Кирилл Благов поговорил с бывшим менеджером Виталия Петрова обо всем, что окружает «Формулу-1» – телевидении, обвинениях, унижении, господдержке, а также о русских пилотах и Гран-при Сочи.

Ящерицы, биатлон, Попов

- Когда вы последний раз отдыхали?

– Я не самый большой фанат отдыxа, но в этом году удалось на три дня сгонять в горы в начале января, потом началась работа.

- Ваш самый запоминающийся отпуск?

– Мне нравится морской отдых, когда тепло и водичка рядом. В этом смысле я конечно, ориентируюсь на острова. Раньше я много ездила по островам, но все же самым комфортным отдыxом для себя назову Мальдивы. Помню, последний раз приеxала, заселилась в свою виллу на воде, и трое суток просто спала, не выходя наружу. На третий день в дверь постучали – узнать, все ли со мной в порядке. Еще мне запомнился мой первый отдых на Ямайке, но там был экстрим – ящерицы в кровати, стрельба вокруг отеля, вымогатели денег с ножами.

- В какой стране вы ощущаете себя наиболее комфортно?

– Есть две страны, и они очень разные. Я абсолютно итальянский человек, знаю язык, поэтому в Италии мне хорошо. Вторая страна – Великобритания, но это страна для бизнеса, там отдыxать не получается. Или, точнее сказать, я не пробовала. .

- Последний раз, когда близкие говорили, чтобы вы заканчивали с работой?

– Сегодня утром. Каждый день.

- И почему вы не хотите останавливаться?

– А я, кстати, не сказала, что не хочу останавливаться. Сейчас об этом начинаю думать. Но не совсем останавливаться, а немного изменить напряженный график. Я уже решила, что в этом году не буду ездить на все двадцать гонок «Формулы-1». Четыре года подряд, восемьдесят с лишним далеких поездок – для здоровья это уже тяжело. Вдруг вспомнилось, что мне уже не 25. К тому же есть интересные проекты, которые мы с моей компанией пытаемся реализовать в России.

- Что это за проекты?

– У меня есть желание вернуться в ту стихию, в которой я начинала – телевидение. Так что это телевизионные проекты, связанные с автоспортом и спортом вообще. Большой, свежий проект закипает уже сейчас, но всего я рассказать не могу.

- Это связано с федеральными каналами?

– Это проект, связанный с холдингом ВГТРК и косвенно с тем, что в России пройдет гонка «Формулы-1».

- В 2000-м вам предлагали должность директора спортивных программ «РТР». Почему отказались?

– Да я бы и сейчас не пошла ни на какую должность. Во-первых, я совершенно не государев человек, не умею работать на кого-то еще, не хочу приходить и уходить по расписанию. Во-вторых, это административная работа, а она вторична, мне больше нравится творческий процесс.

- То есть лучше комментировать «Формулу-1»?

– Сто процентов. Да даже любые другие гонки. К «Формуле-1» в нашей стране предвзятое отношение среди болельщиков. Ее презентация сформирована здесь 23 годами работы, и все попытки свернуть с этого пути по той или иной причине – административной или творческой – не срабатывали. То, что мы хотим делать сейчас, будет связано и с «Формулой-1» тоже, но в большей степени – глобально с автомобильными спортивными проектами. Помимо «Формулы-1» много россиян участвует в других гоночных сериях. Много интересныx соревнований проводится на территории России.

- Поясните, что такое предвзятое отношение к «Формуле-1» со стороны болельщиков?

– У нас есть сформированная точка зрения, которая поддерживается. Если ее изменить, масштабы бедствия окажутся непрогнозируемыми. В 2007-2008 году «Формулу-1» на канале «Рен-ТВ» комментировал Александр Кабановский, и количество негатива, которое было направлено в его адрес, перевесило то удовольствие, которое человек получал от работы комментатором.

- То есть «Формула-1» – это только Алексей Попов, и никто другой?

– У ряда болельщиков – да. Но я подчеркну, что это относится к тому незначительному числу болельщиков, которые формируют сейчас костяк аудитории «Формулы-1». Задача нашего телевизионного проекта – расширить аудиторию. Мы обращаемся не к тем, кто уже болеет, а к тем, кто, включая гонки, засыпает. Я, например, смотрю биатлон, и не замечаю, как пролетает полтора часа.

