Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Стратегические игры

Рассылка закрыта

При закрытии подписчики были переданы в рассылку "Новости компьютерных игр" на которую и рекомендуем вам подписаться.

Вы можете найти рассылки сходной тематики в Каталоге рассылок.

←   Апрель 2007   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30
Автор
Алексей Фанталов

Статистика

2.565 подписчиков
+1 за неделю
←   Все выпуски   →

Стратегические игры РЫЦАРСТВО С ВОЕННОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ 2.


Ганс Дельбрюк.

"История военного искусства" (т. 3).

ГЛАВА II РЫЦАРСТВО С ВОЕННОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ.

(Продолжение).

 

 

Генерал Келер в некоторых местах своего труда высказывает взгляд, что в XIII в. в свите рыцаря вообще еще не было конных вооруженных слуг, или, если они имелись, то все же они не были комбаттантами. Это слишком сильно сказано. Они, несомненно, там имелись и в большем или меньшем числе находились там искони; они были и комбаттантами, поскольку ими пользовались для второстепенных военных целей, — для фуражировок, опустошений и т.п. Поддерживая рыцарей в более мелких стычках, они были даже действительно полноценными комбаттантами. Но регулярное следование за господином в сражение стало входить в обычай только постепенно.

Группировка отдельных вспомогательных родов войск вокруг рыцаря в конеч­ном счете привела в середине XIV в. к образованию понятия «копье», которое обозначало рыцаря с его спутниками. Встречались еще, конечно, и одиночные рыцари, которых называли «одноконными», но, как правило, считали по «копьям». Разумеется, это понятие очень неопределенное, на «копье» может приходиться до 10 человек как конных, так и пеших, но то обстоятельство, что сила войск исчисляется по копьям, является новым доказа­тельством решающего значения рыцарей как главного рода войск; насчитывалось ли в отдельном копье на несколько человек больше или меньше второстепенных комбаттантов, — это не представлялось существенным. Рыцарь в составе «копья» не есть непременно рыцарь в самом тесном смысле этого слова, — это дворянин рыцарского рода, посвященный в рыцари, но также и знатный, еще не посвящен­ный, и кнехт в рыцарском вооружении. Число подлинных рыцарей все уменьша­лось по мере того, как все строже проводилось социальное разграничение и образование низшего дворянства. Хотя многие потомки тех воинов, которые в XII и XIII вв. отправлялись в поход в качестве «сержантов» и «кнехтов», вступили в дворянство, но, с другой стороны, очень многие, не сохранив своих ленных владений, опускались до уровня общей народной массы. Поэтому появилась необходимость постоянно дополнять число настоящих рыцарей испытанными людьми, отобранными из числа кнехтов, которые могли по своим военным качествам более или менее равняться им. Так как слово «рыцарь», в XII в. не вполне утратившее еще свою неопределенность, теперь достаточно строго приме­няется к настоящему рыцарю (дворянину), то для обозначения всего конного войска в обиход входит выражение «рыцари и кнехты».

Итак, существование принципа смешанного боя, начиная с 1126 г., подтверж­дается и источниками, но нет сомнения, что уже задолго до этого он применялся там, где вообще имелись различные роды войск. Этот принцип допускает возмож­ность целого ряда особых предписаний относительно соединения различных родов войск как в зависимости от обстоятельств боя и свойств оружия, так и в зависимости от взглядов и приказов полководцев, а самый ход сражения приводит к различным вариантам этого принципа.

Так, мы встречаемся с предписанием, чтобы стрелки шли впереди конных, чтобы до начала схватки они стремились причинить возможно больший ущерб неприятелю и чтобы в последний момент отходили назад между лошадьми рыцарей, державшихся на большом расстоянии друг от друга. Понятно, что хотя таким вспомогательным средством и пользовались, но ему не придавали решаю­щего значения, ибо стрелки могли принимать в бою участие лишь в продолжение короткого срока и с незначительным успехом, а в то же время они при атаке мешали своей же коннице тем, что иногда образовывали затор, или же недоста­точно быстро отступали в интервалы между рыцарями или в обход флангов.

