Она росла в неблагополучной, а потом неполной семье. Была «мисс Америкой». Пыталась покончить с собой. Завоевала «Оскар». Выходила замуж по страстной любви и зареклась от брака... Встреча с Хэлли Берри, которая узнала жизнь с разных сторон и убеждена, что в ней ничего не бывает ни зря, ни навсегда.

Уже через десять минут мне кажется, что мы были знакомы всегда. Что не было ни договоров о встрече через ее агента, ни пункта суровой охраны на подъезде к ее дому, ни папарацци у забора. Ничего такого. Только старая знакомая, которая засмеялась в ответ на мое уважительное «мисс Берри» и мягко поправила: «Просто Хэлли».

«Просто Хэлли» сидит на светлом диване в светлой комнате со светлым полом, кремовыми стенами и некоторым недостатком мебели – она, говорит, яростный борец за свободное пространство, за воздух. Воздуха тут и правда много – как и света. Все это нужно для роста комнатных растений и… двухлетней Налы – так считает хозяйка. «Смешно, наверное, но я действительно считаю, что для полноценного роста дочке нужно много свободного пространства, света и воздуха. Не думайте, у меня нет иллюзий, что она вырабатывает хлорофилл! – смеется Хэлли. – И ее я не поливаю. Но расти надо с ощущением свободы, открытости мира для тебя. И это состояние – что мир открыт – должно сопровождать тебя даже дома, даже в четырех стенах».

Сама она выросла в других обстоятельствах, но результат впечатляет: хозяйка светлого дома с минимумом мебели, кажется, самый свободный в общении человек из всех, кого я знаю. Она откровенно отвечает на вопросы и иногда даже на те, которые я только пытаюсь озвучить, – будто чувствует, что именно об этом мне хочется спросить. И иногда задает мне вопросы – про то, занималась ли я киберсексом, а то вот она недавно вышла на один такой сайт и заинтересовалась. Про чаты и блоги. Про моего сына. Она открыта даже для человека, который появился в ее жизни 15 минут назад и еще неизвестно, что о ней напишет. Но она не ждет подвоха. Наверное, потому, что сама никогда не устраивает подвохов. За все время нашего разговора она, кажется, так и не изменила своего положения на диване: Хэлли – само открытое, расположенное к собеседнику спокойствие. Чего трудно было ждать именно от нее – женщины, пережившей не одну драму, преодолевшей не одно препятствие.

Psychologies: Вы из тех людей, которые действительно знают, что такое удары судьбы. И, вероятно, уже знаете, как на них отвечать...

Хэлли Берри: Я знаю даже, что такое просто удары…

Psychologies: Вы всегда говорите так прямо?

Хэлли Берри: А я не боюсь таких вопросов. Но вас понимаю: действительно, между человеком, который терпел физическое насилие, и человеком, не испытавшим его, – пропасть. Да, я переживала побои. Побои – это особый психологический опыт. У меня была эта слабость – связываться с мужчинами, склонными к насилию. И я до сих пор из-за травм глуховата на одно ухо. Дело в том, что в раннем детстве я росла в обстоятельствах домашнего насилия, мой отец был алкоголик, он бил маму и сестру, мне не доставалось только потому, что я не противостояла, а убегала. Так вышло, что насилие в доме – нечто, что я узнала раньше всего, и, наверное, оно вошло в мою психику как нечто неотторжимое. В результате в юности я выбирала мужчин, как бы соответствующих модели, которая мне так хорошо известна – на бессознательном, эмоциональном уровне. С другой стороны, в моем окружении после четырех лет отсутствовал мужчина, то есть я росла вообще в отсутствие мужского образа. На его месте была лакуна, пустота, провал. Понадобились определенные усилия, чтобы осознать это. Для меня вообще важно осознавать, не жить реактивно. Необходимость в этом я тоже осознала, совершая отчаянный и по сути реактивный поступок…

Psychologies: Вы о попытке самоубийства?