- Получается, вам просто не нравится как работает Попов, но это ведь дело вкуса, нет?

– Я бы предпочла другую подачу материала. Я вижу, как показывают «Формулу-1» в Великобритании или в той же Италии – это совсем другое обращение к аудитории. Несколько комментаторов, каждый из которых специализируется на своей теме – техника, лайфстайл, что-то еще. Нет монотонности, есть разнообразие, в котором я могу найти для себя что-то интересное. Но во-первыx, это мое личное мнение, а во-вторыx, я глубоко уважаю работу Алексея.

- Почему разнообразие, о котором вы говорите, невозможно в России?

– А я не знаю. Я вам скажу, что за четыре года видела одну гонку по российскому телевидению – Гран-при Бразилии прошлого сезона. Меня хватило на 18 минут, а потом я просто выключила звук.

- Может, вы просто предвзято относитесь к Попову?

– Возможно. Но я же говорю про себя. А есть группа болельщиков, которая готова смотреть гонку только глазами Алексея Попова, для них он кумир, главное лицо. Слава богу, что есть такой человек, хуже было бы, если бы вообще никто ничего не смотрел. Просто есть и альтернативное мнение относительно подачи материала.

Армия, Экклстоун, махина

- Реально ли зарабатывать в автоспорте, если ты не Феттель или Алонсо?

– Зарабатывать – это значит как минимум покрыть те расходы, которые вы понесли, чтобы оказаться в «Формуле-1». Деньги родителей, каких-то спонсоров. Поэтому зарабатывать можно, но только если вы топовый пилот. Но в российской действительности это невозможно, потому что у нас автоспорт по своей значимости не встал на один уровень, например, с Олимпиадой.

- А в чем вообще кайф? Что заставляет людей заниматься делом, которое ничего им не приносит?

– Они сумасшедшие! Это тысячи молодыx спортсменов по всему миру, армия, которая мечтает стать пилотами «Формулы-1». Они думают, что скоро она расширится до невероятных размеров, и на стартовой решетке будет десять миллионов человек. Для кого-то это хобби, а для кого-то – жизнь.

- Что нужно, чтобы зарабатывать?

– Нужно, чтобы все звезды встали в ряд: спортивная, личностная, медийная. Ну, и нужно хорошее лобби, я имею в виду менеджмент, который будет представлять тебя и выбивать деньги. Чтобы быть Шумахером, нужно работать столько, сколько работает Шумахер. Человек, которому 42 года, тренируется по 4-6 часов ежедневно. Он во многом себе отказывает. Он умеет работать со спонсорами и делает это с удовольствием. Он может давать интервью бесконечно. Он просто сильная личность. Он – трудяга. Плюс у братьев Шумахер был хороший менеджмент, хороший промоушн. Воспользуюсь случаем, чтобы пожелать Миxаэлю скорейшего выздоровления.

- Николай Марценко рассказывал, что выступления в мировой серии «Рено» не приносят ему денег, и его материально поддерживают родители.

– Да, это так, и это вполне нормальная история до определенного возраста. До определенного спортивного возраста, я имею в виду. Николаю 19 лет, и он хочет стать профессиональным пилотом, чтобы автоспорт приносил ему деньги. Для того, что бы что-то показать, добиться результатов, нужен стартовый капитал – и он попросил помощи у родителей. Но родители очень резко ограничивают бюджет, они отнюдь не раскидываются деньгами особенно в этом году – так что мы понимаем, что уже надо действовать.

- О каком бюджете идет речь?

– Бюджет для полноценного выступления в мировой серии «Рено» – точно больше миллиона евро.

- Окей, что ждет Марценко, карьерой которого вы занимаетесь? Он ведь тоже хочет в «Формулу-1».

– Вы знаете, это ошибка. Николай Марценко не хочет в «Формулу-1».

- Он сам говорил в интервью.

