Я не влюблялась лет до шестнадцати. Дружила исключительно с мальчишками, была для них своей в доску пацанкой, с которой можно и похулиганить, и пошкодить. И вдруг к 17 годам мои друзья стали реагировать на меня как на женщину. А я сразу смекнула: этим, оказывается, можно и манипулировать!
Вот тут-то и настигла меня первая настоящая любовь...
С моим молодым человеком мы познакомились случайно. В районе метро «Алексеевская» (в этих «боевых местах» моей юности я знаю каждый угол, каждую крышу!) во дворе часто собиралась молодежная компания. Это были друзья моей старшей сестры: кто повзрослее — пил пиво, кто-то обнимался под бренчание гитары. На эти взрослые тусовки сестра меня с собой не брала, я была там сбоку припека.
И вот однажды в компанию пришел новенький. Помню, как девчонки сразу встрепенулись: модно одетый, на машине, сразу видно — обеспеченный. Он, кстати, классно играл в бильярд, помню, всех обыгрывал. Одним словом, первый парень на деревне!
Тут у нас с ним все и закрутилось. Мне ужасно льстило, что этот взрослый парень (на четыре года старше!) из всех девчонок выбрал именно меня. Вскоре я переехала к нему. Мы дружно жили одной семьей в двухкомнатной квартирке с его родителями и дедушкой. Они все меня очень любили и считали своей невесткой. С его мамой мы даже делали вместе ремонт: я помогала клеить обои, красила подоконники.
Мои родители отнеслись к этому спокойно. Избранник мой им понравился — парень-то был неплохой. Они не читали мне морали, не отговаривали, мол, мала еще для таких отношений. Да и делать это было бесполезно, все равно ведь поступлю по-своему! Мама с папой, видно, решили: ну что поделаешь, первая подростковая любовь, сама собой пройдет…
Года два мы прожили вместе. Может, в итоге я и вышла бы за него замуж, если бы не судьбоносная встреча с продюсером Максимом Фадеевым. Собственно, вместе с карьерой проблемы и начались…
Гастроли по стране, записи песен, концерты! Популярность свалилась на меня как снег на голову. Никто не ожидал, что проект Глюк’оZа так громко выстрелит. Вы только представьте: я — простая девочка из обычного московского двора — и вдруг передо мной весь мир открылся. Разве можно было от такого отказаться?! А мой жених реагировал по-другому: мы подолгу, порой месяцами, не виделись, и ему это не нравилось. Помню, его родственники, словно предчувствуя наш разрыв, все время мне твердили: «Смотри, никуда от нас не уйди!»
А я все никак в толк не возьму: почему человек, которого я люблю, не радуется за меня, а наоборот, пытается запереть в четырех стенах? Я же свободолюбивая, дома подолгу сидеть не могу, мне нужны — эх-х-х! — простор, полет, общение. Как он этого не понимает?
А еще мой жених вдруг стал жутко ревнивым. Я приезжаю с гастролей, захлебываясь от восторга, делюсь с ним впечатлениями, а он будто не слышит. Только странные вопросы задает: «Кто рядом с тобой жил? А кто с вами еще ездил? Расскажи о музыкантах…» А в нашем музыкальном коллективе, как назло, — одни парни. Словом, ревновать есть к кому!
Вот он меня и проверял, подозревал в чем-то. Сцены ревности следовали одна за другой, и это было невыносимо. Чем сильнее он на меня давил, тем больше я хотела свободы. Это ведь очень противно — ты еще ничего не сделала, а тебе уже не доверяют. Мне постоянно талдычили об «измене», я даже поневоле стала думать: «Господи! Может, в конце концов, мне ЭТО сделать? Чтобы не зря страдать…»
Однажды мой молодой человек отправился со мной на гастроли, и закончилась эта поездка скандалом. Сидим на обратном пути в поезде и, как всегда, ругаемся. Он опять за свое: мол, бросай сцену, так дальше жить невозможно, а я, вспылив, бросила в ответ: «Тогда давай расстанемся! Мне надоело!» И добавила: «Извини, но больше тебя не люблю!»
