9 июля в 10 утра труппе представили нового генерального директора

Накал страстей вокруг Большого стал уже невыносим. Театр проиграл информационную войну своему балетному премьеру Николаю Цискаридзе - и словно бы не понял этого. Спектакли доблестно выпускались, но от внимания зрителей все дальше уходили успехи: слухи были громче. Все ждали, какие еще откровения изольют телезвезды Цискаридзе и Волочкова. Их слушали с большим пылом, чем многострадального пресс-секретаря театра Катерину Новикову, на которую директор Анатолий Иксанов целиком переложил бремя официальных комментариев. (Вспоминался Игорь Дыгало, от имени ВМФ информировавший о ходе спасения «Курска»).

Можно было предположить, что при всех скандалах, сотрясающих ГАБТ, Иксанов до конца контракта не доработает (он был подписан до октября 2014 года).

У театра случилось немало действительно существенных — для перспективы — промахов. Большой без сожаления расстался с талантливым Алексеем Ратманским; ныне мирно отпущенный ГАБТом хореограф успешно работает в American Ballet Theater. Так же легко Большой потерял оперного режиссера Дмитрия Чернякова, просто-напросто не сумев объяснить постановки этого крайне неразговорчивого человека консервативной части московской публики: отпустить Чернякова в Мюнхен, Цюрих и Амстердам оказалось менее хлопотно. При бешеном дефиците оперных режиссеров ГАБТ ни разу не пригласил на постановку Дмитрия Бертмана. Так же легко Большой отказался от блистательных дирижеров, имеющих фанатскую молодую аудиторию, — Теодора Курентзиса и Владимира Юровского (некоторое время оба состояли в какой-то мифической дирижерской коллегии ГАБТа). Да и мастодонт Большого, темпераментный Александр Лазарев, не балует появлением за пультом. А оркестр звучит все более вяло и незаинтересованно.

И хуже всего здесь не с балетом, как думают многие, а с оперой: аванградные спектакли зритель упорно не принимает (почему в Мариинском, Михайловском, «Геликоне», Перми и Новосибирске это не так?). Восстановленная же с перепугу «классика» 1940—1970-х напоминает гробы повапленные.

Что касается солистов… Недавно на Красной площади пели Хворостовский и Нетребко. Ни он, ни она никогда не получали приглашения спеть в Большом — и, уверяю вас, они воспринимают это болезненно! Никогда не пели в спектаклях Большого суперзвезды Ольга Бородина, Ильдар Абдразаков, Екатерина Сюрина, Дмитрий Корчак. На третьих ролях тут крутилась Марина Поплавская, победившая на конкурсе имени Марии Каллас. Зато молоденькая Ульяна Алексюк вынуждена петь тяжелейшую заглавную роль в «Руслане и Людмиле» четыре вечера подряд.

Деморализованный театр, деморализованный директор. Последним звонком для профессионалов стало не июньское увольнение Цискаридзе, а отказ примы Светланы Захаровой участвовать в балете Джона Крэнко «Онегин», в котором она репетировала Татьяну (премьера — 12 июля). Штутгартские постановщики не определили ее в первый состав. Балерина хлопнула дверью за десять дней до премьеры. (И могла это сделать только в том случае, если уже знала, что «ей за это ничего не будет».)

Вполне в духе Большого-2013: все пошли вразнос. Ничему уже не удивляешься.

Хотя в начале «интендантства» Иксанова все выглядело куда оптимистичнее. Скандал весной 2005 года вокруг оперы Леонида Десятникова «Дети Розенталя» на либретто Владимира Сорокина в постановке Эймунтаса Някрошюса (а это была работа во всех отношениях высокого уровня) показал, что театр не намерен костенеть в рамках музейного достояния, несмотря ни на какие окрики. Иксанов тогда был полон сил и надежд на успехи театра. За эти годы в Большом появился «Воццек» Берга, которого до сих пор театр постыдно избегал; здесь работали первые имена оперной режиссуры — Грэм Вик, Дэвид Паунтни, Франческа Замбелло. В балетном репертуаре появились имена постановщиков, о которых раньше даже не мечтали: Джордж Баланчин, Уильям Форсайт, Уэйн Мак-Грэгор, Начо Дуато, Мауро Бигонцетти, Йорма Эло, Матс Эк, Иржи Килиан, вот-вот состоится премьера «Онегина» Джона Крэнко. Запуск Основной сцены Большого театра, думаю, стоил директору не одного года жизни: заново отлаживать артистический быт и парадный вид исторического здания, перекидывать спектакли с Новой сцены на Старую — очень не просто.

