Недавно в одной дискуссии я сказал, что церковные дела милосердия — то, о чем стоит говорить как можно больше в СМИ и Интернете. Думается, у многих это изменило бы отношение к Церкви, а возможно, и подтолкнуло бы кого-то к приходу в храм. Но тут же возник вопрос: а разве Церковь — это «министерство добрых дел»? Церковь — это про спасение. И не надо, мол, подменять ее высокий смысл хорошими, конечно, но не имеющими непосредственного отношения к ее сути делами.

Спросите, а что же неправильно в этом аргументе? Безусловно, Церковь — не очередной благотворительный фонд. Она создана самим Богом, а не людьми, и создана для того, чтобы человек пребывал в богообщении. Это — главное, и об этом никогда нельзя забывать.

Сомнительной же мне кажется стоящая за всякой категоричностью попытка подогнать под мерку человеческую то, что нам неудобно. То, под мерку чего мы в идеале сами должны себя подгонять. Помните, как блаженный Августин просил Бога: «Тесен дом души моей, чтобы Тебе войти туда: расширь его»? Ведь нет в христианстве этого разделения: вот здесь мы спасаемся (и это главное!), а вот здесь в оставшееся время занимаемся добрыми делами. Христианство не про спасаться, а потом любить людей. Оно про спасение любовью.

Христос никогда Себя ни с кем не сравнивал, за исключением одного случая, описанного евангелистом Матфеем, когда Он сказал ученикам: Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших, то сделали Мне (Мф 25:40). То есть мы вот прямо сейчас, а не в другой жизни, можем сделать что-то непосредственно для Христа. Не метафорически, а действительно сделать. И для этого нам нужно обратить свое сердце… к другому человеку! Трудно вместить, правда?

Милосердие — это не особый режим типа «деликатной стирки» в стиральной машине, который полагается включать в определенные моменты. Милость сердца — это состояние. Это образ жизни, к которому мы призваны и начало которого по человеческой нашей привычке любим откладывать «до следующего понедельника» — а покамест занимаемся «более важными» спорами о том, что в Церкви правильно и неправильно, кто православный, а кто нет.

Только вот без милости сердца даже в этих спорах все праведные слова наши остаются лишь сотрясением воздуха. Возможно, прекрасным, но совершенно бесполезным.