рассылка Программы "Российские династии"
"ГЕНЕАЛОГИЯ ДЛЯ ВСЕХ"

Одноразовая ручка на века

Основателю индустрии одноразовых предметов Марселю Бику нравилось много путешествовать, не обременяя себя тяжелыми сумками с вещами, которые приходилось таскать из города в город. Он никогда не брал кредиты и не давал интервью. В итоге Марсель, извлекающий выгоды из нежелания клиентов использовать вещи во второй раз, основал компанию «BIC». Сейчас фирма известна всему миру как производитель канцелярской продукции (прежде всего шариковых ручек), одноразовых бритвенных станков, простых зажигалок и прочих подобных мелочей.

Марсель БИК: «Я подумал, что идеально было бы выбрасывать старую вещь в одном месте и покупать новую в другом. Я погрузился в мечтания: вот бы у меня стало столько денег, чтобы не жалко было ничего выбрасывать. Потом я понял, надо просто сделать очень дешевыми сами вещи».

В мире современных технологий и постоянно меняющихся реалий люди нередко выбирают продукты одноразового использования. Удобство таких предметов заметил французский предприниматель Марсель Бик. В 1945 году вместе со своим приятелем Эдуардом Буффардом он приобрел небольшую фабрику по производству авторучек в парижском пригороде Клиши. Первоначальный капитал составил всего $1000. Друзья вложили деньги в современное швейцарское оборудование для раскатки металла толщиной в миллиметр, из которого потом производили шарики для стержней шариковых ручек.

К сожалению, огромной прибыли это не принесло. Тогда Бик решил сделать ручку по цене стержня. Он убеждал коллегу: «Не надо идти за новым стержнем или забрасывать ручку потому, что она не пишет, и хвататься за новую. Нужно просто пойти и купить себе BIC - именно так когда-нибудь будут называться наши принципиально новые ручки".

На разработку первой такой письменной принадлежности было потрачено четыре года. Немало времени было израсходовано и на поиск производителя пластика для своих ручек. Основатели BIC обращались в шесть компаний, среди которых была и Waterman, но им отказали. Тогда было принято решение о создании собственного производства. И в 1950 году маленькая фабрика на окраине Парижа выпустила свою первую шариковую ручку, которая соответствовала главным принципам BIC'a: точная сборка, гарантированная работа в течение длительного времени и приемлемая цена.

В то время стоимость авторучек колебалась от $9 до $13 за штуку. Марсель, проанализировав ситуацию, остановился на цене в 29 центов. Согласно его расчетам это позволило бы продавать 10000 одноразовых ручек в день. Бик ошибся. Всего через два года у него приобретали уже 250000 ручек в день.

«Испытательный тест» - массированная рекламная компания, проведенная по национальному телевидению, изображала шариковые ручки BIC просверливающими стены, пишущими по льду, обжигаемыми в огне, их топтали танцоры «фламенко» и выстреливали в них из ружья. При этом ручки продолжали писать. Доступный пишущий инструмент за 29 центов.

К середине 20 века французскими одноразовыми ручками писала вся Европа. Разбогатевший Марсель Бик был решительно настроен поглотить своих английских конкурентов, завоевать американский рынок, а также продолжить создание одноразовых предметов.

Вскоре за $300 тысяч он покупает английскую компанию Biro-Swan и автоматически и выходит на рынок Британских островов, а также бывших и настоящих британских колоний – Канады, Новой Зеландии и Австралии. Американский рынок он покоряет всего через год, приобретая Waterman.

В то время в Америке было много аналогов, только их качество оставляло желать лучшего. Хорошие ручки стоили очень дорого, а их более дешевые варианты ломались еще до того, как закончится стержень. Главной целью французского предпринимателя было — убедить практичных американцев в том, что использование одноразовых ручек выгоднее по сравнению с обычными.

Тогда Марсель делает ручки BIC разборными и начинает активное продвижение своего продукта. Теперь покупатель мог поменять стержень, только стоил он как новая ручка. При изучении рынка пишущих принадлежностей и зажигалок, Бик выяснил, что эти предметы теряются чаще всего. Эффективный рекламный ход для продукта — купить ручку, которую совершенно не жалко потерять и затем не сложно приобрести такую же. Логотип компании — персонаж (судя по одежде, школьник) с шариком вместо головы и с шариковой ручкой наперевес - один из самых узнаваемых в мире символов.

Марсель Бик увлекся не только производством канцтоваров. Ему пришло в голову выпускать зажигалки на 30% дешевле, чем у конкурентов. В 1971 корпорация BIC приобрела контроль над французским производителем обычных зажигалок Flaminaire. И уже через два года выпустила первую зажигалку с регулируемым пламенем.