Хэлли Берри: Да. Я была по-настоящему в депрессивном состоянии после первого развода. Мне пришлось расписаться в том, что чем больше я люблю человека, тем сложнее мне быть рядом с ним – болезненнее. Любишь и поэтому боишься задеть, вызвать раздражение, доставить неудобство… Знаю, это, наверное, странная любовь какая-то… не знающая себе цену, что ли… Но это было так: любовь становилась для меня травмой. И отношения в результате рухнули. Мы разошлись. А я нашла только этот выход из подавленности: заткнула в своей машине выхлопную трубу, закрыла ее изнутри и завела. Я сидела в машине, и вдруг как будто за задним стеклом возникла моя мама. Моя мама, которая пережила мучительные годы брака, воспитывала нас с сестрой одна, никогда не жаловалась, убеждала нас быть сильными и никогда не сдаваться. И сама делала все что могла, чтобы вырастить нас, одна, вдали от родины – мама же из Ливерпуля, а в Америку приехала уже взрослым человеком, и помощи ей было ждать не от кого. А я теперь просто бросаю ее – вот что я подумала... Потом я где-то прочла… у какого-то японского писателя… да, Кэндзабуро Оэ… что бывают два вида самоубийств. Первый по схеме: я убью себя, потому что я себе противен. И второй: я убиваю себя, и это крик о помощи. Так вот мое желание убить себя было определенно криком о помощи, обращенным ко мне же, но только к другой, сильной и сознательной части меня. С тех пор я точно знаю: осознавать для меня так же важно, как чувствовать. Я выбралась только потому, что осознала порочность собственного взгляда на себя. Какая-то часть меня нуждалась в драматизме. В профессиональной жизни я думала о себе позитивно и конструктивно – что хочу быть актрисой, хочу достичь чего-то, хочу зарабатывать этой профессией, а в личной… я была полна страхов и прочего негатива. А страхи – это самовоплощающееся пророчество. И задача была изменить круг раздумий и желаний типа «Больше не хочу боли, не хочу, чтобы меня обманывали» на «Хочу найти честного человека». Ну и психотерапия тоже помогла: моя мама, медсестра клиники для душевнобольных, не раз советовала мне специалистов. Мне больше нравятся занятия в группах – истории других людей дают возможность осознать масштаб твоей собственной истории, не преувеличивать ее драматическую значимость.

Psychologies: Ваша мать играет в вашей жизни большую роль?

Хэлли Берри: Да, безусловно. Хотя некоторые из ее резких поступков я подолгу не могла ей простить. После одного из них я не разговаривала с ней года полтора. Она вообще способна сказать как отрезать. Я – нет. Но теперь я уважаю это свойство: она ясно дает понять свое отношение. Такая ясность – своего рода отвага.

Psychologies: Как получилось, что полтора года вы с ней не разговаривали?

Хэлли Берри: На самом деле ситуация была вполне обычная для взаимоотношений родителей и повзрослевших детей. Мне исполнился 21 год, я переехала из Кливленда, где росла, в Чикаго, чтобы начать собственную жизнь. Месяца через два оказалось, что у меня есть деньги на квартплату, но на еду уже нет. Я позвонила маме и сказала: «Мам, мне неудобно, но не пришлешь ли денег?» А она ответила: «Нет. Не хочу, чтобы это стало нормой – что ты звонишь домой и просишь у матери денег. Либо ты найдешь выход сама, либо возвращайся домой». Я страшно обиделась. Но сделала вывод: не бывает частичной самостоятельности, частичной свободы, надо самой отвечать за себя и никогда не рассчитывать на чью-то помощь. Правда, нельзя сказать, чтобы мама не готовила нас к самостоятельности. Мы с сестрой были двумя черными девочками в полностью белом районе. И мама всегда говорила: не ждите, что вам, черным, будет легко в белой школе. Когда я выиграла свой первый конкурс – на звание королевы школьного бала, – меня даже обвинили, будто я выкрала и подменила урну для голосования. И действительно, это было странно, что побеждает черная… Америка тогда была другой. Было больше… стыдного. Мама же жила в обстоятельствах, когда это несправедливое, стыдное в любой момент могло вторгнуться в ее жизнь. И любила сказать нам с сестрой: не умеющий проигрывать не сможет выиграть. Она считала и считает стойкость главным качеством, нужным в жизни.