Для него это было страшным ударом. В отчаянии он пригрозил: «Ах так! Сейчас выпрыгну из поезда!» — и выскочил из купе. Я чуть не умерла от страха, даже бросилась за ним. Хорошо, мой директор, опытная женщина, меня остановила: «Да это шантаж! Ложись спать, Наташа, никуда он не прыгнет! Вот увидишь». И действительно, минут через двадцать жених вернулся, лег на верхнюю полку и затих.
После этой истории мы и расстались… Ну зачем себя и его обманывать, если любовь прошла? Он так ничего и не понял. Я ушла от него в никуда, а он был уверен, что к другому мужчине…
Странно, но тяжелее всего было уходить из его семьи, которая стала мне почти родной. Его мама была растеряна, мы ведь ее в свои проблемы не посвящали. Это было подобно грому среди ясного неба: все нормально — и вдруг Наташа ушла. «Что у вас там случилось?» — как-то при встрече спросила она осторожно. До сих пор помню ее внимательный взгляд. Ну как было объяснить ей, почему я разлюбила ее сына? Промямлила, опустив глаза: «Ну, вот так… Прошла у нас любовь…» Она промолчала, но все было понятно и без слов: для свекрови все равно останешься всегда виноватой...
За своими вещами я приехала, когда его родителей не было дома. Помню, лихорадочно кидаю все в сумку, а он ходит вокруг меня кругами и умоляет: «Может, останешься? Может, подумаешь?» Тут и так тяжко, а от этих слов и вовсе хочется бежать сломя голову. Я даже, помню, что-то второпях забыла, тут было не до сборов...
Мне всего семнадцать, я еще жизни не видела, ну какая из меня жена? А он хотел, чтобы я сидела с ним дома и смотрела на него открыв рот…
После этого я старалась не попадаться ему на глаза, не подходила к телефону — считала, что так будет лучше. Просто исчезла из его жизни. Он в отчаянии предлагал хотя бы дружить, просто общаться. А как можно дружить с мужчиной, который тебя любит? Это же каждый раз при встрече делать ему больно…
Мы очень тяжело расставались. Это был мой первый урок в жизни. Я поняла, что если ничего, кроме страсти, тебя с мужчиной не связывает, то ничего и не получится. А еще — что мне нужен человек, который будет умнее, сильнее, интереснее меня.
В итоге я такого и встретила — Сашу Чистякова. Хотя до этой встречи было еще далеко…
Не могу сказать, что до замужества у меня было много романов. Постоянно кто-то крутился рядом, я никогда не оставалась в одиночестве. Случались и мимолетные увлечения, после которых я себя спрашивала: «Боже! Что это было? Что я в нем нашла?»
По сути, секс мне не казался таким уж важным. Приятнее было водить мужчин за нос. Чем дольше тянешь время до постели, тем интереснее. Понятно, что во всем есть свои пределы.
Как-то в одном журнале написали, что, мол, Наташа была такой стервой, что даже однажды увела мужа у своей подруги. Такой факт в моей биографии был, правда, с двумя оговорками: с этим мужчиной у меня не было ничего серьезного, а его жена не была моей подружкой…
Он очень красиво за мной ухаживал. Заваливал цветами, заказывал концерты, мы летали всем коллективом выступать в его город. Наши отношения начали только развиваться. На одном мероприятии в Москве, оказавшись рядом, мы не удержались и поцеловались. Это был уже конец вечеринки, многие разошлись, но кое-кто наш поцелуй все-таки заметил.
Что тут началось! Просыпаюсь на следующий день совершенно счастливая — и тут же шквал звонков. «Он же женат! Ты разве не знаешь? С ума сошла!» От этих воплей у меня зазвенело в ушах. Я страшно расстроилась, ведь он не говорил мне, что женат.