Секрет их был описан тремя словами: дешево, надежно и практично. Вдобавок, каждый месяц можно иметь новую зажигалку. Этот плюс был особенно важен для женщин, куривших все больше.

Компания по производству ручек « Bic» первоначально была названа «Bich». Лишь в 1940 году название было изменено, поскольку американцы называли товар компании на свой лад.

Вскоре продукция BIC занимала лидирующие позиции на рынке, благодаря качеству и эргономичному дизайну. С 1998 года корпорацией BIC было создано множество специальных зажигалок для сигар и свечей (BICR Megalighter and SurestartR Candle Lighter). К тому же BIC получила всеобщее признание как производитель безопасных и надежных зажигалок. Тесты, проведенные на предприятиях, показали, что зажигалки выдерживают 3000 кликов.

Особого внимания Марселя Бика удостоились и одноразовые бритвенные станки. Первый образец был изготовлен в 1975 году. Сейчас они являются лидерами в своей категории и расходятся по всему миру в количестве около 9.5 млн станков ежедневно. Установив новые стандарты качества, они стали наиболее доступным продуктом в этой ценовой категории. Станки сконструированы таким образом, чтобы в наибольшей степени соответствовать требованиям людей с разными типами кожи. Интересно, что специалисты компании Gillette выступали категорически против одноразовых продуктов, так как понимали, что будет нанесен сокрушительный удар по торговле их многоразовыми станками. И после того как в 1975 году на рынке появились первые одноразовые бритвы BIC, конкуренту пришлось менять тактику борьбы с французским предприятием и начать производство собственных одноразовых станков Gillette.

Марсель Бик умер мультимиллионером 30 мая 1994 года в возрасте 80 лет. Принцип его корпорации «воспользовался - выбрось» сказался даже на личной жизни Бика. Однолюбом он никогда не был, поэтому его десять детей носят знаменитую фамилию француза. Именно им он завещал свою компанию. Сегодня BIC - самая узнаваемая французская марка. Ежедневно компания изготовляет и продает 21 миллион ручек и карандашей по всему миру.

Источник: http://www.segment.ru/review/letopis/odnorazovaya_ruchka_na_veka/

Где корни, брат?

Европа (Чехия в частности) взывает к корням и ищет их — исследование семейной генеалогии стало модным, чему эксперты только рады. А в это самое время в Китае, который всегда гордился крепкими корнями, говорят о кризисе генеалогии.

Китайцы составляют свои семейные (генеалогические) древа на протяжении столетий, в стране множество институтов, которые изучают семейную историю, культуру и помогают в составлении таких семейных «древ жизни». Так было испокон веков: фамильные книги — важнейшее достояние семьи. Раз или даже несколько в год собирались старейшины рода, открывали книги и вписывали в них новые страницы: кто женился, кто родился, а кто, увы, покинул этот мир. Книги хранились и передавались старшему сыну — так поддерживалась связь поколений. Есть семьи, которые знают, гордятся и хранят память о своих предках в очень далеких поколениях. До сих пор ведутся родовые книги последней императорской династии Цин, правившей Китаем в 1644 — 1911 годах. Как–то я прочитала интервью с женой нынешнего Айсингиро (почетный титул, который носили цинские императоры) — она рассказывала, как мечтает родить сына: только в этом случае ее имя попадет в семейную историю. Феминизм и эмансипация? Не для семейных книг Поднебесной. Даже моя приятельница, работающая в китайском МИД, говорила, что когда она родила сына, отношение к ней в семье коренным образом поменялось: с ее мнением стали считаться. «А если бы ты родила дочь?» (Сотрудники госучреждений строго соблюдают официальную китайскую политику ограничения рождаемости — только один ребенок, нарушения грозят увольнением.) «Тогда в семье мужа ко мне относились бы иначе — без особого уважения, какие бы должности я ни занимала». А вы говорите — прогресс, мир, равенство, братство. Хотя братство — это вполне возможно: для того и существуют семейные книги.

Род Конфуция — пожалуй, самый знаменитый сегодня в Китае. Родовые книги ведутся все годы его существования, и сегодня в Поднебесной (но в основном на Тайване) живет уже 85–е (!) поколение, ведущее свой род от великого философа. Как–то во время поездки в деревню Чэньцзягоу я познакомилась с представителями двенадцатого, тринадцатого и четырнадцатого поколений семьи Чэнь, самый известный представитель которой создал новый стиль тайцзицюаня, который и поныне так называется — «стиль семьи Чэнь». Они очень ответственно относятся к своей миссии — сохранению и развитию собственного стиля тайцзи. Так что семейные традиции и корни — страшная сила.

