Что сказать об этой книге Млодинова? Если бы она попала ко мне в руки лет в 14, я бы гораздо меньше боялась точных наук и гораздо лучше понимала бы ход истории науки. Я училась в двух школах, и нигде у меня не было увлеченных преподавателей физики, или математики, или химии - а “Прямоходящие мыслители” вполне могли бы заменить их по части вдохновения. Млодинов понятно и доступно рассказывает и про квантовую теорию, и про рождение арифметики - и я очень благодарна ему за то, что некоторые кусочки паззла в моей голове встали на нужные места.

Структура книги не совсем соответствует естественной хронологии: Млодинов отводит первую главу на миллионы лет, прошедшие от зарождения жизни до зарождения науки, вторую - на несколько веков Галилея, Дарвина, Ньютона и прочих революционеров, а третью - на последнее столетие с Планком, Эйнштейном, Бором и прочими первооткрывателями, чьи теории так успешно выворачивают мои мозги наизнанку при попытке их постигнуть. Но я не устаю пробовать - и мое любопытство внезапно оказывается одной из важнейших черт моего биологического вида.

Любой, кто имел дело с маленькими детьми, знает, до чего они любят вопрос «почему?». В 1920-х годах психолог Фрэнк Лоример проиллюстрировал это практикой: четыре полных дня он наблюдал четырехлетнего мальчика и записывал все «почему?», произнесенные ребенком за это время. Итого их вышло сорок, в том числе «Почему у лейки две ручки?», «Почему у нас брови?» и — мой любимый — «Почему у тебя нет бороды, мама?». Человеческие дети по всему миру берутся задавать вопросы в очень юном возрасте, еще лепеча и не владея грамотной речью. Само вопрошание настолько важно для нашего биологического вида, что у него есть универсальный показатель: во всех языках, и в тоновых, и в нетоновых, в вопросительных фразах интонация повышается. В некоторых религиозных традициях вопрошание рассматривается как высшая форма внимания, а в науке и промышленности способность правильно поставить вопрос — возможно, величайший человеческий талант. Шимпанзе и бонобо же могут научиться простейшим символам и применять их в общении со своими наставниками, могут даже отвечать на вопросы, однако сами их никогда не задают. Физически они сильны, однако — не мыслители.

Млодинов более всего известен книгами в соавторстве со Стивеном Хокингом, и их “Краткую историю времени” я когда-то успешно прочитала - однако как самостоятельный писатель он мне даже больше симпатичен. Изредка встречающиеся шутки очеловечивают автора и напоминают читателям, что он не только физик из Калифорнийского технологического университета, сделавший открытия в области квантовой механики, но и принадлежит к биологическому виду людей.

Поскольку мою фамилию произносить непросто, столики в ресторанах я частенько бронирую на имя Макса Планка. Опознают его крайне редко, но однажды меня все-таки спросили, не родственник ли я «мужику, который изобрел квантовую теорию». Я ответил: «Я и есть он». Метрдотель, едва за двадцать, не поверил. Сказал, что я слишком молод. «Квантовую теорию изобрели где-то в 1960-х, — возразил он, — еще во время Второй мировой войны, в рамках Манхэттенского проекта».

“Прямоходящие мыслители” напоминают “Краткую историю быта и частной жизни” - с той разницей, что Млодинов гораздо более основателен и не скачет с темы на тему. Он аккуратно проходится по основным научным вехам, объясняя суть теорий и связь между ними. Так что если вы уже имеете некоторое общее представление, когда было сделано какое открытие и почему оно важно для человечества, то книга будет вам скучна. Но если вы только вступили на путь освоения технического научпопа, то “Прямоходящие мыслители” окажутся очень полезны. Старшеклассникам тоже будет интересно - особенно тем, кто как раз выбирает специальность и размышляет на тему университетов.

И маленький постскриптум для тех, кто, как и я, который год лениво задается вопросом, почему кислород явно имеет общий корень с чем-то кислым: Лавуазье назвал его так потому, что он присутствовал во всех известных Лавуазье кислотах (а в русском термин скалькировали).