Слухи об этом поцелуе разнеслись по Москве. Естественно, они дошли и до его жены. Надо отдать ей должное: она ничего мне не сказала...
Наверное, ей хватило мудрости понять, что я не собираюсь уводить ее мужа из семьи. Мне просто очень нравилось трепать мужчинам нервы…
Хотя, знаете, случалось и наоборот. Был у меня роман, в котором нервы потрепали мне — да так, что будь здоров!
Мы познакомились в самолете. Я лечу из Рима в Москву на один день — у меня внеплановый концерт. Подружка осталась дожидаться меня в Риме. Моим соседом оказался очень активный молодой человек. Он меня сразу же узнал, не переставая шутил, что-то рассказывал...
Отработала в Москве концерт, прилетаю в Рим — и вдруг меня встречает мой попутчик в роскошном лимузине. Подружка по телефону пугает: «Ни в какие машины не садись!» А я уже лечу на крыльях любви. Надо ли говорить, что я провела в Риме три нереальных дня. Это было как в кино! Солидный мужчина, обалденно красиво ухаживает — в общем, «башню» у меня снесло тут же. Мне так захотелось продлить свои «римские каникулы»! Звоню в офис, прошу: «Отпустите меня на десять дней, пожалуйста!» А там паника: «Мы теряем артистку! Что делать?» Словом, всеми правдами и неправдами они меня все-таки «выцарапали» в Москву. Вот тогда все и изменилось…
В Риме мы не расставались ни на секунду, а тут я с головой погрузилась в работу. Мы стали реже видеться, и потихоньку наши чувства начали угасать. И однажды на мой мобильный позвонили. «Здравствуйте, я его жена…» — представилась незнакомка. С тех пор она стала названивать регулярно, да еще с угрозами: мол, оставь моего мужа в покое. Пришлось обратиться за помощью к другу, который работал в органах безопасности. Он проверил эту «жену», и оказалось, что девушка приехала в столицу из глухой провинции, танцует стриптиз в ночном клубе и действительно живет с «объектом»! Вот тебе и «римские каникулы»…
Через пару дней опять звонок этой дамы. А вы представляете, как разговаривают стриптизерши? Самое приличное из всего сказанного: «Если ты не отползешь, такая-сякая, я тебя распечатаю, размажу, на ноль помножу!!!» Конечно, ее понять можно: такой «кусок» отрывают! Поначалу у меня, естественно, взыграло: мол, я и сама не лыком шита, могу ответить не хуже! «Гражданочка! — говорю. — Вы свой язычок-то прикусите. Если он ко мне приходит, значит, его что-то в вас не устраивает!»
Короче, решила я рассказать ему об этих звонках. «Слушай, — говорю. — Тут одна барышня звонила, говорит, твоя жена…» Он стал отнекиваться, что-то объяснять, а я вижу: ему приятно, что за него женщины бьются. Однажды даже специально оставил телефон на столе с открытым сообщением от нее. «Ой, забыл стереть эсэмэску!» — а сам страшно доволен, что я нашла очередную «улику». Ревность разжигал: там одна переживает, здесь другая в истерике бьется…
А во мне уже дух соперничества проснулся. Какое-то время я даже хотела отвоевать его во что бы то ни стало! Но потом как-то села и подумала: у бедной стриптизерши, может, это последний шанс в жизни, а мне-то зачем тратить время на всякую ерунду? Замуж за него я не собираюсь, любовницей быть не хочу... Делить мужика со стриптизершей? Конечно, обидно — когда не ты крутишь, а тобой. Но я наступила на свое самолюбие и сказала: «До свидания!»
После этой истории раз и навсегда решила: женатые мужчины меня не интересуют! На самом деле хотелось чего-то настоящего, высокого. Я никогда не пыталась выйти замуж, как принято говорить, удачно — бог с ним, с богатством. Мне нужен был человек, с которым будет классно. А главное — хотелось честных отношений. Ненавижу ложь!
