Будем учиться на примере малых вещей, если не можем сразу понять великие.

Если мы не можем понять, как Бог видит всех людей, посмотрим, как солнце освещает все предметы на земле.

Если мы не можем понять, как душа человеческая не может ни единой минуты жить без Бога, посмотрим на то, как тело человеческое не может ни единой минуты прожить без воздуха.

Если мы не знаем, зачем Бог требует от людей послушания, разберем, зачем глава семьи требует послушания от своих домочадцев, царь – от своих подданных, полководец – от воинов, архитектор – от строителей.

Если мы не знаем, почему Бог требует от людей благодарности, подумаем и уразумеем, почему родитель требует благодарности от своих чад. Но остановимся на некоторое время именно на этом вопросе: почему родители требуют от своих чад благодарности?

Почему отец требует от своего сына, чтобы тот кланялся ему, снимая шапку, и благодарил за всякую большую и малую вещь, от родителей полученную? На что это отцу? Разве сыновняя благодарность делает его богаче, сильнее, уважаемее, влиятельнее в обществе? Нет, нисколько. Но если он лично ничего не имеет от сыновней благодарности, не смешно ли, что он непрестанно учит ей свое дитя и приучает его быть благодарным, и не только родитель набожный, но даже и ненабожный?

Нет, это нисколько не смешно; это благородно. Ибо в сем проявляется самая бескорыстная любовь родительская, которая и заставляет родителей учить свое чадо благодарности. Зачем? Чтобы чаду было хорошо. Чтобы чадо выросло, как садовый плод, а не как дикое терние. Чтобы ему было хорошо в этой временной жизни среди людей, среди друзей и врагов, в селе и в городе, во власти и в торговле. Ибо повсюду благодарного человека ценят, любят, приглашают, помогают ему и привечают. Кто научит быть благодарным, научит быть и милостивым. А милостивый человек свободнее шагает по этой земле.

А теперь спросим себя, почему Бог требует благодарности от людей? Почему Он требовал от Ноя, Моисея, Авраама и других праотцев, чтобы они приносили Ему благодарственные жертвы (Быт.8:20; 12:7-8; 35:1; Лев.3:1)? Почему Господь наш Иисус Христос ежедневно являл людям пример того, как следует воздавать хвалу Богу (Мф.11:25; 14:19; 26:26-27)? Почему и святые апостолы делали то же самое (Деян.2:47; 27:35), заповедуя всем верным всегда за все благодарить Бога (Еф.5:20; Кол.3:17)?

Не разумно ли то, что восклицает великий Исаия: Воспомяну милости Господни и славу Господню за все, что Господь даровал нам, и великую благость Его к дому Израилеву, какую оказал Он ему по милосердию Своему и по множеству щедрот Своих (Ис.63:7)? Или то, что умилительный псалмопевец советует своей душе: Благослови, душе моя, Господа, и не забывай всех воздаяний Его (Пс.102:2)?

Так почему же Бог требует от людей благодарности? И почему люди платят ему благодарностью? Из бесконечной любви Своей к людям требует Бог, чтобы люди Его благодарили. Благодарность человеческая не сделает Бога ни более великим, ни более могущественным, ни более славным, ни более богатым, ни более живым; но она сделает более великими, могущественными, славными, богатыми и живыми самих людей.

Благодарность человеческая ничего не прибавит к миру и блаженству Бога, но она прибавит мира и блаженства самим людям.

И благодарность Богу нисколько не изменит существования и бытия Божия, но изменит существование и бытие благодарящего. Лично Богу не нужна наша благодарность, как не нужна Ему и наша молитва. Но все-таки Господь, сказавший: знает Отец ваш, в чем вы имеете нужду, прежде вашего прошения у Него (Мф.6:8), в то же время учит нас, что должно всегда молиться и не унывать (Лк.18:1). Итак, хотя Бог не имеет потребности в нашей молитве, Он все же повелевает нам молиться. И хотя Он не имеет потребности в нашей благодарности, он все же требует от нас благодарности, которая по сути является не чем иным, как молитвой, молитвой благодарственной. Ибо благодарность Богу воздвигает нас, смертных, из тления смертного, освобождает от привязанности к тому, с чем мы однажды, хотим мы этого или не хотим, должны будем расстаться, и прилепляет к Живому и Бессмертному Богу, близ Которого мы никогда не будем в жизни вечной, если не прилепимся к Нему в жизни временной.

