Выбор стратегической линии 1.

Решил я тут на досуге поиграть в «Цивилизацию» Сида Мейера, хотя многие и утверждают, что она устарела. Конечно, это не графика «Тотальной войны». Однако, как выяснилось, мне ближе пошаговая стратегия, а не красочные бои в реальном времени. И очень хороши в «Цивилизации» действия искусственного интеллекта (особенно если играть с ним по трудному уровню). Жесткие и довольно-таки непредсказуемые.

Играя по уровню «чуть ниже среднего», я действовал следующим образом. Основывал массу городов, затем штамповал кучу максимально продвинутых на тот момент юнитов и немедленно нападал на соседа. Вот пример подобной игры.

Карта представляла упрощенное подобие нашей планеты – два материка (каждый в своем полушарии). Соседом у меня был «Александр Македонский» (тот еще тип!), сам же я был «Цинь Ши Хуанди» (первый китайский император). За землями греков находилась японская держава.

Итак, основав изрядное количество городов, я стремительно наращиваю количество солдат и объявляю войну Александру. Поскольку продвигались мы быстро и с подавляющим численным превосходством (в духе Клаузевица), то вскоре у греков осталась лишь пара городов. Но здесь я допустил ошибку (либо просто устал) и поторопился с атакой, не дождавшись подкреплений. В результате атакующая колонна погибла полностью.

Македонянин предложил мне перемирие на десять ходов (вкупе со своей технологией в качестве контрибуции). Стоило согласиться, потратив время на подготовку и подтягивание новых юнитов из глубины державы. Но я отказался (решил «отыграться») и это позволило Македонскому перехватить инициативу и отбить у меня четыре (!) города, оставленные практически без гарнизонов. «Не за то отец сына бил, что играл, а за то, что отыгрывался». Потому что, когда начинаешь «отыгрываться», то попадаешь уже конкретно.

В войнах такое часто случалось. Противник уже почти побежден, затем следует небрежение командующего и от тлеющей искры вспыхивает новый огонь. Так, к примеру, произошло во время войны византийцев против Остготского королевства в Италии. Завоевавший страну Велизарий был отозван императором Юстинианом, и готы вернули назад большую часть своих земель. Пришлось императору присылать полководца Нарсеса с крупными силами.

Далее началась борьба ресурсов (типа обеих мировых войн), которую мы, естественно выиграли, хотя и без блеска. А завоевание последней культурной державы тамошнего микромира – Японии Токугава прошло максимально быстро, в условиях подавляющего превосходства державы Цинь Ши Хуанди. Отчего-то вспомнились последние планомерные завоевания державы инков (прежде чем она сама сделалась объектом агрессии испанцев).

Затем последовала высадка на континент в Западном полушарии, но там обнаружились исключительно варварские государства (по одному городу в каждом), завоевание которых было всего лишь вопросом техники.

Эту стратегию я решил проверить на более высоком уровне «монарх» (трудный, но не наивысший).

В тамошнем мире находился один единственный суперматерик Пангея. На нем оказались (точно в Ноевом ковчеге) Британия королевы Виктории, Китай Мао Цзедуна, Рим Юлия Цезаря, Индия Махатмы Ганди, Испания королевы Изабеллы, незабвенный Александр Македонский (куда же без него!) и я – Людовик Четырнадцатый.

Мне еще повезло, что моя Франция очутилась на правом побережье Пангеи, так что с тыла врага можно было не ожидать. Поэтому я быстро распространился на север по побережью, сломав заодно маленькое «варварское» государство полинезийцев.

Теперь моя Франция граничила с Индией и Испанией (по левую сторону). Испанская королева Изабелла (историческая объединительница Пиренейского полуострова, «ее католическое величество», патронесса Колумба и инквизиции), между тем, успела форсировать пролив, и основать свой город на северном мысу – аккурат против захваченного мной варварского города. «Ага – вот и супротивник выискался!» - радостно подумал я. И, не особенно заморачиваясь с подготовкой, сразу штурмовал испанский городок (благо, армия, действовавшая против «полинезийцев» оказалась не у дел).