Смешно, но мы с моим будущим мужем тоже познакомились в самолете. Никаких предчувствий, что я на этом рейсе встречу свою судьбу, не было. Все случилось, как в песне поется: «Любовь нечаянно нагрянет, когда ее овсем не ждешь…»
В Чечню мы летели чартером. Я поднялась на борт самолета в шесть утра. Невыспавшаяся, без грамма косметики, упала на диван и захрапела. Откуда я знала, что это единственное спальное место предназначалось для моего будущего мужа? Моих музыкантов и группу «Звери» запихнули в хвост самолета. А тут «випы» вместе с Ксюшей Собчак пожаловали. Саша, который тоже любит поспать в самолете, подходит к диванчику, а место-то занято. «Чья это гражданка?» — недовольно спрашивает. А мой директор за меня заступается: «Это Наташа. Можно, девочка поспит? Она очень устала». Я все слышу, но делаю вид, что крепко сплю. Просыпаюсь перед посадкой. На щеке следы от подушки отпечатались, волосы всклокочены. Подходит ко мне хитрющая Собчак (кстати, я ей всю жизнь буду благодарна, что нашла мне мужа!) и говорит: «Наташа, а ты не хочешь поехать с нами? Грозный посмотрим».
Как потом мне сказала по секрету Собчак, именно Саша, который еще раньше меня заприметил, посоветовал организаторам пригласить Глюк’оZу выступить на открытии аквапарка перед чеченскими детишками.
Обратно летим 25 января. И тут выясняется, что у Саши и моей мамы дни рождения совпадают. Сидим рядом. Я, как всегда, солирую: о чем-то болтаю, смеюсь без остановки. Мы проговорили с ним как старые знакомые все четыре часа полета, даже не заметив, как пролетело время. А рядом на злополучном диване уже лежала Собчак, как она выразилась, «грела ухо»…
На прощание Саша попросил мой телефон. Я поняла, что понравилась ему, да и он мне тоже. Строить какие-то планы относительно будущего я не хотела. Рассуждала про себя так: классный, серьезный мужик, пусть хотя бы будет просто любовником!
Меня сразу подкупила в нем искренность. Саша не стал скрывать, что у него есть ребенок и что с матерью своего сына он не живет уже три года. Правда, как позже выяснилось, рассказал он о себе не все. Были, были у него интрижки, о которых он не распространялся!
Помню наше первое свидание в японском ресторане. Часов пять мы проболтали не умолкая, даже ничего толком не съели. Мне было приятно наблюдать за Сашей: я видела, как он боится взять меня за руку, не решается сделать первый шаг. Уже очевидно, что между нами что-то есть, но он все равно робеет как мальчишка. А назавтра мне улетать на Кубу. Отказаться не могу — это единственные вымоленные три недели отпуска за год пахоты. Он что-то рассказывает, а я про себя гадаю: «Интересно, будет первый поцелуй или нет?» Короче, поцелуй все-таки состоялся в машине… с моей подачи. Прощаясь, Саша спросил: «А как ты летишь обратно?» — «Через Париж…» — «А может, прилетишь туда пораньше и останешься? Побудем вместе дня три…»
Мы с друзьями проехали на машине через всю Кубу, но я так ничего и не увидела — всю дорогу сидела, уткнувшись в телефон. Мы по сто эсэмэсок в день друг другу посылали.
Наконец я лечу к Саше. Эти три дня в Париже решили все! Когда мы вернулись в Москву, Саша предложил жить вместе. Недели две я моталась между своей и его квартирами с чемоданом. Ведь как-то неудобно сразу же разложить свои вещи и поставить в стаканчик зубную щетку. Вот и получилось — то упаковываю чемодан, то распаковываю...