Благодарность облагораживает благодарящего и трогает благодетеля. Благодарность дает крылья милосердию в мире и освежает всякую добродетель. Впрочем, смертный язык не может даже отдаленно живописать красоту благодарности и уродство неблагодарности так ясно, как они представлены в сегодняшнем Евангельском чтении.

Во время оно, когда входил Христос в одно селение, встретили Его десять человек прокаженных, которые остановились вдали и громким голосом говорили: Иисус Наставник! помилуй нас. Десять прокаженных! Страшно увидеть и одного, а тем паче толпу из десяти человек. Тело, покрытое с головы до пят белыми язвами, а затем белыми гноящимися струпьями, которые сначала свербят, а потом жгут как огонь! Тело, гниющее и распадающееся! Тело, в котором гной сильнее крови! Тело, которое есть сплошной смрад и изнутри, и снаружи! Таков человек, больной проказой. И когда проказа охватит и нос, и рот, и глаза, можете себе представить: каков воздух, которым дышат через гной? Какова пища, которую вкушают вместе с гноем? И как вообще выглядит мир, когда на него смотрят сквозь гной?

По закону Моисея прокаженным было запрещено каким бы то ни было образом входить в соприкосновение с остальными людьми. Впрочем, это и теперь так в тех местах, где есть проказа. Чтобы кто-нибудь не подошел близко к прокаженному, тот обязан был издалека кричать: “Нечист, нечист!” Буквально так и написано в законе: У прокаженного, на котором эта язва, должна быть разодрана одежда, и голова его должна быть не покрыта, и до уст он должен быть закрыт и кричать: нечист! нечист (Лев.13:45)! Должна быть разодрана одежда – чтобы была видна проказа. Голова должна быть не покрыта – опять же для того, чтобы видно было, что он прокаженный, поскольку от проказы волосы изменялись в белые и вылезали. До уст он должен быть закрыт – снова опознавательный знак для проходящих мимо. И кроме всего этого, прокаженные были обязаны еще и кричать: “Нечист! Нечист!” Их выгоняли из города или села, и они жили хуже, чем скоты, – отверженные, презираемые, забытые. Нечист он, говорит закон, он должен жить отдельно, вне стана жилище его (Лев.13:46).

Их считали мертвыми, хотя их удел был страшнее смерти.

Мимо таких оборванных и смердящих обломков жизни проходил в тот день Иисус, Источник здравия, красоты и силы. А когда прокаженные узнали, что это Он, то остановились вдали и громким голосом говорили: Иисус Наставник! помилуй нас.

Откуда сии несчастные могли узнать об Иисусе, что Он в силах им помочь, если они не входили в общение с людьми? Вероятно, кто-нибудь, бросая хлеб с дороги, сообщил им эту новость. Конечно, издалека дошел до их слуха глас о той единственной на свете новости, которая могла их интересовать. Все остальное, что происходило в мире: смена царей и битвы народов, строительство и разрушение городов, развлечения, пожары и землетрясения, – все для них было безразлично. Облеченные в гной, они могли думать только об этой своей злосчастной одежде и, может быть, еще о том, кто мог бы с них эту одежду снять и облечь в одеяние здравия.

Услышав о Господе нашем Иисусе Христе как о всемогущем Целителе, они, безусловно, слышали и об особых случаях исцеления Христом подобных им прокаженных (Лк.5:12-13). Потому они и должны были желать счастливого случая встретиться с Господом. Где-то на краю равнины Галилейской, где дорога начинает подниматься на Самаринские холмы, поджидали они Его. Там Он проходил, направляясь в Иерусалим. И вот счастливый случай, не случайный, но Богом устроенный! Они видят Христа, идущего со Своими учениками. И видя Его, они закричали в один голос: Иисус Наставник! помилуй нас.

Почему они называют Его Наставником? Потому что это слово более значительно и указывает на большее достоинство, чем наименование учителя. Ибо “наставник” означает не просто учитель, но и душепопечитель, словом, примером и заботой руководящий людей на пути спасения. Почему же тогда они не называют Его Господом, словом, содержащим в себе еще более достоинства и значения, чем слово “наставник”? Конечно, потому, что еще не узнали о сем достоинстве Христовом.

Помилуй нас, – кричали они громким голосом. Увидев их, Он сказал им: пойдите, покажитесь священникам. И когда они шли, очистились.

