| ← Май 2006 → | ||||||
|
1
|
2
|
3
|
4
|
5
|
6
|
|
|---|---|---|---|---|---|---|
|
8
|
9
|
10
|
11
|
12
|
13
|
14
|
|
15
|
16
|
17
|
18
|
19
|
20
|
|
|
22
|
23
|
24
|
25
|
26
|
27
|
28
|
|
29
|
30
|
31
|
||||
За последние 60 дней ни разу не выходила
Сайт рассылки:
http://vgrinblat.narod.ru/
Открыта:
10-01-2006
Адрес
автора: country.il.motiv-owner@subscribe.ru
Статистика
0 за неделю
Еврейские мотивы
Здравствуйте, дорогой Читатель! Как было обещано, продолжаем рассказывать о Фаине Григорьевне Раневской. Очень интересные записки о работе совместно с Раневской написал Сергей Юрьевич Юрский. Это был, вероятно, последний в жизни великой актрисы выход на сцену. Вначале краткая биографическая справка о Юрском, чтобы мы лучше знали, с кем имеем дело. Юрский Сергей Юрьевич (р. 1935), актёр, режиссёр, народный артист РСФСР (1987). Муж Н. М. Теняковой. С 1957 в Ленинградском Большом драматическом театре, с 1979 в Московском театре имени Моссовета. В 1992 организовал в Москве театр "АРТель АРТистов Сергея Юрского". Юрский актёр интеллектуального склада, склонный к гротеску и эксцентрике. Выступает как чтец. Снимался во множестве фильмов и сыграл не меньше ролей в театре.
Юрский, весьма уважавший талант Раневской, постоянно поддерживал с ней тёплые отношения. Раневская, будучи уже в пожилом возрасте, в телефонном разговоре рекомендует Юрскому вспомнить пьесу Островского "Правда хорошо, а счастье лучше", в которой она хотела бы играть. "Вечером я прочитал пьесу. Странно, но именно ее я всегда пропускал, листая тома Островского. И от названия, и от куцего списка действующих лиц, и от начальных слов первого диалога веяло чем-то очень старинным, пыльным. Так далеки от нас все эти семейные купеческие неурядицы и благостно-благополучное их разрешение . . . Потом я убедился, что не только для меня, но для подавляющего большинства интересующейся публики именно эта пьеса осталась стертым местом, пробелом. Никто не ошибается в авторстве. Всякий скажет, что это Островский. Никто не скажет, что не знает этой пьесы; что-то смутно помнится: то ли по телевидению, то ли в театре было, когда-то кто-то ставил или кто-то собирался поставить... Но ни один не вспомнит потрясения, как от "Леса",
от "Бесприданницы", от "Пучины", от "Доходного места". Какая-то серединность, умеренность печатью легла на отношение к этому произведению. Раневская жила одна. Юрский продолжает: "Я бываю у нее довольно часто - два-три раза в неделю. Уже несколько месяцев мы вместе ищем пьесу. + Есть множество великих ролей, которые нашли бы в ней великую исполнительницу. Но есть еще и жестокий счет времени. Раневской восемьдесят пять. Мы перечитывали пьесы, обсуждали и . . . ни к чему не приходили. И вдруг . . . этот телефонный разговор. Я читал пьесу с нарастающим интересом. Если проскочить сквозь несколько затянутую экспозицию, начинается что-то живое и манящее. На следующий день я привез пьесу Фаине Григорьевне. - Мне понравилось. Хорошая пьеса. Я бы попробовал ее поставить. - Нет, не надо, - сказала Раневская обиженно. - Не надо вам ставить. - Почему? - Да потому, что она вас не тронула. Вы видите - я испортила библиотечную книжку. Я не удержалась и во многих местах карандашом написала "Прелесть". Вот видите . . . и здесь: "Прелесть, прелесть". Я влюбилась в пьесу. А вы нет. Ну и не ставьте. Вы вообще не режиссер, а актер. Вот и играйте себе, а ставить вам не надо. - Да разве так говорят. Вы должны были вбежать и крикнуть: "Прелесть!" В конце концов, договоренность о постановке пьесы была достигнута. Юрский предложил Фаине Григорьевне центральную роль Мавры. Это предложение было отвергнуто. Раневская хотела сыграть второстепенного персонажа Фелицату. Тем временем Раневская