Помню, приехала к нему с баулами, набитыми любимыми шмотками. Когда я все это — огромное количество маек «Адидас», джинсы всех цветов и одни кроссовки — вывалила в гардеробной, Саша не удержался и охнул: «Боже мой!» А еще он все время твердил: «Надень что-нибудь женственное. Выпрями спину!» Я только отмахивалась — меня никогда наряды не волновали. Помню, взял меня как-то Саша на великосветский прием. То ли я закрутилась с делами, то ли не успела переодеться, одним словом, приперлась в кроссовках. А там дресс-код, все дела! Охрана на входе не хочет меня пускать в ресторан. Саше с трудом удалось уладить вопрос. Но он уже знал, что я — колючка, принудить меня к чему-то нельзя. И стал брать хитростью: то платье привезет из-за границы (а оно — раз! — и идеально садится по моей фигуре), то туфли на высоких каблуках подарит...
Как только мы стали появляться вместе, «доброжелатели» (мир не без добрых людей!) стали мне докладывать: Саша и с той встречался, и с этой. Я прекрасно понимала, что этим мне хотят сказать: мол, и ты долго не задержишься. Даже когда мы поженились, сплетни не утихали. Все газеты, как сговорившись, писали: «У мужа Глюк’оZы рыльце в пушку!» Вначале смаковали его роман с Ксюшей Новиковой, потом стали приписывать ему романы со всеми остальными «блестящими»…
Саша никогда ничего об этом не рассказывал. Мне было достаточно, что на мой вопрос: «Ты свободен?» он ответил: «Да». Я ему поверила…
Но, конечно, все эти разговоры задевали. Еще в начале наших отношений у меня зародилось подозрение: у Саши существуют какие-то отношения с Ксенией Новиковой. Он продолжал приглашать Ксюшу на мероприятия, которые устраивал. По ее поведению было заметно, что она не в курсе нашего романа.
И тем не менее ревновать Сашу к Ксюше у меня не было повода. Мы ни на секунду не расставались, всюду ходили держась за руки. Периодически дома у нас возникали вопросы по этому поводу. Я пытала о его прошлом, а он молчал как партизан. Наконец не выдержал моих «пыток» и сказал фразу, которая поставила окончательную точку: «Все, что было до тебя, не важно… Мне важна ты!»
Отношения наши развивались бурно. Первый серьезный кризис случился практически сразу же после свадьбы. Все было так празднично: свадебная суета, примерка платья, брызги шампанского, гости, подарки. А потом — бац! — праздник резко закончился и потянулись серые трудовые будни.
Ссорились — да, было: «Ты делаешь не так!» — «Нет, это ты не так делаешь!» Хлопнем дверью, не разговариваем, но чтобы до развода дошло — нет. Чем я горжусь в наших отношениях, так это тем, что в пылу ссоры мы никогда друг друга не оскорбляли, не говорили обидных, грубых слов, которые потом уже не забудешь.
Саша вырос в профессорской семье, то есть он «ботан». Очень любит этикет, поэтому какое-то время пытался меня воспитывать. Конечно, я из простой семьи. Единственное, что мы в годы перестройки могли себе позволить, — это макароны. А в Сашином доме обедают при полной сервировке. Помню, глядя на длинный ряд вилок, ложек и ножей, я себя чувствовала, как Джулия Робертс в фильме «Красотка». Сижу однажды рядом с мужем на каком-то приеме и в растерянности гадаю: какой взять нож? Какую вилку? А если их десять? Саша иногда делал замечания в довольно резкой форме (все-таки начальник!). Мог, например, при всех сказать мне: «Вообще-то это десертная вилка!» Я пожимала плечами и, смеясь, отвечала: «Ну и что? А мне зато удобно!» и продолжала из принципа ковырять ею рыбу. На все его замечания я реагировала спокойно, но однажды предупредила: «Саша, если ты хочешь меня поменять, запомни — это буду уже не я. И нам не по пути. Не надо меня тюкать. Я терплю-терплю, а потом только меня и видели!»
В общем, притирались потихоньку — чему-то он учил меня, а что-то и я в нем меняла. Очень люблю порядок, люблю, когда вещи лежат на своих местах. В этом плане я жуткая зануда, как говорит Саша: «Ты очень напоминаешь мою бабушку». Оказывается, его бабушка была китаянкой, она сверлила Сашиному дедушке мозг, если он клал вещи не на свое место.
