Он крестился в десять лет, а в пятнадцать Бог явным образом говорил с ним. Но еще очень долго Моисей Бенджамин Кэйб оставался протестантом. Почему же он перешел в православие? Читайте его историю, и вы узнаете ответ на этот вопрос.

Зачем протестанту обращаться в православную веру? Ответить на этот вопрос невозможно, используя догматические утверждения или теоретические размышления. Ответ предполагает конкретный путь человека к вере. О таком путешествии можно говорить, только имея опыт. Христианство по своей сути – это встреча со Христом, это отношения, а не формальный набор догм. Но я не собираюсь заниматься сравнительным религиоведением. Я приглашаю вас в свое собственное путешествие. Я расскажу, как протестант и его семья нашли полноту веры в Православной Церкви.

Христианин протестантской церкви

Я был активным прихожанином сельской протестантской церкви в Мичигане. В этой же церкви я встретил женщину, которая в 2009 году стала моей женой. Мой отец был пастором и миссионером. Он и моя мать вели нас, пятерых детей (я – четвертый) к вере во Христа. Уже в шесть лет я почувствовал Христа в своем сердце, но крестился, когда мне исполнилось десять. Когда мне исполнилось пятнадцать, я был в Африке, и Бог явным образом говорил со мной – этот опыт перевернул весь мой мир.

Примерно тогда я начал читать книги по теологии и философии – всё, что мог заполучить, начиная, конечно, с К. С. Льюиса. В семнадцать я проштудировал Платона и Аристотеля и в итоге изучил всю историю философии и богословия. Однажды мой учитель по мировым религиям предложил брать у него бесплатные уроки греческого перед занятиями; с этого началось мое увлечение греческим языком Нового Завета. Теперь я вижу, что Бог использовал всё это как инструмент для моего единения с Ним в восточном православии.

Когда мне исполнилось восемнадцать лет, мой круг чтения свидетельствовал, что я уже был христианином. Но на чтении всё и закончилось. Христианство было в моей голове, но не в сердце, и я даже не понимал, что это было серьезной проблемой.

Между 2007 и 2009 годами я прошел через несколько стадий в своем становлении: я был христианином, скептиком, агностиком, неоплатоником, пофигистом… Пока я проходил через все эти стадии, моя жизнь совершенно потеряла равновесие.

А потом я женился.

Мы уехали за 2000 миль от тех мест, где выросли… и правильно сделали. Мы посещали баптистскую церковь и были активными участниками церковной жизни. Когда спустя год мы вернулись в наш родной город, опять впали в ступор – просто двигались по течению и посещали церковь, в которой выросли.

Пока не узнали, что ждем ребенка.

Прекрасный кризис

«Милый, результат положительный». Она держала в руке тест на беременность. Мы оба были в недоумении. Это было лето 2011 года, шел второй год нашего брака. Когда ты понимаешь, что скоро станешь отцом, мозги очень быстро встают на место. Я работал баристой в небольшой кофейне, моя жена была медсестрой. Я планировал продолжать учиться и получить степень доктора философских наук – мне нравилась метафизика. Но я понял, что теперь с этим придется покончить.

Это было первое, что мне пришлось усвоить. Мне нужна была реальная работа, а не степень доктора в той области, где не только невозможно найти работу, но и можно сойти с ума, пытаясь объяснить, что такое солнечный свет людям, которые смотрят на тень. Второе, что нам надо было усвоить – необходимость начать серьезно относиться к жизни. И самое главное – серьезно относиться к Богу.

Затем несколько месяцев я занимался самоанализом и работал. Мы впервые начали молиться, петь гимны и читать Писание вместе, как пара. В церковь мы ходили только для того, чтобы повидать старых друзей – недостаточно веская причина. Мы относились к церкви чисто потребительски, и поэтому перешли в другую – более серьезную и живущую по Библии.

Примерно в это же время родился наш сын.

Путь в Православие

Когда мы поменяли ту церковь, в которой выросли, на другую, тоже протестантскую, проповедь совершенно изменила нас. Я помню это совершенно ясно. Мы лежали в постели в воскресенье вечером, и на меня снизошло осознание моей греховности. Это чувство разъедало мою душу… если бы я ничего не сказал, я бы медленно разлагался в своей собственной грязи. Я нерешительно открыл рот и начал исповедоваться перед моей женой. И она сделала то же самое. Дух Божий был с нами. Мы плакали – не только из-за наших грехов, но и от радости, потому что после этой исповеди мы стали свободными.

Мы продолжали посещать ту же церковь еще несколько месяцев, но понимали, что нам нужно что-то другое. Нам нужно было нечто большее, чем просто «вот вам бесплатный билет из ада» или – «Бог смотрит на нас сверху». Один вопрос буквально разъедал мой мозг: что нужно сделать, чтобы держать Христа в сердце каждую минуту каждого дня? Как мне пребывать во Христе?