Psychologies: Получается, вас как личность формировали негативные факторы: непростое детство, неудачи…

Хэлли Берри: Да, и диабет. Я впала в кому на съемках, и выяснилось, что у меня так называемый ювенильный диабет. Мне было 23. Теперь-то я считаю, что именно он сделал меня здоровым человеком, потому что дал мне силы и твердость, нужную для жизни. Без него у меня бы этого не было. А тут начинаешь следить за собой: что и когда ешь, сколько спишь, сколько весишь (в моем случае была опасность истощения, а не ожирения) – и таким образом волей-неволей больше думать о себе, причем конструктивно, не в режиме самокопания.

Psychologies: Те есть ваша философия – к радости только через испытания?

Хэлли Берри: Я не говорю о радости. Я говорю об опыте. Есть негативное, что так и осталось негативным. Мои отношения с сестрой, например. Вернее, отсутствие всяких отношений. Мы страшно воевали подростками. Дрались, иногда до крови. Потом я начала часто уезжать из дому, затем уехала она. Наши отношения так и не успели пережить эту фазу – подросткового самоутверждения. У нас не было времени помириться, перестать воевать, вновь стать сестрами, как в детстве. Теперь мы практически чужие. Но опыт все равно меня учит: жизненная мускулатура накачивается в преодолении. Да ведь и мышцы формируются в усилии!

Psychologies: Но вы не желаете такого же пути своей дочери?

Хэлли Берри: Конечно, не желаю! Но никому чего-то подобного не избежать. У нее будут свои испытания, и у меня нет иллюзий на этот счет.

Psychologies: Но ведь какой-то их части избежать можно. Хотя бы отношения с противоположным полом могут быть менее болезненными.

Хэлли Берри: Нет, с этим вопросом не ко мне. Я не знаю ответа. Я очень ориентирована на отношения, мне нужно, чтобы в моей жизни была любовь. Но чем больше любишь, тем более ты уязвим. На самом деле я не вижу в сложных отношениях ничего плохого. Надо вдыхать глубоко, жить полной жизнью, переживать глубокие чувства. А что касается «снижения рисков», я нашла один способ: никаких бумаг, никаких подписей.

Psychologies: То есть официального брака?

Хэлли Берри: Да. Это не для меня. Нас должны связывать только чувства, необходимость друг в друге. Привязанность без всяких условий и условностей. Как ни странно, я поняла это, когда у меня появилась Нала. И моя к ней любовь и ее ко мне. Безусловная любовь. Теперь я хочу безусловной любви и в контактах с мужчинами. В своих прошлых отношениях я могла сказать: с этим человеком я хочу быть всегда. Теперь я знаю: «всегда» невозможно. Но иногда и одна ночь – это уже навсегда: зависит от глубины чувства. Физическое время и время переживания – разные вещи.

Psychologies: С такой позиции вам проще строить отношения с мужчинами?

Хэлли Берри: Не знаю… Понимаете, я все время хочу простого, прямого, ясного. Я люблю одежду без излишеств, отношения без экивоков. Люблю подруг, с которыми познакомилась лет этак 30 назад: они ведь знают, какова я на самом деле, с ними мне не надо «выглядеть». Тут недавно одна из них пошутила на мой счет: «Ты хочешь спать исключительно с тем, в кого влюблена. Это, в конце концов, примитивно!» Но я действительно романтична и хочу спать с тем, в кого влюблена. Люблю любовь. Но это-то и есть самое сложное – простота, прямота, прозрачность. Когда я выпускала свои первые духи и работала с парфюмером, величайшим «носом», я сказала ему: мне хочется, чтобы аромат был простой – только мимоза и инжир. И все! Оказалось, всего два компонента – так не бывает, невозможно. Должны быть другие, каждый в своей функции: закрепляющий, отвечающий за шлейф, предохраняющий от окисления. И прочие… Простота – самое труднодостижимое. И так во всем.