Может быть, именно поэтому Великая пролетарская культурная революция, катком прошедшаяся по Китаю в 1966 — 1976 годах, разрушала (причем в большинстве случаев — целенаправленно) семейные ценности и семейные связи. Место патриархов и авторитетов заняли тогда Мао Цзэдун и коммунистическая партия. С тех пор многое в Китае изменилось, но прежнее отношение к семье как к клану и крепости в прежнем объеме не вернулось. Более того, стремительный экономический и технологический прогресс подтачивает то, что еще сохранялось: родители уезжают на заработки в города, в деревнях, как во время войны, остаются лишь старики и дети, разрыв между поколениями становится все глубже. Институты, которые занимаются изучением семейной истории, бьют тревогу: составлением фамильных книг занимаются исключительно старики — молодым это уже неинтересно. Их семейная история только начинается. С них.

Зато в Европе — настоящий генеалогический бум. Би–би–си запустило программу «Как вы думаете, кто вы есть?», в которой изучает семейные архивы и ищет теряющиеся в глубине веков корни. Программа стала такой популярной в Британии, что ее формат закупили и другие страны, — она, например, с успехом идет в Чехии. Появились компании, которые специализируются именно на этом — документированном поиске корней. Удовольствие не из дешевых, но услуга пользуется популярностью. Причем почему–то среди мужчин — как говорят специалисты, «женщины занимаются такими исследованиями самостоятельно». Исследование одной семейной линии стоит от 3 до 5 тысяч крон (151 — 252 доллара), всех — до 7.000 крон (353 доллара), и многие чехи охотно платят. Опять же, по словам специалистов, удается исследовать семейные связи вплоть до середины XVI века, дальше нити теряются. Так что до китайцев, которые могут рассказать о своих предках, живших в той же деревне 1.000 лет назад (главное — чтобы в той же), чехам далеко. Но тенденция налицо. Специалист по изучению генеалогии Бланка Ледницка говорит, что многие, начиная исследовать семейную историю, надеются отыскать в своем роду аристократов или хотя бы итальянских и французских солдат, отставших от наполеоновской армии и осевших в Чехии. «Но чаще всего их приходится разочаровывать», — говорит она.

Но если в нашем роду нет графа или принцессы, означает ли это, что мы менее ценны для истории? Отнюдь — каждый человек по–своему бесценен. И каждая семья — обладатель бесценной истории.

Источник: http://www.sb.by/post/150254/

А мы не теряем корни

Все больше белорусов интересуются генеалогией своей семьи

Здравствуйте! Хочу больше узнать о своей родословной. К сожалению, спросить особо не у кого: родители помнят только своих бабушек и дедушек, а дальше — тайна, покрытая мраком... Вдруг среди моих предков есть дворяне? Где можно найти ответ на этот вопрос?

Александр, Вилейка

Какие же документы открывают нам прошлое?

В основном поиски ведутся по прямым источникам, к ним относятся метрические книги, ревизские сказки, посемейные и призывные списки. В метрические книги вносилась информация о родившихся, умерших, бракосочетавшихся, в ревизских сказках хранится информация о переписи населения, на основе посемейных списков составлялись призывные списки.

— Насколько далеко могут продвинуться поиски, зависит от происхождения, места проживания, вероисповедания предков, — рассказывает Владимир Денисов, главный архивист отдела научного использования документов и информации Национального исторического архива Беларуси. — Если ваши предки были дворяне и есть достаточное количество документов, исследования могут углубиться вплоть до XVI века. Если же речь идет о крестьянском роде, то можно дойти лишь до второй половины XVIII века. Ведь в Российской империи этот социальный слой не имел права носить фамилию, а в метрических книгах записывались только имена. Позже дети взяли имена своих отцов в качестве фамилий. Так появились однофамильцы, не имеющие между собой родственных связей: Ивановы, Петровы, Сидоровы. Но не все Ивановы — выходцы из крестьянских семей, как и не все Блажевичи имеют дворянские корни.

В Национальном историческом архиве отмечают, что установить национальное происхождение по документам XIX — начала XX века практически невозможно, потому что нигде национальность не указывалась. Но документы позволяют установить сословие и вероисповедание.

Результаты исследования предоставляются в виде архивных справок, содержащих выдержки из документов со сведениями о родственниках по мужской линии. Также можно заказать цифровые копии интересующих документов.

