись к Набокову через почти
десять лет, я поняла, что, действительно, его стиль письма можно
выделить и узнать из многих: настолько плавно и гладко льется речь,
настолько она богата и выразительна. Видимо, без прочитанных сотен книг
других авторов невозможно было уяснить разницу. Автобиография
Набокова, "Другие берега", заставила меня несколько позавидовать ему.
Смутно я помнила, что Набоков не только писатель, но и переводчик, но на
деле его таланты оказались еще многочисленнее: шахматист,
энтомолог-любитель, открывший порядочное количество видов бабочек,
неплохой спортсмен... Он очень необычный человек, и если раньше я
уважала его только за интересные книги, то теперь искреннее восхищение
вызывает у меня его личность. Насколько же Набоков был разнообразен! Я
уже не говорю о присущей ему особенности синестезии - он не только видел
звуки, но и ощущал их другими органами чувств: "Не знаю, впрочем,
правильно ли тут говорить о «слухе»: цветное ощущение создается по-моему
осязательным, губным, чуть ли не вкусовым чутьем. Чтобы основательно
определить окраску буквы, я должен букву просмаковать, дать ей набухнуть
или излучиться во рту, пока воображаю ее зрительный узор". И еще меня очень заинтересовал его рассказ про сон: Всю жизнь я засыпал с величайшим трудом и отвращением. Люди, которые, отложив газету, мгновенно и как-то запросто начинают храпеть в поезде, мне столь же непонятны, как, скажем, люди, которые куда-то «баллотируются» или вступают в масонские ложи, или вообще примыкают к каким-либо организациям, дабы в них энергично раствориться. Я знаю, что спать полезно, а вот не могу привыкнуть к этой измене рассудку, к этому еженощному, довольно анекдотическому разрыву со своим сознанием. В зрелые годы у меня это свелось приблизительно к чувству, которое испытываешь перед операцией с полной анестезией, но в детстве предстоявший сон казался мне палачом в маске, с топором в черном футляре и с добродушно-бессердечным помощником, которому беспомощный король прокусывает палец. Единственной опорой в темноте была щель слегка приоткрытой двери в соседнюю комнату, где горела одна лампочка из потолочной группы, и куда Mademoiselle из своего дневного логовища часов в десять приходила спать. Без этой вертикали кроткого света мне было бы не к чему прикрепиться в потемках, где кружилась и как бы таяла голова. Удивительно приятной перспективой была мне субботняя ночь, та единственная ночь в неделе, когда Mademoiselle, принадлежавшая к старой школе гигиены и видевшая в наших английских привычках лишь источник простуд, позволяла себе роскошь и риск ванны — чем продлевалось чуть ли не на час существование моей хрупкой полоски света. В петербургском доме ей отведенная ванная находилась в конце дважды загибающегося коридора, в каких-нибудь двадцати ударах сердца от моего изголовья, и, разрываясь между страхом, что ей вздумается сократить свое торжественное купанье, и завистью к мирному посапыванию брата за ширмой, я никогда не успевал воспользоваться лишним временем и заснуть, пока световая щель в темноте все еще оставалась залогом хоть точки моего я в бездне. И наконец они раздавались, эти неумолимые шаги: вот они тяжело приближаются по коридору и, достигнув последнего колена, заставляют невесело брякать какой-нибудь звонкий предметик, деливший у себя на полке мое бдение. Вот-вошла в соседнюю комнату. Происходит быстрый пересмотр и обмен световых ценностей: свечка у ее кровати скромно продолжает дело лампы, которая, со стуком взбежав на две ступени дивного добавочного света, тут же отменяет его и с таким же стуком тухнет. Моя вертикаль еще держится, но как она тускла и ветха, как неприятно содрогается всякий раз, что скрипит мадемуазелина кровать… Несомненно,
"Другие берега" интереснее всего будет прочитать людям, основательно
знакомым с творчеством Набокова. Но даже если вы еще не открывали ни
одного его романа, книга все равно придется вам по душе: замечательный
русский язык, на котором буквально "глаз отдыхает", интересные рассказы о
детстве - с подробностями, которые просто завораживают и заставляют
полностью погрузиться в мир детства писателя. В общем-то, очень
рекомендую любителям неторопливого раздумчивого чтения. В комментариях к записи также можно обсудить книгу: http://book4you.livejournal.com/32947.html |
| В избранное | ||
