ТЕЛЕЦ

Шел маленький Ослик по тропе меж гор. Тащил за собой маленькую тележку со всякого рода хламом. "Забавный Ослик, – подумала Гора, – Зачем он тащит за собой этот никому не нужный хлам" И решила Гора позабавится над Осликом. Бросила она со своих высот ему в тележку большой серый камень. Ослик же как шел, так и продолжал идти. "Странный Ослик", – подумала Гора и бросила в тележку еще один большой камень. Ослик же упрямо тащил за собой свою маленькую тележку. По пути ему встречались люди и спрашивали его: "Зачем ты тащишь за собой эти бесполезные камни? Не лучше ли тебе остановиться и сбросить их с тележки? Идти сразу станет легче". Но Ослик непонимающе смотрел на людей и, обливаясь потом, упрямо шел вперед, таща за собой тележку с камнями. Гора же все с большим и большим азартом забавлялась над Осликом, дивясь его упрямой глупости и подбрасывая в тележку все больше и больше камней. "Тяжела же моя ноша", – подумал Ослик, задыхаясь от непосильного труда. И издох.

ДЕВА

Много лет тому назад четверо ученых путешествовали с караваном через пустыню Кавир. Вечером они все вместе сидели у большого костра и делились впечатлениями. Все они восторгались верблюдами. Поистине непритязательность верблюдов, выносливость, сила и непостижимое терпение изумляли. "Мы все владеем пером, – сказал один из них. – Давайте напишем или нарисуем что-нибудь в честь верблюда и прославим его". С этими словами он взял пергаментный свиток и направился в шатер, где горела лампа. Через несколько минут он вышел и показал свое произведение друзьям. Он нарисовал верблюда, встающего после отдыха. Рисунок так хорошо удался, что верблюд казался живым. Второй вошел в шатер и вскоре вернулся с кратким деловым очерком о тех преимуществах, которые приносят верблюды каравану. Третий написал очаровательное стихотворение. Наконец, четвертый отправился в шатер и попросил его не беспокоить. Прошло несколько часов, огонь в костре давно погас и друзья уже заснули, а из слабо освещенного шатра все еще доносился скрип пера и монотонное пение. Напрасно друзья ждали своего товарища целых три дня. Шатер спрятал его так же надежно, как земля, что сомкнулась за Аладдином. Наконец, на пятый день, наиприлежнейший из всех прилежных вышел из шатра. Черные тени обрамляли его глаза, щеки впали, подбородок оброс щетиной. Усталой походкой и с кислым выражением лица, будто съел зеленых лимонов, он подошел к друзьям и с досадой бросил перед ними связку пергаментных свитков на ковер. На внешней стороне первого свитка было написано крупными буквами во всю ширь: "Идеальный верблюд, или Верблюд, каким ему надлежит быть..."

КОЗЕРОГ

Все говорили ему, что эта вершина опасна. Все говорили ему, что эта гора – самая высокая в мире. Все говорили ему, что никто еще не был там, наверху. Но однажды утром он собрал все необходимое и отправится в путь. Подъем был неимоверно сложным. Множество раз балансировал он на тонком лезвии между жизнью и смертью. Тело словно стало чужим и подчас неохотно реагировало на команды мозга. Но он продолжал восхождение, стиснув зубы и шепча никому не слышные слова. Последние метры казались адом. И вот уже мозг отказывался понимать, где он находится, и часто рисовал странные сюрреалистические картины. И тогда тело брало на себя, казалось, непосильную задачу и продолжало карабкаться вверх. Достигнув вершины в кромешной тьме, он заполнил все окружающее пространство звериным криком победителя и забылся недолгим беспокойным сном. Однако рассвет подарил ему новые впечатления: на расстоянии нескольких километров от покоренной вершины начинался путь к горе, которая была в два раза выше завоеванной.