Они дружили без малого десять лет. Были неразлучны, доверяли друг другу и в меру сил заботились. Ну, и надоедали друг другу, конечно! Время от времени. Тогда на полдня устраивались по разным углам и занимались своими делами. Деликатничали. Зато спали всегда рядом – Варвара и Маруся. Старые подруги.

Возраст тяготил уже обеих. Варваре – исполнилось 78 недавно, а кошке ее Марусе – сравнялось 10 лет. Но дружбой своей превозмогали болезни и тяготы.

Одиноки они были давно и привычно.

Варвара - с тех пор, как похоронила мужа в шестьдесят один год. Детей им Бог не дал. А Маруся – с самого детства, когда ее выкинули в лесополосу между деревенскими полями. Так часто тогда делали. Никому не охота кормить лишние рты, вот щенков с котятами и выкидывали. Вроде для совести легче – не убили же. А там уж у каждого судьба своя – кто выживет, а кто и нет. Маруся выжила. Правда, до встречи с Варварой исхудала до страшного. Стала настоящим скелетом с огромными зелеными глазами.

А с тех пор, как Варвара подобрала ее в той злосчастной посадке, они так и не разлучались больше. И в город вместе переехали.

Варвара тогда решила, что на старости лет в городе ей проще будет. Все же врачи-аптеки, младший брат с детьми рядом. Да и за квартирой не надо много присмотра. Не то, что дом с садом. А пенсии им с Марусей вполне хватало. В старости желания пропадают. Были бы хлеб с молоком – и довольно.

Иногда забегала к ним Анютка. Двоюродная племянница. Хорошая девчоночка, ласковая. То продукты принесет, то по дому поможет, то в аптеку сбегает.

Очень она Варваре с Марусей нравилась.

Дни, когда она приходила, они потом за праздники считали. Редко, конечно, они случались. Оно и понятно – у молодых свои дела, семьи, работа. Некогда им со стариками рассиживать. Варвара все понимала, каждому звонку, каждому приходу радовалась. Скрашивала им Анютка однообразные дни. Но иногда заводила Варвара разговоры о смерти, чем вгоняла племянницу в краску.

- Ты, Анюта, не бросай меня перед смертью-то. Боюсь я, что одна останусь. Да и век доживать одной тяжело. Болеть я стала часто. Слабая стала. Да ты не бойся, помру я скоро, надолго тебя не озабочу. А квартиру тебе отпишу. Будет память о тетке.

Анютка всегда смущалась, когда заходили такие разговоры, щеки полыхали.

- Да ты что, тетка Варя! Какая квартира! И вообще, тебе жить еще и жить! Люди вон до 100 лет доживают, а тебе всего-то 78! Рано о смерти думать!

- О ней никогда не рано подумать, Анюта. Она никого не минует. Такова доля человеческая.

Но разговоры эти они быстро сворачивали. И оставалось у Анюты в памяти лишь то, что не любит Варвара своего одиночества. Вот и старалась она по мере сил разбавлять его. И то сказать – никого у Варвары с Марусей не осталось.

Дни долгие, ночи – того дольше. С утра пойти в поликлинику рецепт выписать. В середине дня свежий хлеб завозили в соседний магазин – пройтись за хлебом. Марусю на обед кошачьим паштетом побаловать. Хоть и не каждый день, но из пенсии все же можно выкроить 30 рублей на баночку. В доме прибрать или супчик сварить. Теперь одно дело у них на целый день растягивалось. Так и говорили себе вечером: «Сегодня суп сварили, завтра надо бы пыль протереть».

В молодости обе заводные были. Варвара сто дел успевала переделать. Да только с годами бойкость пропала. Сила в руках уже не та, ноги болят, сердце пошаливает. И работа, что раньше в руках спорилась, теперь из тех же самых рук валится.

Руки тоже меняются. Они, бедные, едва ли не первыми годы считать начинают. Конечно, морщинки на лице в первую очередь замечаешь. Но руки-то, они первыми утомляются. Пятнышки на них проступают, вены набухают, суставы воспаляются, пальцы становятся неловкими. Да что там говорить! Ну, а у Маруси шерсть раньше всего возраст отметила. Перестала быть такой шелковой да гладкой, как в юности.

В свои размеренные дни они много вспоминали. Да и что делать, если вынужден часто отдыхать? Не будешь же спать весь день! Только и остается, что старые фотографии перекладывать, старые воспоминания друг другу пересказывать.

И читать понемножку, пока глаза не устанут.

Маруся свернется клубочком на коленях и мурлыкает блаженно, запах книжки вдыхает, шелест страниц слушает. А Варваре приятно. Уронит руку на мягкий кошачий бок, и словно волна тепла ее окутает.

В своем одиночестве и старости были они друг для друга настоящей отрадой.

Варвара Марусю баловала. Маруся о Варваре заботилась. Так и жили.

Была у них только одна беда на двоих – Варварины сердечные приступы. Подступали они всегда внезапно и пугали обеих. Маруся, правда, заранее их чувствовала. Бежала к телефону и громко мяукала, требуя вызывать доктора. А потом сидела рядом, пока лекарство не начинало действовать, пока врачи не уходили.