Обращаются в архив для проведения генеалогического исследования чаще всего не для составления родословного древа, а с целью доказательства родственных связей, получения наследства, изменения написания фамилии, выдачи повторного свидетельства о рождении, оформления визы.

Замечательно, что белорусы больше стали интересоваться своим прошлым. Конечно, портреты предков не висят у нас в домах, как у англичан, и нет такой традиции — помнить имена родственников, которые родились много столетий назад, как принято на Востоке. Но обращаться в архивы для составления родословных жители нашей страны стали все чаще. Но при поиске потерянных корней так легко заблудиться в полустертых строчках едва сохранившихся документов. Может, пора спросить у бабушек и дедушек: “А вы помните своих?”

Полезно знать!

В Национальном историческом архиве собрались очереди за родословными — после подачи заявления придется ожидать около года. Стоимость исследования зависит от того, сколько в архивах найдется информации. Минимальная цена составления родословной — 1 956 000 рублей. Иногда сумма доходит и до 10 миллионов. Можно самостоятельно работать с архивами. Для новичков проводятся платные консультации (47 300 рублей).

Перед обращением в архив постарайтесь найти как можно больше информации о ваших предках: фамилии, имена, отчества, годы жизни, место рождения родственников, появившихся на свет до 1917 года. Можно воспользоваться документами, которые хранятся в Национальном историческом архиве Беларуси, Государственных областных архивах органов ЗАГС, зональных государственных архивах.

Следует обратить внимание, что территориальное деление в начале двадцатого века было другим, не все документы находятся на территории нашей страны. Национальный исторический архив Беларуси хранит документы Минской, Витебской и Могилевской губерний за период до 1917 года, а также выборочно метрические книги по Вилейскому и Дисненскому уездам Виленской губернии за конец XIX — первую четверть XX века. В Национальном историческом архиве в Гродно хранятся материалы Гродненской губернии за период до 1917 г., а также архивы Брестского, Кобринского и Пружанского уездов. А вот основные архивы Виленской губернии, в состав которой входили территории современных районов Беларуси, находятся в Государственном историческом архиве Литвы. К сожалению, документы сохранились выборочно, архивы многих регионов уничтожены временем и войнами.

“НГ” спросила: Какое значение имеет для вас родословная? До какого колена вы знаете своих предков?

Наталья Шарангович, директор Музея современного изобразительного искусства:

— Я не могу похвастаться тем, что знаю родословную до седьмого колена. Но мне известно, что веками мои предки жили на Мядельской земле, а фамилия Шарангович упоминается еще в документах XIV века. Конкретные сведения о жизни предков сохраняются в памяти, памяти наших дедов и отцов. Мой дедушка был кузнецом. Сильный, наделенный большим интеллектом, с хорошим чувством юмора, он представляется мне как яркий типаж настоящего белоруса. Я думаю, знание родословной дает ощущение близости и привязанности к той земле, на которой ты родился, на которой жили твои предки.

Георгий Колдун, певец, телеведущий:

— Я много знаю о жизни своих бабушек и дедушек, а более отдаленно — нет. Может, если будет больше времени, я этим займусь, узнаю о своих корнях больше. Знание родословной я рассматриваю все же на уровне личной заинтересованности, вряд ли это может иметь практическое значение. И это личное дело каждого, это вовсе не показатель культуры человека, его образованности. Ведь, если человек каждое воскресенье ходит в церковь, то это не значит, что он обязательно ведет праведную жизнь. Так и здесь. Конечно, знать свою родословную хорошо, но и незнание, на мой взгляд, не означает “плохо”.

Алена Дмитренко, студентка БГУ:

— Когда мне исполнилось 14, я начала интересоваться всеми представителями нашего рода. При жизни даже застала свою прабабушку, она многое и поведала. У нее есть альбом всей нашей фамилии, который ей достался от ее бабушки. Этот альбом передавался через два поколения, то есть прабабушкой внучке. Мама собирается продолжить эту традицию, отдать в наследство своей старшей правнучке этот альбом. Мы уже начали вклеивать туда свои фото. Я считаю, что знать своих предков нужно обязательно, позже будет интересно взглянуть на своих родственников, ведь многих мы не застали в живых.

Юрий Степанов, предприниматель, Могилевская область:

— Помню, мне дед много рассказывал о своем отце, о братьях, погибших на войне. У меня сохранились старые фотографии моих родственников, я знаю их имена, помню по фотографиям. Знаю свой род до прапрадеда и до прапрабабки по отцовской линии и до прадеда и прабабки по материнской линии, то есть практически до четвертого колена.