Городок я, естественно, взял. Но этот повлекло мучительную войну с мощной испанской монархией. Все мои атаки вглубь вражеской территории, да еще «вслепую», закончились неудачами. Тогда я решил перейти к обороне, чему способствовало и то, что мои владения от «Испании» отделял горный хребет, удобный для защиты.

Длительное время я успешно сопротивлялся (тем более что второй сосед – Ганди, был настроен вполне дружественно). Однако затем королева переиграла нас по ресурсам. У меня не хватил сил для удержания ключевого города и испанцы рассекли мою державу надвое. Игра оказалась проиграна. Точно как и в реальной испанской истории двадцатого века – республиканцы пару лет успешно оборонялись, однако, когда франкисты совершили, наконец, прорыв – все закончилось быстро. Пассивная оборона обречена, а для активной (с последующим контрнаступлением), у меня не было ресурсов и союзников.

Так, решил я. Наверное, правильная игра на трудном уровне – соблюдать умеренность. Расширяться не беспредельно, а застолбить необходимые стратегические ресурсы (на раннем этапе это – медь, железо, лошади) и основать среднее количество городов. Развить необходимые военные и финансовые технологии и начать штамповать юнитов. А затем – объявить войну соседям (по очереди), пока они не набрали ресурсную мощь.

Но здесь перед нами встает ряд проблем.

Генерал де Голль в своей книге «На острие шпаги» говорит (в русле философии Бергсона) о том, что ситуация диктует метод, а не наоборот. К примеру, французы в посленаполеоновский период готовились всякий раз к прошедшей войне. В 1870 году, сражаясь против пруссаков, они действовали вяло. И проиграли.

После этого, генералитет Франции решил, что главное – это активность (невзирая на привходящие обстоятельства). И в Первую Мировую французы старались атаковать немцев всегда и везде. А наступила эпоха пулеметов, скорострельных орудий, колючей проволоки и позиционной войны. Результатом были чрезвычайные людские потери, что пагубно отозвалось на дальнейшей истории страны.

Накануне Второй Мировой войны французские генералы решили, что фишка состоит в глухой обороне. Отсюда возникла Линия Мажино и «странная война» 1939 года. Но пришло время танков и самолетов и глубоких прорывов. В результате Франция потерпела крах.

В общем: «время собирать камни, и время разбрасывать их». Но вот когда разбрасывать, а когда собирать? В этом и состоит искусство не только стратегии, но и жизни.

Зачастую, самое интересное – возвращаться в точку бифуркации и создавать «альтернативную реальность» игры. Поэтому я перезагрузился и решил… не атаковать испанский город, хотя он и некрасиво смотрелся у меня почти что в тылу. Все силы я направил на развитие технологий и укрепление обороны. Соседи неоднократно пытались втянуть меня в какие-то свои разборки, на каковые поползновения я отвечал вежливым отказом.

Тут еще вот какая проблема с развитием «технологий». Рекомендуется развивать из поступательно, от простых к сложным. Но я люблю действовать скачкообразно, перепрыгивая ступеньки. Дабы затем можно было поменять их на недостающие и, следовательно, развиваться более быстрыми темпами.

Но это хорошо на легком уровне игры. А на трудном  - соседи и так быстро развиваются и меняться со мной им нет надобности. А ты, пропуская необходимые ступеньки, лишаешься возможности нормально продвигать экономику и, нарушая баланс доходов и расходов, оказываешься в финансовом кризисе.

Ну ладно, а главное, что я не впутывался в войны. Пошел даже на уступки, сомнительные с точки зрения государственного суверенитета – принял религию Изабеллы и выплатил королеве безвозмездно сто единиц золота (небольшая сумма). Что позволило окончательно нормализовать отношения с великим западным соседом.

В данной игровой реальности прежде всего досталось Индии. Миролюбивый Ганди стал объектом агрессии сперва Испании, затем Юлия Цезаря. Токугава, тем временем, сражался с королевой Викторией.

Держава Ганди была завоевана, и началась совместная борьба Испании и Англии против Японии, закончившаяся аннексией последней. Далее Изабелла успешно обратила свой меч против Рима.

