Самое интересное на ММКФ — параллельные программы. В этом году помимо традиционных «Восьми с половиной», собравших авторские хиты, идут показы голландского, португальского, корейского кино, «именных» ретроспектив: Бертолуччи, Урсулы Майер, Галины Копаневой, Алексея Балабанова, Коста-Гавраса. Среди фильмов греко-французского мастера политического кино, оскароносца и каннского лауреата Гавраса не только знаменитая трилогия о диктаторских режимах: «Дзета» (хунта «черных полковников»), «Признание» (дело Сланского и коммунистическая диктатура), «Осадное положение» (диктатура в Уругвае), но и новая работа «Капитал».

Деньги решают всех

В остросюжетном триллере Гаврас переосмысливает идею прибавочной стоимости, да и понятие «рабочая сила» его не интересует. Сегодня заложниками игры транснациональных корпораций становятся не только «маленькие человечки», но и целые страны. Марк Турней волей судьбы (и болезни шефа) оказывается зиц-председателем европейского банка с символичным названием «Феникс». «Пешкой», прорвавшейся в ферзи, пытаются манипулировать со всех сторон. Но «пешка» переигрывает многочисленных врагов, противостоит рейдерскому захвату банка. Гаврас умудряется из темных и скучных понятий «инсайдерский трейдинг», «хедж-фонды», «ковбойский капитализм» сшить ловко скроенное умное кино. Конечно, ничего нового оно не объясняет. После кризиса 2008-го очевиден девиз банковских Робин Гудов «отбирать деньги у бедных и отдавать богатым». Но в «Капитале» есть интрига и великолепный герой. Быстро обучаемый Турней (известный комик Гад Эльмалех) начинает кампанию широкомасштабных увольнений (увольнения — виагра для биржи), настоящую «бойню» под аккомпанемент разговоров о справедливости. Маленькая рыбка в стае хищников, дабы не быть съеденной, превращается в акулу.

И все же главная тема и герой фильма — деньги. Деньги «решают всех», заставляют уважать, возвышают и унижают. Деньги отменяют культуру, выворачивают наизнанку демократию. Финансы — «новый интернационал». Новое мировое правительство.

Кредо Гавраса — умное кино делать увлекательным. По-гречески развлечение — psychagoia, соседство двух слов: «душа» и «познание». Гаврас работает с тонкими душевными настройками, пытаясь разобраться, в каком мире мы живем.

Лекарство от одиночества

Конкурсная швейцарская драма «Рози» Марселя Гислера — камерное кино европейского качества. Преуспевающий писатель Лоренц и его сестра приезжают к больной матери в крошечный городишко. Надо что-то делать с «разухарской» старушенцией — после пары инсультов та никак не угомонится. Вместо утренней дозы лекарств предпочитает выпивку и папиросу. Гислер размышляет о драматичном моменте, кризисе третьего возраста. Происходит незримая «перемена участи». Родители превращаются в детей, беспомощных, капризных, неуправляемых. Дети должны стать мудрыми, по-настоящему взрослыми, терпеливыми, ответственными. Не сразу Лоренц осознает, что у Рози есть право на собственную жизнь и смерть. Но именно способность принять иную точку зрения помогает понять себя. «Рози» — фильм о любви как понимании другого. О драме старения. О разорванных связях в современном мире. О попытке сохранить достоинство в немощи. О зависимости людей друг от друга и способности жить с этой зависимостью.

Похоже, тема однополой любви на ММКФ, как и на Каннском фестивале, становится одним из лейтмотивов конкурса. Что сильно возмутило российских киноклубников. На пресс-конференции их интересовало не кино, а «голубая революция»: «Как же вы планируете в своей Европе размножаться?» — возмущенно спрашивали режиссера.

Съемочная группа фильма и так опасалась визита в Москву, к которой после думских решений пристала эмблема столицы гомофобской страны. Диковатая для международного кинофорума пресс-конференция утвердила их в опасениях.

По духу «Рози» близка голландская трагикомедия «Маттерхорн» Дидерика Эббинже, на Роттердамском фестивале названная публикой лучшим фильмом года. Фред — типичный представитель задыхающегося в тисках индивидуализма Запада. Потеряв жену, изгнав за нетрадиционную ориентацию сына, он остался один в крепости канонической жизни. Дом, церковь, дом. Сосиски с горошком. Слабоумный бродяга Тео переворачивает пресную жизнь вверх тормашками. В кульминационной сцене односельчане Фреда, все в черном, торжественно шествуют в церковь, а Фред со своим подопечным в желтой курточке идут выступать на детский праздник. Тео — сам чистый ребенок — замечательно кричит петухом или овцой. Детям нравится. Для Фреда забота о новом подопечном — единственное лекарство от одиночества.

Как и «Рози», «Маттерхорн» (название горы, куда мечтают взобраться герои) — сказка про освобождение, про возвращение к себе. Про обыкновение проживать чужую жизнь — и трудную попытку нащупать свою единственную. Расстроила в этой тонкой работе лишь финальная лобовая песня-объяснение сына-изгоя с отцом. «Во мне столько любви, — поет сын со сцены в клубе, — дайте мне жить, как мне хочется». Но режиссер на упреки журналистов отвечал, что не боится открытой эмоции, которая, по его мнению, нисколько не нарушает гармонии фильма.

Малаховщина

В конкурсе документального кино показали «Холокост — клей для обоев?». Мумин Шакиров заинтересовался взорвавшим YouTube эпизодом из глупого ток-шоу «Безумно красивые». В нем близняшки Каратыгины на вопрос: «Что такое Холокост?» задорно ответили: «Клей для обоев». Ну что-то вроде «дихлофоса». Так к Ксении и Евгении пришла слава. А Мумин Шакиров устроил для девушек «экскурсию в Освенцим». Мы знакомимся с милыми сестричками. Они, правда, хорошие девочки, до самозабвения любят маму. Хотят ее порадовать. А как еще порадовать маму девочкам из Красной Горбатки Владимирской области, если все социальные лифты отменены, кроме одного — телевизионного. После той записи девочки победительно шли в московском метро, чувствуя себя «крутяшно» знаменитыми. Большая часть фильма повествует о семье Каратыгиных. На «экскурсии в Освенциме» девочки увидели: фото детей в тюремных робах, иезуитские опыты доктора Менделе над близняшками… горы туфель… горы чемоданов, надписанных их владельцами… документы и предвоенные фото счастливых семей… и еще не сгоревшие останки… Хорошие девочки Ксения и Евгения расплакались.

Увы, фильму Мумина Шакирова, вдохновленному хорошей идеей, не хватает бесстрашия задаваться трудными вопросами. Да и сами героини, вроде бы прошедшие «путь познания», в сиропном финале вернутся к любимой попсе, будут любить мамочку с помощью микрофона в каком-то клубе: «Мамины руки, мамино сердце…». Похоже, вирус «малаховщины» — снятие сливок с острых тем — проникает повсюду. Россия — единственная страна, отказавшаяся показывать документальный эпос Ланцмана «Шоа» — девятичасовую ленту о нацистских лагерях увидел весь цивилизованный мир. Наше общество существует в режиме лайт: что бы ни происходило — не парьтесь. Поэтому чему удивляться. Холокост — дихлофос, Ленин — родной брат Лены Лениной, в ГУЛАГе погибло человек 200 максимум. Прямо не знаю, как дальше сестрам Каратыгиным участвовать в ток-шоу.