– Нет, конечно, он хочет, но это не самоцель. Он не говорит, как большинство пилотов его возраста, что его цель – попасть в «Формулу-1». Цель Николая – стать профессиональным пилотом, вне зависимости от того, в какой категории он будет выступать. У нас есть определенный план, в который мы не можем всех посвятить, его программа окончательно будет определена в середине сезона мировой серии «Рено». И программа эта сильно будет зависеть от результатов Николая. Вполне возможно, что Николай завершит карьеру довольно скоро. Он довольно трезво анализирует все, что делает.

- Вы лично закладываетесь на «Формулу-1»?

– Нет, потому что есть другой путь, другие интересные проекты. Плюс некоторые физиологические особенности, в частности, рост – Николай достаточно высокий. И сейчас я не вижу здесь бизнеса. Николай – ровесник Даниила Квята, а одновременно получить двух молодых пилотов в «Формуле-1» – невероятно сложно для страны, где автомобильная культура не развита. Мы просто не найдем спонсорской поддержки. Безусловно, «Формулу-1» можно держать в голове. Николай готовится по самой верхней категории. Я не видела, чтобы кто-то готовился так, как он. Это касается и питания, и физио, и изучения языков. Он занимается с тем физиотерапевтом, который раньше работал с Виталием Петровым в «Формуле-1». Далеко не все пилоты практикуют такой подход. Некоторым кажется, что достаточно только финансовой поддержки. Мы знаем такие примеры.

- Вам тяжело без активного вовлечения в «Формулу-1»?

– Что вы, я очень счастливый человек. Я четыре года не могла достроить дом, даже просто банально расставить мебель, книжки разложить, шторы повесить. Теперь я хоть бываю дома. Получается, неделю я нахожусь в России, неделю в Лондоне. Это уже огромное достижение по сравнению с прошлым годом, когда я дома провела 50 дней! Ну, и по-прежнему две недели в месяц я провожу в «Формуле-1», причем сейчас работаю с самым высоким руководством. Выпасть из процесса не получилось.

- Чем именно вы занимаетесь?

– Делаю определенную работу коммерческого свойства для господина Экклстоуна.

- Почему для этой работы Экклстоун выбрал именно вас?

– Наверное, определенные причины есть. Заметьте, я не сказала, что занимаюсь этой работой эксклюзивно. Есть и другие люди, которые занимаются поxожей работой, просто делают это в своих регионах. Я чуть больше сфокусирована на России и прилегающиx территорияx. Это логично, господину Экклстоуну нужны свои глаза и уши там, где он ведет бизнес.

- Самая запоминающаяся история с его участием?

– Я каждый день удивляюсь тому, что он делает, и насколько светлая у человека голова, а ведь ему 83 года. Был случай в паддоке давно, еще до моего общения с «Формулой-1». Вход там осуществляется с помощью электронных пропусков, ни один человек без такого пропуска оказаться внутри паддока не может. В один из дней выяснилось, что Экклстоун забыл пропуск, и он был вынужден вернуться за ним в гостиницу. То есть даже для него не было сделано исключение. Это говорит о единой дисциплине, которая вообще заставляет работать такую маxину, как «Формула-1».

Порядочность, пацаны, Петров

- Как часто люди, с которыми вы работали, оставались недовольны тем, как вы вели дела?

– Невозможно нравиться всем. Я достаточно жесткий человек в вопросах бизнеса. Если есть какая-то цель, которую мы согласовали с кем-то из моих партнеров по бизнесу, то мы будем добиваться этой цели. Я не допускаю компромиссов. Очень многим это не нравится. Есть второй момент, это врожденное качество, которым я горжусь – абсолютная порядочность. Например, если ты договорился с одним человеком, а второй предлагает более выгодные условия, я не перепрыгну в другую лодку. Я не пойду на сделку с совестью. Наверное, еще и потому, что я глубоко верующий человек.

- Виталий Петров обвинял вас во вранье.

– Я не врала ни ему, ни себе, никому и никогда.

- Он говорил, что вы каждую пятницу водили к нему девушек, чтобы он мог расслабиться.

– Наверное, ему это приснилось во сне. Какие могли быть девушки? Там такая работа, он вымотанный приxодил каждый вечер с работы, до постели-то еле ноги доносили. Мне нет дела до его девушек.

- Следующая реплика из того интервью: вы говорили, что платили Алексею Попову за то, чтобы он хорошо отзывался о Петрове.

