В Прощеное воскресение говорится о прощении других. Это действительно часто непросто и об этом надо писать, говорить, размышлять и стараться прощать. Но мы часто забываем еще об одном человеке, которого тоже подчас надо простить. О себе.

С предыдущей Страстной седмицы до недавнего времени я занималась примерно следующим: истерила, делала больно близким людям, не замечала нужды домашних, а потом, чуть очухавшись, маниакально просила у всех прощения, попутно обвиняя себя во всём – настоящем и придуманном моим собственным болезненным сознанием.

Запомнилось четко время потому, что именно тогда отказали тормоза. Я сидела в сети и больше ни на что не отвлекалась. Ни на маленькую дочку, ни на другие заботы. Потом как-то пришло осознание, что «что-то не то». И я стала изводить всех этим самым «прости».

За что я просила прощения? За истерики и за невнимание. За бесчувственность и злые поступки. Просила. Искренне. И никак не могла успокоиться, даже видя, что люди… и не думали обижаться. Мне всё казалось, что это всё «на словах», а «на деле» никто меня и знать не хочет после всех этих истерик и прочего тогдашнего поведения.

Но я продолжала изводить себя чувством вины за всё, а других своим: «Прости». Я придумывала себе объяснения – одно краше другого. То я заигралась, то я слишком эгоистична, то у меня депрессия, то у меня «понятная усталость после родов», то и вовсе «нахамила потому, что в тот день не прочла утреннее правило». И винила- винила во всём себя.

Всё это закончилось неприятно, зато полезно. Одному из вечных адресатов этого «прости» я зачем-то сообщила, что чувство вины она мне сама и создает. Устала я на тот момент от этого вечного чувства вины, самоедства и неотступного ощущения: «Я все дружеские отношения испортила». Не выдержала и решила скинуть часть вины на ближнего. На что получила не обычное молчание на невнятное «прости меня дуру, грешную», а довольно резкую отповедь: «Я тебе никакого чувства вины не создавала и, знаешь, общаться мне после таких слов не хочется».

Мне так странно было. Ведь я во всём перед всеми, перед ней в частности и даже в особенности, чувствую себя виноватой, а никто… никто этого моего порыва не понимает, не принимает и никоим образом не откликается.

После этого разговора я запретила себе самой же поддаваться на это самоедство и сладострастно искать всё новые объяснения своим истерикам и состоянию, а потом как-то потихоньку мне стало понятно, что простить должна я и не кого-то, а только себя.

Простить за истерики, слабость и невнимание к другим. Понять, почему это всё было так. Без жалости к себе, просто «зафиксировать» — мне было непросто, я не справилась с некоторыми жизненными вызовами, я слабая.

Но что такое «простить»? Это не забыть, конечно, и продолжить себя вести так же. Сделать выводы и постараться идти дальше, не оглядываясь в тот период, когда могла переживать из-за того, что кто-то не ответил на письмо, при этом не замечая у себя под боком рыданий дочки.

Любой акт прощения – это не только слова, которые к себе и применить-то нельзя. Искусственно говорить себе: «Я тебя, дорогая, простила». Нет, это процесс деятельный. Это процесс изменения себя и своего поведения. По отношению к себе и другим.

Не надо картинно вздыхать: «Я плохая мать». Если ты продолжишь при этом не замечать рыданий ребенка, ты будешь ещё худшей матерью. Сознающей свою «плохость» и ничего с ней не делающей. Не нужна ребенку мать, которая только на словах свои ошибки признает. Мой старший мне говорит, что я мало улыбаюсь ему. И сколько бы я ему не повторяла: «Да, я не права», ничего не изменится, пока я не стану в состоянии ему искренне улыбаться.

Не надо есть себя за то, какой ты плохой журналист и редактор. Пока ты продолжаешь не писать и заваливать все дедлайны, ты так и будешь плохим журналистом и редактором, сколько бы и как искренне бы ты ни говорила, какой ты плохой специалист.

И бить себя в грудь: «Я плохая христианка» тоже не надо. Плохая, конечно. А как иначе можно назвать человека, который просыпает литургии воскресные каждую неделю? Ну, а кому лучше будет от этого самобичевания бесплодного? Разве Господь от нас этого ждет? Не думаю. Христианство – это вообще не про то. Это образ жизни деятельных людей, а не самоедствующих субъектов, которые при этом ничего не меняют в своей жизни и даже не собираются двигаться к Нему.

Но для того, чтобы всё это самоедство прекратить, надо простить себя. Признать слабость. Признать несовершенство. Для того, чтобы двигаться дальше. Для того, чтобы стать хоть немножко лучшей матерью, журналистом и хоть немножко приблизиться к тому, чтобы о себе как о христианке говорить было не так стыдно.

Такое вот настроение перед Прощеным воскресением. Я, наверно, воздержусь и от рассылок с «прости» разным людям. Впрочем, я их и никогда особо не делала. Но и воздержусь от «прости» по сотому разу тем, кого в самом деле задевала. Только делами можно просить прощения. Как у себя, так и у других. Своим другим состоянием, своим вниманием, своей деятельной любовью.