заявила, что она больна и врач против её поездок на репетиции в театр. Она предложила репетировать у неё дома. - Фаина Георгиевна, дорогая, нас же много, как мы тут разместимся. И как можно сравнивать читку в комнате с репетицией в зале? Пусть за столом, но в зале. В театре. Согласитесь, это же совсем другое ощущение. Все почувствуют - работа началась. А если вы будете на репетиции, то вообще это станет для актеров торжественным, особенным событием. - Понимаю. Вам это необходимо для укрепления вашего режиссерского авторитета. - Да, мне это необходимо для укрепления моего режиссерского авторитета. - Хорошо. Пусть присылают машину. Только пораньше. Я поеду с моим Мальчиком, моей несчастной собачкой. Иначе он будет выть от одиночества. Он будет со мной в театре, успокоится. Потом его увезут обратно, а мы будем репетировать. Вся эта процедура показалась мне очень сложной, однако я опять промолчал." Ф. Г. приехала раньше всех. Театр ходил ходуном. Актеры нервничали и перешептывались. Администрация передвигалась ускоренным шагом. А буфетчица выставляла на прилавок лучшие запасы. Раневская была в светлом костюме, парижской шляпке и кружевных перчатках. Она была по-светски изящна и подчеркнуто вежлива. -Что это? - Кофе, Фаина Георгиевна. - Почему оно здесь? Или надо сказать: он, кофе, здесь? Почему он здесь? - Это для вас. - Нет-нет. Я не примадонна. Здесь репетиция, и не должно быть ничего отвлекающего. Спасибо большое, но . . ., впрочем, ужасно хочется пить . . . спасибо, очень благородный поступок . . . Товарищ режиссер, позвольте мне сказать несколько слов моим товарищам. - Прошу вас. - Я хочу объяснить, что я не снимаю шляпу не для того, чтобы выделиться, просто я нездорова и боюсь, что мне надует из окна. Товарищи, вас не шокирует, что я в шляпе? А вас - нет? - Здравствуйте, Фаина Георгиевна. - Добрый день. Я поражена, молодой человек, что вы встали, здороваясь с дамой. Теперь это большая редкость. Очень благородный поступок. Далее следует смешная процедура "неузнавания" Фаиной Григорьевной артистов труппы. Я с изумлением вижу: Раневская волнуется. Все эти шутки, игра в неузнавание (а мне кажется, это процентов на семьдесят игра) - прикрытие волнения. И мы волнуемся. Я говорю вступительную речь. Потом мы читаем пьесу. Раневская читает звучно, сочно. Текст звучит, льется, Слова крупны." - Я хотела поддержать вас, - говорит она мне на другой день один на один у себя дома, - на самом деле я просто страшно устала. Вы, наверное, опять забыли, что я нездорова. У вас плохая память, бедный. Вы знаете, как я вас про себя называю? Усталый юноша. А я усталая бабушка. Я ведь не репетировала десять лет. Я старая провинциальная актриса. Я столько переиграла. Почему же я так волнуюсь? Нет, я не самоуверенна. А если будет провал? Вдруг будет скучно? - Нет, Фаина Георгиевна, не будет. Даже думать об этом не смейте. - Ну, хорошо, мы будем работать. Но я устала. Десять лет я не была на репетициях. Как же быть? Вы знаете, мы будем репетировать у меня дома. Нет сил.
Наступил момент, когда абсолютно необходимо расслабиться, прочитать пару еврейских анекдотов. --------------------------------- Хаим бегает по платформе и кричит: - Инфекция, инфекция! . . . Подходит милиционер. - Почему сеете панику? - А что же, я должен свою жену, как дома, заразой называть? --------------------------------- Хаим спрашивает: - Абрам, ну как ты мог выбрать себе такую некрасивую жену? - Знаешь, она очень красива внутренне. - Почему же ты тогда ее не вывернешь? ---------------------------------------------------------------------- Всегда с Вами, Ваш - Владимир Гринблат, vgrinblat@narod.ru , http://subscribe.ru/catalog/country.il.motiv |
|||||||
| В избранное | ||