Psychologies: И в сексе? Разве чувство, что «навсегда» невозможно, не упрощает что-то в таких отношениях?

Хэлли Берри: Здесь для меня никогда не было границы, которую нужно перейти. Для меня секс – только язык, на котором говорят о своей любви. Ну как знаками дорожного движения выражают правила этого движения, так сексом выражают определенные чувства. Только язык. Я говорю на нем о том, как люблю. И все. И поэтому совершенно не разделяю охвативший женскую часть нашей цивилизации культ оргазма. Будто бы достижение его – какой-то реванш, торжество над мужчиной, подчинение его. Будто если оргазм не достигнут, надо винить мужчину: он-де эгоист. Есть радость секса – что ты вместе, окончательно вместе с тем, с кем хочешь быть вместе. И наличие или отсутствие оргазма тут вещь для меня второстепенная. Отсутствие не отменяет радости секса. Вообще эта идея, что женский оргазм – дело мужчины, меня смешит. Я уж не говорю о том, что нельзя доверять другому важные для тебя вещи – оргазм в их числе. Этим делом нужно заниматься самой. По молодости и я ждала, что сильные ощущения мне доставит мужчина, но теперь сама контролирую то, что ощущаю. И приглашаю партнеров к участию, не более. Теперь я знаю себя, знаю, что мне нравится, и сама инициирую то, что мне нужно. И речь теперь идет об интенсивности, а не о частоте.

Psychologies: Такие убеждения приходят с возрастом?

Хэлли Берри: Пожалуй. Годам к сорока начинаешь понимать, что твое счастье зависит по преимуществу от тебя. И я перестала искать его постоянно. Наоборот, увидела: оно повсюду и обладает свойством постоянства. Оно в странном моментальном зеленом луче на закате – у нас в Лос-Анджелесе потрясающие закаты над океаном. И в том, как твой ребенок впервые увидел слона в зоопарке. И в смешном платье от безвестной голландской дизайнерши, которая выкроила карманы из маечных горловин. И в том, как чешешься всю ночь после дня в нашем центре помощи жертвам домашнего насилия… Счастье и в этом тоже. Это же так очевидно!

Личное дело

Хэлли Берри

* 1966 В Кливленде (США)в семье англичанки-медсестры и афроамериканца-санитара родилась вторая дочь, которую назвали в честь знаменитого здания Кливленда Halle Building.

* 1971 Развод родителей.

* 1986 У Хэлли обнаружен сахарный диабет 1-го типа; заканчивает колледж по специальности «теле- и радиожурналистика»; становится первой афроамериканкой, участвующей в конкурсе красоты «Мисс мира».

* 1989 Первая заметная роль в телесериале ABC «Живые куклы».

* 1990 На съемках фильма «Лихорадка джунглей» Спайка Ли начинает личные отношения с актером Уэсли Снайпсом; расстается с ним через два года из-за регулярных побоев.

* 1993 Выходит замуж за игрока бейсбольной команды Atlanta Braves Дейвида Джастиса.

* 1996 Расходится с Джастисом; совершает попытку самоубийства. Становится «лицом» компании Revlon и остается им и сегодня.

* 1999 Мини-сериал «Знакомьтесь, Дороти Дейндридж» Марты Кулидж; получает за эту роль «Золотой глобус» и «Эмми»; знакомится с музыкантом Эриком Бенетом, позже выходит за него замуж.

* 2000 «Люди Икс» Брайана Сингера; участвует в работе центра помощи жертвам домашнего насилия Jenesse Center.

* 2001 «Пароль «Рыба-меч»

* Доменика Сены.

* 2002 Становится первой чернокожей актрисой, получившей «Оскар» (за роль в «Бале монстра» Марка Форстера).

* 2005 Начинает личные отношения с моделью Гейбриелом Обри.

* 2008 Рождение дочери Налы Ариэлы Обри.

* 2009 Выпускает духи Halle – бестселлер парфюмерного рынка.

* 2010 Расстается с Обри;завершает работу над фильмами «Темный прилив» Кларка Джонсона и «Фрэнки и Эллис» Джеффри Сакса.