В Москву приехал знаменитый перуанский писатель Марио Варгас Льоса, автор романов "Город и псы", "Разговор в "Соборе", "Похвальное слово мачехе", "Похождения скверной девчонки". Льоса известен еще и тем, что был другом великого латиноамериканца Габриэля Гарсиа Маркеса, но потом они поругались из-за политики, подрались и не общались долгих 30 лет. В России писатель отказался от какого-либо контакта с прессой, но все же согласился побеседовать с обозревателем "Известий" Натальей Кочетковой.

известия: В 1960-е годы у нас тут появилось выражение "поэт в России больше, чем поэт". Некоторые верят в эти слова до сих пор. Вы вот всегда считали, что писатель должен быть тесно связан с общественной жизнью, и даже баллотировались в президенты Перу в 1990 году. Вы до сих пор уверены, что литератор должен участвовать в политических дебатах?

марио варгас льоса: (Смеется.) Ну, я в первую очередь все-таки писатель, а не профессиональный политик. Однако я считаю, что у писателей есть моральное обязательство участвовать в общественных дискуссиях, особенно в тех странах, где не все благополучно, а это (усмехается) - большинство стран в мире. Я думаю, что писатели в какой-то степени оправдывают себя тем, что участвуют в политической и общественной жизни, высказывают мнения, критикуют то, что подлежит критике. А потом, если вы столкнетесь с языком политики, вы увидите, что он состоит из сплошных клише. И это важно - сохранить его свежесть и оригинальность. И тут писатели могут помочь.

Но, повторяю, я не политик. Мое участие в политической жизни Перу было исключением. Это было время, когда страдала демократия, поэтому я и пошел в политику. Чтобы ее защитить. При этом я считаю себя писателем.

и: Тогда я спрошу так: что такое быть писателем, который пошел в политику?

льоса: Зависит от самого писателя. Одни успешно совмещают литературный труд и участие в политической жизни. Другие стараются как можно реже показываться на публике. Они тоже достойны уважения. Хотя мне кажется, что во многих случаях, даже если ты ненавидишь политику, ты должен себя в ней попробовать каким-нибудь иным способом: подать идею, поучаствовать в публичных дебатах на важные темы - мира, войны, прав человека, коррупции, культурной жизни. Есть много тем, на которые писатели могут высказаться. Я не считаю, что им нужно запираться в библиотеках и уклоняться от того, чтобы самим творить историю.

В постоянной контаминации с политической и общественной жизнью кроется определенный риск для литературы и искусства - это правда. Литературу могут использовать как пропаганду, и это очень плохо. Но, с другой стороны, мне кажется, что литература, абсолютно лишенная связи с тем, что происходит в реальности, становится пресной, поверхностной.

и: То есть вы полагаете, что литературное произведение может что-то изменить в окружающем мире?

льоса: Да. Я думаю, искусство имеет огромное влияние на реальную жизнь. Проблема только в том, что мы никак не можем это влияние измерить. Мы не можем сказать: "Роман, подобный "Войне и миру", производит такой-то эффект". Это нельзя увидеть и пощупать. Но я абсолютно уверен, что я усовершенствовал свои представления о людях и мире, потому что я прочел великую книгу. Литература делает тебя гораздо более чувствительным ко всему - от страданий до счастья. И в этом смысле я всерьез уверен, что литература и искусство имеют огромное влияние на жизнь.

Любой тоталитарный режим всегда стремится к тому, чтобы контролировать литературу, относится к ней с недоверием, потому что в ней может содержаться критика власти. Это правда. Причем не только в политическом смысле, а в более широком. Хорошие произведения искусства делают так, что людьми становится труднее манипулировать с помощью средств пропаганды и власти. И в этом смысле культура и искусство - серьезная поддержка для свободы. А свобода - тайная цель любого великого искусства. О нем, конечно, принято судить в первую очередь как о развлечении, но оно больше, чем просто развлечение.

и: Ваш первый роман "Город и псы" о жизни военного училища, куда родители отдают своих детей-подростков, чтобы из них "сделали настоящих мужчин", публично сожгли. Можете сказать, как еще он повлиял на тогдашнюю обстановку в Перу?

льоса: Да не знаю я, в чем состояло это влияние. По крайней мере книга была сожжена, это точно (смеется). Мне кажется, что в конечном счете книга достигла своей цели - многие читатели смогли задуматься о построении демократического общества. Я написал этот роман много-много лет назад. Я тогда был еще молод (смеется). Он был опубликован в начале 1960-х.

и: Вы ведь тоже учились в военном училище - в книге описан ваш личный опыт?

льоса: Я правда учился там пару лет, и книга написана на моем собственном материале, но это не автобиография.

и: В России уже несколько лет активно обсуждаются преимущества контрактной армии. Каково ваше мнение на этот счет?

