О, средний русский мужчина, как я восхищаюсь тобой!

Я люблю тебя в «Тиндере», разглядывая твое уставшее лицо на фотографиях, где на вид тебе — плохие 43, а на деле — 26. Ты взлохмачен, твоя кожа лоснится, рубашка мала, а еще ты так строго смотришь, что вот я уже снимаю с себя драгоценности и достаю кошелек...

О, мой удивительный средний русский мужчина, я так люблю тебя в метро, когда ты заходишь в вагон и смотришь на всех зло и подозрительно, а лично на меня — так, словно я стою с гранатой в руках и вот уже потянула за чеку.

Я гляжу на тебя и понимаю, что твой мир — он не простой, не ради счастья ты здесь, не ради улыбок, розовых облаков и сияющей радуги.

Вот я смотрю на тебя на сайте, где ты предлагаешь мне заплатить за радость увидеть твой член, на твое располневшее тело, пухлые сиськи, подбородки. Все это — в таком плохом освещении, что ты кажешься серым. Ты не принимал сегодня душ, и на столе у тебя какая-то тарелка, и вот ты смотришь с экрана, и лицо у тебя перекошено от отвращения (или от чего-то другого). Я не могу устоять — я спрашиваю тебя: «Какой секс ты любишь?» — и три минуты жду, прежде чем ты ответишь: «Какой захочешь». Я не сдаюсь, уточняю: «Что бы ты со мной сделал?» И жду еще пять минут. Но у тебя звонит телефон, и я вижу, как ты с кем-то разговариваешь. Судя по выражению лица, обсуждаешь, можно ли восстановить коробку передач или все-таки ей хана.

Я тебе не интересна. Даже за деньги. Я тебе не интересна и бесплатно, потому что ты слишком самоуверен. Я мало на что могу рассчитывать. Может, я покажусь тебе годным вариантом на вечер вторника, и тогда ты позовешь меня к себе. Мы выпьем бутылку вина, я выслушаю все, что ты можешь рассказать о проблемах с транспортной компанией и о том, какую лодку ты хотел бы купить, а потом ты скажешь: «Ну, можем, в принципе, заняться сексом». Да, в твоих глазах не будет желания, но ты же не девочка-подросток, чтобы тут блестеть глазами. И я не девочка-подросток, чтобы будить твои самые смелые мечты на вечер вторника.

В «Тиндере» я сравниваю тебя с неким Петером, у которого красивые волнистые волосы, выгоревшие летом, пока он прыгал на доске по волнам, стильная кожаная куртка, рубашка насыщенного фиолетового цвета и живые, добрые глаза. И который точно не скажет: «Ну, в принципе, можно и потрахаться, так и быть». Нет, он будет смотреть на меня с настоящим желанием, и когда поймет, что я отвечаю ему таким же сияющим взглядом, он наклонится ко мне и прикоснется своими губами к моим, и осторожно прижмет к себе, и потом поцелуй станет настоящим. И пахнуть от него будет загаром и духами. И он будет чутким и нежным, как женщина.

Прости меня, средний русский мужчина. Я ведь понимаю, что ты не так суров, как кажется, и за этой маской шовинистской свиньи скрывается нормальный человек — но он спрятан так далеко, что я устану его откапывать. Это почти как могилу себе рыть, честное слово.

Я вижу тебя в «Давай поженимся» и понимаю, что никогда не стану той, о ком ты мечтаешь. Ты хочешь, чтобы я готовила, была стройнее, чтобы у меня были больше сиськи, чтобы мне нравилось гладить рубашки и постельное белье.

Мне грустно. Я не твой идеал.

Я не могу представить тебя в «Мужчине и женщине» на итальянском ТВ (местный аналог «Давай поженимся»), где мужчины страстно добиваются женщин, где они хотят им угодить, где они называют их красивыми и горячими.

Я понимаю девушку, которая ушла от русского миллионера и вышла замуж за итальянского сантехника, потому что у нее случилось культурное потрясение. Она и не знала, что мужчины так обращаются с женщинами. Она не знала, что мужчины с замиранием души надеются на то, что женщина обратит на них внимание, не знала, что мужчины каждое свидание превращают в праздник и что можно каждое утро просыпаться и слышать от него: «Ты самая красивая».

Она не знала, что ради нее мужчина будет бегать каждое утро на полчаса дольше (чтобы не дай бог не отрастить живот), откажется от хлеба и мяса (хлеб — для контроля над весом, мясо — потому что ты его не ешь), не знала, что с работы он каждый вечер будет приходить, приняв душ, надушившись, в свежей рубашке — и все это ради нее. Но главное, он будет приходить счастливым, потому что дома его ждет она.

И ей наплевать, что бывшие подружки, искательницы альфа-самцов, думают о ее сантехнике — она же видит, какие они дерганые, слышит, как они только и жалуются на грубость, на унылый секс, на жадность. Она встречает где-то в Москве бывшего мужа и удивляется, почему он такой запущенный, расплывшийся и почему с ним молодая подружка, которая уже выглядит несчастной. Ее искренне веселит, когда он говорит: «Ты выглядишь усталой, и этот цвет волос тебе не идет», — и безумно рада тому, что на все это теперь наплевать.

Она вспоминает, как этот человек ложился на нее и начинал копошиться без всяких там предварительных движений, и что он заходил если не на сухую, то пока она еще не была готова, и его это не удивляло, а она думала, что так люди и живут, потому что, ага, все так жили. А если она говорила: «Сделай вот так», — он обижался и рявкал: «Я сам знаю, что делать!» — и продолжал с ней, неподготовленной, и она думала, что секс — это отстой.

И у нее был не один он такой — они все вели себя одинаково, выглядели одинаково. Они приезжали свататься — бросали букет цветов на стол, дарили плохое вино, оставшееся с корпоратива, разваливались на диване и требовали ужин.

В метро передо мной сидит средний русский мужчина лет сорока с хронической усталостью и таким лицом, будто в вагоне пахнет рвотой, и копается у себя в носу. Точно такого же я видела на том сайте, где надо платить за виртуальную мастурбацию, и в «Тиндере», на фоне облезлых кухонных шкафов. Точно такого же недавно выгнала знакомая после двадцати лет отношений: проснулась и поняла, что это сумасшествие, что она не знает, кто этот человек в ее квартире, и понятия не имеет, как вообще оказалась в этой чужой жизни.

Простите, русские мужчины, средние и не очень, но вы отстали. Возможно, вас трудно винить за то, что вы воспитаны в грубом обществе сексистов, возможно, мы, женщины, поощряли вашу самонадеянность, безучастность, хамство, но сейчас многое изменилось и продолжает меняться. И все эти ваши пыльные футболки, заусенцы, члены, которыми вы не умеете пользоваться, никому не интересны. Большинство женщин смотрит на вас как на гнилые пни. Они лучше заработают и уедут за сексом в Италию, чем будут валандаться с дядьками, которые вроде как делают им большое одолжение уже тем, что у них иногда случается эрекция.

Мне искренне хочется, чтобы мужчины оторвались от диванов, осознали, что за окном — 2017 год, немного помылись бы, подстриглись, надели бы хорошее лицо и поняли, что отношения — это праздник и что быть любезным и красивым — радость уже для самого себя. И, может, стоит уже задуматься, какими на самом деле видят вас женщины — даже те, что живут с вами рядом. Пока они не ушли навсегда, оставив вас в той реальности, где таких, как вы, и за грош не возьмут.

Арина Холина