Если бы тогда вы зашли в нашу квартиру, вы не увидели бы никаких признаков, что здесь живут верующие люди… никаких. Разве что Библию на тумбочке… Не было никаких доказательств, что мы были христианами. Мы привыкли считать, что «тело и материальная Вселенная – это плохо. Земля не наш дом. А духовное – это хорошо». И поэтому, когда мы росли, мы подшучивали над любой формой христианства, касающейся материального мира. (Оглядываясь назад, я вижу, насколько мне было легко принять дуалистический подход к миру при чтении Платона).

Но теперь всё это кончилось.

У меня было две мысли. Первая – повесить в своей гостиной изображение Христа как зримый знак Его присутствия. При этом я не хотел вешать одну из этих живописных, слащавых картинок модельно-хипстерски выглядящего пастыря, я хотел что-то реальное. Стиль, который я держал в своей голове, был близок к иконографии – хотя я даже не знал, что такое икона. Вторая – сделать крест и повесить его на шею. Эти две мысли подтолкнули меня к третьей: христианство существует очень давно, наверняка кто-то уже проходил через всё это. И я начал исследовать, как ранние христиане пребывали во Христе.

Так я начал изучать историю христианства – тему, которую раньше я бы никогда не рискнул затронуть. Я был в шоке. Почему я не изучил историю моей собственной веры до сих пор? Я был довольно хорошо начитан, но когда дело дошло до истории христианства и отцов Церкви, меня буквально застали врасплох. До этого момента я всегда наивно думал, что после смерти апостолов Церковь была в некоем смятении до Лютера. То, что я узнал, поразило, воодушевило и открыло мне глаза. Да, в ранней Церкви были расколы и ереси, но врата ада не одолеют Церковь.

Почему никто не рассказывал мне об истории христианства? Почему никто не рассказывал мне об отцах Церкви? Еще больше поразило меня, как мало я знал о моей вере. Итак, я начал читать. И продолжал читать. И читал снова и снова. Меня покорили вовсе не сухие факты об умерших епископах. Когда я читал о том, как жили, служили и молились Богу святые, я почувствовал присутствие этих святых, и они притягивали меня ближе ко Христу.

Очень скоро мне стало очевидно, что с исторической точки зрения существуют только два варианта: Римско-Католическая Церковь и Восточная, Православная Церковь. Тогда я начал изучать информацию об этих двух Церквах. В Восточной Церкви меня покорил баланс между рациональным и эмпирическим. Примерно в это время моя жена, сын и я были приглашены на обед с православным священником и его женой.

Я видел отца Грегори и раньше несколько раз. Он и мои родители были хорошими друзьями – отец познакомился с ним в миссионерском путешествии примерно за год до моего интереса к истории и Церкви. Я не планировал ничего говорить, но когда прошла большая часть обеда, моя мама повернулась к отцу Грегори и сказала: «Я думаю, что у Бена есть к вам вопрос о Православной Церкви». Я бесконечно благодарен ей за то, что она сказала это, потому что так начались наши беседы с отцом Грегори, продолжавшиеся затем по электронной почте и во время регулярных встреч в течение года.

Отец Грегори ответил на мои вопросы и порекомендовал книги о православной вере. Наша электронная переписка составляет более ста печатных страниц – в будущем я надеюсь опубликовать эти письма под названием «Беседы с православным священником». Православная вера была живой. Тот факт, что она выдержала испытание временем, говорил сам за себя. Православная Церковь по-прежнему служит Богу и призывает прихожан жить – с незначительными поправками на время, конечно, – так же, как 2000 лет назад.

И тогда всё начало складываться по-настоящему.

Когда я размышлял, как должен жить христианин, чтобы Христос был в центре его жизни, я понял, что должен начать практиковать то, что читал, вместо того, чтобы просто размышлять над этим. Я начинал день с молитвы, а вечером мы с Мэллори вместе читали вечерние молитвы. Отец Грегори дал мне четки – 100 узелков-шариков из черной шерсти – и рассказал об Иисусовой молитве: Господи, Иисусе Христе, сыне Божий, помилуй мя грешного. И я начал практиковать эту молитву. Я очень изменился. Мы начали посещать православную церковь в часе езды от нас, где служил отец Грегори. И продолжали читать о православии.

Я продолжал практиковаться в ежедневных молитвах в течение недели и ходил на Божественную литургию по воскресеньям – хотя на тот момент я не принимал участие в Евхаристии. И доктрины, которые я когда-то высмеивал, становились для меня всё более ясными. В их истинности меня убедило не столько рациональное толкование, сколько мой реальный опыт (конечно, я не отвергаю рациональное понимание, но необходим здоровый баланс).

По милости Божьей я менялся – с помощью практики ежедневной молитвы, участия в богослужении, почитания икон и поста. Со мной происходило что-то настоящее. Позже я узнал, что со мной было – и по милости Божьей продолжается до сих пор – я исцелялся.