А Александр Македонский сидел себе смирнехонько да тихохонько. Я уж и забыл про него, как вдруг он потребовал от наших французов контрибуции. Поскольку он находился на противоположной от «Франции» западной оконечности Пангеи, мы ответили, что «не боимся его пустых угроз». После чего великий македонянин объявил Людовику войну.

Ну, французский разведчик, с территории Изабеллы внимательно наблюдал, не идут ли на нас вражеские юниты (у Александра был договор с Испании о проходе через границы). Но что бы вы думали? Македонская армия высадилась на восточном побережье «Франции», переплыв океан. И как мы забыли, что земля-то круглая! (а просто я привык в «Тотальной войне», что неприятель выбрасывает десанты в исключительных случаях).

Но верно учит нас товарищ Сунь Цзы (а может У Цзы), что необходимо быть готовым ко всем возможным угрозам со стороны неприятеля, а не надеяться, что он чего-то «не дотянет». Может и не дотянет, но если «дотянет» - раскаяние тогда будет ни к чему!

Собственно, мой Людовик и был готов, ибо, хотя в прибрежном (тыловом) городе солдат почти не было, они размещались во всех ключевых точках державы, с учетом возможности переброски. Особенно хорошо было быстро перемещать коронного французского юнита «мушкетера».

А так как через океан сразу огромные полчища не перевезешь, а мы к войне были готовы, то каждая десантная армия Александра гарантированно уничтожалась. А, когда я ввел в строй броненосцы и потопил македонский флот, неудачливый завоеватель предложил мир, сдобрив его небольшой суммой откупа. Я милостиво согласился.

Затем вновь началось военное и экономическое развитие французской державы. Заканчивался двадцатый век. Но продолжать игру уже как-то не хотелось – слишком много юнитов, неудобно стало играть. Да и так ясно, что мы выжили, но на призовое место рассчитывать не приходится.

В другой раз я выбрал карту Восточной Азии и играл там за Японию сегуна Токугава (понравились мне самурайские юниты). Ситуация была иной – огромный континент, наша земля вдали от моря.

Состав держав и их расположение на карте было случайным: Китай Цинь Ши Хуанди, Россия Екатерины Второй, Испания Изабеллы, Инкская империя Уайно Капака, Монголия хана Хубилая, Англия королевы Виктории (J), Франция Наполеона Бонапарта. Я сразу допустил ряд стратегических неточностей. Во-первых, пожадничал. Желая застолбить как можно больше земли с ресурсами, основывал города на слишком большом расстоянии друг от друга. В результате, городские территории никак не могли накрыть места, где паслись табуны первоклассных лошадей. А значит, длительное время не имел конницы, располагая которой мог бы быстро обежать окрестности на предмет поиска стратегических ресурсов. Конкретно – меди и стали.

Растягиваясь в поисках ресурсов, моя Япония стала сильно напоминать карту Российской Федерации. Вообще, становятся понятны многие проблемы России – пространство, конечно, дает силу, но и приводит к отставанию инфраструктуры и общеэкономического развития – трудно обеспечить необходимую плотность освоения территорий, как следствие - рыхлость.

В результате, железо я нашел на юго-западе, но слишком поздно и в опасной близости от владений инков, так что не успел им воспользоваться. Уайно Капак объявил мне войну. Против его достаточно продвинутых юнитов я располагал лишь примитивными пешими и конными лучниками. Тем не менее, проводя гибкую систему обороны, и своевременно перебрасывая подкрепления на угрожаемый участок, на удивление долго держался. Как вдруг, хан Хубилай, с которым у нас был договор о прозрачности границ неожиданно переменил милость на гнев и объявил Японии войну. Как, кстати, и было в реальности – в конце тринадцатого века монголы Хубилая организовали два огромных морских десанта против Страны Восходящего солнца (потерпевших поражение как вследствие мужества самураев, так и тайфуна).

Но в нашем случае морей не наблюдалось. И огромные колонны монгольских боевых слонов и другой техники устремились на мои города.

И, в довершение всего, вдруг раздался трубный глас Цинь Ши Хуанди, также решившего урвать свой призовой кусок:

 - Пришло время умирать, Токугава!

- Хорошо! (ответил я, как истинный самурай).

И мне стало смешно.