Вот и я с мужем долгое время боролась. Например, у Саши была одна странная привычка — расставлять в кухне у раковины в длинный ряд пустые бутылочки из-под «Актимеля». Раз за ним убрала, второй… Потом не выдержала. «Мусорка внизу», — говорю. «А я так привык», — отвечает и снова ставит бутылочки на умывальник.
Но вскоре гляжу — после моего замечания перестал. Значит, подействовало!
Еще у Саши есть одна черта — он правдолюб. Вот, например, ужинаем в большой компании в ресторане. Напротив — женщина в аляповатом наряде с откровенным декольте. А Саша терпеть не может вульгарщины. Вдруг слышу — он громко через весь стол делает ей замечание: «Ты что так вырядилась?» Потом в машине я его стыжу: «Саш, ну зачем ты ее при всех обидел?» «Разве? — удивляется он. — Но кто-то же должен ей об этом сказать…»
Я до сих пор его останавливаю: «Почему ты такой грубый? Будь мягче. Улыбайся людям, будь дружелюбным». Он такой еж колючий, вечно застегнут на все пуговицы. А я его учу расслабляться, легче относиться к жизни. Наш общий знакомый недавно сделал мне комплимент: «Наташа, ты просто его поменяла! Саша стал другим человеком».
Когда я только пришла в его компанию, мне было очень трудно. Его друзья поначалу настороженно меня приняли, думали, это увлечение у Саши ненадолго. Я себя чувствовала не в своей тарелке на всех этих великосветских приемах. Меня поразило, что мужчины общаются отдельно, а женщины сидят своим кружком и постоянно о каких-то марках одежды болтают. Надо ли говорить, что для меня это — птичий язык! Я же, блин, ни одной марки не знаю! Поэтому поддержать светский разговор никак не могу. Но выбиваться из женской стаи как-то неприлично. Одно время ловила себя на мысли, что сижу, слушаю это бабское журчание и думаю о чем-то своем. Только однажды, помню, меня страшно заинтересовал следующий разговор. Одна дама говорит другой: «А я свою шубу в холодильнике храню». Я про себя удивилась: интересно, а как же она ее хранит среди банок с огурцами и кастрюль? В пакете? А может, в морозильник засовывает? Спросила потом у Саши, он засмеялся: «Дурочка, есть специальные холодильники для шуб».
А еще меня задевала манера мужчин из этой компании делать подарки женщинам через шофера. И Саша делал так же. Как-то едем в машине, а он просит водителя купить мне цветы. «Нет, — говорю. — Если хочешь сделать мне приятное, купи, пожалуйста, сам».
А вообще на бытовой почве нам сложно с ним столкнуться. Мы без конца работаем, постоянно в разъездах, а потом, у него дома большой штат обслуживающего персонала. стати, с персоналом, который работал в его доме, у меня тоже были проблемы. Я ведь молоденькая, совершенно неопытная, а они мне мозги пудрят. Начинаю прислуге указания давать, а все делается наоборот. «Александр Николаевич так любит!» — говорят и при этом мило улыбаются. Или головой кивают, дескать, «да-да-да», а сами ничего не выполняют. Мол, глупую хозяйку можно спокойно дурить, все равно она ничего не понимает. Приходит муж с работы, я жалуюсь, а он устал, ему неохота разбираться. Как-то его попросила: «Саш, ты представь меня персоналу, скажи им, что эти вопросы решаю я!» После этого подходят к нему, а он ко мне отправляет: «Это к Наташе… Это к Наташе» И они поняли, что деваться некуда. А когда через год у нас родилась дочь, я уже стала опытной хозяйкой…
Саша очень хотел ребенка. И когда он мне это предложил, я испугалась: «Подожди немножко, у меня же карьера!» А он: «Ты мне обещала…» Ну раз договорились, что поделаешь!