Источник: http://ng.by/ru/issues?art_id=77825

Старая Аляска на снимках Винсента Соболеффа

Индейцы в пестрых одеяниях. Рыбаки с пойманной гигантской рыбиной. Рабочие фабрики после смены. Дети играют на улице. Православный священник, подбоченившись, смотрит в камеру.

Ранее неизвестные черно-белые фотографии жителей юго-восточной Аляски начала 20-го века стали недавно достоянием всех тех, кто интересуется историей и этнографией этого самого северного штата Америки. Автором богатейшей фото-коллекции, состоящей из примерно 700 негативов, является русский американец Винсент Соболефф.

Его жизнь и творчество подробно описаны в только что вышедшей книге профессора Дартмутского колледжа, видного антрополога Сергея Кана. Она называется «Русско-американский фотограф в стране тлингитов: Винсент Соболев на Аляске» (A Russian American Photographer in Tlingit Country: Vincent Soboleff in Alaska), выпущенной издательством University of Oklahoma Press.

Профессор Сергей Кан ответил на вопросы корреспондента Русской службы «Голоса Америки» Олега Сулькина.

Олег Сулькин: Как вы узнали о существовании этого архива?

Сергей Кан: Винсент Соболефф был известной фигурой в жизни юго-восточной Аляски в первой половине 20-го века. Его знали и уважали тлингиты - коренные жители этих мест. Винсент родился в 1882 году в Киллисну. Он делал фотографии в молодости, на протяжении примерно 20 лет, а потом стал бизнесменом. Умер в 1950 году. В 1968 году его сестра подарила фотоархив Музею штата Аляска в городе Джуно, что относительно недалеко от поселка Ангун, где он жил, - несколько часов морским путем. О существовании фото-коллекции знали коренные жители, часть из самых известных снимков хранились и хранятся в их семьях как фамильные реликвии. Но никто не предпринимал попытку серьезного описания и анализа архива Соболеффа.

О.С.: Как начинался ваш исследовательский проект?

С.К.: С 1979 года я занимаюсь изучением истории и этнографии этого региона Аляски. Много работал в американских архивах, хорошо знаком с православным наследием Аляски, важным для понимания местной культуры. Мне захотелось сделать подарок коренным жителям региона. Кто-то из них запечатлен на снимках Соболеффа детьми, я же с некоторыми из них общался, когда они были уже почтенными старцами. Потребовалось время, чтобы просмотреть все снимки, рассортировать их, отложить в сторону дубли, выбрать самые интересные. Я занимался этим с 2006 года.

О.С.: Что вам показалось наиболее интересным?

С.К.: Виды природы, которые запечатлевал Соболефф, присутствуют на снимках и других фотографов Аляски этого времени. Что же уникально? Фотоснимки коренных жителей-тлингитов и русских американцев. Групповые снимки фабричных рабочих, сцены охоты и рыбной ловли. Из семисот негативов по-настоящему интересных примерно триста. В книге мне удалось опубликовать в большом и малом форматах сто пятьдесят. Десять снимков воспроизвела недавно газета «Нью-Йорк таймс» в качестве иллюстраций к статье Мориса Бергера, представляющей читателям мою новую книгу.

О.С.: Что отличает фотографии Соболеффа от других снимков коренных американцев?

С.К.: Другие фотографы были явно увлечены экзотичностью и декоративностью облика тлингитов, их одеждой, головными уборами, племенными и религиозными атрибутами типа тотемных столбов. Часто постановочные парадные снимки делались в студии. Они тешили самолюбие заказчиков. Работы Соболеффа, который не был профессиональным фотографом, отличает заметная естественность, честность и неангажированность. Он взял камеру в руки еще подростком, стал снимать в родном ему поселке Ангун и близлежащем городке Киллисну, где был рыбный завод и фабрика по производству удобрений. К нему хорошо относились индейцы, которые переносили на него свое глубокое уважение к его отцу, православному священнику Ивану Соболеффу. Брат Винсента женился на индианке, что еще больше укрепило их семейные связи с коренными американцами.

О.С.: Какова история семьи Соболеффа?

С.К.: Отец его, как я сказал, был русским американцем, мать — из семьи эмигрантов-немцев. Он женился на американке из Мэриленда. У них не было детей. Его сестры вышли замуж за ирландцев и дистанцировались от русских корней. Его брат Саша женился на индианке, у них был сын Уолтер, который прожил большую жизнь, почти 100 лет. Мне с ним довелось общаться, кстати, он немного говорил по-русски. Сегодня, если вы откроете в Джуно телефонную книгу, то увидите множество жителей с фамилией Соболефф. Русскими их, конечно, можно назвать лишь условно.

