Эта книга интересная до жути и жуткая до невозможности. Такого количества ранений, битв и трупов не ожидаешь от романа с названием “Библиотекарь”. Но оторваться трудно - пока не закончила читать, лечь спать не получилось: выполнила таким образом Условия Непрерывности и Тщания. Что за условия? А те самые, из произведения.

В “Библиотекаре” предполагается, что существуют семь книг одного малоизвестного советского писателя: Книга Силы, Книга Власти, Книга Ярости, Книга Терпения, Книга Радости, Книга Памяти и Книга Смысла. Они позволяют читателям многократно усилить ощущения (например, подарить ярость берсерка) или даже подменить воспоминания (например, выстроить в памяти детство, которого не было). Люди, правильно прочитавшие книги, становятся похожими на наркоманов: за возможность еще и еще раз открыть эти произведения, они сражаются и умирают.

Более захватывающим был даже не сам факт активизации ложной памяти, сколько ее послевкусие. Книга словно открыла артезианский колодец, из которого устремился безудержный поток позабытых слов, шумов, красок, голосов, отмерших бытовых мелочей, надписей, этикеток, наклеек… В эфире — пионерская зорька, орешек знаний тверд, но все же мы не привыкли отступать, в аэропорту его встречали товарищи Черненко, Зайков, Слюньков, Воротников, Владислав Третьяк, Олег Блохин, Ирина Роднина пишется с большой буквы, Артек, Тархун, Байкал, фруктово-ягодное мороженое по 7 копеек, пломбир в шоколаде и на палочке — 28, кружка кваса 6 копеек, молоко в треугольных пакетах, кефир в стеклянной бутылке с зеленой крышечкой, жевачка бывает апельсиновой и мятной, чехословацкие ластики тоже можно есть, в киоске Союзпечати продаются переводные картинки, тонкие как масляная пленка, лучшая брызгалка делается из бутылки от синьки, дымовушка из скорлупы шарика пинг-понга, самострел с деревянной бельевой прищепкой, ключи от квартиры носят на шнурке, варежки на резинках, плетеная ручка, чертик из капельницы, настольный футбол, отряд, наш девиз: ни шагу назад, ни шагу на месте, только вперед и только все вместе, помните через века, через года, о тех, кто уже не придет никогда, пионеры-герои Володя Дубинин, Марат Казей, Леня Голиков, Валя Котик, Зина Портнова, Олег Попов, Лелек и Болек, Кубик Рубика, переливные календарики, планетарий, фильмы по диапроектору, журналы «Веселые картинки», «Мурзилка», «Юный Техник» с фокусами на обложке, велосипеды «Орленок», «Салют» и «Десна», в будни «Приключения Электроника» и «Гостья из будущего», по пятницам «В гостях у сказки», в субботу «Абвгдейка», в воскресенье «Будильник», неделя — это разворот дневника…

Воздействие Книг поражает. Оно действительно подобно наркотическому: одуревание, краткое наслаждение, потом - неугасимое стремление еще раз испытать ощущения. Цикл замкнулся. Соответственно, артефакты пытаются отнять силой, выкрасть или завладеть ими любым другим способом.

Роман “Библиотекарь” - совершенный трэш и ужас. Количество мертвецов ужасает, как и художественные подробности их смерти. В какой-то момент отключаешься и уже лишь привычно фиксируешь про себя: еще одного убили, а того только покалечили. Фактически из-за обилия страшного к концу произведение теряет свои краски и становится неправдоподобным и достаточно муторным - несмотря на то что финал гораздо более оптимистичен, чем можно было ожидать. Тем не менее роман прочитывается быстро, а концепция Книг была мне как заядлому библиофилу чрезвычайно любопытна.

Я не рекомендовала бы читать “Библиотекаря” чересчур впечатлительным людям - произведение все-таки давит на психику чрезмерным количеством крови и кишок. Но тем, кто любит задорно написанный трэш и не стесняется физиологических подробностей, роман должен понравиться.