льоса: Конечно, это гораздо лучше. Многие страны сейчас к этому приходят понемногу. Ведь идея состоит в том, чтобы вообще сократить армию.Мир , международные соглашения - все идет к тому, чтобы сокращать армию, сэкономить на расходах на вооружение и пустить эти средства на образование, медицину, культуру. Это было бы гораздо полезней для человечества, знаете ли.

и: Российские читатели вашего романа "Похождения скверной девчонки", обсуждая его в Сети, предположили, что любовный сюжет скорее всего построен на какой-то вашей личной истории. Это так?

льоса: (Смеется.) Нет, все вымысел. Роман - всегда смесь из личной памяти, людей, которых ты встречал. Гибрид. И преобразование материала всегда важнее, чем сама память. Я включил в книгу только свои воспоминания о Франции 1960-х, Германии 1970-х, потому что я жил там. Но персонажи вымышленные.

и: Когда вы пишете романы на злобу дня, понятно, чего вы добиваетесь, а когда вы пишете такие книги, как "Похождения скверной девчонки", "Похвальное слово мачехе", "Тетради дона Ригоберто" - какие задачи вы решаете?

льоса: Это исследование того, как можно организовать свою личную жизнь, чтобы быть абсолютно счастливым. Возможно ли это или нет? Это то, что пытается сделать дон Ригоберто. Вы видите, что он любит вживописи , литературе, музыке. И он находит такую женщину, как донья Лукреция. Он может сделать себе персональный рай. И дальше можно проверить, что он получает в результате - рай или ад (смеется). Потому что это всегда неожиданно. Кажется, что он устроил себе совершенную жизнь, но есть что-то, что он не может контролировать, и это все меняет. И это то, что случается с ним. В этом вся идея.

и: Мотив инцеста в "Похвальном слове моей мачехи" наводит на мысль о романе "Сто лет одиночества" Маркеса.

Льоса: Это не магический реализм, как у Маркеса. В латиноамериканской литературе фантазия очень важна, это правда. Маркес, Борхес, Кортасар. Мои книги гораздо ближе к реальному миру, чем к миру фантазии. Хотя у меня, может быть, превратное впечатление о собственных текстах.

и: Раз уж речь зашла о Маркесе, хотелось бы все-таки спросить: считается, что вы 30 лет были в ссоре из-за расхождений во взглядах на кубинскую революцию (якобы вы даже подрались на кинопремьере в Мексике), а потом вроде все-таки помирились. Это так?

Льоса: Об этом я ничего не скажу. Если у меня и Маркеса в будущем будут биографы, им есть над чем поломать голову. Так что ни он, ни я эту ситуацию не комментируем (хохочет).

и: Хорошо. Вы написали книгу о Флобере...

Льоса: Да, о "Мадам Бовари".

и: Что у вас связано с Флобером?

Льоса: Когда он начал писать "Мадам Бовари", он был очень посредственным писателем, подражателем. В своих первых произведениях Флобер не был самим собой - он откровенно заимствовал из книг, которые прочел. Но у него были огромные амбиции. Он хотел стать великим писателем. Флобер переписывал, переписывал и переписывал, работая над каждой фразой. Он решил стать гением. И "Мадам Бовари" - демонстрация того, что это возможно. Дисциплина, критическоеотношение к тому, что ты пишешь, может породить на свет великое творение. Гением можно родиться, а сделать себя таковым сложно. Флобер превратил себя в великого писателя при помощи воли и желания. Его пример - подмога тому, кто не родился гением. Я не родился гением, но я учился на примере Флобера.

и: Как писатель, включенный в политическую жизнь, что вы думаете о планах выхода из экономического кризиса?

Льоса: Мы сейчас живем в другом мире - глобализованном, лишенном границ. Это создает новую ситуацию. У меня есть ощущение, что мы будем жить в лучшем по сравнению с прошлым мире. Даже по сравнению с 60-70-ми годами, когда могла случиться атомная катастрофа. В результате глобализации бедные страны сейчас могут развиваться гораздо быстрее, чем раньше. Так что я скорее оптимистически смотрю на ситуацию, чем пессимистически.

и: Но этот кризис также называют кризисом капитализма.

Льоса: У капитализма все время случались кризисы. Но давайте надеяться, что этот кризис поможет нам скорректировать недостатки в системе. Например, главную проблему капитализма - коррупцию, недостаточный контроль над финансами. И вообще капитализм - это система, которая неплохо работает. Вспомните другие утопические типы общества, которые породили столько чаяний в XIX веке, - социализм, коммунизм. Они не работают и приводят к катастрофам. А если мы теперешнюю систему сделаем открытой - гарантируем свободу прессы, высказывания критических замечаний в адрес власти, свободу политических партий, соблюдение прав человека, - все это будет в определенной степени ограничивать капитализм и уравновесит его. Я думаю, что альтернативный строй - только хуже.