О.С.: Поразительна, на мой взгляд, фотография, на которой Соболефф снял свою сестру, стоящую на туловище мертвого кита. Она проникнута духом модного тогда символизма Эдварда Мунка и Арнольда Беклина. А на снимке индейских детей один из них «вписан» в круг, так что заметно увлечение автора экспрессией композиционного построения.

С.К.: Вы правы, Соболефф — талантливый фотограф, хотя и любитель. В лучших своих вещах он поднимается до высокопрофессионального уровня. Особенно ярки его снимки детей тлингитов. Что же касается взрослых индейцев, то они полагали, что, позируя фотографу, надлежит принимать церемониальные позы и делать насупленное выражение лица. С этим Соболефф ничего не мог поделать. На портретах особо интересны одеяния и аксессуары, которые символизировали особенности конкретного рода индейцев, их верований и геральдики. Сегодня внуки и правнуки этих людей могут торжествующе ткнуть пальцем в фотографию: «Вот это мой предок, я узнаю узор принадлежавшего ему покрывала!».

О.С.: Морис Бергер в своей статье отмечает, что русских американцев на Аляске не считали тогда «достаточно белыми», и на почве расовой дискриминации они до определенной степени сблизились с коренными американцами.

С.К.: Дело в том, что чистых русских к началу 20-го века на Аляске уже практически не осталось, только небольшая горстка. Большинство уехали в Россию после продажи Аляски Америке в 1867 году. Большинство «русских» составляли полукровки, их называли «креолами». Ведь русские мужчины женились преимущественно на индианках. Их дети роднились между собой, так что русской крови в них становилось еще меньше. Но в некоторых семьях говорили на русском и, в большинстве своем, исповедовали православие. Нынешние тлингиты, например, отмечают сороковины по умершему, искренне полагая, что это старинный индейский обычай. Как вы знаете, люди смешанного происхождения имели в то время в США довольно низкий социальный статус. Выше, чем у чистых индейцев, но ниже, чем у обычного белого европейского происхождения. Многое, впрочем, зависело от уровня достатка и карьеры конкретного русского «креола»: чем он был выше, тем больше этот человек интегрировался в среду белых американцев.

О.С.: Вы родились здесь или приехали? Говорите ли по-русски?

С.К.: Да, конечно, говорю (переходит на русский). Я родился в Москве, проучился в МГУ на историческом факультете три года. Эмигрировал в США в 1974 году. В Америке стал антропологом и этнографом. Работа о Винсенте Соболеффе – моя пятая книга. Помимо русской темы, я специалист по индейцам Аляски. Благодаря знанию русского языка и канонов и обычаев православия у меня сложились тесные профессиональные, дружеские и семейные отношения с коренными жителями. Тлингиты приняли меня в свой клан и дали мне индейское имя, которое переводится примерно как Хозяин Большой Горы.

Источник: http://www.golos-ameriki.ru/content/alaska-history-pictures/1710981.html

Летописцы были адептами проваряжской теории и переврали нашу историю

Михаил Кузьмин

Если прочесть только Повесть временных лет, множество раз переписанную в том числе и авторами, сочувствующими норманнам, то, конечно, вывод можно сделать один – что государственность на Руси появилась благодаря иноземцам. Однако это очень поверхностный взгляд.

Советский археолог и историк, академик РАН Б.А.Рыбаков, в частности, в своем труде "Рождение Руси" отмечает такой интересный факт. Один из редакторов Повести временных лет, Ладожанин, пишет о том, что на Руси города строили варяги, однако, все эти упомянутые им города – Киев, Чернигов, Переяславль, Любеч, Смоленск, Полоцк, Изборск, Псков, Новгород, Ростов, Белоозеро, Суздаль уже существовали ранее и носят не варяжские, а славянские названия. И вообще Ладожанин как создатель проваряжской концепции игнорирует и генеалогию, ни хронологию, которые могли помешать его идее мгновенного рождения государства после прибытия варягов. К счастью, сохранились и другие редакции этой летописи, и Рыбаков также приводит их.

Но кроме Повести существовали и другие летописи. Понятно, что в этом комментарии я не смогу копнуть сильно глубоко. Но тем не менее попытаюсь донести еще одну точку зрения на события тех лет. Я также позаимствую здесь открытия академика Рыбакова для того, чтобы просветить приверженцев норманнской теории.