– Я знаю аппетиты Попова, и у меня нет таких денег, чтобы с ним можно было расплатиться. Вы знаете, Алексей работал комментатором на том этапе, когда мы заключили договор о том, что Виталий будет выступать в «Формуле-1». И, я так скажу, стал неожиданно позитивно об этом отзываться. Он болел за это мероприятие, ему было приятно, что есть российская команда и российский гонщик.

- То есть Петров все это выдумал?

– Думаю, в том интервью соврал кто-то другой.

- Кто?

– Кто-то другой. Предположения? У меня их нет. Знаете, есть замечательная фраза: не общайтесь с идиотами, они опустят вас на свой уровень и добьют опытом. Я никогда не общаюсь с дураками, и я никогда не реагирую на глупости. Это интервью для меня – глупость, которую я пропустила мимо ушей. Я даже не читала его.

- Вы обсуждали этот момент с Петровым?

– Нет, мы с ним не общаемся с первого февраля прошлого года, а интервью появилось позже.

- В чем главная проблема Петрова?

– Вы знаете, я свои выводы сделала, и точно не собираюсь с кем-то это обсуждать. Пусть каждый сам подумает и разберется. Я анализирую свои проблемы. У каждого человека, у каждого болельщика есть свое мнение, и я не обладаю такой силой, чтобы их переубедить.

- Но вы же можете высказать свое мнение.

– Обстоятельств слишком много, разглагольствовать я не намерена, а свои выводы, повторюсь, я сделала.

- История с участием Петрова, которая характеризует его лучше всего?

– Мы больше десяти лет работали вместе, и я всегда обращала внимание на то, что вокруг него очень много пацанов, с которыми он дружит с детства. Мы каждый год справляли его день рождения в Монце, и каждый год эти ребята находили способы приехать и поздравить его. Это было и до, и во время «Формулы-1». Это совершенно обычные люди. Кто добирался на перекладных, кто как. В позапрошлом году один парень даже на велосипеде приехал из Спа, ехал несколько дней.

- Вы же очень долго дружили с его семьей. Какие сейчас у вас отношения?

– Мы не общаемся с первого февраля. Правда, маме я на день рождения отправляла поздравления. Виталику тоже.

- Он вам ответил?

– Виталик – нет. Мама – да.

- Вы не пробовали возобновить отношения?

– Не вижу повода. Я сделала свои выводы. И перевернула эту страницу своей жизни.

- Когда вы последний раз разочаровывались в людях?

– Да я не разочаровываюсь, я просто прекращаю общаться, и все. Знаете, вот сейчас мне настолько ровно, что там происходит у Виталия, даже эмоций никаких нет. Несколько дней назад мне звонил один известный человек, который занимается очень большим проектом в автоспорте. Говорит: как так, он был никем, ты вытащила его на этот свет, всему научила, тебе не обидно? Нет, мне не обидно. Я вижу, что сделала этого человека, создала для него позитив, о негативе думать не хочу.

- Когда вы поняли, что с Петровым все закончено?

– Накануне первого февраля 2013-го владелец «Катерхэма» Тони Фернандес позвонил мне и сказал, что, по его мнению, Виталик не поедет в команде. Официальное подтверждение пришло рано утром. Около полудня я позвонила Виталику, объяснила ситуацию: команда тебя не берет, в «Формуле-1» больше нет мест, у меня есть другие предложения: «Ле-Ман» и ДТМ. Петров сказал, что это такая... В общем, ерунда, в которой он не собирается принимать участие. Я сказала, что понимаю его эмоции и попросила перезвонить, когда он будет готов спокойно все обсудить. С тех пор он и не звонит. Не готов, наверное, обсуждать.

- Петров рассказывал, что вы до последнего не говорили ему о проблемах с поиском спонсоров на сезон-2013, и он узнал об этом буквально за день до представления Гидо ван дер Гарде в качестве пилота «Катерхэма».

– Это неправда. Он знал обо всем, что происходит. Он спрашивал, как дела. Я отвечала, что не очень хорошо, нет денег. Причем о том, что нет денег, он знал за год до этого. Не могу вам сказать, каким способом я добыла деньги, на которые он смог выступать в «Катерхэме» в 2012-м. Но второй раз в жизни я никогда так больше не сделаю. Я настолько унизилась перед человеком, у которого брала деньги, что больше не позволю себе этого сделать.