Несколько раз скорая настаивала на том, чтобы забрать Варвару в больницу, но та каждый раз отказывалась: «На кого я Марусю оставлю?»

И ничего, Бог миловал. Каждый раз обходилось, начинало снова стучать сердечко. Не то, чтобы очень ровно, но все же.

Да и то сказать – притомилось оно за длинную жизнь. Чего только пережить не пришлось. И голод, и войну, и зиму в подвале, где они с братом прятались среди старых пустых ящиков. И страх был, и боль, и смерть вокруг. И отчаяние сколько раз тяжелым катком утюжило. Да и любовь не миновала – рвалось сердце на части, пока мужа от соперницы домой ждала.

Потом деток у Бога просила. Да видно грехи не пустили. Ведь не только любить, а и ненавидеть умела.

Солдата, что отца-инвалида во дворе их дома расстрелял, ночью его же штыком заколола. Спасибо, добрые люди от расправы спрятали, уберегли. А с мужем, плохо ли, хорошо, но полвека они вместе прожили. И как хоронила его, не помнила: темнота перед глазами стояла. Словно и ее сердце тогда остановилось.

С тех пор и барахлило, острой болью мучило, удушьем по ночам будило.

Марусино мурлыканье тут хорошо помогало. Слушаешь ее, бывает, слушаешь, и боль отпускает. И вроде снова все неплохо. И одиночество как-то отступает.

Ведь у Варвары была Маруся. А у Маруси была Варвара.

Однажды наступил новый день.

ТОТ САМЫЙ.

И начался он как обычно. Варвара сварила гречневую кашу на обед. Написала список, что в магазине купить, и прилегла отдохнуть. Проснулась от боли. Словно кинжал в грудь вонзили – ни вдохнуть, ни выдохнуть. Пошла за лекарством – ноги отниматься стали. Не дошла до столика – рухнула на диван. Там и осталась.

Маруся заметалась, заплакала над ней. Помощи бы, да откуда взять ее? Выскочила в окно, благо на первом этаже жили. Под ноги прохожим кидается, кричит, плачет, к окну зовет. Да только кто обратит внимание на кошку? Орет, на людей кидается – шальная, что ли?

Один даже камень не поленился в нее бросить, лапу ушиб. Стара она уже стала, чтобы от чужой злобы уворачиваться.

Так и вернулась к Варваре ни с чем. Села рядом слушать дыхание. А его и нет почти. Грудь еле-еле поднимается, боль вдохнуть не дает.

Ткнулась Маруся ей лицо холодным носом. Варвара погладить ее хотела, да ладонь бессильно упала рядом, скользнув по боку.

Что ж тут поделаешь, раз беда пришла? Только и можно, что любовью своей поделиться. Боль на себя перетянуть, страх забрать. А ведь и это немало, если так рассудить. Любовь, она границ не знает. Человек ли, кошка – любовь едина.

Маруся прилегла рядом, уткнувшись носом ей в шею, и замурлыкала. Словно теплое облако растекалось от этих звуков, уютно укутало Варвару.

«Ты не одна. Забудь страх. Отдай свою боль. Моя любовь с тобой.
Она бережно укрывает тебя золотым покрывалом.
Я с тобой, и мы вместе пройдем назначенный путь.
Я с тобой…»

Анюта звонила весь день, трубку никто не брал. В предчувствии чего-то недоброго сжималось сердце. Но с работы уйти не получилось. Так и пришлось ждать вечера, нервничая и набирая номер телефона тетки.

Вечером сразу поехала к ней. Стучала, звонила – никто не ответил. Открыла дверь своим ключом, пытаясь усмирить стучащее сердце.

Глубоко вдохнула, как перед прыжком в воду. Конечно, Варвара с Марусей могли пойти в гости к соседке, могли выйти за хлебом, но нервозность сворачивалась в желудке противным липким клубком.

Бросила сумку на тумбочку и на ватных ногах зашла в зал.

Варвара лежала на диване, неловко подогнув одну руку, словно упала, да так и осталась лежать. У нее на груди пристроилась Маруся, уткнувшись носом ей в шею.

Внутри все оборвалось. Даже и подходить не надо было, чтобы понять – на этот раз все. Не выдержало старое сердце.

Потом она с трудом могла вспомнить, как вызывала скорую, что ей говорил врач, как снимала мертвую Марусю с тела тетки. Кажется, ей объяснили, что у тетки остановилось сердце. И боль, если и была, то была кратковременной, долгих мучений ей не принесла. «Хорошая смерть, всем бы такую!» - сказал тогда врач.

Похороны – невеселые хлопоты. Забыть о них хочется поскорее. Если уж и вспоминать близкого человека, так живым и радостным.

А у Анюты перед глазами все стояла мордочка Маруси, прильнувшая к Варвариной груди, и почему-то звучала фраза: «Ты не одна. Я с тобой…»

Полина Рэй