Существует новгородский летописный свод 1050 года, который считается летописью новгородского посадника Остромира и называется поэтому Остромировой летописью. У автора этой летописи появляется пассаж о приходе Рюрика, Синеуса и Трувора к северным славянским племенам. Однако братьев Рюрика, который являлся историческим лицом (хотя норманнское происхождение его остается недоказанным), историки разоблачили уже давно. Так вот, эти "братья" являются всего лишь русским переводом шведских слов. Цитирую Рыбакова: "О Рюрике сказано, что он пришел "с роды своими" ("sine use" — "своими родичами" — Синеус) и верной дружиной ("tru war" — "верной дружиной" — Трувор)".

Скорее всего, считает Рыбаков, в летопись попал пересказ скандинавского сказания о деятельности Рюрика. Автор летописи, не очень хорошо знавший шведский язык, принял упоминание в устной саге традиционного окружения конунга за имена его братьев. В оправдание автора можно сказать, что легенды о трех братьях, призванных княжить в чужую страну, были распространены в Северной Европе. Итак, "близость летописной легенды о призвании варягов к североевропейскому придворному фольклору не подлежит сомнению", пишет Рыбаков.

Он также считает, что Остромирова летопись не позволяет сделать вывод об организующей роли норманнов не только для давно сложившейся Киевской Руси, но даже и для северных племен, которые терпели варяжские набеги. И даже легенду о призвании князя Рюрика автор летописи толкует как проявление государственной мудрости самих новгородцев, которые "наняли" Рюрика, чтобы обезопасить себя.

Фразу Остромировой летописи, объясняющую наличие шведов среди горожан Новгорода ("И от тех варяг, находьник тех, прозъвашася варягы; и суть новъгородьстии людие до дьньшьняго дьне от рода варяжьска"), другие летописцы переврали, чем и воспользовались норманисты.

Дальше в летописи 1050 года говорится о том, что войско Олега, состоявшее из варягов и словен, после овладения Киевом стало называться Русью. И после того, как Олег стал временным князем Руси, его воины и стали именоваться русью, русскими.

Интересны и сведения о дани варягов, они демонстрируют отношение их к северорусскому политическому строю: "А от Новагорода 300 гривен на лето мира деля, еже и ныне дають". Рыбаков отмечает, что дань, выплачиваемая "мира деля", – это откуп от набегов, но не повинность подданных. Эта выплата не доказывает политическое господство норманнов в Новгороде. Напротив – она предполагает наличие местной власти в городе, способной собрать значительную сумму и выплатить ее ради спокойствия страны. Таким образом, варяги, получающие откуп, выглядят первобытнее, чем откупающиеся от набегов.

Думаю, даже это кратко изложенное мной исследование нашего академика Рыбакова доказывает тот факт, что мы не нуждались в насаждении государственности извне. Понятно, что иностранным историкам (в частности, и немцам, которые изобрели норманнскую теорию) выгодно представить нашу могучую родину в таком невыгодном свете. Но мы, русские, должны знать свои корни и гордиться ими.

Источник:http://ria.ru/study_norm/20130725/951777087.html#13749945842944&message=resize&relto=login&action=removeClass&value=registration

Волгоградец нашел полтысячи родственников!

Мало кто знает свою родословную: обычно познания ограничиваются парой поколений. А вот Сергей Павлов настолько углубился в поиски, что теперь его генеалогическое древо едва умещается на шестиметровом полотне. И это только начало, уверяет исследователь.

Докопался до КГБ

Историей своего рода Сергей заинтересовался еще в детстве. Но кто знал, что выполнение простого задания в краеведческом кружке приведет к таким результатам. Сейчас генеалогическое древо, созданное Сергеем, насчитывает более 500 человек.

– Учитель предложил нам создать свою родословную, – делится молодой человек. – Я сделал и на следующий урок принес, но первоначально она была маленькая и в ней было порядка 10 человек. Потом постепенно она стала увеличиваться, я узнавал все больше и больше информации и вносил в свою родословную.

Со временем процесс настолько затянул парня, что он дошел даже до архивов ФСБ и КГБ, правда, тут пришлось столкнуться с маленькой загвоздкой. Работать с подобными архивами ФСБ и КГБ могут лишь пять человек во всей стране. Так что о своем родственнике, служившем в 10-й дивизии НКВД в Сталинграде, чья жизнь была, несомненно, весьма увлекательной, никаких официальных данных получить не удалось. Но кое-что увлеченный поисками Сергей все-таки выснил. Александр Семенович Дмитриев, двоюродный прадед Сергея Павлова, был награжден орденом Красной Звезды, который, к сожалению, был утерян. После войны он работал в милиции, а на закате жизни зарабатывал на вокзале извозом тележек.

