Отгремели-отзвенели праздники. Мы в который раз остались лицом к лицу с буднями.

Самое время подумать, чем обогатит наши будни наследие прошедших праздников.

Мы радуемся приходу в мир Богочеловека Христа, потому что для нас это знаменует победу над смертью. А для Него с самого Рождества начинается путь к Голгофе. Так мало верных вокруг Него, так много непонимающих, — тех, кто хочет каких-то преходящих благ, — а то и ненавидящих.

Приход Христа в мир ставит нас перед вопросом: мы с Ним или мы против Него? Про говорящих «Господи, Господи» и не поступающих по Его словам Он Сам все сказал. Мы услышали?..

А ведь церковный год устроен так, что мы можем следовать за Христом от Вифлеема до Голгофы. И на этом нашем пути нас поддерживает Священное Писание. И смысл годичного круга — в восхождении. Поэтому каждое событие года — для интенсивного обдумывания, потому что нам ведь ежегодно дается шанс по-новому пережить то, что вроде бы уже было.

Замечательный образ покаяния преподавал своим духовным чадам митрополит Антоний Сурожский. Все мы знаем такое жуткое состояние, когда воспоминание о грехе терзает долго и не уходит даже после исповеди. И в таких случаях Владыка говорил: «Но ведь сейчас ты бы так не поступил?» И весь ужас уходил. Поистине Бог более милостив, чем мы это себе представляем, и отпускает нам грехи даже тогда, когда мы сами их себе не отпускаем. Потому что Он так дивно устроил, что при соответствующей нашей направленности время лечит. И каждое Рождество в нашей жизни призвано быть вехой на нашем пути.

Вот, казалось бы, мелкая деталь. Давайте вернемся во времени на пару недель — к тому, что мы друг другу желаем. Христиане древних времен при встрече говорили друг другу «хайре!», то есть «радуйся!», потому что получили Благую Весть о пришедшем в мир Спасителе, преодолевшем смерть и ад, и это было им в радость. Очень жизненно звучат слова апостола Павла «Всегда радуйтесь». Только мы, похоже, разучились. Может быть, поэтому так приободряюще действуют церковные праздники, что в них — та самая радость? Между прочим, ею же пронизаны и акафисты, и уныло воспевать «радуйся…» как-то не очень в духе этих прекрасных произведений церковной поэзии.

А мы по большей части желаем здоровья. Так и говорим: «Здравствуйте!». Конечно, проходить земной путь в здоровом виде приятнее, нежели в больном. Но это ли главное на этом пути?..

Заметим, насколько различаются поздравления с Новым годом и с Рождеством Христовым. На Новый год обычно желают счастья (как правило, нового, — можно подумать, что все мы бедолаги и неудачники и остро нуждаемся в изменении жизненных обстоятельств). Ну, и здоровья, успехов, благополучия, то есть вещей абсолютно посюсторонних. Ничего плохого в этом нет, потому что в некотором смысле действительно лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным (насколько душеполезнее — другой вопрос, на который, кстати, не следует отвечать однозначно отрицательно), но эти поздравления страдают некоторой неполнотой.

А вот на Рождество желают света, тепла, душевного устройства, радости, Божией помощи, одним словом, всего того, что может быть востребовано на пути к Вечности. То есть это разные праздники, и желание их соединить свидетельствует о размахе, при котором теряются детали. А эти детали, между прочим, составляют важную основу человеческой жизни.

Но все эти различения, хотя сами по себе и существенные, меркнут в сравнении с пожеланиями другого сорта. Да, пожелания как здоровья и т. п., так и спасения со всеми ведущими к нему обстоятельствами объединяются тем, что это — пожелания добра. Что уже само по себе хорошо и заслуживает признательности.

Но есть и пожелания другого сорта, — пожелания зла. Не то чтобы неуклюжие какие-то словеса, а целенаправленные, продиктованные злобой. И они хуже любой ругани.