Копейщики шли впереди, вероятно, только в тех случаях, когда предстояло убрать с пути какую-либо преграду, изгородь и т. д. В общем же они следовали за рыцарями и вступали в бой после них. Такой случай, как в сражении при Эльстере (1080 г.), когда часть рыцарей спешилась, чтобы подойти к непри­ятелю со стороны, недоступной для всадников, должен быть рассмотрен в другой связи и сюда, конечно, не относится. Независимо от таких особых комбинаций значение пеших копейщиков наиболее велико тогда, когда они, сомкнув ряды, обеспечивают рыцарям убежище и прикрытие на случай опас­ности. Относительно сражения при Бувине (1214 г.) мы узнаем нечто подобное, но только как об эпизоде, а не как о решающем моменте и с явным поэтическим преувеличением.

Своеобразное, но аналогичное явление представляет собой сражение при Норталлертоне (1138 г.), где английское ополчение, благодаря тому что спешив­шиеся рыцари построились в первой шеренге, отбило стремительную атаку шотландской армии, но само в наступление затем не перешло.

В общем привился способ действий, по которому пешие воины — копей­щики или стрелки — стараются непосредственно поддерживать рыцарей в смешанном бою. Прекрасный пример успешного применения этого приема представляет победа страсбуржцев над своим епископом в 1262 г. при Гаубер-гене.

Если недостаточно вооруженные оруженосцы или пешие кнехты попадают даже в самую гущу сражения, то это вовсе не означает, что они погибли; если рыцарь наступает на них, они, — как мы узнаем из статута храмовников, — спасаются бегством без ущерба для своей чести. Однако, рыцарь атакует прежде всего рыцаря же, так как только исход борьбы между ними решает сражение и считается поэтому вопросом чести. В сражении при Бувине 300 легковооруженных конных бойцов будто бы атаковали фламандских рыцарей, но последние не сочли даже нужным двинуться с места. Они просто закололи находившихся под этими бойцами непокрытых панцирем лошадей и затем двинулись вперед, чтобы встре­титься и померяться силами с рыцарями. У Геелу, воспевшего сражение при Воррингене (1288 г.), один сержант восклицает (стих 4954): «Пусть каждый наметит себе одного из вражеских рыцарей и не отступит до тех пор, пока не заколет его. Если бы их войско было даже так велико, что растянулось бы до самого Кельна, оно все же было бы разбито, если бы только нам удалось сразить их рыцарей».

Как ни велика поддержка, которую рыцарям иногда оказывали вспомогатель­ные войска, в особенности — стрелки и пешие копейщики, все же не следует забывать, что они имеют только второстепенное значение; решающий род войск — рыцарство; это продолжает оставаться основным фактом. Можно, не боясь преувеличения, выставить положение, что в средние века лучшим, идеальным войском долгое время продолжало считаться тяжеловооруженное, чисто рыцарс­кое войско. Если, тем не менее, вспомогательные войска приобретают все возрастающее значение, то это объясняется тем, что их легче было собрать, чем тяжеловооруженную конницу. Особенно в раздорах и междоусобных войнах мелких властителей, династий и городов, которым под силу было выставить лишь ограниченное количество тяжелой конницы, а тем более настоящих рыцарей, основную массу воинов составляют вспомогательные войска. Но крупные решаю­щие сражения королей зачастую все еще являются чисто конными боями, как, например, сражения при Тальякоццо у Мархфельда, при Гельхейме. В описаниях сражений нередко даже подчеркивается, что наличную пехоту не вводили в бой.

 

 

Свободные рассуждения о монстрах.

Три богини.

Ларс фон Триер и притаившийся Мрак.

"Лабиринты барокко".

Шарль де Голль.

Современная «игра в солдатики».

 
В избранное