Православная Церковь рассматривает христианство и Евангелие не как зал суда, но как лечебницу. Участвуя в жизни Церкви и продолжая читать, я совершенно изменил свой взгляд на мир. Внезапно я начал во всём видеть повод для того, чтобы благодарить Бога. Присутствие Христа пронизывало всё. Мир приобрел иной смысл; впервые в жизни я начал – я говорю «начал», но я и теперь всё еще начинаю – любить других людей. Мы с женой значительно быстрее стали выходить из конфликтов. В целом было невероятно воодушевляюще видеть, как работает то, что предлагала мне Церковь.

Наше обращение

Мы участвовали в жизни церкви, как могли. Но этого было недостаточно. Чтобы стать членами Церкви, мы должны были перейти в другую веру. Я высказал свое желание Мэллори, и она тоже считала, что это правильно, хотя и не чувствовала необходимость этого так сильно, как я.

Я читал и слышал от других, что женщинам обычно гораздо труднее, чем мужчинам, перейти из протестантизма в православие. Когда ее спрашивали, Мэллори говорила: «Да, сначала я просто думала, что это очередной этап. Но когда он начал молиться, ходить в церковь и перестал сквернословить, я подумала, что в этом православии действительно что-то есть».

Когда мы входим в церковь и участвуем в литургии, мы выходим за пределы времени и входим в царство, в котором Царю служат 24 часа семь дней в неделю, мы сослужим Богу вместе со святыми и ангелами. Литургический календарь специально создан так, чтобы мы могли быть участниками этого служения.

Через участие в Литургическом цикле Церковь приглашает нас в путешествие. Это путешествие включает ежедневные молитвы, каноническое отношение ко сну (как к смерти) и пробуждению (как воскресению), еженедельный пост, Евхаристию в воскресенье (на 8-й день), и длительные периоды поста в течение года – подготовку к праздникам (Рождества, Пасхи и другим).

Что еще поразило нас в православии

Пока мы не перешли в православие, мы даже не знали, что исповедовали очень бедное христианство и имели бедный взгляд на мир. Я был деистом, хотя и не понимал этого, считая, что Бог создал мир, но не принимает в нем дальнейшего участия. Я считал, что Бог находится «наверху», а люди «внизу». Священник Стивен Фриман говорит об этом непонимании в своей книге «Вездесущее присутствие» (Everywhere Present), где называет такое отношение «двухэтажной Вселенной».

Одним из результатов такого отношения – даже если это не осознается человеком – становится изгнание Бога из мира (в физическом смысле). И тогда всё, что нам остается – это «четыре стены и проповедь». Однако реальность такова, что Бог держит весь мир и, действуя в сотворенном мире, Бог влияет на наше спасение.

Православное богослужение сформировалось (после воскресения Христа) исходя из предпосылки, что человек – и физическое, и духовное существо. Душа и тело вместе составляют человека. А раз так, важно использовать в богослужении и душу, и тело. В Восточной Церкви мы используем свечи, иконы и ладан. Мы кланяемся, простираемся ниц и целуем. Мы крестим наших детей и позволяем им приступать к Евхаристии, потому что для спасения необходим не рациональный подход, но жизнь во Христе. Христианство – опытная реальность, а Евангелие – не просто эфемерная, рассудочная истина. Всё это повлияло на наше обращение.

В воскресенье, 15 сентября 2013 года, через два года после начала наших поисков, мы пришли в полное единение с Православной Церковью. Было еще много всего, что произошло за это время. Например, отец Грегори направил письмо своему епископу с просьбой открыть православную миссию на юго-западе штата Мичиган. И вот 15 сентября 2013 года мы стояли на нашей первой Божественной литургии, которую служил отец Грегори.

История нашего обращения из протестантизма в православие – одна из многих. Я чувствую, что наше путешествие только начинается. Я не хочу, чтобы у вас сложилось впечатление, что мы стали совершенными христианами после обращения в православие. Мы далеки от совершенства. На самом деле, всё стало намного труднее после нашего обращения. Но исцеление возможно – это Христос, целитель, Которого мы ищем.

Я хотел бы еще раз подчеркнуть, что не пытаюсь выдвинуть систематическую защиту догматов Православной Церкви. Но смотря на вещи рационально, я подтверждаю, что православие работает не только на расстоянии, но и когда вы становитесь православным. Я принимаю православную веру и православное учение во всей полноте.

Что изменило меня? Участие в жизни Церкви и опыт сбалансированного интеллектуального поиска. Чтобы быть христианином, нельзя наблюдать со стороны, нужно жить в Боге.

В заключение я прошу вас молиться за меня, Его слугу, чтобы Он помиловал меня и мою семью и помянул в Своем Царстве. Яко подобает Тебе всякая слава, честь и поклонение, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков.

Перевод с английского Марии Строгановой, специально для «Православие и мир»