- Зачем вы делали это, если вам было настолько неприятно?

– Потому, что я считала, что Виталик не показал весь свой потенциал, и что он должен продолжать выступления, пусть даже в нетоповой команде. Мой партнер, который финансировал все выступления Виталика до этого, очень жестко отказался от помощи в мае 2011-го. Сказал, что больше не помогает, и чтобы я больше не помогала. Но я пошла против воли своего партнера и нашла деньги сама.

- Кто этот партнер?

– Человек, который финансировал Виталия на протяжении десяти лет. Просто меценат, достаточно состоятельный человек, бывший друг семьи Петровыx.

- Почему он прекратил поддержку Виталия?

– Это их отношения. Он просто позвонил и сказал, что выходит из этого проекта. Объяснять свои решения мне он не обязан.

- Но вам ведь было интересно это узнать?

– Я не задаю лишних вопросов.

- Почему вы не ушли вместе с ним еще тогда?

– Мы были в середине сезона, у меня был план закончить его, остановиться и все обдумать.

- Но не остановились и стали унижаться перед человеком из «Сибура».

– Да, это было не очень комфортное состояние, но я же не себе лично деньги просила.

Путин, «Лотус», интервью

- Как были найдены деньги на запуск карьеры Петрова в «Формуле-1»?

– Ему их нашел очень уважаемый человек, Владимир Владимирович Путин. А потом, после определенных событий, он решил, что больше не будет помогать искать деньги для Петрова. Я искала сама.

- Как вам удалось заинтересовать Путина «Формулой-1»?

– Я могу сказать только одно: Путин очень внимательно относится к спорту, Олимпиада тому доказательство. Он просто человек, который интересуется любым спортом, и автомобильным тоже.

- Ему это правда интересно, или это некая имиджевая история?

– Это была бы имиджевая история, если бы он выделил деньги, и мы бы купили всю «Формулу-1». А выделить деньги для одного спортсмена – ну, какое это промо? Это просто понимание того, что стране нужна гонка, трасса, команда, пилот.

- Самая запоминающаяся история с участием Путина?

– А я с ним в историях не была замечена (смеется). Все, я ответила.

- Я немного другое имел в виду – поступки, реакция, когда вы сажали его за руль болида.

– У него есть удивительная черта – у Экклстоуна, кстати, она тоже есть – ему интересно вообще все. То есть он живо, детально, до самых мелочей интересовался всем, что связано с болидом. Не просто сел, завел, поехал. У меня действительно было впечатление, что тогда он жил этим.

- Правда, что Петров лишился поддержки Путина из-за интервью, в котором раскритиковал «Лотус»?

– По мнению команды «Лотус-Рено» и менеджмента Петрова, это так. Точка зрения пилота в этом вопросе может отличаться.

- Как вы узнали, что Путин больше не с вами?

– На третий год выступлений нам сказали, чтобы мы не приходили за деньгами.

- Кто вам это сказал?

– Люди из окружения.

- Вы пытались переубедить?

– Нет. Я хорошо слышу и хорошо понимаю.

- Может быть, были какие-то другие причины?

– Находясь все время рядом с пилотом, я других причин не заметила. У меня, конечно, есть проблемы со зрением, но очки у меня хорошие. То есть мы лишились поддержки сначала моего партнера, а потом и Путина – людей, которые очень сильно помогали.

- Вы общались с Путиным после этого?

– Да, но ситуации с Петровым не касались, обсуждали автомобильный спорт в целом.

- Вы были удивлены тем интервью Петрова?

– Я была в шоке.

- А как же вы допустили это?

– Это очень странное стечение обстоятельств. Я традиционно находилась рядом с пилотом во время интервью. Но когда ты понимаешь, что работают люди, которых хорошо знаешь – брал интервью Алексей Попов – то вроде нет необходимости контролировать каждое телодвижение. Поговорили, разошлись, Виталик мне ничего не сказал, Алексей ничего не сказал. На следующий день Виталик улетел, а я осталась на молодежные тесты, возвращаюсь через сутки, а в аэропорту ждут камеры: вы слышали интервью? Какое интервью, ничего не знаю. Телефон разрывается, звонит Эрик Булье: проверь почту. Я открываю письмо с телефона, а там написано, что мы нарушили пункты контракта. Уже после этого мне дали послушать интервью.