В одном из предыдущих случаев исцеления прокаженных Господь прикоснулся рукой к больному и сказал ему: очистись. И тотчас проказа сошла с него (Лк.5:13). А в этом случае Он не только не прикасался к прокаженным, но даже не подходил к ним близко. Ибо они остановились вдали и вопияли к Нему. Таким образом, и Он вынужден был крикнуть им издалека.

Почему Господь посылает их к священникам? Потому что на священниках лежала обязанность провозглашать прокаженных нечистыми и изгонять их из общества, а исцеленных признавать чистыми и здоровыми и возвращать их в человеческое общество (Лев.13:34,44). Господь не хочет нарушать закон, тем более что закон не мешал, а, напротив, помогал в данном случае Его делу, поскольку сами священники получили бы возможность убедиться, что десять прокаженных исцелились, и сами это подтвердили бы и засвидетельствовали.

Итак, услышав, что Господь им сказал и куда их послал, они направились в свое село, чтобы так и поступить. Но вот, по дороге они взглянули на себя, и проказы на них не оказалось. И когда они шли, очистились. И они посмотрели на свои тела – и тела их были здоровы и чисты, и они посмотрели друг на друга и убедились, – то все они были здоровы и чисты. И короста, и гной, и смрад – все исчезло, так что ни следа на них не осталось от ужасной проказы.

Кто мог бы сказать, что сие чудо Христово не больше, чем воскрешение мертвых?

Вдумайтесь немного в тот факт, что одним могущественным словом десять прокаженных человеческих тел, изъеденных недугом, внезапно стали здоровыми и чистыми! И когда вы вдумаетесь, то сами легко признаете: воистину, слово сие не могло исходить от смертного человека! Слово сие должен был изречь Бог через телесный орган человеческий. Действительно, человеческий язык его произнес, но оно происходило из той же глубины, из которой вышло и повелительное слово, повлекшее за собой создание мира.

Есть слова и слова. Есть слова чистые и безгрешные, которые потому и обладают силой. Эти слова проистекают из первоисточника вечной любви. Пред ними распахиваются врата всех вещей; им покоряются вещи, и люди, и болезни, и духи. А бывают слова, разбавленные водой, притупившиеся, умерщвленные грехом, которые производят действия не больше, чем свист ветра в полом тростнике; и сколько бы таких мертвых слов не произносили, они остаются бессильными, как воздействие дыма на железную дверь. И еще представьте себе, какое для нас ни с чем не сравнимое утешение – знать, в какого всемогущего и человеколюбивого Господа мы веруем! Бог же наш на небеси и на земли, вся елика восхоте, сотвори. Он есть Начальник жизни, Он – Повелитель болезней, Он – Властитель природы, Он – Победитель смерти. Мы сотворены не бездумной и бессловесной природой, но Им, премудрым. Мы являемся не рабами природных условий, но слугами Бога Живаго и человеколюбивого. Мы не игра случая, но создания Того, кто сотворил и наших старших братий, ангелов и архангелов, и все бессмертное воинство небесное. Хоть мы в этом мире и страдаем, Ему известны смысл и цель наших страданий; хоть мы и прокажены грехом, Его слово сильнее проказы – как телесной, так и душевной; хоть мы и тонем, Его спасительная рука близ нас; хоть мы и умираем, Он ждет нас по ту сторону могилы.

Но возвратимся к Евангельскому рассказу об исцелении прокаженных и посмотрим теперь на ясную картину благодарности и неблагодарности. Что же сделали эти прокаженные, заметив, что исцелились от своего недуга? Вот что: только один из них возвратился поблагодарить Христа, а другие девять продолжили свой путь, забыв о своем Благодетеле и Спасителе.

Один же из них, видя, что исцелен, возвратился, громким голосом прославляя Бога, и пал ниц к ногам Его, благодаря Его; и это был Самарянин. Этот единственный благодарный человек, увидев, что тяжкая болезнь его оставила, облегченно вздохнул, словно его перестали душить лютые змеи, и первой его мыслью было поблагодарить Того, Кто спас его от неописуемого несчастья. И как он только что возвышал свой хриплый голос и гнойными устами взывал: Иисус Наставник! помилуй нас – так теперь он возвышает звонкий голос из здоровой груди и здоровыми и чистыми устами громко прославляет Бога. Но этого ему было не достаточно, и он побежал назад к своему Благодетелю, чтобы выразить ему благодарность. И, возвратившись ко Христу, он пал пред Ним ниц, уже не на изъязвленные и больные, но на здоровые колени, и принялся благодарить Его.

