В галерее «На Солянке» открылась выставка «Большие глаза войны», посвященная 65−летию Победы и тридцатилетнему юбилею «Сказки сказок» Юрия Норштейна.

Эта выставка — совсем не бравурное и самое негромкое среди многочисленных юбилейных мероприятий. На ней сделана поэтическая попытка посмотреть на войну широко открытыми глазами ребенка. Про победу она рассказывает устами детей войны: режиссера Юрия Норштейна, художницы Франчески Ярбусовой, драматурга Людмилы Петрушевской, редактора Натальи Абрамовой, других, иной раз даже невольных их соавторов. Война была для них совсем разной. Скажем, Норштейн родился в 1941 году в эвакуации в селе Андреевка Пензенской области, его воспоминания об этом времени — это запах опилок и колыбельная, которую пела мама. А Людмила Петрушевская, которая родилась в 1938 году и рано потеряла родных, в военное время была беспризорницей. Она попрошайничала на улице и воровала по ночам у соседей из помойного ведра отбросы, чтобы сварить из них суп. Она помнит до сих пор, какие надо песни петь, чтобы получить кусок хлеба.

Воспоминания эти легли когда-то в основу великого фильма. Теперь, спустя 30 лет после его премьеры (больше года, пока шла «Сказка сказок», в малый зал кинотеатра «Россия» было не попасть), его создатели рассказывают о шепотах, шорохах, запахах и звуках, из которых соткано это произведение. В этих воспоминаниях, полных ужаса, смерти, страха и нечеловеческого горя, в то же время так много света, сострадания и настоящей, искренней радости. «Потому что наше детство пришлось на конец войны, и мы вечно должны помнить, что счастье — это каждый мирный день. Каждый день», — было написано в сценарной заявке к фильму.

Слава богу, живем

«Это совершенно камерная, семейная выставка, с каждым ее элементом у всех участников связаны какие-то общие истории. Например, этот эскиз, с пикассовским быком, висел у нас над пианино», — рассказывает директор галереи Федор Павлов-Андреевич, тоже, к слову сказать, принявший непосредственное участие в создании фильма. Когда его мама — Людмила Петрушевская — работала над сценарием к «Сказке сказок», он был трехмесячным младенцем. «Я была тогда полна молоком, — писала после Петрушевская, — и могла думать только о детях». Вот откуда в фильме столько нежности. У каждого героя «Сказки сказок» есть прототип, за каждым кадром — реальное переживание.

Вот фотография, сделанная Норштейном, на которой его жена и художник всех его фильмов Франческа Ярбусова кормит грудью маленького сына, вот портреты их маленькой дочери, полные солнца и воздуха. Вот военные треугольные похоронки, которые в фильме превращаются в птиц. Звучит танго, прощальное военное танго. На выставке можно увидеть платья 40−х годов, собранные историком моды Александром Петлюрой, в которых танцевали это танго.

На фотографии — дом в Марьиной роще, где режиссер прожил 25 лет, дом, которого больше нет. Пробитый мальчишескими стрелами лист лопуха, оставшаяся от прежних жильцов швейная машинка, подаренная в фильме Волчку, сломанный венский стул, который стал в фильме стулом поэта. Здесь же портреты жителей дома в Марьиной роще — родные, соседи, дворовые друзья — многие из них тоже уже не с нами. Но именно их глаза, абсолютно бесстрашные и невероятно беспомощные одновременно, — это и есть большие глаза войны.

Придет серенький волчок

«Когда и почему Волчок появился — не знаю, — говорит режиссер. — Хотя это персонаж из детства. Персонаж… Герой этот жил в моем детстве. Мне кажется, что в доме, из которого я уехал, он так и остался жить».

И глаза Волчка не были придуманы. Режиссер увидел их на фотографии из журнала — там был мокрый котенок с привязанным к шее булыжником… Об этом тоже можно прочитать на выставке: «Котенок буквально секунду назад был в потустороннем мире. Он сидит на разъезжающихся лапах, и один глаз у него горит дьявольским бешеным огнем, а второй, потухший, он уже где-то там… Совершенно мертвый…». Фотографию подобрал на помойке сын подруги — «живой и нормально мыслящий мальчик», который не смог пройти мимо этих глаз. «В результате такая произошла цепочка, передача чувств от одного человека к другому», — рассказывает Юрий Борисович.

«Но сегодня такое время, когда переживание отставлено в сторону — это мешает жить. И я думаю, что это большая потеря для человечества, — сказал режиссер перед открытием вставки. — Я недавно прочитал интервью Эрнста Неизвестного, как он попал на ужин для ветеранов. Эрнст пишет: «Мне было стыдно, я понял, что ветераны голодные. И уходили они с этого банкета, забирая бутерброды и складывая их в пакет». Вот — наша жизнь».

Впрочем, режиссер не совсем пессимистичен: «Посмотрим, как пойдет выставка. Надеюсь, что еще не ушло человеческое чувство. И человек еще способен заплакать и восхититься рождению ребенка».

Выставка «Большие глаза войны» работает в галерее «На Солянке» до 23 мая.