Зять вам попался не совсем такой, о котором мечталось? Значит ли это, что он не подходит вашей дочери? О том, как желание родителей идеального супруга для своих детей, помноженное на эгоизм, становится угрозой даже для самого крепкого брака, размышляет Елена Фетисова.

В песочнице одного из наших парков есть свои «старожилы» – мамы и бабушки, регулярно выгуливающие ребятню. Детские горки-лесенки в песке почти безопасны, и это позволяет взрослым временами расслабиться и поговорить друг с другом о чем-то, кроме вопросов «Почему у всех собачек разные хвосты».

Одно время я часто встречала в парке прекрасную даму с внуками. Прекрасной она была во всех смыслах. Во-первых – просто интересная собеседница; во-вторых – верующая и живущая церковной жизнью, а значит, у нас сразу частично сошлись какие-то коды-пароли-храмы-общие знакомые. В-третьих, она и внешне была прекрасной – классической бабушкой, элегантно носящей седину и дамскую юбку.

На каком-то этапе нашего знакомства мы перешли на семейные темы. Женщина – назовем ее здесь Анной Николаевной – с большой любовью рассказывала про внуков, про свою дочь.

Честно сказать, я долго думала, что дочь ее в разводе, причем не так давно – слишком болезненный вакуум был в культурной, доброжелательной речи моей знакомой, старательно обходившей слова «их отец» или «зять».

Задавать «наводящие вопросы» казалось неудобным, и я просто слушала трогательные рассказы о том, как хорошо внуки засыпают под пение молитв, как скучают они днем по маме и как много той приходится работать.

Но очередная встреча в парке преподнесла мне сюрприз. На этот раз дама вдруг посетовала на неразумное желание ее дочери купить вместе с мужем квартиру в кредит. «Так муж все-таки есть!» – про себя обрадовалась я. Младший внук ее был таким милым, немного застенчивым мальчиком, что как-то больно было думать, что он безотцовщина, да еще при такой замечательной, красивой и умной маме, какой она мне рисовалась по рассказам Анны Николаевны.

Но радость оказалась недолгой. Уже в следующую минуту я услышала горестный прогноз:

– Ведь неизвестно еще, поживут ли. Сейчас мороки море с документами и деньгами, а если разведутся – так еще больше будет.

– Что Вы так мрачно! Старший сын у них уже немаленький. Если столько прожили – так почему же и дальше не жить… Бог даст…

– Старший – от ее первого, очень неудачного брака, – окоротила лишний энтузиазм моя знакомая, и я мысленно заметалась в поисках предлога для смены темы.

Но Анна Николаевна, видимо, была взбудоражена планами дочери настолько, что не отступилась от начатого разговора. Так я узнала, что второй зять ее – отец младшего внука. Никакой другой серьезной его вины названо не было, просто по его поводу Анне Николаевне приходилось «постоянно говорить» дочери, говорить, говорить – и в основном безрезультатно.

Я заподозрила страшное – измены, рукоприкладство, пьянство, нежелание работать, в конце концов. Нет – нехотя созналась собеседница – зять не пьет, не «гуляет», и вообще «он, конечно, не такой маргинал». Что же тогда?

– Вы понимаете, он может прийти с работы и в присутствии детей включить любую телепередачу, не думая о ее возможном влиянии! С моей дочерью на улицу он запросто может выйти в спортивных штанах или поношенных джинсах. С ним очень трудно решать простейшие бытовые вопросы – он настаивает на своей точке зрения. Он… – впрочем, Анна Николаевна быстро осеклась. Осуждать она искренне не хотела. И не то, чтобы она грубо «науськивала» дочь или ругалась с зятем – все-таки она была женщиной культурной. Просто зять ее был «не тот», и это чувствовалось в каждом поджатии губ.

Малейшая моя попытка мило отшутиться: «У всех мужчин есть недостатки, от них не умирают» – встречалась патетическим: «Просто не хочу осуждать. С недостатками надо бороться, а если человек непробиваем, то тут нет никаких перспектив». Осталось тайной, что в первую очередь моя знакомая желала бы «пробить» в своем зяте, но натурой она была цельной и целеустремленной. Выходило, что внуки ее обречены на новый родительский развод…

Года через полтора при встрече Анна Николаевна спросила, нет ли у меня знакомых, желающих купить квартиру ее дочери.