Два недавних примера. Очень «уместно» звучало в канун Нового года пожелание сгореть в аду. Тут и рифма была (году — аду), что придавало этому с позволения сказать тексту дополнительную бойкость. И вообще было похоже, что детсадовская группа, узнав новые «плохие слова», с воодушевлением скачет вокруг кого-то нелюбимого и с хохотом их выкрикивает. Для углубления темы детской непорочности и детского коллектива очень рекомендуется рассказ Рэя Брэдбери «Детская площадка» (крайне редко перепечатывается, потому что это действительно страшно), а пока обратимся к сюжету.

Что еще, кроме резвости, роднит это пожелание с другими инфантильными проявлениями? Пожалуй, его всепоглощающая наивность, граничащая с глупостью, а то и пересекающая границу. Изобретатели и потребители этого выражения явно знакомы с мистическими практиками в основном по кинематографу. Причем этому «кину» ни один Станиславский не поверит.

Теперь подробнее.

Вообще-то существует Тот, кто может отказать человеку в спасении. И это — Бог. И Он не нуждается в предложениях общественности. Более того, Он хочет, чтобы все спаслись и постигли истину. Так что такого рода «прошения» действия не возымеют. Более того, немало возмущения вызывает то, что некоторые из известных злодеев и кровопийцев на склоне дней прожили долгие и спокойные годы. А для меня это всегда было знаком того, что Господь ждет человека…

Конечно, кто-нибудь может в азарте воскликнуть, что в таком деле, как установление справедливого воздаяния, он не склонен гнушаться содействием противной стороны. Но тут снова нестыковка, потому что противная сторона может, конечно, вредить людям, чем и занимается. Но лишение человека вечного спасения в ее компетенцию не входит. А вот приветствовать добровольных помощников — это всегда пожалуйста. При этом способ приветствия у хвостатых один: сделать гадость и выставить на посмешище. Больше никаких средств поощрения в их арсенале нет.

Так что зря потрачена энергия. Ее бы в мирных целях — конфетки дарить, печеньки, мандаринки… Ну, пусть не тем, кому провозглашается огненная погибель, но разве никого нет, кто приятен и достоин подарка?..

Но бывает гораздо хуже. Бывает, что некто, полагающий себя человеком церковным, угрожает тем, что будет молиться о том, чтобы кто-то заболел или умер. И такое впечатление, будто полагает, что это остроумно. Это в общем-то похоже на картину, которая с детства вселяла в меня ужас: «Приход колдуна на крестьянскую свадьбу». Там молодые, сидящие в красном углу под иконами, с трепетом встают навстречу старику с безумными глазами: как же иначе, а вдруг проклянет…

Объяснять, что о причинении зла не молятся, излишне: кому-то подобное просто в голову не придет, а кому уже пришло — говорить бесполезно. Но небесполезно попытаться понять, что же при этом происходит.

А происходит следующее: такого рода пожелания действительно подчас могут произвести свое действие. Но значит ли это, что Бог внял прошению и сделал, как Ему велели? Да вовсе нет. Такая с позволения сказать «молитва» перехватывается в пути духами злобы поднебесной и дает им возможность действовать с поистине дьявольским ликованием.

А тем самым «усердный молитвенник» служит… понятно кому.

Знаю я одну замечательную женщину из уходящего (надеюсь, не окончательно) слоя образованных верующих, переживших гонения. Человек она строго церковный, и если узнаёт о том, кто не в меру… резвится, можно это так назвать, то говорит с заботой в голосе: «Значит, о нем нужно особенно молиться». О том, чтобы Господь вразумил. Чтобы вывел на Свой путь.

Различие очевидно, не правда ли?

Так вот, за зложелателей нужно опять-таки особенно молиться, и сугубо — потому что сами они себя грешными не считают. А между тем… между тем не раз и не два можно было наблюдать, что их пожелания оборачиваются против них же. И это в общем понятно; выше уже было сказано о том, как вознаграждает хвостатый тех, кто на его стороне. Плохо он их вознаграждает.

Поэтому давайте уж лучше вне зависимости от календарных событий желать друг другу света и мира, чистого сердца, доброй души и благодатного просветления. И помощи Божией во всех благих делах. А в не-благих просить о ней бесполезно: ничего не получится.