«Определить культуру человека можно по одному признаку: на что ему не наплевать. Жизнь каждого человека проходит в неких изолированных кругах. Один живет в маленьком кружке, другой — в круге побольше, третий — в еще большем. <…> Когда больно от чужой боли — это и есть самый большой круг, круг культурного человека. Конечно, нельзя сделать так: я сегодня проснулся, захотел стать культурным и начал сочувствовать униженным и оскорбленным. Так не бывает, и самые добрые намерения здесь не помогут. Надо вырабатывать душу», — эта замечательная по своей точности и глубине мысль принадлежит Юрию Михайловичу Лотману.

На мой взгляд, его слова полностью совпадают с христианским пониманием отношения к миру и людям. Чтобы в этом убедиться, достаточно просто заменить слова «культурный человек» на «христианин».

Слово «культурный» буквально означает — возделанный. А христианство как раз и призывает человека возделывать свою душу по заповедям Евангелия. Но возделывать, окультуривать — это значит, в том числе, проводить границы, разделять, видеть различие. В сельском хозяйстве это границы между сорной травой и культурными растениями. В нравственной сфере — границы между добром и злом. А значит — между «можно» и «нельзя». И, по сути, Лотман указывает как раз на эти границы — чего ни в коем случае нельзя делать человеку, которому «не наплевать».

Границы между «можно» и «нельзя» человек должен узнать как можно раньше. Наблюдая за жизнью, в том числе и за своей, я все больше убеждаюсь: невозможно скрывать что-то от человека до времени, надеясь, что потом он сам до всего докопается. Тот, кто не переболел в свое время «детскими болезнями», потом, уже в зрелом возрасте, переносит их намного тяжелее. Это относится и к запретам, которые сейчас так смущают нас, эмансипированных родителей. Этот пресловутый принцип запрета, конечно, не должен доминировать. Во всех книгах по детскому воспитанию, которые мне удалось прочитать, сказано, что таких «нельзя» не должно быть много. Но они обязательно должны быть! Система нравственных запретов в принципе необходима для нормального становления человека. Обычно мы рассматриваем «нельзя» как нечто, нарушающее нашу свободу. Но ведь и ограждение на горной тропе, проходящей по краю обрыва, — тоже запрет. Однако именно он не дает нам упасть в пропасть. Кто-то скажет: «Условно — как любая аналогия». Возражу! Безусловно верно — как реальная жизнь.

Сейчас, кстати, очень легко проверить, велик ли твой круг, говоря словами Лотмана. Для этого достаточно завести страничку в «Фейсбуке» и активно «пожить» в ней месяц-другой.

И оказывается, что у нас очень маленькие круги: очень немного этих благих запретов, наложенных нами на самих себя. Я недавно проводил для студентов мастер-класс по теме «Интервью» и просил каждого написать десять качеств, которые им брать интервью помогают и которые мешают. И в разряде положительных качеств все написали «вежливость». Это, в общем-то, ожидаемо, я не знаю таких людей, которые бы сказали: «Я человек невежливый». Но когда заходишь в «Фейсбук», поражаешься: если у нас все настолько вежливые, то откуда же все это равнодушие и хамство?

Видимо, вежливость каждый из нас понимает в соответствии со своими «нельзя». Вот меня, например, папа в детстве учил, что, когда здороваешься с человеком за руку, нужно вставать, и с тех пор я не могу сидя подать руку. А мои студенты, считающие себя вежливыми, могут. Я ни в коем случае не говорю, что они из-за этого плохие, а я — хороший. Потому что опять же, к примеру, мое поколение, как правило, увы, не встает, когда в комнату заходит дама, а для поколения моих учителей подобное поведение недопустимо. То есть у многих людей моего возраста существует запрет на то, чтобы сидя здороваться, а у моих преподавателей впридачу — еще и запрет на возможность сидя встречать женщину.

Это как раз и есть проявление тех кругов, о которых пишет Лотман, говоря о том, на что человеку «не наплевать»: чем выше культура сопереживания, тем больше запретов человек на себя налагает — и наоборот. Как, например, в том же «Фейсбуке»: эти круги у нас очень сильно сузились. В силу разных причин, в силу, может быть, и давления культурного поля, которое нам предлагает сегодня какие-то очень странные образцы поведения; в силу всеобщего напряжения, озлобленности и так далее. Но ведь чем шире у нас эти круги недопустимого, тем чаще они будут пересекаться с такими же кругами других людей, создавая некое единое пространство нравственности и культуры. Но круги наши нынче сужены до размера кружочков. И ты потихоньку теряешь возможность чувствовать боль другого человека. А для христианина это, в общем-то, смертельная штука.

Был недавно случай: ко мне зашел близкий друг. Мы с ним немножко повздорили накануне, начали объясняться, и он говорит: «На самом деле, ты меня прости, просто мне очень тяжело сейчас». И я вдруг понял, что вот — сидит передо мной взрослый человек, достаточно закрытый, не склонный к сантиментам. Но сейчас он очень хочет, чтобы я ему просто посочувствовал. А я не могу: смотрю в себя, и не могу найти на это душевных сил. И я отделался тогда какой-то общей фразой. Мне до сих пор стыдно, но я не смог посочувствовать близкому человеку, который в этом нуждался, просил даже. И перед этим сразу же меркнет то, что я считал себя правым в той ситуации, с которой мы разбирались. Поэтому сейчас, хотя уже и поздно, все же скажу: «Прости, друг!».

Автор: ЛЕГОЙДА Владимир