Кровь казака течет издалека…

Сергея Павлова с детства учили уважать старших, знать своих бабушек и дедушек, выручать друг друга в беде, заниматься спортом. Парень считает, что это родовой казачий дух:

– Я родился и жил до 14 лет в хуторе Озерки Иловлинского района и по праву считаю себя донским казаком.

Все предки увлеченного генеалогией парня были казаками и на протяжении нескольких столетий жили в разных хуторах и станицах вдоль реки Дон.

Большинство родных Сергея и сейчас проживают в нашей области, но также есть и в Москве, Хабаровске, Туле, Новороссийске, Омске. Во времена советской власти Павловых раскулачивали и отправляли на Соловки, а некоторых в Караганду. Кто-то из них до сих пор живет там: со всеми не увидишься вживую, но на выручку приходит скайп и социальные сети.

Сундук казака Павлова

Составляя генеалогическое древо, Сергей увлекся коллекционированием семейных реликвий. Вещи, принадлежавшие когда-то пра-пра-пра, как будто хранят тепло их рук. А некоторые – рассказывают истории.

– Письмо-треугольник, которое написал мой прадед по отцовской линии, помогло отыскать его могилу, – говорит Сергей. – Письмо было написано 7 февраля 1943 года, а спустя месяц его объявили пропавшим без вести. И лишь через шестьдесят лет я смог найти в архивных документах военного времени информацию, что на самом деле прадед погиб под Курской дугой и захоронен в братской могиле с однополчанами. Только представьте, до 70 лет бабушка думала, что ее отец пропал, а в 2010 году выяснилось другое.

Очень многое поведал Сергею о своих предках дедушка Степан Иванович. О своем отце он, правда, знал мало, потому что тот ушел на войну, когда он был маленьким, зато о своем деде (прапрадеде Сергея) – куда больше. Прапрадеда Сережи звали Александром Халлолеевичем. Он родился в 1886 году в хуторе Вилтов, служил недалеко от дома в станице Кременской, где исполнял обязанности отарщика. После окончания службы вернулся в родной хутор, женился. Занимался разводом крупнорогатого скота, рыбной ловлей: нужно было кормить шестерых детей. О своих боевых подвигах он старался не рассказывать, зато, как положено у всех казаков, у него была шашка и боевое казачье снаряжение, которое он хранил в сундуке. Этот сундук Александр Халлолеевич привез с собой после окончания службы – в качестве трофея. Сундук был очень красивым, со множеством элементов резьбы по дереву и кованными из металла узорами, а на крышке из железных букв была надпись «сундук казака Павлова». Впоследствии этот сундук применяли в домашних целях для хранения различных продуктов питания.

Какое дерево сильнее?

Создание родословной – очень увлекательное занятие. Приходится много чертить, писать, ездить по архивам, фотографировать. Сергей старается по возможности собрать как можно больше информации, но времени часто не хватает. Ведь днем молодой человек работает, а по вечерам учится в институте. И только когда у него появляется «окно», например, отпуск или сессия, он отправляется в Волгоградский архив или "в поля" – то есть в гости к родственникам.

Как ни странно, но ни первое, ни второе, и даже ни третье образование Сергея не имеет никакого отношения к истории. Дипломы гласят о том, что он электрик, инженер по строительным машинам и юрист. Но страсть к истории сметает все преграды.

В скором времени в Волжском историко-краеведческом музее состоится выставка родословной и реликвий семьи Павловых. Кроме того, Сергей пишет книгу – своего рода личный архив, в котором будет информация о семьях, о происхождении фамилий в роду и описание каждого человека отдельно. Отдельной брошюрой выйдет пособие – как составить родословную, ведь за 10 лет, которые он потратил на изучение генеалогии, ему удалось разработать свои методы. В планах – еще одно литературное творение: об истории казачества.

Генеалогия для Сергея Павлова – это не просто увлечение: своим примером он хочет показать жителям Волгограда и области, как важно знать свои корни, уважать предков, помнить, кем они были и как жили, ведь если не они, то нас могло не быть:

– Вот, к примеру: какое дерево сильнее? То, у которого больше корни! Зная свои корни, мы будем сильнее!

Источник: http://vv-34.ru/culture/volgogradec-nashel-poltysjachi-rodstvennikov.html

О чем бы Вы хотели прочитать в следующих номерах нашей рассылки?
Ведущий рассылки: Андрей Конопелько