Российский пилот команды «Формулы-1» Toro Rosso Даниил Квят в эксклюзивном интервью корреспонденту «Газеты.Ru» рассказал о своей жизни в «Королевских гонках» и не только.

Если судить исключительно по интервью, новый российский герой «Формулы-1» может показаться чересчур серьезным молодым человеком, который определенно знает, чего хочет, и тщательно следит за своими словами. Отчасти так и есть. Недаром коллегам по профессии Даниил Мове как-то заметил, что, несмотря на возраст, Квят выглядит как «мужчина, переживший не один кризис».

Но личная встреча несколько разбавляет это впечатление. Квят — нормальный 20-летний парень, подвижный, живой, улыбчивый и очень харизматичный. Перебегая со встречи на встречу, он охотно шутит с двумя своими «ангелами-хранителями» — пиар-менеджерами «Ред Булл», которые едва-едва управляются с его сверхнасыщенным московским медиарасписанием и сами уже едва могут улыбаться.

Квят при этом свеж и бодр, как огурчик: ни следа усталости, ни тени разочарования очередным повторяющимся вопросом. Он говорит «Hi» и «Sorry» вместо «Привет» и «Извините» очередному репортеру и готовится отработать очередные 10 минут.

Ему приятно людское внимание, он умеет работать с толпой. Для Даниила журналисты не обуза и не проклятие. Это часть любимой работы, и он принимает правила игры. Не исключено, что именно такие мелочи наряду с уникальным умением схватывать все буквально на лету в свое время склонили чашу весов в его пользу в обход других молодых и талантливых, которые считались фаворитами в гонке за место в «Королевских гонках».

Наше интервью, кажется, пятое по счету за день, и я замечаю, что он хорошо держится.

— На самом деле сегодня прессы намного меньше, чем обычно, — с улыбкой поясняет Квят.

— Сколько репортеров обычно встречаете за уикенд «Формулы-1»?

— Уфф. (После паузы) У нас есть медиасессии в конце четверга, пятницы и субботы. В общей сложности приходят, наверно, журналистов 100. Обычно задают вопросы группами по пять-семь человек. Также в течение дня обычно бывает два-три индивидуальных интервью. Получается как-то так.

— В команде был или есть специальный человек, который учил вас общаться с прессой?

— Нет. Разумеется, если бы я совершил какую-то ошибку, мне бы об этом, конечно, сказали. Но пока такого не было. У меня нет проблем в общении с прессой. Я весьма открыт. Но в то же время говорю то, что надо (улыбается).

— У вас есть личный кодекс: что пилот не должен позволять себе в публичном пространстве категорически, ни при каких обстоятельствах?

— Это, на мой взгляд, весьма очевидно.

О команде всегда нужно отзываться лояльно. Все же мы вместе работаем, вместе стремимся к одной цели. Проигрываем и выигрываем тоже вместе. Поэтому плохо отзываться о коллективе неправильно в любом случае. Для меня это личная аксиома. Думаю, и у других гонщиков должно быть так же. Это, пожалуй, единственный момент. В остальном, если мне что-то не нравится, молчать об этом не буду.

— В самом начале выступлений в «Формуле-1» не было желания на эмоциях раскрыть всю душу?

— Нет. Я спокойно ко всему этому отношусь и принимаю как данность весь этот ажиотаж, интервью и т.д. Для меня в этом нет никаких сложностей — мне все нравится.

— Вы достаточно активны в социальных сетях, особенно в твиттере. Какие-то пожелания на этот счет в команде есть?

— Я бы как раз не назвал себя активным пользователем. Например, я категорически против того, чтобы сидеть за столом, уткнувшись в гаджет. Мне это не нравится. Хотя бывают, конечно, такие люди, рядом с которыми только и хочется, что смотреть в телефон (смеется).

Я предпочитаю реальное общение. В тот же твиттер пишу, когда происходит что-то стоящее. По тому же принципу выкладываю и фотографии в Instagrаm. Это мое личное небольшое правило.

— Когда пошли первые успехи в «Формуле-1», желающих дружить с вами стало больше?

— Я бы не сказал, что кто-то так уж сильно набивался ко мне в друзья. И я рад, что все случилось именно так. Это правильно. Друзья есть друзья. Люди тоже не дураки и все понимают. С кем надо, с кем сложилось, я дружу, с другими у меня хорошие деловые отношения. Без перегибов, словом.

— У вас репутация много читающего человека, которого часто видят с книгой.

— С книгой? Интересно...