Тело исполнено здравия, сердце – радости, очи – слез! Вот истинный человек. Только что он был скоплением гноя, а теперь снова стал человеком! Только что он был извергнутым отбросом жизни людской, а теперь – снова достойный член человеческого общества! Только что он был унылой трубой, игравшей одну лишь песню: “Нечист, нечист”, а теперь он – радостная труба хвалы и славы Божией!

И сей единственный благодарный человек был не иудей, но самарянин. Самаряне же были не иудеи, но или чистокровные ассирийцы, или потомки ассирийцев и иудеев. Это те самые ассирийцы, которых некогда царь Ассирийский Салманассар поселил в покоренной Самарии, предварительно переселив оттуда в Ассирию израильтян (4Цар.17:3-6, 24). Что и сей благодарный человек был чистокровный ассириец, видно из того, что Сам Господь называет его иноплеменником:

Тогда Иисус сказал: не десять ли очистились? где же девять? как они не возвратились воздать славу Богу, кроме сего иноплеменника? Слышите ли, как мягко Господь укоряет неблагодарных? Он только расспрашивает о них – разве и они не исцелились? И почему и они не возвратились поблагодарить? Он спрашивает, не потому что не знает, что все они очистились. Нет, он знал, что они исцелятся, прежде чем встретил их и увидел. Но, задавая сей вопрос, Он упрекает. И какой же это мягкий упрек, не правда ли? Как любой из нас, когда подарит монету какому-нибудь бедняге, кричит и бушует, если тот его не поблагодарит! А представьте себе, как бы каждый из нас самым грозным образом изобличил девять больных людей, если бы он, предположим, сумел возвратить им здоровье, а они бы даже не выразили благодарности за такую неоплатную услугу!

Как же все дни наполнены человеческими криками на неблагодарных! Как тяжел воздух от злобы и проклятий, каждый день с утра до вечера сыплющихся из людских уст на неблагодарных! Между тем, как ничтожно все, сделанное человеку человеком по сравнению с теми благодеяниями, что творит людям Бог, творит без устали и непрестанно, от колыбели человека до могилы!

Но все-таки Бог не кричит, не бранит, не проклинает неблагодарных, но лишь мягко укоряет их, спрашивая тех, кто молится Ему келейно или в храме: где же прочие Мои чада? Не даровал ли Я тысячам из них здравие, но се, только сотни вас, благодарящих? Не украсил ли Я урожаем нивы, и не у всех ли Я наполнил загоны для скота, но се, лишь немногие из вас преклоняют предо Мною колени и воздают хвалу? Где прочие Мои чада? Где могущественные и сильные, владеющие народами Моей силой и с Моей помощью? Где богатые и преуспевшие, обогатившиеся Моим богатством и преуспевшие по Моей милости? Где здоровые и веселые, исполнившиеся здравия и веселия из Моего источника? Где родители, детям которых Я помогаю расти и крепнуть? Где учителя, которым Я прибавляю мудрости и знаний? Где многочисленные больные, исцеленные Мною? Где многие и многие грешники и грешницы, души которых Я очистил от греха, как от проказы?

Как они не возвратились воздать славу Богу, кроме сего иноплеменника? Он единственный вернулся, чтобы поблагодарить. Но разве для Христа существуют иноплеменники? Разве Он пришел спасти не всех людей, а только иудеев? Иудеи хвалились своей богоизбранностью и тем, что своим богопознанием превосходили все остальные народы земли. Но вот пример, показывающий тупость их ума и окаменение сердца! Ассириец, язычник, оказался обладателем более просветленного ума и благородного сердца, чем хвастливые иудеи. Но, к сожалению, эта история и до сего дня повторяется с избранными и неизбранными. И сегодня некоторые из язычников обладают более открытым к Богу умом и благодарным Ему сердцем, чем многие и многие христиане.

Многие мусульмане или, скажем, буддисты своим усердием в молитве и теплою благодарностью Творцу могут пристыдить иных христиан.

