Гениальный альтист, народный артист СССР Юрий Башмет рассказал, чем он снимает простуду и как едва не стал жертвой кораллового куста.

Счастливый человек

Ольга Шаблинская, «АиФ.Здоровье»: Юрий Абрамович, легендарная оперная певица Елена Образцова говорила: когда она была влюблена, пела намного лучше, чем обычно. А когда случилось несчастье, муж умер, голос сел. А ваш любимый инструмент – альт – реагирует на ваше физическое состояние, приподнятое или, наоборот, грустное настроение?

Юрий Башмет: Да, его звучание зависит от моего настроения. Альт у меня очень гармоничный, какое бы у меня ни было настроение, грустное или весёлое, он помогает и в том, и в другом случае. И когда, например, у меня простуда, он тоже звучит по-другому. То есть мышцы, видимо, как-то реагируют на недомогание и передают что-то инструменту. Или, скорее всего, альт как-то меня чувствует. Иного объяснения нет. Если заболею, инструмент сразу тоже следом заболевает. Я хриплым голосом говорю, и он.

– А когда болеете, чем лечитесь?

– Только аскорбинкой и горячим чаем. Я не люблю таблеток. А вообще, я счастливый человек – ведь хорошая музыка лечит. Моё настроение и физическое состояние создают великие произведения, которые я исполняю, – вложенная в них информация и душа автора.

Я как-то услышал выражение «душевная акустика». Оно очень точное. Но душевной акустике нужно учиться – стараться оживлять музыку, быть искренним в своём исполнении. Бах, Моцарт, другие гении писали про любовь, надежду, смерть. Потрясающе писали! Они не могут не найти отзвука в человеческой душе, если передаются искренне. А вот если музыкант играет формально, теряется смысл произведения. И остаётся только обёртка. Публике это не нужно. Особенно молодой. В музыке столько шедевров! И наше дело – наполнить их жизнью, дыханием…

– Ваша жизнь подчинена творчеству, гастролям, фестивалям под вашим руководством в Сочи и Ярославле и других городах. Это большая нагрузка. Многим помогает снять стресс активный, почти экстремальный отдых. Как вы относитесь к такому досугу?

– Как-то я погружался с аквалангом. Неглубоко, 5 метров было всего под водой. А ощущение такое, что на тебя давит гора. Я не знаю, как люди там находятся по нескольку часов, я не представляю. Там коралловый куст был, я хотел отломить кусочек, чтобы потом память была. Но инст­руктор, следовавший за моей спиной, мне по руке как дал! Мы проплыли ещё метров 20. Такой же куст, и тут он мне показывает: «Давай!» Ну, я отломил. На берегу мне инструктор объяснил: на вид все коралловые кусты одинаковые, но на том, первом, были белые змейки примерно одного размера, качающиеся в воде, словно единый организм. Если приблизиться, они – ш‑ш, и жалят «врага». Они смертельно ядовиты. Второй куст был с виду такой же, и такие же червяки, как мне виделось. Но они немного подёргались и, как бабочки, разлетелись – эти змеи не закреплены на коралловом кусте. Вот природа как придумала: ядовитые не могут покинуть своё место, а неядовитые на свободу легко вырываются, и они неопасны совершенно. То погружение было, собственно, единственный раз в жизни. Понял, что не моё.

Понятно без слов

– Недавно в концертном зале «Зарядье» в Москве состоялся грандиозный концерт – ваш Камерный ансамбль «Солисты Москвы» – единственный российский камерный оркестр, обладающий премией «Грэмми», отметил свой 27‑й день рождения. Знаете, кстати, что сказал один музыкант из вашего коллектива? «Шеф у нас что надо. С ним и выпить можно, и душу ему излить».

– Я многое вложил в то, чтобы за эти годы у нас сложилась творческая семья. И рад, что стал не просто руководителем, а ещё и другом, близким человеком для своих музыкантов. Мы друг друга понимаем без слов: на уровне взгляда, жеста, мгновенных реакций. Как много лет прожившие вместе люди. Я всё про них знаю, у кого жена заболела, у кого ребёнок как учится. Мне известны все их увлечения: кто-то огород разводит, кто-то вкусно готовит. На самом деле работа с коллективом – нелёгкий труд, особенно в психологическом плане. У всех разные характеры, к каждому нужен ключик…

– Как-то вы участвовали в концерте в Карнеги-холле, исполняли дуэт со Стингом. Вы потом говорили о том, что хотели бы Стинга позвать выступить с вами в России. Идея жива?

– Все средства от того концерта пошли на благотворительность. 50 процентов было перечислено в фонд партии «Зелёные», другие 50 процентов направлены в детские больницы, специализирующиеся на онкозаболеваниях.

Стинг, кстати, такой интересный человек! Ради шутки я ему дал свой альт. Он отнекивался, отнекивался. А в результате извлёк очень приличные звуки. Только потом я узнал, что он был джазовым контрабасистом, то есть умеет играть смычком на струнном инструменте. А ваш вопрос… У меня есть его контакты. Но для того чтобы звать Стинга, нужен проект, причём очень серьёзный.

– Юрий Абрамович, гениям свойственно самоедство. Вы для себя адвокат или прокурор?

– Прокурор, конечно. Ойстрах гениально сказал: «Запись – это документ, который с годами превращается в обвинительный». Сначала слушаешь и думаешь: «Боже мой, я‑то думал, это получилось, почти как я хотел. А оказывается – чепуха какая-то». А проходит десять лет: «Смотри, как я мог играть когда-то! Сейчас уже так не получится». (Смеётся.)