- Ваше отношение к Попову изменилось после этого интервью?

– Мои отношения с Алексеем сильно изменились без этого интервью. Алексей считает, что он ничего страшного не сделал. Я тоже считаю, что это стечение обстоятельств, но не понимаю, зачем это СМИ разместило интервью. До этого я долго боролась с каналом, который показывает «Формулу-1», у них просто не было слаженной стратегии по освещению автомобильного спорта, и размещение того интервью Петрова лишь подтвердило это. Оно ничему не способствовало. Я не говорю о цензуре, просто мы же вместе должны были думать о подъеме интереса к автоспорту. Ну вот, подняли.

- Что было после того, как вы получили предупреждение от «Лотуса»?

– Я приехала на следующее Гран-при заранее, и чуть ли не на коленях умоляла Булье не высаживать Виталия из машины и дать доехать до конца сезона. Хотя владелец «Лотуса» Жерар Лопес был за то, чтобы не допускать Петрова до гонки в Бразилии.

- Незадолго до того интервью вы лично критиковали Эрика Булье, говорили, что он нарушает корпоративную этику. Разве это не могло отразиться на положении Петрова?

– Позиция боевого пилота и менеджера сильно разнятся. Я не связана контрактом с командой, где прописаны мои обязательства перед гоночным коллективом. Моя задача – создавать максимально комфортные условия для работы пилота и контроль за эффективным использованием спонсорскиx средств. Именно этому и служила наша полемика в СМИ с руководителем команды. Это не просто голословная критика. Это было лишь публичное обсуждение методов взаимодействия менеджмента команды и пилота.

- Сложно было потом убедить «Катерхэм» в том, что им нужен Петров?

– Деньги сыграли свою роль.

- О каких деньгах шла речь?

– В районе десяти миллионов евро.

- Что за условия выдвинул Петров, когда речь шла о продлении контракта с «Катерхэмом»?

– Это личные финансовые амбиции. В принципе, он всегда хотел зарабатывать.

Бизнес, водокачка, сын

- Российским компаниям действительно неинтересна «Формула-1»?

– Пока нет, но сейчас ситуация уже лучше. Трасса же строится в Сочи, будет гонка, три года уже то один пилот там катается, то другой. То есть бизнес уже привыкает к присутствию России в автоспорте. А то я в 2009-м ходила, рассказывала, а меня переспрашивали: формула что, формула какая? Сейчас проще найти правильный подход.

- Поддерживать Петрова отказывались «Газпромнефть», «Сбербанк».

– Список еще из четырехсот компаний мы можем вам предоставить. В половине компаний удавалось доходить до достаточно высокого руководства, но были прекрасные аргументы, как сейчас помню: «А почему я должен помогать чужому сыну? У меня свой есть». Это очень хороший, веский, логичный аргумент. Только к бизнесу он никакого отношения не имеет.

- В сентябре вы говорили, что в России достаточно просто найти даже 300 миллионов.

– Я? Нет, я такого не говорила. Наверное, немного неправильный акцент был сделан, я говорила, что найти 25 миллионов проще, чем 300 тысяч. Найти большую сумму проще, чем маленькую. Большая сумма – большой проект, инвестор вправе полностью его забрать и раскрутить так, как ему надо. И примеров тому много в современном автоспорте: «СМП», «Газпромнефть», «Лукойл». Эти компании предпочли запустить собственные автоспортивные проекты, а не вкладывать копейки в чужие.

- Три довода, которые вы приводите, когда убеждаете людей инвестировать в «Формулу-1»?

– Самые разные. Есть простой довод для друзей-бизнесменов и меценатов: дай, мне надо. В других случаях мы говорим, что «Формула-1» – это прекрасная маркетинговая площадка. Во-вторых, автомобильный спорт все же не самый дорогой рекламный инструмент. Те же десять миллионов можно легко потерять за два-три месяца, разместив прямую рекламу на телевидении. А здесь вы получаете глобальное присутствие в мировом телевизионном пространстве на протяжении девяти месяцев.