Наконец, сей рассказ завершается словами Спасителя, обращенными к этому благодарному самарянину:

И сказал ему: встань, иди; вера твоя спасла тебя. Видите, сколь велик Господь в смирении, также как и в благости! Для Него является радостью назвать людей соработниками в Своих великих и благих делах. Этим Он хочет возвысить достоинство униженного и уничиженного рода человеческого. Будучи превыше человеческого тщеславия и гордости, Он желает разделить Свои заслуги с другими, Свое богатство – с бедными, Свою славу – с несчастными и жалкими. Вера твоя спасла тебя.

Действительно, этот Самарянин веровал, как веровали и остальные девять прокаженных; ибо если бы они не веровали в могущество Господа, то не кричали бы: Иисус Наставник! помилуй нас. Но чего стоила эта их вера? Они могли с тою же верой кричать к тысячам самых прославленных врачей на земле: “Помилуйте нас и исцелите нас!” Но все было бы напрасно.

Предположим даже, что кто-нибудь из этих тысяч земных смертных врачей вылечил бы их: как вы думаете, стал бы он – любой из них – приписывать сие исцеление вере больного, а не себе, исключительно себе и своим способностям? Не в обычае ли у земных смертных врачей намеренно замалчивать роль больных в выздоровлении, чтобы таким образом как можно ярче выделить исключительно себя самого и свои заслуги? Так относятся люди к людям. А Господь наш Иисус Христос относится к людям иначе.

Христос поставил Свой воз пшеницы, а прокаженный самарянин бросил в этот воз одно свое зерно. Христов воз пшеницы есть Его Божественная сила и власть, а зерно прокаженного – его вера во Христа. Но справедливый и человеколюбивый Христос не хочет скрыть даже одного этого зерна, напротив, воздает ему большую честь, чем Своему возу. Потому он и не говорит, как сказали бы в подобном случае все смертные: “Мой воз пшеницы напитал тебя”, но: “Твое зерно тебя напитало!” Он не говорит: “Я спас тебя!”, но: Вера твоя спасла тебя. О, сколько великодушия в сих словах! И какой урок всем нам! И какой укор самолюбию и гордости людской!

Пусть придут и со стыдом научатся от Христа праведного все, скрывающие зерно чужой заслуги и выпячивающие свой воз. Они являются похитителями и ворами не меньше, чем богач, присоединяющий маленькое поле бедняка к своему большому!

Пусть придут и со стыдом научатся от Христа справедливого все генералы, скрывающие вклад своих солдат в победу, но громко трубящие повсюду о своих исключительных заслугах!

Пусть придут и со стыдом научатся от Христа смиренного все торговцы и промышленники, замалчивающие роль своих работников и помощников в своем успехе и приписывающие его лишь собственному трудолюбию, мудрости и удачливости!

Пусть, наконец, придет и со стыдом научится от Христа человеколюбивого и весь человеческий род, в гордой слепоте своей приписывающий все благо, все умение, все успехи исключительно себе, но замалчивающий львиную долю Божию во всем этом или забывающий о ней! Пусть придет и научится, видя, как справедливый Бог не замалчивает ни одного зерна заслуги человеческой в целом возе Своих заслуг, но, напротив, Свои заслуги скрывает и молчит о них, а подчеркивает заслуги людей!

Можно ли представить себе более сильный удар и более страшный упрек людям за их воровство, хищения, грубость, отсутствие человеколюбия и боголюбия? Воистину, имеющий стыд устыдится при виде такого смирения Христова. Имеющий в себе одну непогашенную искру совести покается в своем грубом и глупом самохвальстве и выставлении себя напоказ и станет благодарным по отношению к Богу и людям. А благодарность научит его справедливости, праведности и смирению.

О, если бы мы, христиане, знали, от какой душевной проказы ежедневно врачует нас Христос, мы немедленно возвратились бы к Нему, пали ниц к ногам Его, громким голосом прославляя Бога, и благодарили бы Его от сего часа до часа смертного – до часа смертного, который не далеко от каждого из нас! Господу и Спасу нашему Иисусу Христу честь и слава, со Отцем и Святым Духом – Троице Единосущной и Нераздельной, ныне и присно, во все времена и во веки веков. Аминь.

Проповедь святителя Николая Сербского (Велимировича) на Евангелие об исцелении десяти прокаженных (Лк., 85 зач., 17:12-20), читаемое в неделю двадцать девятую по Пятидесятнице.

Текст – портал predanie.ru