Есть на Первом канале одна программа, которую я стараюсь не пропускать: «Голос. Дети».

В моем случае дело не только в трогательных карапузах и очаровательных подростках, на которых смотреть, конечно, приятнее, чем на 99% «контента» на Первом. В моем случае дело в основном в родителях. В тех группах поддержки, что «болеют» за своего конкурсанта за кадром.

Конечно, я не вчера родилась, и понимаю, что шоу-бизнес — не место для ребенка, конкурсы эти в принципе токсичны, а родных и друзей учат правильно реагировать и правильно выражать эмоции… Но, боже мой, каждый раз я едва не плачу, когда маленький артист выходит на сцену, а за кулисами его важные, как теперь говорят — релевантные взрослые орут, вопят, подпрыгивают: «Давай, дорогой, ты талантище, ты умница, ты сможешь! Мы так тобой гордимся!»

Все 10 лет моей школьной жизни меня провожали по утрам одной и той же фразой: «Ну, на тебе деньги на завтрак, беги, а то опять опоздаешь, нескладёха!» Мне сейчас 54 года. Я преподаю в МГУ, ко мне хорошо относятся коллеги и студенты, я основатель нескольких благотворительных проектов, у меня было несколько выставок, я написала повесть, и ее опубликовал толстый литературный журнал, где печатались по-настоящему великие люди. У меня прекрасная семья, умный любящий муж, успешная красавица-дочка. Но, знаете, ни разу за эти 54 года моя мама не сказала мне ничего из того, что я со слезами слушаю во время этих передач. Ни единого раза.

Никогда. Ничего похожего.

Все 10 лет моей школьной жизни меня провожали по утрам одной и той же фразой: «В кого ж ты у меня такая страшненькая? Ну, на тебе деньги на завтрак, беги, а то опять опоздаешь, нескладёха!»

Мой компьютер подчеркивает это слово красной чертой. Считает, что его не существует. А оно есть. Точнее, было. Все первые 17 лет моей жизни оно было главным определением, на котором должна была строиться моя самооценка.

Еще одной формулой было: «Запомни, кроме нас с отцом ты никому не нужна!» Не могу сказать, что мама не преуспела. К окончанию школы я пришла с твердым убеждением, что все это чистая правда, и насчет «нескладёхи», и насчет того, что никому не нужна.

Помнится, мой первый серьезный кавалер был в восторге от маминых усилий:

— Страшненькая? Никому не нужна? Слушай, а удобно-то как, а?! Я прям даже не хочу тебя разубеждать…

Мне повезло: у кавалера, помимо прочих несомненных достоинств, было неплохое чувство юмора.

Мама не была злым человеком. И конечно, она любила и любит меня. Просто тогда было так принято.

Моих ровесниц дома называли дурнушками и дурочками. Считалось, что если хвалить и подбадривать, мы неизбежно разленимся, испортимся, собьемся с верного пути. Вот нам и говорили «правду».

Когда моей дочери было 13 лет, я случайно услышала, как моя мама, ее бабушка все с той же знакомой до боли интонацией проговаривает такой волшебный текст: «Какая же ты страшненькая! И прыщи у тебя ужасные!»

Тут вот в голове у меня произошел взрыв.

Я безобразно наорала на матушку, пообещала, что если услышу такое еще раз, с внучкой она будет общаться дважды в год по телефону.

— Но ведь я сказала правду! — обиделась мама. — У нее прыщи!

— Это бывает у всех подростков! И приведи мне хоть один пример, когда от таких вот слов прыщи исчезли!

По правде сказать, договориться нам так и не удалось. Пришлось объяснить дочке обидные для бабушки вещи и как-то жить дальше.

Конечно, надо искать золотую середину. Не калечить детей и подростков чрезмерной критикой, хвалить и поощрять, но не перехваливать.

Времена изменились.

Лет 10–15 назад в наши аудитории пришли первые дети, которых хвалили. Скажу честно, они мне страшно нравятся. Даже тогда, когда прогуливают по полсеместра и их приходится ругать и наказывать. Они живут на свете с завидной уверенностью, что они самые способные, самые умные и самые красивые. Им и в голову не приходит сомневаться в собственной ценности.

До сих пор вспоминаю выпускника одной из элитных московских школ, который сдавал мне тогда еще устный вступительный экзамен. По-английски он говорил чрезвычайно бойко, очень горячо, но, к сожалению, с произношением, вокабуляром и грамматикой знаменитого Виталия Леонтьевича Мутко.

Когда я сообщила абитуриенту, что отметка за такой «лет ми спик фром май харт» — максимум «трояк», юноша изумился до невозможности:

— Но почему? Я же выражал свои мысли! Это же главное!

— В данном случае главное — лексика и грамматика.

— Чушь какая! Главное — моя позиция.

— Отнюдь, — вздохнула я. — Вы на экзамене по английскому. Тут важнее правила!

— Ну wait хотя бы one minute, — сказал абитуриент, — I must to read сонет Шекспир to you!

Конечно, надо искать золотую середину. Не калечить детей и подростков чрезмерной критикой, хвалить и поощрять, но не перехваливать, внушая им ложную мысль, что сами по себе они настолько прекрасны, что дальше можно ничего, кроме селфи, уже и не делать. Все это очевидно.

И все-таки… Все-таки я так завидую вот этому пупсу в белой рубашечке, который вышел на сцену, спел как мог, и услышал от мамы и папы: «Малыш, мы так тобой гордимся! Пусть не все получилось, но ты победишь непременно, иначе не может быть!»