Если географию моих перемещений по съемным квартирам нарисовать на карте, получится неровная угловатая спираль, по которой я медленно, но верно ползла от порога Темкинской общеобразовательной школы к комнате в тихом переулке на Остоженке (пересечение МКАД было зафиксировано 12 лет назад). Я доползла, скинула раковину, оглядела сверху вниз пройденные этапы и могу теперь рассказать, как делать вид, что ты и есть та самая московская элита, легенды о которой ходят от Пыталова до Хайлюли и от Кудепсты до Цыпнаволока.

Оглядываясь назад, я вижу, как много совершила ошибок в своей отчаянной решимости мимикрировать под московскую элиту. Оглядываясь вокруг, я вижу людей, вновь и вновь совершающих те же ошибки. А ведь быть москвичом совсем несложно. Ну, может быть, чуточку в тягость, но немногим тяжелее, чем любой королевской особе жить с бременем неограниченной монархической власти. Вот несколько усвоенных мною правил.

Забудьте слова «замкадыш» и «лимита». Пусть «замкадышами» перебрасываются между собой навеки разделенные МКАДом жители Северного Бутова и Южного Чертанова. Человек, родившийся на Ордынке, знает, что Москва заканчивается задолго до кольцевой автодороги, и помнит времена, когда на приезжих действительно был хоть какой-то лимит. Бедолага, только что приехавший из Брянской области в Московскую и вставший в первую в своей жизни пробку, ненавидит понаехавших куда сильнее, чем тот, кто переезжает МКАД на аэроэкспрессе пару раз в месяц.

О провинции — как о покойнике: или хорошо, или ничего. Не вздумайте неодобрительно отзываться о родных краях, куда вы вынуждены время от времени наезжать с целью проведать близких. Визит в глушь — не тяжелое наследственное бремя, а эффектный жест свободного, незакомплексованного авантюриста-горожанина. На предложение случайного знакомого с «Красного Октября» немедленно среди ночи отправиться на такси в Торжок или Рославль следует отзываться с пьяным восторгом. Разумеется, искренне хотеть поехать в эту Тарусу может только тот, кто сложил свои представления о России по произведениям Шишкина и Бунина. Но не беспокойтесь: все равно инициатор поездки успеет протрезветь, едва вы доберетесь до ближайшего мотеля.

Вернувшись из вышеозначенного Мышкина (если все же туда ненароком угодили), надо говорить, что «это какая-то сказка», «время там будто остановилось», а «люди совсем другие — открытые и доброжелательные». Старайтесь при этом не хватать ртом напоенный сладостным бензиновым перегаром воздух Остоженки. Сдерживайтесь. Дышите носом, и этот мышкинский кошмар забудется сам собой.

Но тут важно чувствовать грань — вернее, незримую границу, — пролегающую где-то между Плёсом и Новокосино: хотеть в Плёс можно, в Новокосино — нет. Очень подозрительны все разговоры о «тишине» и «чистом воздухе» в определенных районах столицы и ближнего Подмосковья. За тишину и чистый воздух можете хвалить камчатский поселок Паратунка, но если речь идет о Сходне или Куркино, эти разговоры могут значить только одно: вам не хватило денег на приличное жилье в пределах Садового.

Москвичи любят время от времени рассуждать о том, как хорошо было бы в отдаленном будущем переехать в Питер. Потому что этого могут хотеть только те, кто никогда не бывал в Питере зимой, трезвым, в спальном районе и дольше трех дней.

Презрение москвичей к провинциалам — распространенный, но вздорный миф. Москвич презирает провинциалов не более, чем коконопрядов вида Lasiocampa quercus. Напротив, он питает к ним любопытство. Можно сказать о том, что они «живые, искренние, без вот этой нашей лени и расслабленности». Можно отметить, что «провинциальный акцент почти незаметен». Наконец, признайте, что «есть в ней (в нем) какая-то жизненная сила» (прилагательное «хтоническая» — это уже немного чересчур). А на чье-то агрессивное замечание, будто «самые успешные и умные люди приехали из провинции», следует благосклонно кивнуть — ну, не все еще изучили московский разговорный так же хорошо, как вы.

Москвичам свойственно любить и жалеть людей, особенно из народа. Это могут себе позволить только те, чье общение с народом ограничивается выдачей зарплаты филиппинской домработнице. Поэтому просто запомните: народ обладает внутренней красотой и высокими моральными ценностями. Учитесь молча вскидывать бровь, когда слышите от кого-то, что народ в своей массе — злобное тупое быдло без интересов и принципов.

Москвичи никого не презирают за бедность. Узнав, что вы попали в тяжелое финансовое положение, он скорее пожалеет, что теперь вы будете реже видеться. Презирать — нет. Жалеть — да. Можно дать глупый добрый совет. Узнав, что ваш знакомый намерен переселиться в Видное, посоветуйте подкопить еще денег и купить квартиру поближе к вам, например, на Фрунзенской набережной, ведь там тоже парк и речка, и не шумно совсем.

Москвич может знать звезд политики, телевидения и шоу-бизнеса. Но знать ни в коем случае не из ток-шоу, а только лично, как соседей по подъезду или родителей одноклассника сына. Запомните: вы и понятия не имеете, что вся остальная страна каждый день видит этого человека в прайм-тайм и покупает свежую прессу, чтобы узнать, каким кафелем выложен его туалет.

Если вы москвич, вы должны жаловаться на жизнь. Но жаловаться спокойно, с улыбкой, без особой экспрессии и не на что попало. Например, можно пожаловаться, что сын совсем не гуляет во дворе, потому что целыми днями играет на скрипке, готовясь к международному конкурсу. Что вырубили столетнюю ракиту, росшую у вас под окном, под которой сиживал Сумароков. Или что отреставрировали неприметный старый дом, который стоял в неизвестном никому переулке: будучи оштукатурен, этот дом потерял все поэтичное обаяние той самой Москвы, которой уже нет. 90% жителей столицы все равно понятия не имеют, как выглядела Москва 10 лет назад, и можно смело нести любую чушь.

И еще один совет, вне счета, потому что это элементарно: никогда — даже если очень-очень хочется — не фотографируйтесь на фоне Кремля, Царь-пушки или даже памятника Александру Блоку на Спиридоновке. Отложите фотокамеру до тех злосчастных выходных, когда вновь отправитесь навестить родителей в свою Богом забытую провинциальную дыру. Там и сниметесь для своего «снобского» аватара — вся в деревенском румянце, без укладки и маникюра, для верности держа в руках петуха. Вот теперь точно никто не догадается, что вы родились не на Кремлевской стене.

Автор - Алиса Мясищева