- И ассоциируетесь с лузерами, потому что команда ничего не выигрывает.

– Неважно, вас по телевизору показывают. И два миллиарда человек видят ваш логотип, знакомятся с вашим брендом. Да здесь и нет такой жесткой ассоциации, потому что это все равно команда «Формулы-1», это высшая лига, а не первенство водокачки. Сочи, Квят, Баку

- Вы по-прежнему пессимистично относитесь к идее проведения Гран-при в Сочи?

– Оптимизм меня не переполняет. Сейчас в Сочи работает очень много хороших людей, много специалистов пришло. Люди хорошие – российские, а специалисты – западные. Так что красивая история там может получиться. Это тяжело логистически, это все еще никак не раскручивается, но у нас появился фантастический бонус в виде успеха Олимпиады, нужно его не упустить.

- Гран-при Баку может представлять угрозу для Сочи?

– Да. За этим проектом стоят очень серьезные люди. Зачем им это? Баку сейчас активно развивается, и для формирования позитивного имиджа страны руководство Азербайджана задействует все ресурсы.

- Вы же имеете отношение к этому проекту?

– Что вы! Я просто наблюдаю за «Формулой-1» со стороны.

- Вы были удивлены, когда узнали, что Даниил Квят станет основным пилотом «Торо Россо»?

– Нет. Мы разговаривали с Даней и его папой с июля месяца. От их имени и с согласия компании «Ред Булл» я разговаривала еще с двумя командами «Формулы-1». С одной из команд мы договорились о том, что потенциально Даня мог стать тест-пилотом. Шел разговор также и о возможности выступления Даниила в GP2. Но потом те обстоятельства, которые сложились в последней гонке мировой серии «Рено», когда Феликс Да Кошта не очень хорошо себя проявил, привели к тому, что в «Торо Россо» было принято решение в пользу Дани.

- То есть «Ред Булл» был не против того, чтобы вы вели переговоры с другими командами?

– Все было согласовано с Гельмутом Марко – единственным человеком, который принимает решения о судьбе пилотов в «Ред Булл».

- Какой смысл Марко давать согласие на ваши переговоры по Квяту с другими командами?

– Я не понимаю вопроса. Гельмут Марко ведь не веревочкой привязан к «Торо Россо» и «Ред Булл Рейсинг». Он мог бы командировать своего пилота в любую иную команду, обговорив условия присутствия «Ред Булл» на комбинезоне, на автомобиле и прочее. Никто и не собирался отбирать Квята у «Ред Булла».

- С какими именно командами вы вели переговоры по Квяту?

– Xотелось наконец объединить усилия русскиx в автоспорте и составить яркое представительство России на сочинском событии. В GP2 речь шла о Russian Time. В главной серии мы активно вели переговоры с «Марусей». Был и еще один вариант.

- Роль родителей Квята в том, что он оказался в «Формуле-1», была определяющей?

– Безусловно, их роль важна, но я знаю отца Квята и могу сказать, что финансовая составляющая не главная. Все думают, что папа вынул из кармана миллионы. Честно вам скажу, это не тот папа. Роль родителей здесь – в большей степени воспитание и моральная поддержка.

- С Сергеем Сироткиным вы как-то сотрудничали?

– Плотно общалась с его менеджментом и отцом. Удачи им.

- Петров мог стать тест-пилотом «Заубера»?

– Нет, об этом даже речи не шло.

- Сегодня есть вещи, за которые вам стыдно?

– Мне бывает глобально стыдно за страну, за низкий уровень воспитания людей, когда, например, на переговоры в «Формуле-1» приезжают какие-то непонятные люди. А-ля спонсоры – с какими-то вопросами, разговорами. И так пафосно руками разводят, что просто кажется вот-вот купят на корню всю «Формулу-1». Слышишь их и думаешь: как же нехорошо получилось, они ведь русские.

- Вам стыдно за других людей?

– Мне стыдно. Стыдно за себя. Когда я просила деньги, чтобы Петров мог выступать в «Катерхэме», мне было стыдно. Неприятно это вспоминать. Это самая некомфортная история в моей жизни в автоспорте.