Именно на Иксанова пришлись весьма достойное открытие долгожданной Основной сцены и вскоре последовавшая премьера «Руслана и Людмилы» Чернякова (спектакля, на мой взгляд, по-европейски блестящего, как бы ни кипели ретрограды). Была создана Молодежная оперная программа Дмитрия Вдовина. Возобновились значимые гастроли — в Парижской опере, в Ла Скала. Начались трансляции записей спектаклей Большого в кинотеатрах по всему миру («Метрополитен» и Ла Скала делают это уже давно).

…Ни одно из этих событий, впрочем, не имело такого народного резонанса, как скандалы минувшей зимы и телеоткровения Ц. и В. Но это уж явно не к директору вопрос. А к публике.

Претендентов на место гендиректора было несколько. Кандидатуру Николая Цискаридзе пройдем молчанием: давайте все же различать жизнь глянцевую и реальную.

Кандидат номер два — Юрий Лаптев. В бытность советником президента по культуре и искусству (с 2004 по 2012 г., до Владимира Толстого) он сумел создать блестящий Фестиваль оркестров мира. После отставки Лаптева фестиваль так же быстро погиб (с глаз Путина долой — из сердца вон?). Лаптев, певец Мариинки и режиссер, отличается, судя по его постановкам, настолько консервативным вкусом, что быстро превратил бы Большой в пантеон русской классики в ее самом «засахаренном» виде.

Валерий Гергиев, тонко сочетающий своенравие, целеустремленность и — изо всех сил сжав зубы — придворное подобострастие, в последние годы все же сдал в своей наступательности. У маэстро сейчас слишком много забот с возведением Мариинки-2. Он, к счастью, поостыл в стремлении овладеть всем самым державным, православным, золотым и позолоченным.

Рассматривалась кандидатура Михаила Швыдкого, специального представителя президента РФ по международному культурному сотрудничеству. Он действительно понимает в искусстве — и в традиционном, и в авангардном. И в проблемах Большого собаку съел (если, извините, не целую псарню).

И все же — был сделан иной выбор. Как кажется — удачный и перспективный.

Директору Московского музыкального театра им. К. Станиславского и В. Немировича-Данченко Владимиру Урину немалой кровью далось обновление здания театра на Большой Дмитровке. В «Стасике» мудро соблюден баланс традиций и авангарда, там ставят Иржи Килиан и Джон Ноймайер, там нет кипучих скандалов — и артисты живут в мире.

Теперь, с назначением директора в Большой, встает другая проблема: на кого же он бросит «Стасик», выпестованный с такой любовью? Достаточно видеть, как перед началом значимых спектаклей Урин мотается по залу в неизменной безрукавочке, удобно рассаживая сведущих в искусстве людей (всех давно знает в лицо), чтобы они не пропустили деталей премьеры. Хозяин!

В общем, за последнюю неделю нас огорошили каскадом снятий-назначений. Кажется, бедный Владимир Мединский, сам того не зная, попал как кур в ощип. Не представляю, какой министр до него смог бы «подвинуть» Ирину Александровну Антонову: на это способен только человек, не вросший в культуру… Его руками убрали и Иксанова. И не надо с улюлюканьем провожать бывшего директора Большого театра. Здесь слишком много привходящих обстоятельств, которые никогда не будут озвучены.

Остается пожелать Урину не надорваться. Попробовать полюбить новый коллектив и трансформировать его традиционную спесь, причудливо сплетенную с рабским сознанием, в человеческое достоинство, легко идущее навстречу разумной дисциплине. А с ней в Большом сегодня слабовато.

Поднять ГАБТ на прежнюю высоту? Это уж как получится. Но что придется сделать в любом случае — очистить, наконец, измазанные смолой ворота первого театра страны и водворить здесь хотя бы худой мир.

Попечительский совет ГАБТа рассмотрит сложившуюся ситуацию 11 июля.

По последним сведениям, гендиректором Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко стал дирижер Ара Карапетян; Анатолию Иксанову предложена должность советника министра культуры.

Справка «Новой»:

Владимир Георгиевич УРИН начал театральную деятельность в 1973 г. как директор ТЮЗ г. Кирова. В 1981 г. переехал в Москву, где возглавил Кабинет детских и кукольных театров ВТО (ныне — Союз театральных деятелей России). В 1987–1996 гг. дважды избирался секретарем правления СТД, был заместителем председателя СТД России (при Михаиле Ульянове). Среди его проектов — Международный фестиваль театральных школ «Подиум», первый в России российско-американский театральный фестиваль «Байкал — Мичиган», «Творческие мастерские» для молодых режиссеров-экспериментаторов. Один премии из создателей премии «Золотая маска». С 1995 г. — генеральный директор Московского академического музыкального театра им. К.С. Станиславского и Вл.И. Немировича-Данченко. Руководил его кардинальной реконструкцией и успешной модернизацией репертуара. Возглавляет кафедру менеджмента и экономики исполнительских искусств Школы-студии МХАТ. Заслуженный деятель искусств РФ.

Наталья Зимянина