— Любите читать?

— На самом деле действительно люблю. Сейчас настроился читать русскую классику. В этом году практически закончил прозу Сергея Довлатова. Но не всегда есть минутка. Все свободное время я сейчас смотрю отчеты о гонках. Пытаюсь понять и проанализировать какие-то моменты. Но зимой, когда есть время, стараюсь больше читать, чем сидеть в интернете.

— Чувствуете, как многие спортсмены, рано вышедшие на серьезный уровень, потребность наверстать упущенное в школьные годы?

— В каком-то смысле. Мне было нелегко, поскольку пришлось ходить в итальянскую школу. Поначалу существовал языковой барьер. Но затем удалось выучить язык, понять, что к чему. В итоге, думаю, я все-таки смог что-то из школы вынести (улыбается).

— Вы перебрались в Европу в подростковом возрасте. Где ваши друзья: в Италии или в России?

— Есть и в России, но, к сожалению, их немного. Большинство в Италии, также есть несколько в Англии.

— Семья решилась на переезд в Италию ради ваших карьерных интересов? Или просто так сложились обстоятельства?

— Да, семья сделала этот выбор ради меня. Думаю, это было очень правильно. Вначале переехали в полном составе. Потом мама осталась со мной — все-таки мне в ту пору было всего 12 лет. Отцу часто приходилось возвращаться в Москву, но контакт мы, естественно, постоянно поддерживали.

— Сейчас родители ездят с вами на гонки?

— Да, родители приезжают где-то на половину гонок. К сожалению, мы с ними, конечно, редко видимся. Но ничего, ничего… Это можно пережить.

— Вы, будучи уроженцем Уфы, действительно до сих пор болеете за «Салават Юлаев»?

— Да. Хотя сейчас я немного отстал от всего этого. Но, надеюсь, в будущем у меня в жизни еще случится что-то, что сделает меня болельщиком «Салавата» до конца жизни.

— Например?

— Например, я всегда болел за «Рому». И однажды они пригласили меня на свой матч, познакомили с Франческо Тотти. После такого ты просто не можешь не следить за командой более внимательно (улыбается).

— Когда вас пригласил на встречу легендарный Хельмут Марко, руководитель юниорской программы «Ред Булл», вам было всего 15. Человек в таком возрасте отдает себе отчет в серьезности происходящего? Понимает все вопросы, связанные со спонсором, маркетингом и т.д.?

— Естественно, мне было тяжело. Как вы правильно заметили, в моей жизни все случилось довольно рано. Можно сказать, меня словно бросили в бассейн — пришлось выплывать. Поначалу было непросто. Но затем я справился. Однако пришлось много работать над собой, быстро учиться многое понимать. Часто весьма жестокими способами.

— Что вы имеете в виду?

— Жизнь вообще жестока. Какая-нибудь дурацкая ошибка случается — вот вам и жестокий способ.

— Лучший совет, который дал вам Хельмут Марко?

— Это не совсем совет. Скорее, общая мысль о том, что я пришел в гонки не для того, чтобы пить кофе, а чтобы побеждать. Я уже не раз это говорил, но лучшего на самом деле ничего в жизни не слышал. Вместе с тем многому мне пришлось учиться самому. Это тоже часть жизни.

— Вы как-то сказали, что «Ред Булл» в свое время обратил на вас внимание в том числе и потому, что им был нужен русский пилот. Вы знаете, зачем?

— Если честно, понятия не имею. Но, если говорить в целом, думаю, никому не интересно, чтобы пилоты представляли одну страну или ограниченный круг стран. Кроме того, люди в «Формуле-1» заинтересованы в том, чтобы история постоянно переписывалась. Например, кто-то стал бы самым молодым победителем «Гран-при» и т.д.

— Когда вы смотрели на исторический российский дебют в «Формуле-1» Виталия Петрова, о чем думали? На его месте мог быть я? Или теперь нам, российским парням, будет проще пробиться?

— Естественно, все всегда хотят быть первыми. В «Формуле-1» эта роль выпала Петрову. И когда я присмотрелся к Виталию, понял, что это не просто так. Он на самом деле гонщик с высоким потенциалом. В какой-то момент казалось, что у него получается его реализовывать. Но затем наступила череда неудач, и в итоге все скатилось не туда, куда всем бы хотелось. У меня хорошие отношения с Петровым.

— О вас вообще очень хорошо отзываются коллеги по цеху. Для вас это важно?

— Естественно. Но если говорить глобально, быть первым — вот все, что имеет значение.