Роман “Зулейха открывает глаза” стал важным событием этого года: во-первых, это дебютное произведение, сразу попавшее в финалисты “Большой книги”, во-вторых, это сильный исторический текст, написанный женщиной (отечественная статистика в этой области неумолимо склоняется в пользу мужчин). Роман действительно замечательный, с цепляющим названием (ритма которого лишь немного не хватает до “Волны гасят ветер”) и с живой душой.

Первая глава самая интересная: один день из жизни татарской замужней женщины в 30-х гг. прошлого века. Сравниваешь с нынешним бытом и поражаешься выносливости главной героини и ее образу мыслей.

...Зулейха, часто дыша и держа перед собой черпак на вытянутых руках, шагает назад и упирается спиной в стену, ощущая лопатками крутую выпуклость бревен.

Муртаза делает еще один шаг и черенком выбивает черпак из рук Зулейхи. Подходит, рывком кидает ее на нижнюю лэукэ – Зулейха больно ударяется коленями и простирается на полке.

– Лежи смирно, женщина, – говорит он.

И начинает бить.

Метлой по спине – это не больно. Почти как веником. Зулейха лежит смирно, как и велел муж, только вздрагивает и царапает ногтями лэукэ при каждом ударе, – поэтому бьет он недолго. Быстро остывает. Все-таки хороший муж ей достался.

Дальше начинается тяжелая судьба Зулейхи: ссылка, кошмарный переезд в скотовозках, выживание на месте поселения. Невозможно оторваться от этого жизнеописания - прощаешь писательнице даже шаблоны: если сосланный врач-профессор, то немец, если баба, выжившая его из комнаты в коммуналке, то с могучим задом и пышной грудью, если интеллигентша, то Изабелла и в нелепой шляпе. Книга напомнила мне два других романа: с мощным произведением Чудакова “Ложится мгла на старые ступени” она связана описанием ссыльного быта, ухищрений, бедствий поселенцев. А татарский колорит - убырлы карчык (ведьма, колдунья) называет свою свекровь главная героиня - заставляет вспомнить “Убыра” Наиля Измайлова.

У романа два недостатка: предсказуемость, когда читатель легко предугадывает дальнейшие повороты сюжета, и много раз пройденная тематика советских лагерей и ссылок. Гузель Яхина не сказала ничего нового - и произведению свойственна пустота и звонкость, присущая книгам, которые автор в душе предназначает для экранизации.

Тем не менее - это хороший роман, привлекательный своей жизненной силой, этническим колоритом и каплей волшебства, происходящего с героями. Читать его стоит тем, кому понравился Чудаков и кто хочет больше узнать о быте переселенцев в те года.

Зулейха не смогла удержать боль внутри, и боль выплеснулась, затопила все вокруг – блескучую ангарскую воду, малахит берегов и холмов, утес, на котором стоит Зулейха, небосвод в белой пене облаков. Чайки режут лезвиями крыльев воздух – больно, ветер гнет лохматые верхушки елей – больно, весла Юзуфа вспарывают реку, унося его за горизонт, к Енисею, – больно. Смотреть на это – больно. Даже дышать – больно.