В Москве прошла церемония открытия 38-го Московского международного кинофестиваля. Никита Михалков впервые не вышел на сцену, доверив право открытия торжества Сергею Собянину, а Сергей Соловьев представил фильм «Ке-Ды».

«Кобзон! Кобзон! Женщина в черном!» — на красной дорожке открытия 38-го Московского международного кинофестиваля царила традиционная суматоха. Гости прибывали на лестницу кинотеатра «Россия» и долго бродили по ней, позируя фотографам и бесконечно делая селфи. Публика стекалась разношерстная — от Софи Лорен до Валентина Юдашкина и от Василия Вакуленко (продюсер фильма открытия «Ке-Ды») до постоянного гостя всех светских мероприятий столицы режиссера Андрея Житинкина.

Когда гости наконец-то зашли в зал, на сцену неожиданно поднялся министр культуры Владимир Мединский, который начал с того, что зачитал приветствие от президента Владимира Путина.

Глава государства подчеркнул, какая богатая палитра школ представлена на фестивале, пожелал гостям и зрителям радости от встречи с искусством, а кинематографистам — чтобы ММКФ стал началом плодотворного сотрудничества. От себя Мединский напомнил, что 2016-й назначен Годом российского кино, и отметил, что ММКФ не имеет отношения к индустрии, это праздник киноискусства. Таким образом министр, судя по всему, обыграл известный факт — на Московском кинофестивале, в отличие от прочих киносмотров класса «А», не проводится кинорынок. В заключение Мединский пожелал, чтобы дебюты, представленные в программе, были яркими, а имена их авторов звучали долго.

Первой ведущей церемонии стала Анна Чиповская. Она предложила поздравить ее с тем, что уже подержала в руках главный приз фестиваля — золотого «Святого Георгия». Далее актриса сообщила, что Никита Михалков сейчас проходит плановое лечение и вскоре присоединится к фестивальной публике. После оглашения списка участников конкурсных программ Чиповская пригласила на сцену Теону Дольникову, которая в компании воздушных гимнастов спела песню «Вечная любовь».

На экранах в это время бежали названия фильмов — участников фестивалей прошлых лет от «Сибирского цирюльника» до «Идентификации Борна».

Как только гимнасты спустились из-под потолка, Чиповская передала эстафету ведущей — актрисе Светлане Ивановой, которой доверили назвать имена членов жюри. Потом на сцену поднялся мэр Москвы Сергей Собянин. Мэр заявил, что он тоже тут на правах заместителя Михалкова, и передал от него привет. Кроме того, Собянин громко и уверенно назвал Москву столицей кино и заявил, что нигде, кроме Москвы, Московский кинофестиваль пройти бы не смог. Также мэр поблагодарил режиссеров, которые снимают кино о Москве, и сообщил, что правительство Москвы учредило три приза для кинематографистов, прославляющих любимый город. Напоследок Собянин совершил еще один исконно михалковский ритуал — надел на председателя жюри, болгарского режиссера Ивайло Христова, символическую цепь. Никита Сергеевич в этой части церемонии всегда шутил, что украшение в конце придется вернуть, но на сей раз острота, видимо, прозвучит лишь на заключительной церемонии. Уходя со сцены, Христов и Собянин торжественно хлопнули хлопушкой с цифрой 38, однако на этом церемония не закончилась.

На сцену вышла третья ведущая — Катерина Шпица, призванная огласить обладателя почетного приза фестиваля за заслуги перед российским киноискусством. Им стал автор фильма открытия Сергей Соловьев, выход которого сопровождался исполнением музыки из песни «Под небом голубым» на специально вынесенной на сцену арфе. Когда отзвучала музыка, на сцену вернулся Мединский, который вручил Соловьеву статуэтку, сопроводив награду продолжительным рукопожатием.

Режиссер поблагодарил руководство фестиваля. Закрыл церемонию Василий Вакуленко (он же Баста), который спел вошедшую в фильм «Ке-Ды» песню «Партизан».

Соловьев отметил, что еще совсем недавно не был поклонником рэпа, но Баста открыл ему глаза на этот жанр. Дальше церемония без перерыва перешла в представление картины. На сцену вынесли специальные пластиковые скамейки, на которые съемочная группа, выходящая на сцену, ставила ноги, обутые в красные кеды — такие же, как у главного героя. Сам фильм, как и все последние работы Соловьева, напоминает о его классических картинах вроде «Ассы» или «Черной розы — эмблемы печали», но в нынешних обстоятельствах такая эстетика смотрится несколько странно. Местами фильм выглядит наивным, местами — устаревшим. Рекомендовать его с чистой совестью можно, пожалуй, только самым искренним поклонникам Соловьева. Однако, несмотря на все недостатки, в фильме все же есть эпизоды, в которых проявляется фирменная творческая свобода Сергея Александровича. Та свобода, которая не имеет отношения к хорошему вкусу и прочим эфемерным вещам. Та свобода, которой современному кино часто очень не хватает.