Старший сын Саши живет с нами. Саня— он и мой ребенок тоже. Нас с Сашей он называет одним словом — «родители». Я ему, конечно, не мама, а скорее старший товарищ, подружка.
Слава богу, бывшая супруга мужа мне кровь не портила. Они смогли цивилизованно разойтись, Саня виделся и с мамой, и с папой. Мама Сани вышла замуж, у нее в новом браке еще двое детей родилось. Но развод не прошел для Сани бесследно. Я видела, что он все равно переживал. Сейчас ему уже 12 лет. Большой парень, 42-й размер ноги, мы его с Сашей недавно на свидание собирали!
С бывшей женой Саши мы встречаемся редко. Однажды она позвонила нам домой на Новый год. Я взяла трубку и услышала: «Наталья, спасибо вам большое за Саню…» Она поняла главное: что я люблю ее ребенка как своего...
Родители моего мужа меня обожают. Вы не представляете, как иногда удобно быть второй женой! Папа Саши всегда за меня заступался. Помню, увидев в одном журнале мою довольно провокационную съемку, мама Саши недовольно обронила: «Лучше все-таки сниматься с ребенком…» Она профессор, заместитель проректора в институте, а тут такая невестка. Что коллеги скажут? Николай Александрович меня спас: «Ну что ты, — сказал он. — Красиво же!»
У нас счастливый брак, счастливая семья… Конечно, мое личное время сократилось — дети его забирают. Раньше ведь как было? Приезжаю с гастролей — дома бардак. Плевать, что в раковине немытые тарелки, поела на одноразовой посуде, легла на диван, включила телик — и сутки валяюсь, отдыхаю. А теперь у меня все по расписанию: по часам маленькую кормить, старшей дочке надо нанять педагога, сделать детям паспорта, поговорить с няней о питании, вечером Саша приедет — будем ужинать. Мое личное пространство — это работа. Только там я принадлежу себе, туда никто не влезет. Правда, Саша иногда и тут «вставляет свои пять копеек». Недавно мне предложили роль в фильме. Моя героиня должна целоваться с мужчиной в кадре. Саша прочитал сценарий и насупился. Запретить побоялся, но предложил Максу Фадееву — а что, мол, если вместо Наташи будет дублерша целоваться? Я сказала мужу: «В следующий раз я тебе не скажу. Ну что ты сделаешь? Будешь из-за этого разводиться?» «Я обижусь» — ответил он.
Иногда мне нужно оторваться и просто ни о чем не думать. И тогда говорю дома: «Все, меня два дня не будет!» Могу улететь к друзьям в Киев и забыть на время, что я замужняя женщина, мать троих детей.
Понимаю, что и Саше тоже иногда нужно отдыхать от нас. И я его отпускаю. Но это не значит, что я совсем не ревную мужа, просто теперь я снисходительнее отношусь к вопросу супружеской измены. Пять лет назад я бы сказала: «Не прощу! Ни за что!» А теперь… у нас трое детей, тут десять раз подумаешь, прежде чем разводиться. Слишком большая ответственность… Но Саша знает: если он мне изменит, то и я ему изменю!
Странно, но с самого начала мой муж не стал настаивать на брачном контракте. А я до сих пор прошу его составить. Меня не деньги интересуют, а наши дети. Мне нужна бумага, которая при разводе детей бы мне оставила. Саша дал обещание, положив руку на сердце, что детей никогда не отнимет. А вообще он и слышать об этом не хочет. Говорит, что мы будем жить долго и счастливо и никогда не разойдемся!
Еще в самом начале мы как-то сели за стол и решили обо всем договориться, что называется, на берегу. Я ему сразу сказала: «Я такая, какая есть, и меня изменить невозможно! Если ты хочешь чего-то другого — значит, это не я. А если ты искал меня, то вот я». Он подумал, посмотрел на меня и сказал: «Нет, я искал тебя...»
Записала Ирина Зайчик, журнал "Караван историй"
