Почему Россия больше 500 лет остается в тренде византийской политики

Фотография Путина на троне византийских императоров во время посещения Афона вызвала бурную реакцию в интернете. Но дело не только в троне — в конце концов, кто из нас во время путешествий не делал селфи на самых разных тронах и других исторических «стульях». Дело, скорее, в неизбежных политических аналогиях. Россия и сегодня во многом остается наследницей Византийской империи. Мы заимствовали у этой утраченной империи не только основную религию, но и ее политические нравы. Причем как во внешней, так и во внутренней политике.

Под «византийской политикой» обычно понимают поведение, когда говорят одно, думают другое, а делают третье — то есть когда действия означают не совсем то или совсем не то, что декларируется.

Вполне в духе «византийской» политики развивается сегодня история с показательным задержанием Нацгвардией (ОМОН теперь ее часть) сына старшего вице-президента «ЛУКойла». Длинные сюжеты на главных федеральных телеканалах про «золотого мальчика» — дорожного хулигана, кажется, только самые наивные восприняли как долгожданное восстановление справедливости и торжество закона.

Другие сразу начали гадать, что же это значит «на самом деле»: войну силовиков или возможный наезд на частную нефтяную компанию?

Даже если никто на «ЛУКойл» не покушается, такой ход мысли показателен. Как говорится, были прецеденты. Достаточно вспомнить резонансные дела Евтушенкова и «Башнефти», Каменщика и аэропорта Домодедово, не говоря уже о деле ЮКОСа.

Владимира Евтушенкова, абсолютно лояльного власти бизнесмена, неожиданно посадили за незаконную приватизацию «Башнефти», хотя сделка в свое время была инициирована на высшем уровне. Компания перешла в собственность государства — и дело вскоре закрыли.

Владельца аэропорта «Домодедово» Дмитрия Каменщика обвинили в том, что из-за несоответствующей правилам системы безопасности смог произойти теракт 2011 года. Причем перевели из свидетеля в обвиняемого спустя пять лет после событий. Многие уверены, что обвинение вполне может быть попыткой отдать в «правильные руки» единственный частный аэропорт в московском авиаузле.

Иными словами, «все не то, чем кажется», — во многих событиях все начинают усматривать второе дно, иную по сравнению с публично декларируемой подоплеку или цель. И это «двоесловие» кажется уже скорее нормой сегодняшней нашей жизни, а не исключением. Отсюда и возникают образы средневекового Константинополя...

Византийская политика — это когда уголовное преследование может служить не только эффективным способом передела собственности, но и используется для устранения неугодного политика. Вспомнить хотя бы дело «Кировлеса» против Алексея Навального. После вынесения приговора по закону он как человек с судимостью лишился права баллотироваться на выборах любых уровней. А про «Кировлес» уже никто не вспоминает.

Византийская политика также невозможна без культа абстрактного, но при этом не подвергающегося сомнению заведомого величия империи. Собственно, примерно об этом и был ставший достоянием СМИ диалог между экс-министром финансов Алексеем Кудриным и Владимиром Путиным на заседании Экономического совета при президенте.

Кудрин стал первым за последние два с половиной года человеком при должности (сегодня он — председатель Центра стратегических разработок и зампред Экономического совета при президенте), который рискнул намекнуть первому лицу на необходимость смены курса и прекращения конфронтации с миром ради нормального развития России. Кудрин считает, что ради привлечения иностранных инвестиций и встраивания страны в международные технологические цепочки надо снизить «геополитическую напряженность».

Но для президента такая постановка вопроса, видимо, означает призыв к «капитуляции перед Западом». Глава государства ответил Кудрину, что не Россия первой начала усиливать эту «напряженность». И пусть страна в чем-то и отстала, зато у нее тысячелетняя история и она не станет «торговать суверенитетом».

Византия, кстати, тоже постоянно апеллировала к своей великой истории хранителя эллинистического мира. Сама же она просуществовала в итоге 1058 лет — далеко не рекорд среди империй.

Но главное, не очень понятно, почему политико-экономическое сотрудничество с другими странами обязательно должно привести к «продаже суверенитета». К тому же у нас его вроде никто и не покупает, и не стремится забрать силой.

Если же понимать под суверенитетом только право делать то, что хочется, не оборачиваясь на других, то довольно странно постоянно жаловаться на то, что «Запад пытается сдерживать Россию».

Даже в бытовой жизни, если человек нарушает принятый общественный порядок, его пытаются как-то остановить.

А если считать суверенитетом прочность границ и государственную мощь, то скорее нынешняя политика изоляционизма и конфронтации делает нашу страну слабее, то есть стратегически ослабляет наш суверенитет. А устойчивый экономический рост и отказ от конфронтации с миром увеличил бы и политические возможности России. В реальности открытый диалог с другими странами — куда более эффективный путь к укреплению в том числе политической мощи и независимости России, что считает высшей ценностью глава государства.

И раз уж мы 500 лет столь свято храним традиции византийского самодержавия, хотя у нас за это время сменилось минимум четыре страны (Московское царство, Российская империя, СССР и вот теперь постсоветская Россия), стоит помнить, что пример Византии все-таки не самый успешный. В конце концов, во многом благодаря ее «византийской политике» она утратила суверенитет, а ее казавшаяся неприступной столица Константинополь давно значится на картах турецким Стамбулом. Да, далеко не с первого раза, но Византия пала…

Как писала одна из исследователей Византии, «традиционное поведение высших эшелонов византийского общества являло парадокс: эти люди всей душой презирали деятельность, от которой зависело благополучие города». Речь шла о презрительном отношении элиты к торговле и купцам.

…Многое в Византии вызывало оторопь и восхищение приезжающих: пышность нарядов правителей, иконная роспись, восстановленная и приумноженная после периода иконоборчества, мудрость патриархов и широкие, казалось бы, внешнеполитические связи.

От былого величия той империи сегодня остался стоячий трон византийских императоров, который афонские монахи разрешают занимать на время самым разным людям. Например, экс-президенту Украины Виктору Януковичу, который тоже постоял в нем в 2012 году — наверно, воображая себя великим и могучим правителем. Что никак не помогло ему удержать власть в своей стране. А самой Украине до сих пор приходится вести настоящую войну за сохранение своего суверенитета в самом буквальном смысле.