— Людмила Евгеньевна, довольны ли вы спектаклем?
— Довольна. Это пятая совместная работа с режиссером Анджеем Бубенем. Работать с ним всегда замечательно.
— Кажется, Тонино Гуэрра как-то назвал русских женщин метеоритами, полными чувств. В вашей пьесе встречаются три таких метеорита — три женщины, которые родились в России, вернее, в Советском Союзе, потому что действие происходит в 1990-х годах, но жизнь свела их в Нью-Йорке. Рассказ «Женщины русских селений» написан несколько лет назад. Почему вы возвращаете своих героинь в 1990-е годы?
— Я обычно пишу о том, что я хорошо знаю. 1990-е — мои годы. Я ощущаю их цвет, запах, вкус. Я хорошо себя чувствую в этом времени.
— В эмиграции обычно всех приехавших из России называют русскими вне зависимости от их национальности. Может быть, действительно все мы похожи. Чем «женщины русских селений» отличаются от остальных, родившихся не на российской земле?
— Я думаю, что как раз о том и речь, что эти женщины, родившиеся в России и живущие в Америке, не становятся американками, а остаются равными себе в любых обстоятельствах. Да, есть некоторый общий знаменатель, всех нас объединяющий. И гораздо глубже и подробнее эту тему Анджей Бубень вскрыл в постановке «Детство 45–53. А завтра будет счастье», премьера которой состоялась в Петербурге за неделю до этой премьеры в «Современнике».
— Насколько эта история автобиографична? Какой из героинь вы подарили больше себя?
— У каждой героини есть некие условные прототипы. Но автобиографический момент — моя встреча с двумя моими подругами в Нью-Йорке в 1990-х годах после долгой разлуки, большое количество алкоголя и чувство душевного понимания и родства.
— Вы говорили, что в вашей жизни было только три момента, когда вы принимали острые решения. Не могли бы вы вспомнить, какой выбор стоял перед вами в этих трех случаях?
— Один из двух моих разводов, один уход с работы. А третий не помню. В обоих случаях речь шла о моей свободе.
— Не было ли соблазна уехать из страны в голодных 1990-х?
— Голодные годы я не переживала. Скудость и бедность была. А голода не было. В первый раз речь об отъезде возникла гораздо раньше, в 1970-х, но были живы родители моего второго мужа, для них это было бы катастрофой. Потом у меня был жених-американец, но я не решилась уехать, слишком многое меня в России держало.
— Вы как-то сказали: «Я надеюсь, что мир, в управлении которым станут принимать участие женщины, будет немножечко мягче и лучше». Женщин в политике с каждым днем все больше и больше, но многие из них так же бескомпромиссны, как мужчины. Женщины становятся террористками-смертницами. Женщины принимают участие в пытках (среди военных, причастных к пыткам в американской тюрьме Абу-Грейд, была девушка, которой исполнился 21 год). Вам, как бывшему генетику, не кажется, что женская природа меняется на генетическом уровне?
— Конечно, человек как вид не закончил свою эволюцию, человечество все время меняется. Но изменения женщин в гораздо большей степени связаны с социальными изменениями, чем с генетическими. Что же касается женщин-шахидок, насколько я знаю, как правило, это женщины, которых понуждают к этому мужчины… А среди женщин-политиков есть замечательные, одна Ангела Меркель чего стоит!
— Ваш проект «Другой. Другие. О других», который предполагает выпуск детских книг о культурных традициях разных народов, оказался очень нужным. Мы неожиданно обнаружили рядом с собой «других», о которых мы ничего не знаем. Причем «другими» оказались наши ближайшие соседи. Как родился этот проект? Что уже удалось сделать? Как, на ваш взгляд, он должен развиваться в дальнейшем?
— Это давняя история. Я принимала участие году в 2006-м, кажется, в заседании Европейского культурного парламента. Я тогда предложила этот проект как общеевропейский. Меня поддержали, но как-то никто ничего не предпринимал. Тогда я начала этот проект в России с помощью Института толерантности — маленькой организации, которая много делала. Вышло 16 книг. Некоторые совсем прекрасные, другие похуже. Но дело было сделано. Сейчас они в новом оформлении снова начали издаваться. Только что вышла книга о праздниках и языках. Книги этого проекта перевели на некоторые иностранные языки. Хотя на Западе книг такого рода великое множество, это у нас они в дефиците.
— Вы не раз говорили, что в Москве почти никогда не работаете, уезжаете из города. Где вам лучше всего работается? Куда вы поедете работать, когда закончится лето?
— Да я не жду, когда лето закончится. Жизнь так устроена, что мы с мужем последний раз отдыхали лет десять тому назад, дней десять в Хорватии были. Поскольку он художник, я писатель, на работу не ходим, вот и получается, что вроде и отдыхать не положено. Последние пять лет уезжаю работать в итальянскую деревню: телефон не звонит, соседям я говорю «Бона сера» и больше ни слова. Очень удобно.