– Она у них с иголочки, считай, что и не жили… Но цена большая – им ведь и кредит надо вернуть, и поделить хотя бы что-то оставшееся.

Мы не встречались с Анной Николаевной года два – изменились маршрут и «расписание» моих прогулок с детьми. Но часто вспоминая ее и ее внуков, я до сих пор не могу избавиться от чувства какой-то горькой несправедливости, ненормальности произошедшего.

Знаете, народный образ тещи – он довольно традиционен, и роль старших родственников в разводах «молодежи» невозможно переоценить. Но одно дело, когда ты представляешь себе какую-нибудь крикливую пожилую «бабенцию», давно привыкшую мыслить в категориях телесериалов и телепередач типа «Давай поженимся» – не удивишься, что с такой тещей молодая семья долго не протянет, если только не переедет жить куда-нибудь на остров Сахалин. Другое дело – культурная, верующая женщина, читающая внукам Шмелева и знакомая с трудами святых отцов. Становится болезненно жаль того, что могло бы быть – и не случилось, что могло жить – и умерло.

Казалось бы, верующая мать – настоящий подарок для молодого семейства. Пусть они, молодожены, еще «глупые», пусть кто-то из них еще неверующий, но если они уже совершили серьезный шаг, если брак зарегистрирован (тем более – венчан) – какой у них может быть путь, кроме пути вперед? Чем может помочь им мать? Только примером и молитвой, молитвой о том, чтоб шли вперед, а не повернули вспять и разбежались.

А на практике часто все выглядит по-другому. Верующие тещи и свекрови находят себе тысячи «служений»: оградить внуков от «дурного влияния нецерковного зятя», «перевоспитать невестку», настоять, «чтоб разводились, раз он женился, а в храм не ходит».

Страшно то, что в гуще такой кипучей «педагогической деятельности», женщина абсолютно не замечает, что это не «миссионерское» служение Богу, а завуалированное потворство собственному эгоизму и самоуверенности (правильная модель поведения – только идентичная моей), и это ничуть не отличается от аналогичного варварства со стороны неверующих тещ или свекровей.

Я уж помолчу о том, что большинству и в голову не приходит вспомнить себя в том же возрасте. Или приходит – но как? «Я постараюсь не допустить в их семейной жизни все то, в чем сама ошиблась». Не допустить удается лишь методом разрушения самой семейной жизни.

А в целом – это следствие того, что верующая мать упускает из виду общий смысл брака, стратегическую его цель. Заметно то, что здесь и сейчас: что родителей молодожены «не так» почитают, что в храм кто-то один из них не идет, что музыку зять слушает «не очень благочестивую», что ребенку покупают не те игрушки – и кажется, что если вот сразу, немедленно, все это своими руками у них, молодых, не исправить – то все, твой христианский материнский долг не исполнен и грядет апостасия полная. Кажется – на полном серьезе – что развод твоей «кровинушки» будет более благочестив, чем жизнь с мужем, который грешит курением или чем-то еще подобным.

Сложно, но нужно принять тот простой факт, что если ваша дочь вышла замуж, а сын женился, то для них самая прямая дорога ко Христу – это дорога возрастания в любви ко своей второй половине. Когда-нибудь на этом пути они дорастут и до Источника любви, придя к нему через благодарность за свое семейное счастье. Вам кажется, что на их пути есть неодолимые препятствия? Возможно, из-за препятствий они будут какое-то время топтаться на месте – но это лучше, чем сворачивать с пути, разводясь.

Если речь не идет о крайних случаях, в которых и опытный священник ничего, кроме развода, не посоветует, то единственное полезное вмешательство в брак собственного ребенка – это такое вмешательство, которое укрепит вашу дочь или сына в любви ко второй половине, научит мудрому принятию чужих, непривычных черт характера, покажет, как выходить из ссор, разрешать конфликты и прощать. Прочее – как ни банально звучит – от лукавого.

Елена Фетисова